***
От лица Ники.
Закончив раскладывать сооружённые мной и Славой простые закуски на тарелку, я передала её Ветрову и быстро ополоснула руки. Подхватила чайник и переставила его на стол, непроизвольно грузно выдыхая — заметив это, Слава ступил ближе и прислонил моё лицо к своей груди, кутая меня в тёплых успокаивающих объятиях, на которые я мгновенно ответила. Однако почти сразу же раздался стук в дверь, и мы неохотно отстранились друг от друга. — Ещё раз привет. В нашу комнату вошли мама с папой. Только вот они были не одни: следом за родителями внутрь помещения сделал шаг Николай, что вызвало у меня недоумение. Хотят рассказать что-то важное? Слава тоже повернулся к вошедшим и удивлённо вскинул брови, затем вопросительно посмотрев на меня. Я растерянно пожала плечами. — Добрый вечер, ребята, — произнёс вымотанный Равский. — Проходите, садитесь, — Слава рукой указал на стол, и все трое опустились на стулья, благодарно покивав. Только тогда я заметила, что в руках у папы находилась смутно знакомая мне книга. Приглядевшись, я замерла, и в следующий миг отец положил на поверхность рукопись Черномора, сверху буквально пригвоздив к ней ладонью вырванные страницы. — Зачем вы это принесли? — я двинула подбородком, указывая на листы и книгу. — Будем здесь дорасшифровывать, — бросил папа, протягивая верхнюю бумагу полумагу. Мама отрешённым взором проследила за этим действием, задумавшись над чем-то своим. — Мы показали Николаю страницы, и выяснилась одна интересная деталь. — Какая? — спросил Слава, начав разливать каждому чай. — Шифровка Черномора в некоторых местах перекликается с шифровкой Черногора, — Николай поднял на нас потемневшие глаза. — Я хорошо её знаю. В тексте совершенно точно смешанное шифрование двух братьев. Совместное. — Но ведь ты говорил, что они не ладили, — недоверчиво протянула я, обращаясь к отцу, и шагнула к столу, ладонями опираясь на него. — Так и было, — кивнул Равский. — И раз они встретились, чтобы зашифровать текст, то… — … значит, это действительно важно, — перебила мама, без каких-либо эмоций смотря в листы. — Узел поглощает Сущность, Сущность отпирает Дверь — только чёрный Камень Смерти закрывает Мир Теней… — Сначала Влад, теперь ты, Алён, уже в третий раз за вечер это повторяешь, — вздохнул Николай, беря в руки вторую страницу. Мой задумчивый взгляд упал на его длинные светлые пальцы и спустился чуть ниже, цепляясь за вырезанный чем-то острым небольшой витиеватый рисунок под костяшками. Вспыхнувшее любопытство без боя взяло верх над приличиями: — Николай, а… — я чуть помялась, пытаясь сформулировать вопрос в кипящей от переизбытка событий голове. — Что за руны изображены у Вас на руке и лице? — Вы с ребятами можете обращаться ко мне на «ты», не такой уж я и старый, — Равский слабо улыбнулся. В его глазах вспыхнула хитрость, как мне показалось, сделавшая красную радужку более насыщенной. — Вырезанная специальным заклинанием на руке — самая обычная, на удачу. Детская забава, однако капелька везения нам сейчас бы не помешала, — полумаг хмыкнул. — На одной щеке изображён Альгиз, на другой — его перевёрнутая версия. Эти руны символизируют жизнь и смерть, мои магическое и вампирское начала. — Ты связываешь свою вампирскую ипостась со смертью? — я изумлённо приподняла брови. — Скажем так, вторая моя сущность нравится мне куда больше, — Николай улыбнулся чуть более открыто, будто развеселённый моим вопросом. — Ты очень интересная личность, — восторженно заметила я, мотнув головой. — Взаимно, Ника, — Равский кивнул мне, а во мне тут же проснулся почти что