Радость выходит изо рта и из глаз, Мне интересно, когда она появится и у вас, А грусть пусть останется, в чулане хранится За компанию с грубостью, им там хорошо без нас ©.
— Ты чего на пороге мнёшься? По дороге домой в вампира обратился, и теперь тебе требуется разрешение на вход? — недоумение Цзян Чэна не только сквозило в его ироничных словах, но и явственно читалось по нахмуренным бровям и испытующему взгляду. Ещё бы! Зачем, спрашивается, Усяню, у которого есть ключи и право на совместное проживание в общей квартире, трезвонить в дверь, а после торчать на лестничной клетке в нерешительности? — Ну… С принесённым подарком ты реально можешь не пустить. Так что, разрешение действительно нужно, ахах, — Цзян Ин заметно нервничал и по обыкновению искал спасение в милой улыбке и очаровательном смехе. Впрочем, у Ваньиня за прожитые бок о бок с «мистером обаяние» годы выработался сильнейший иммунитет к его чарам: — Подарком? Сейчас? До моего дня рождения ещё неделя. — Такое в шкафу до праздника не спрячешь, поэтому признаюсь прямо сейчас… — Усянь хотел уже приступить к вручению загадочного, сулящего ночёвку на улице, подарка, но скепсис Цзян Чэна оказался быстрее: — Ты опять без спросу что-то учудил с моей машиной? — неодобрительно поинтересовался тот, скрестив руки на груди. — Эй, сюрпризы и делаются без спросу! И тебе то стерео понравилось! Откуда столько недовольства? — послышались возмущения разобидевшегося дарителя. Да, в своё время, заменив заводскую начинку автомобиля Ваньиня на дорогущую акустику, Цзян Ин тоже сначала выслушал пару ласковых за вмешательство в чужое нутро, но потом-то ему спасибо сказали! Искренне причём и от всей души! Просто щедрость Усяня такова, что за неё он вынужден расплачиваться дважды. Сперва материально, опустошая счета, затем морально, прослушивая нравоучительные лекции. Ну и ладно. Цзян Ин не против пожертвовать ментальным и любым иным здоровьем, если в итоге получится порадовать буку-именинника. Развернувшуюся на лестничной клетке сцену прервал доносящийся невесть откуда писк неясного происхождения. — Это что ещё за звук? — Ой… — Усянь экстренно метнулся куда-то в сторону соседской двери и после десятисекундного отсутствия явился с небольшой переноской для животных. Бережно достав из неё маленький скулящий комочек золотистого окраса, Цзян Ин взял тот на руки, простодушно резюмировав: — Ну, собственно, вот… Ваньинь, разглядев пушистый источник жалобных звуков, разразился целой тирадой, какой обычно разгневанные родители награждают непутёвых детей: — Щенок? Ты серьёзно? Из всех твоих самовольных поступков этот самый беспечный! Ты хоть понимаешь, что собака — это невероятная ответственность? — Ну, А-Чэн, разве мы не справимся? — состроив жалобное личико, Усянь крепче прижал к себе милейшего щенка золотистого ретривера, и, примерив на себя роль собачьей мамы, стал ещё обворожительнее. Воспользовавшись удвоенным обаянием, он ласково продолжил: — Тем более, у нас большая дружная семья, подхватят, если что. На словах «большая дружная семья» Цзян Чэну впору было закатить глаза и отвесить брату подзатыльник за неудачную шутку, но правда состояла в том, что за прошедший год отношения в их семье действительно потеплели. Усянь не преувеличивал: родители в самом деле могли бы взять собаку к себе в случае отъезда или при любых иных обстоятельствах. Но в правила Цзян Чэна не входило поддаваться уловкам беспечного авантюриста, даже при полной его правоте: — Мы! Вот именно! Опять твои идеи превращаются во всеобщую головную боль… — Ладно, я понял… — Усянь притворно сник и, картинно потупив взгляд, принялся бурчать себе под нос: — Предложу Лань Чжаню. Правда, они с Вэнь Нином кошку хотели завести, но, думаю, и от собаки не откажутся… — Дай сюда! — Цзян Чэн ожидаемо вскинулся и