ребяческий энтузиазм: — Дайте нам пока книгу, — я протянула руку, и мама подтолкнула её ко мне. Мы со Славой раскрыли рукопись, начиная досконально всё прочитывать, но ничего стоящего всё не находилось и не находилось: несложные заклинания, указания к их применениям, советы, какие-то биографические вырезки, но ни толики чего-то необычного. В комнате повисла чуть давящая атмосфера, и мы все молчали, лишь изредка протягивая руки к чашкам или закускам. — Пап, ты говорил, что этот Камень способен пробудить силу, которая переломит мир пополам, поделив его на два царства, — неожиданно вспомнила я, подняв взгляд на отца. Буквы и символы уже постепенно начинали плыть от усердия. — Угу, — пробормотал в опережение Николай, не отрываясь от изучения своей части материала. — Мне так Черногор говорил. Что, мол, был такой чёрный Камень Смерти, который может сломать устои мироздания. — Два царства — это мир живых и мир мёртвых? — медленно уточнила я, и теперь все трое взрослых сосредоточили своё внимание на мне. Слава тоже остановился на половине страницы и повернул голову в мою сторону. — Я думаю, что да, — протянул папа, прищурившись. — Но мир и так поделён на эти два царства, — встрял Ветров, облокачиваясь на стол. — Под двумя царствами также могут подразумеваться мир людей и мир сверхъестественных существ, хоть вторых и гораздо больше. — Тоже верно, — проговорил Николай, откидываясь на спинку стула. — Мир Теней, — напомнила я, не растерявшись. — Первая мысль, которая возникает при словосочетании «Мир Теней» — это мир мёртвых. — Догадливая у вас дочь, — улыбнулся Равский. — Что ты о нём знаешь? Как он устроен? Я поражённо выдохнула, ошалев от неожиданности вопроса. Родители рассказали Николаю о моей магии? Или он узнал об этом как-то иначе? Замерев в неопределённости, я кинула беглый взгляд на нахмурившегося Славу, а потом на самого Равского. — Чего вы застыли? — Николай насмешливо изогнул одну бровь. — Естественно, мне об этом рассказали. — Ты знаешь о существовании тёмной искрящейся? — прошептала я. — Знаю, — посерьёзнев, кивнул полумаг. — Те, до кого доходили слухи, считают её мифом, но она существует, пусть и встречается невероятно редко. — Может, не такая уж она на самом деле и редкая, — пробормотал папа. — В академии ещё у одного студента такая же магия, как у Николь. — Ого, — выдохнул Николай, положив руку на стол. — Неожиданно. И всё же, подобных единицы, потому что такую магию нельзя унаследовать. Надеюсь, вы храните это в тайне. Волшебники, обладающие тёмной искрящейся, очень ценны. — Чем? — тут же выпалила я. — Сама же знаешь, — Равский сверкнул милой улыбкой. — Вы сильнее обычных магов во всех смыслах, способны посещать мир мёртвых. У вас высокоразвитая интуиция, вы можете обладать даром предвидения, чувствовать опасность. Возможностей у тебя гораздо больше, чем даже у твоей мамы — про историю с порталом я тоже наслышан. Но ты не ответила на мой вопрос. — Я не знаю ничего о мире мёртвых, — сглотнув, я продолжила: — Никогда там не была. Да и узнала о том, что могу… случайно, скорее. — Сущность отпирает Дверь… — пробормотал Николай и поднялся, задумчиво уставившись в сторону окна. — Не эту ли Дверь собираются открыть наши полукровные товарищи… — Да зачем это делать? — Слава хлопнул ладонью по своей ноге. — Но это… — начала мама, подавшись вперёд. — Сломает устои мироздания и поделит мир на два царства? — перебил полумаг, повернув голову к ней. — Да, верно. Мама приоткрыла рот, вытаращившись на Николая, и я тоже безумно на него уставилась — он намекает, что полукровки собираются