резким движением вырвал «неугодный подарок» из рук щенячьего спекулянта. Однако при всей грубости и порывистости этого движения Ваньинь перехватил щенка весьма деликатно. А когда тот оказался у него на руках, Цзян Чэн и вовсе полностью преобразился. Складка, залегающая между бровей, разгладилась. Недовольный прищур сменился ласковым открытым взглядом. Плотно сжатые в тонкую линию губы расслабились, а их уголки поползли вверх. Ваньинь старательно пытался держать лицо, подавляя непрошенную улыбку, однако та была сильнее. Мягкая, скромная, едва заметная, но невероятно чарующая. По мнению Усяня, она, пусть такая простая и непримечательная, обладала колоссальной силой, способной изменить саму суть вещей. Улыбка совершенно меняла облик Цзян Чэна: из вспыльчивого, раздражительного и язвительного тот становился бесхитростно-добрым. Тёплым, сердечным и очень-очень родным. И даже глаза будто начинали смотреть по-другому. Трепетно, ласково и любяще. Не поглощали картинку извне, а отражали то, что находится у Ваньиня внутри. Цзян Ин не мог объяснить это словами, поскольку сам улыбался иначе — ярко, широко. Как говорится, «от уха до уха», демонстрируя ряд белоснежных красивых зубов. Плюс ко всему, показывал Усянь своё прекрасное настроение и симпатию кому-либо до невозможного часто. Ослепительное зрелище. Такое же естественное и привычное, как восход Солнца. А вот с Цзян Чэном совсем по-другому. С ним счастье случается реже, и даётся тому гораздо-гораздо сложнее. В итоге за каждой улыбкой кроется целая история, о которой мало кто знает. Усянь знает. Они прожили её вместе. Усянь ещё долго мог бы стоять и любоваться прекрасным улыбчивым лицом напротив, по-глупому влюблённо улыбаясь в ответ, но Цзян Чэн довольно быстро вернул его в суровую, полную ответственности, реальность: — Хорошо, что догадался не дарить за семейным ужином. Мама твои, принятые в одну харю, решения точно бы не оценила. Успеем хоть морально подготовиться к упрёкам и придумать историю, как вместе додумались до щенячьего усыновления. — Ха! Вот тут ты ошибаешься! — Цзян Ин воспрял духом, наконец-то факты были на его стороне: — Кто, по-твоему, мне идею-то подкинул?⟡━━━━━ ✦.☆.✦ ━━━━━⟡
— Мам, привет! Ответ из динамика телефона послышался далеко не сразу. Сперва до Цзян Ина донёсся тяжёлый вздох — так дышат, когда пытаются сдержать гнев. Усянь заранее знал какая реакция последует на подобное обращение, но его это не остановило. Начало игре в «дочки-матери» было положено почти год назад на свадьбе теперь уже Цзян Цзыюань. Тогда, после длительного воздержания от алкоголя из-за подготовки к Олимпиаде, он напраздновался от души. Цзян Ин умудрился напиться в сопли и толкнуть подобающую своему состоянию сопливую речь в честь приёмных родителей. Пару раз назвав Цзыюань матерью в этом трогательном тосте и не встретив сопротивления с её стороны, Усянь так распоясался, что «мамкал» до конца вечера. А потом продолжил на следующий день по инерции. Сейчас же он нагло пользовался тем самым моментом слабости Цзян Цзыюань, возникшим то ли из-за вынужденной вежливости, продиктованной мероприятием, то ли из-за царившей тогда радостной атмосферы. В любом случае, отсутствие запрета равно разрешению, а значит и недовольное сопение — сущий пустяк. Просто фирменное фамильное недовольство, передающееся по наследству всем сильным и независимым в семье Цзян. — …Что тебе, Усянь? — прозвучало после непродолжительной «дыхательной гимнастики». «Не по полному имени — уже успех», — отметил про себя Цзян Ин, но всё же решил не довольствоваться малой победой и лишний раз попытать счастья: — На «А-Сянь» я пока могу не рассчитывать, да? — Звонишь мне нервы помотать? — Прости-прости! — быстро дал заднюю Усянь, перейдя сразу к делу: — Я хотел совета у тебя спросить. У А-Чэна скоро день