достать кого-то из мира мёртвых? — Чёрный Камень закрывает Мир Теней, — тихо протянула я. — А что его открывает? И как это происходит? — Прекрасные вопросы, — Равский метнулся к столу и схватил лист. — Зачем уничтожать Отделы? Зачем забирать трость Влада? Зачем?! — А где этот Камень? — вмешался Слава. — Черногор говорил, что он утерян, — проворчал папа. В эту секунду дверь распахнулась, и я крупно вздрогнула, чуть не подпрыгнув на месте от резкого звука: в комнату вошла воинственно настроенная Василиса. Черты лица её заострились, в глазах остро читалась строгость. Следом за ней показались родители Славы, не менее сосредоточенные — хотя, о каком вообще веселье может идти речь в сложившейся ситуации? — Мы без приглашения, но с новой информацией, — хмуро оповестила Вась-Вась, вставая сбоку так, чтобы всем нам было хорошо её видно. Тётя Варя и дядя Виктор расположились рядом с ней; Василиса скрестила руки на груди, и мы впятером, сидя за столом, молча переглянулись, затем уперев в них серьёзные вопросительные взгляды. — Министр будет здесь утром. И он собирается отправить всех студентов по домам, а академию закрыть, — проговорила Вась-Вась и поджала бледные губы. Я недоверчиво посмотрела на директрису. Что, правда? Разбежаться, наплевав на всё? Как это поможет? Неужели будет лучше, если все просто всё побросают и проигнорируют проблему, разъединившись? — Он совсем дурак?! — поражённо воскликнула мама, всплеснув руками. Тётя Варя качнула головой и хмыкнула, глянув на неё. — Опасно разъезжаться, здесь мы хотя бы под защитой и все вместе. Кто знает, что у полукровок на уме, — принялся разглагольствовать Слава. — Так что я согласен, это бред. — Бежать — не выход. Нужно понять, чего они хотят. А затем, если это возможно, остановить их, — мрачно заметил папа. — Министр так решительно не настроен, — дядя Виктор тяжело вздохнул и провёл ладонью по волосам. — Он считает, что мы преувеличиваем, а всякие взрывы, пожары и нападение на нас сегодня — это трагические недоразумения, совпавшие по времени. — Сам он недоразумение, — с искренним и почти что детским недовольством буркнула мама. Мы с папой издали короткие нервные смешки, а Николай, Слава, его родители и Василиса мягко улыбнулись. — Николай, Алён, давайте дальше расшифровывать, — отец подтолкнул к маме лист, и она согласно кивнула, но всё ещё продолжала бормотать себе под нос проклятия в адрес самого министра и его решения, с которыми я не могла не согласиться. — Слав, Яна передала план ловушек, внеси информацию по тем, которые ставил ты. Только сейчас я заметила несколько бумаг, которые держала тётя Варя. Слава кивнул, и они вдвоём склонились над листами, вооружившись ручками, а дядя Виктор с Василисой устроились на диване, обсуждая что-то полушёпотом. Я вернулась к книге, пытаясь вновь на ней сфокусироваться. Негромкие разговоры изредка разрезали тишину, лишь мы с родителями и Николаем хранили гробовую тишину, досконально изучая записи. Время летело незаметно, и вскоре к нам стали подтягиваться остальные, бесшумно располагаясь в гостиной, стараясь не мешать и не отвлекать. Николай, мама и папа периодически с шумом выдыхали, после чего их вид становился всё более напряжённым, а потом они и вовсе могли обменяться листами. Присутствующие забросили свои занятия, я тоже отвлеклась от чтения, и теперь мы тихо наблюдали за ними, ожидая, когда они начнут говорить. Выражения ошеломления на их лицах напрягали всё больше, и мне становилось страшнее и дурнее — неизвестность мучила, изводила, и я боялась даже строить догадки. Ничего хорошего их настрой не предвещал, и я начала нервно постукивать ногтями по столу. Слава перехватил мою руку и ободряюще её сжал, выдавив улыбку. — Если они хотят это сделать, то нам конец, — прошептал папа, но в стоявшей тишине его голос прозвучал оглушительно. Я почувствовала себя так, будто бы по голове мне ударили чем-то тяжёлым. Сердце упало в пятки, и я застыла, не отводя взгляда от мага. — Это кошмар какой-то! — вскрикнула мама, хлопнула ладонью по столу и встала, отходя к окну. Я недоумённо на неё покосилась. — Папа, — протянула еле слышно, не двигаясь с места и ожидая хоть каких-то объяснений. — Здесь, — отец ткнул пальцем в листы, дрогнув, — не только заклинания по вытягиванию сущности из каждого вида. Дело в том, что… Чёрт, я даже не могу объяснить. Николай, — он глянул на Равского. — Там ритуал, с помощью которого можно открыть Дверь между миром живых и миром мёртвых, — отозвался полумаг, посмотрев в сторону окна. — Открывает и закрывает её тот самый Камень. — Он же утерян, — мрачно уточнил Рома, вставая с кресла. — Он «там, где каменные пики царапают небо, а Хранитель воспевает песнь об уходящем солнце», — скривился папа, помахав страницами в воздухе. — Это где? — в удивлении открыл рот Женя. — У Черногора, — бросил Николай, потупив взор. — Он живёт… жил в горах. И часто на закате садился на скамейку и пел песню о солнце, играя на каком-то старинном инструменте. И выходит, что он мне соврал, когда говорил о Камне. — Так давайте просто съездим и заберём, — подала голос тётя Алиса. — Сын Черномора же не знает, что Камень у Черногора. — Думаю, знает, раз убил собственного дядю и разгромил весь его дом, — хрипло произнёс Николай, вздрогнув. — Михаил прислал мне снимки с камер видеонаблюдения у магазина, стоящего у подножия гор. И на них Валентин, его ни с кем не перепутаешь. — Валентин знал о том, что трость мне отдал Черномор. Знал о Николь, о всех наших детях. Знал, где хранится книга его отца, — дополнил папа. — Он у тебя с помощью Потёмкина Камень Смерти искал? — уточнила я, и маг кивнул. Пазл сошёлся. — Это не всё, — отец поднялся со своего места и подошёл к маме, словно ища поддержку в её присутствии. Она обернулась и с невыразимой болью посмотрела на него, будто бы взглядом пытаясь донести все самые сокровенные переживания и терзания. — Для открытия Двери между мирами нужно сначала наделить Камень пламенем и тенью. — То есть…? — медленно протянул дядя Дима, вставая с подлокотника и делая шаг вперёд. — Заклинания, вытаскивающие сущность из видов, — Николай потёр шею. — Там написано, что их надо произнести после того, как существа попадут в Узел. — Узел, — эхом повторила тётя Аглая, ничего не понимая. — Какой Узел? — Так, — Слава потёр виски, наклонив голову. — Я понятия не имею, что там за Узел, но вытаскивание сущности — это уже плохо. Как и открытие Двери между мирами. В обе стороны хлынут существа. Мёртвые — к нам, живые — на ту сторону, начнётся хаос и… — Подождите-подождите, — глухо остановила я, приподняв ладонь, что тут же сжалась в кулак. Мой голос задрожал: — Для открытия Двери нужны пламя и тень. — Магические сущности сильнейших магов огня и тьмы, — ровным тоном произнёс отец, продолжая прожигать мамины глаза своими. Как только он замолк, мир внутри застыл, перевернулся, а потом рухнул, разбившись на тонны осколков. Они были первыми пришедшими мне на ум — мои родители, вырастившие меня с такой любовью и заботой, каких почти невозможно представить постороннему человеку. Именно мама с папой лучше всех моих знакомых подходили под эти слова. Чуть не закричав