рождения, а я ума не приложу, что ему можно подарить. Уже все мозги вывихнул! — Как обычно, купи ему что-нибудь баснословно дорогое. Ты же у нас любишь широкие жесты, от которых всем потом неловко, — последовал саркастичный, но беззлобный ответ. — Год назад я выиграл олимпийскую медаль, куда уж шире! К тому же, этот праздник особенный. Наконец-то мы всей семьёй соберёмся за одним столом. А то ведь последние два года к А-Чэну с поздравлениями все по одному бегали… — Усянь резко замолчал, подумав, что, наверное, перегнул, ведь его речь вполне можно расценить и как упрёк. Однако на Цзыюань, похоже, эти слова возымели обратный эффект: — Цзян Чэн всегда мечтал о собаке. — С-собаке? Он не говорил… — голос предательски дрогнул. Не такой подарок Цзян Ин планировал преподнести. А ещё было несколько обидно из-за того, что он оказался не в курсе мечтаний самого близкого человека. — В детстве ему не хватало общения со сверстниками. Вот А-Чэн и просил себе щенка. Но у него не находилось свободного времени даже на друзей, куда тут собакой заниматься. Поэтому Цзян Чэн быстро бросил уговоры, поняв, что не сможет заниматься питомцем. А там и ты со своей фобией объявился, — искренне поделилась Цзыюань, и в данном нетипичном для неё доверительном откровении отчётливо слышалось сожаление. — Нет у меня никакой фобии! — Усянь сперва начал горячо опровергать услышанное, но после вынужден был внести оговорки: — Ну, в смысле, есть дискомфорт от нахождения рядом с собаками, но не прям лютый страх. Не драли же меня псы на куски в подворотне, в конце концов. Как-нибудь справлюсь, тем более, если сам этого щенка выращу. — Только ко мне в спальню среди ночи от страха не прибегай. Я всё равно страшнее, и ногти у меня длиннее собачьих когтей, — сказала Юй Цзыюань на прощанье в качестве напутствия. Муки выбора не были долгими, поскольку свелись к прочтению парочки статей с топом лучших пород для семейной жизни. И вскоре Цзян Ин прислал «маме» красивые профессиональные фотографии открыточного типа с умильными щеночками, позаимствованные с первых страниц интернет-запроса: «Ма, смотри какие! Правда, миленькие?» «Это же щенки золотистого ретривера. Крупная порода. Лучше рассмотри категорию средних и маленьких собак», — пришёл лаконичный ответ в мессенджере. «Зато самые добрые и ласковые! Смысл в собаке, если она весит меньше поводка? Цзян Чэн, с его-то гордостью, с такой даже гулять не станет! Несерьёзно как-то…» — по правде, Усяню просто самому западло было дарить недо-собаку. Если уж и признавать свои страхи, то и объект, вызывающий ужас, надо выбрать повнушительней. Ладно! Цзян Ин хотел собаку среднего размера, но наименее агрессивная порода, как назло, оказалась здоровенной! «Ты конкретно из них выбираешь? Что это за питомник? Какая родословная у родителей?» «Всё в порядке! Оба родителя — собаки.» Подобного заверения для спокойствия Цзыюань явно было недостаточно: «Поедем вместе. Ты со своей мягкосердечностью выберешь болезного, потому что «жалко, его никто, кроме меня не возьмёт». А Цзян Чэн достоин всего самого лучшего!» — Ты что, нервничаешь? — этот вопрос можно было бы принять за проявление заботы и беспокойства, но строгий взгляд Цзыюань, скорее, говорил «веди себя прилично». — Немного… Ретриверы не склонны к агрессии, но то взрослые. Вдруг у этой мелочи зубы режутся, и они об меня захотят их почесать? Цзян Ин не успел получить успокоительных нравоучений, их маленький диалог прервала заводчица: — Сюда, пожалуйста. Они наконец дошли до вольера, из-за ограждающей сетки которого стали виднеться копошащиеся золотистые комочки меха. Издалека маленькие кругленькие мордочки и стоящий вокруг писк навевали ассоциации с любыми животными, но только не с собаками: — Ой, какие пухленькие. А это точно щенки? На цыплят