от обвалившегося на меня осознания, я подскочила на месте. — Уезжайте, — глухо выпалила я, уперев затравленный взгляд в сторону родителей. Всё тело словно разом покрылось стылой коркой. Они стояли на месте и почти не реагировали, лишь едва заметно отрицательно помотали головами. — Папа! Мама! — я подлетела к ним и вцепилась в обоих, не в силах сдерживать рвущийся наружу страх. Меня вмиг затопил такой ужас, что я забыла, как дышать. Только не они… Папа тяжело вздохнул и обнял нас с мамой, положив подбородок на её макушку. Зрение стало размытым, и я быстро моргнула, ощущая, как по щекам побежали солёные дорожки. Одной рукой я сжала кофту мамы, и она ободряюще мне улыбнулась, как всегда делала в попытке успокоить, погладила меня по волосам. Её пальцы дрожали. — А что будет, если изъять из волшебника магию? — прошептал дядя Вася. — Станет человеком и вскоре умрёт, — произнесла тётя Варя и резко обернулась. — Я согласна с Никой, вам надо уехать, — она не мигая посмотрела на мою маму, и в глазах её стали скапливаться слёзы. Та лишь в несогласии мотнула головой, поджав губы и опустив взгляд. — Не паникуйте, — ласково упрекнул отец. — Мы лишь пересказываем вам, что прочли на страницах. — Слабое утешение, — прохрипела тётя Варя, подходя ближе к нам. — А закрыть Дверь может только обладатель искрящейся тёмной, — мама слегка улыбнулась мне. — То есть ты, дочь. — Не факт, что они надумают открывать какие-то двери, — тихо отозвалась тётя Снежка. — Ну да, они же просто так весь этот кордебалет устроили со взрывами, пожарами и нападениями, — язвительно проговорила тётя Яна, вальяжно плюхнувшись на диван. — Скучно им жилось. — Трость-то им твоя для чего, — непонимающе протянул дядя Виктор. — Вообще этого не понимаю. — Я тоже, — вздохнул папа. — И не расстраивайтесь все так. Нет гарантии, что у них есть этот Камень. Да даже и есть, то заклинания всё равно у нас, — маг как-то выразительно и предупреждающе посмотрел на Николая, и он быстро моргнул, еле заметно хмыкнув. Я с подозрением по очереди на них покосилась, и папа беззаботно мне улыбнулся. Глаза же его оставались наполненными предельной серьёзностью, что не дало ввести меня в заблуждение. Он что-то недоговаривает? — Остался один вопрос, — негромко встрял дядя Саша. — Зачем? Я сильнее прижалась к родителям, пытаясь успокоить разбушевавшиеся внутри страх и панику. Зачем? Зачем открывать дверь между мирами? Зачем уничтожать Отделы? Зачем создавать целую армию? Для чего?***
— Папа нам чего-то не сказал вчера, — проворчала я, когда на следующее утро мы со Славой направились к главному входу в академию, куда нас позвал отец. Занятия для всех курсов Василиса отменила, снаружи было очень мало студентов — в основном туда-сюда бегали рабочие, восстанавливая спортивную площадку, которая сильно пострадала после взрыва. — С чего ты взяла? — поинтересовался Ветров, неспешно идя рядом со мной за руку. — Заметила, что он очень внимательно посмотрел на Николая, как будто просил его промолчать, — я слабо пожала плечами, крепче стискивая ладонь парня. Слава коротко глянул на меня, чуть нахмурившись, а потом устремил взгляд прямо перед собой, и я проследила за его направлением. Папа в одиночестве сидел на ступеньках у главного входа, серьёзно и задумчиво рассматривая территорию. Увидев нас, он кивнул и неуверенно улыбнулся, опираясь на согнутые колени. — Привет, пап, — я остановилась рядом с магом, и он поднял голову, заглядывая мне в глаза. — Привет, — негромко проговорил он. — Нам нужна твоя помощь, Николь. Я изумлённо вскинула брови, переглянувшись с таким же удивлённым Славой. Помощь? Моя? — Всё, что скажешь, — с готовностью отозвалась я, вновь переключив своё внимание на отца. — Какая именно? — И кому «нам»? — уточнил Слава. — Всем нам, — вздохнул папа и потёр лицо. — Нам надо, чтобы ты спровоцировала видение. Сама попыталась заглянуть в будущее. Я ошарашенно вытаращилась на мага, не поверив собственным ушам. Он серьёзно? Но я даже на малейшую часть не представляю, как это сделать! Помотав головой, как будто от этого мысли смогли бы устаканиться и прийти в порядок, я упёрла испытывающий взгляд в папу. — Но я не знаю, как, — выпалила я, переступив с ноги на ногу. — Я тоже, — кивнул отец, поджав губы. — Имею лишь довольно размытое представление о том, как это делается. Черномор хоть и обладал неким даром предвидения, никогда не делился подробностями своих талантов. — Но тогда каким образом это можно провернуть? — недоумённо уточнил Ветров. — И где тётя Алёнка? — Плохо себя чувствует, — папа встал и отряхнул свой чёрный плащ. — Мы хотя бы попробуем. — Что ты вчера утаил? — тихо спросила я. — Вы с Николаем не всё нам рассказали. Маг тяжело вздохнул, поморщившись и на какое-то время замявшись. Он явно не торопился с ответом, переводя взгляд со Славы на меня и обратно. Я терпеливо ждала, когда он заговорит, замерев в неопределённом ожидании, с каждой секундой давящем на меня всё сильнее. Слава рядом тоже молчал, пристально смотря на моего отца в ответ. — Совместная шифровка зачастую подразумевает создание дубликата, — наконец, произнёс папа. Я отпустила руку Ветрова, делая резковатый шаг к магу. — Хочешь сказать, что такие же листы были и у Черногора? — просвистела я. — Да, — согласился папа. — Кроме того, тот способ открытия Двери между мирами, который мы вчера озвучили, не единственный. — И какой другой способ? — напрягся Слава. — А другой способ в записях Черногора, — нахмурился отец. — Которого убил Валентин. И у которого хранился этот чёрный Камень Смерти, — дополнила я, и маг медленно кивнул. — Значит, у сына Черномора есть всё, чтобы открыть Дверь между мирами. Заклинания, поддержка полукровок и Камень. — Но чтобы её открыть, нужно, если следовать записям Черномора, наделить Камень пламенем и тенью. А для этого понадобится какой-то Узел, вытаскивающий сущность, — вспомнил Слава, разведя руками. Папа пожал плечами: — Я хочу, чтобы ты попробовала заглянуть в грядущие события, — настойчиво проговорил он. — Хорошо, только скажи, что делать, — тут же отчеканила я, не раздумывая. — Идём. Папа махнул рукой и направился к пустырю, находящемуся за зоной отдыха. Мы со Славой последовали за ним, огибая кусты, которыми та была огорожена. По стриженной траве нервно расхаживал Николай, то и дело сцепляя пальцы в замок и изредко прижимая их к губам. На этот раз его присутствие совсем меня не удивило. Папа и Василиса, судя по всему, безгранично ему доверяли, да и сам Равский был учеником обоих братьев, Черномора и Черногора, а значит, мог иметь более подробные представления об их способностях. — Ты же не хотел знать будущее, — хитро усмехнулся папа. — Я передумал, — твёрдо произнёс Николай, останавливаясь напротив нас. — Как там министр? — поинтересовался Слава. — Приехал? — Приехал, — фыркнул Равский. — Василиса пытается его убедить, что нам необходимо держаться вместе, а не разбегаться по углам. — Надеюсь, у неё получится, — протянула я. — Ваши студенты тоже тут? — Подъезжают, — кивнул полумаг. — Давайте начинать? — Что мне делать? — спросила я, повернувшись к папе и принявшись неосознанно заламывать пальцы. — Садись и погружайся