похожи! — Отрицание. Первая стадия принятия неизбежного, — саркастично отозвалась Цзыюань о реакции приёмного совершенно-не-боящегося-собак сына. Однако, когда вольер открыли, и Цзян Ин смело шагнул внутрь, скепсис покинул всех участников мероприятия. Усянь и сам от себя не ожидал, но вот он опускается на одно колено и раскрывает объятия для мчащихся на него щенят. В конце концов, те были слишком хорошенькие и маленькие, чтобы питаться человечиной. У таких во рту и палец бы с трудом целиком поместился, не говоря уже о чём-то большем. Касаемо Цзян Ина, нагладившегося мягкого пушистого меха и обслюнявленного с головы до ног, то в него перестал вмещаться восторг, вырвавшись наружу: — Молоком пахнут! Прямо ириски ходячие, такие сладенькие. — Молоком? Сколько им? Таких вообще можно людям отдавать? — брови Цзыюань сурово сошлись на переносице. — Вполне. Они уже начали есть корм. — А оболтусам? Вы можете ему отказать, я пойму. Подобное заявление явно застало заводчицу врасплох, и та поспешила сменить тему, обратившись к разыгравшемуся Цзян Усяню: — Э… Вы выбрали? — Ещё смотрю! Видимо, Цзыюань захотела поторопить «оболтуса», поэтому открыла вольер и зашла в этот оплот щенячьего восторга и детской радости. Но безучастно постоять в сторонке, сверля Цзян Ина недовольным взглядом, не получилось: один из щенков, заинтересованный новоприбывшей гостьей, мигом подбежал к ней и потребовал ответного приветствия, умильно пошкрябав лапками по стройным женским ногам. — Эй! Паршивец, колготки мне испортил! Как я теперь в таком виде пойду, а? — в привычной строгой манере начала отчитывать Цзыюань собачьего ребёнка. Естественно, никакого воспитательного эффекта на щенка это не произвело, даже наоборот: обращённое на него внимание только раззадорило. Раздражённая подобным «вопиющим поведением» женщина взяла неразумную живность за шкирку, но поднявшийся писк не позволил ей оттащить от себя малыша таким образом. Пришлось взять неугомонного надоедливого щенка на руки как полагается. Цзыюань сначала скривилась от этой внезапной ноши, но когда к разодранным колготкам добавились ещё потрёпанные игрой и жеванием завязки от блузки, не смогла сдержать улыбки. — Вот этот! — радостно воскликнул Цзян Ин, указав на уютно устроившегося в объятьях роскошной женщины непоседу. Усянь наблюдал за этим невероятнейшим преображением строгой идеальной Госпожи Цзян с самого начала. И от увиденного результата у него аж дыхание перехватило. Настолько прекрасной вышла улыбка. — Уверены? Самая шиложопая девчонка из помёта, — по-свойски предупредила заводчица, затем выдала более «престижный» ответ: — В смысле, активная очень. Не соскучитесь с ней. — Вот как? — Цзыюань опустила взгляд и встретилась им с парой маленьких карих глаз, после посмотрев на Цзян Усяня: — Что ж, чем больше и дольше нужно будет гулять, тем меньше времени на всякие глупости останется. Берём.⟡━━━━━ ✦.☆.✦ ━━━━━⟡
— Видишь, какой я молодец! Даже маме она понравилась! — закончив свой рассказ, подытожил Цзян Ин. Отпив кофе, он развернулся за обеденным столом так, чтобы суметь рассмотреть спящего щенка. Оглядев «шиложопую девчонку» со всех сторон, Усянь поинтересовался: — Как назовём? Золотце? Золотко? — Твоя оригинальность, как всегда, на высоте… — позабавленно хмыкнув, отметил Цзян Чэн. Задумавшись ненадолго, он предложил: — Искорка. «Прямо как первый взгляд мамы, когда ей колготки порвали… Там искры так и летели…» — при воспоминании о колком, крайне недружелюбном выражении глаз, Усянь неуютно поёжился. Но стоило подумать о дальнейших событиях, и улыбка не заставила себя долго ждать. Пожалуй, для Цзян Ина самым драгоценным подарком было истинное сокровенное знание того, что лежит на сердце у родных.Свет, озаряющий Землю, Смех, растворяющий тьму, Счастье скрывается где-то, Любит оно тишину ©.