в себя, — отец указал на землю. Я послушно разместилась на траве, скрестив ноги и шумно сглотнув. — Выпусти магию, а сама попытайся проникнуть в собственное подсознание, — важно дополнил Николай. — Размести ладони так, как будто держишь невидимый мяч — друг напротив друга. И магию выпускай из рук так, чтобы она сплелась в один поток, — папа присел рядом, беря меня за запястья и поправляя позицию. — И обязательно озвучивай всё, что видишь, — попросил Николай, нависающий над нами. — Только недолго, Николь, — предупредил папа. — Если слишком долго вглядываться в будущее, то оно изменится, и видение, которое ты узреешь, потеряет смысл. — Почему ты раньше мне об этом не говорил? — я повернула голову вбок. — Что можно намеренно в него заглянуть? — Я не так давно узнал, что ты вообще способна предвидеть что-либо, — улыбнулся отец. — И всё же заглядывать в будущее крайне нежелательно, сейчас у нас просто нет выбора. Мы должны знать, чего нам ждать и когда именно. — Что ж, попробуем, — прошептала я, закрывая глаза и выпуская магию. Понятия не имела, получится ли что-то вообще, но, как и советовали Николай с папой, погрузилась в себя, стараясь как можно глубже проникнуть в собственное подсознание. Выходящие лучи постепенно начинали всё больше обжигать ладони, и я болезненно зашипела, старательно держа затрясшиеся руки в нужном положении. Не получалось полностью оторваться от реальности — боль и назойливые мысли, роящиеся скопом в голове, мешали, и я никак не могла сосредоточиться. Недовольно поморщившись, я вобрала лучи обратно и открыла заслезившиеся глаза. Разочарованно вздохнув, я дёрнула плечами. — Ничего страшного, попробуй ещё раз, Ника, — мягко проговорил Слава. — Мы подождём, не торопись, — Николай тоже сел на землю, обхватив колени руками, и Ветров последовал его примеру. — Постарайся вообще отключиться от звуков и реального мира, — посоветовал папа. Я вновь закрыла глаза, поднимая ладони и располагая их друг напротив друга. Когда лучи вырвались, по телу прокатилась неприятная дрожь, и я резко дёрнулась. Прошло, наверное, несколько минут, когда вдруг я ощутила, как меня словно начало затягивать в омут. Звуки вокруг постепенно приглушались, и я перестала ощущать даже лёгкое дуновение ветра — мир вокруг растворился, и в то же время он сразу же стал проявляться перед моими прикрытыми веками. Смутно увидев ворота академии, я резко распахнула глаза, втянув лучи магии обратно. Ошеломлённо выдохнув, я потрясла головой. — Ворота нашей академии, — в шоке прошептала я. — Увидела? — поражённо выпалил Слава. — Да, — я в непонимании уставилась прямо перед собой, не в силах поверить даже в эту едва различимую картинку. — Ещё раз, Ника, — настойчиво произнёс Равский. — Этого мало. — Был день или ночь? — спросил папа. — Не успела понять, — протянула я, сжав заколовшие виски пальцами. — Не знаю. — Ещё раз, Николь, — повторил отец. — Хотя бы время суток. Кивнула, повторяя прежние действия — неторопливо погрузившись в себя, я откинула назойливые мысли, стараясь максимально освободить собственное сознание от мешающих мне сейчас дум. Медленно мир вокруг меня снова растворился, но никаких картинок больше не возникало. Магия вновь отвратно зажгла ладони, и стало до жути некомфортно, но и это ощущение я совсем скоро отбросила — надо довести дело до конца. Непреодолимое желание вынырнуть из закручивающего меня омута чуть не победило, но я упрямо воспротивилась ему. Рано. Вдруг неожиданная яркая вспышка едва не ослепила меня изнутри, и появившаяся вначале размытая картинка вмиг стала чёткой. Я будто бы смотрела на происходящее со стороны: откуда-то сверху и чуть сбоку. — Ночь, мелкий дождь, — я машинально начала описывать увиденное, но не слышала собственного голоса и не знала, доходят ли мои слова до остальных. Перед глазами предстала парковка академии, и на территории возник тёмно-оранжевый грузовик без всяких опознавательных признаков. Ещё какое-то время ничего не происходило, а потом внезапно мой взгляд устремился вверх, словно повиновавшись чьему-то приказу, и я увидела, как защитный купол начали сотрясать белые светящиеся магические снаряды. Никаких эмоций это почему-то не вызвало, словно я на какое-то время перестала что-либо чувствовать. — Хватит! — громко произнёс кто-то рядом. Знакомый голос дошёл до меня точно сквозь пелену, но я всё же заставила себя вернуться в реальность. Папа держал меня за плечи и пронзительно смотрел мне в глаза. — Что ещё за грузовик? — выпалил Слава, и я облегчённо выдохнула, обрадовавшись. Слышали. — У Департамента целый парк тёмно-оранжевых машин, — медленно проговорил Николай. — В том числе и грузовиков. — Они собираются к нам приехать? — я посмотрела прямо на Равского. — Насколько я знаю, нет, — растерянно отозвался полумаг. — Все, кто нужен был для совещания, уже здесь. — А по погоде у нас что в ближайшие дни? — папа прищурился и окинул всех нас внимательным взглядом, на что мы лишь пожали плечами. — Они нападут, — шепнула я, стиснув пальцы в кулак. — Это ведь неизбежно? Осознание давно, казалось, уложилось в голове, но все же душа снова и снова дрожала и переворачивалась. Хлестнувший порыв ветра отрезвил сознание, и я дрогнула, начиная поддаваться панике и страху. Нет. По крайней мере не при всех. Ника, успокойся. — Неизбежно, — эхом повторил отец и встал. — Но тебе и ребятам совсем не обязательно в этом участвовать. — Я тебя не оставлю! — вскрикнула я, вскакивая. — И маму тоже! Либо мы все уезжаем, либо я остаюсь в академии! — Мы с Алёнкой не можем уехать, — поджал губы папа. — Валентина надо остановить. — Значит, мы все остаёмся, — строго припечатал Слава, поднимаясь на ноги. — Мороковы, вы трое упрямые до ужаса, — проворчал Николай, медленно вставая. — Ко мне тоже не прислушаетесь, если я скажу, что вам нельзя сейчас здесь находиться? — Нет, конечно, — мы с папой одновременно закатили глаза, помотав головами. На несколько долгих секунд мы замолчали. Я уставилась себе под ноги, от макушки до пят терзаемая самыми разнообразными чувствами: от волнения и страха до непоколебимой уверенности, смешавшейся с адреналином. Если то, что я видела, неизбежно, то… — Нам пора готовиться, — Слава обнял меня за талию, и я, задумавшись, прислонила щёку к его плечу. Папа и Николай промолчали. Ветров мог не уточнять, было и так совершенно очевидно: нам придётся защищать и отстаивать наш собственный мир, бороться не на жизнь, а на смерть. — Мы справимся? — одними губами проговорила я. Ответом мне послужила тишина, лишь Слава коротко кивнул, крепче прижав меня к себе. Что, даже он в этом не уверен? Я подняла голову и пристально посмотрела на него, пытаясь понять, как он настроен и что сейчас чувствует. — Справимся, — поняв смысл моего действия, выдохнул Ветров, улыбнувшись, но яркие лиловые глаза в полной мере выдавали его серьёзный настрой. — Дождь и оранжевый грузовик, — прошелестел рядом Николай. — Тогда они придут. — И мы уже будем ждать, — хмыкнул папа. Я послала улыбку магу и в ответ получила одобрительную усмешку. Какая там самая простая и единственная истина? Мы со всем справимся, но только при одном условии — мы должны быть все вместе.