***
Таинственная и, казалось, немного зловещая тишина окутывала меня, медленно ступающую в никуда. Где я? Продолжая идти в нескончаемую пустоту, я послеповато сощурилась. Что-то не так… Что-то определённо не так, но зрение моё никак не могло сфокусироваться — было попросту не на чем. Следуя какой-то неведомой привычке, я втянула носом побольше воздуха, но это никак не помогло — грудь моя не вздымалась, в полной тишине я не могла слышать стук сердца. Повиновавшись внутреннему порыву, прикоснулась двумя пальцами к шее, не ощутив под ними никакого движения. А должно быть? В висках сильно загудело, будто навязчивая мысль тщетно пыталась пробиться в разум. Я зажмурилась. Так, стоп. А кто я?***
От лица Алёнки.
Наверное, если боль всё-таки может разрастись до вселенских масштабов, сейчас я испытывала именно эту её ипостась. Я стояла в полной растерянности, морально — в частичной изолированности от всего остального мира, пока сердце грозилось разорваться. С самого окончания обучения на первом курсе, с самой смерти Повелителя и Любавы я ни разу в жизни более не думала, что когда-нибудь снова окажусь здесь. Неожиданно на плечо мне легла большая холодная ладонь, и я крупно вздрогнула, резко распахнув болящие раскрасневшиеся глаза и подняв голову. — Андрей точно не согласен? — хрипло прошептала я, кинув взгляд в сторону вставшего рядом мужа. — У него не хватит сил на переход, нужно восстановиться, — Влад говорил надрывисто, периодически будто сбиваясь с мысли. Беспорядок в сознании у него царил, должно быть, не меньше моего. — Это потребует времени. — Мы и так слишком много его потеряли, — услышав тихий голос Славы, сил на то, чтобы обернуться, я в себе не нашла. Если ещё хоть раз в поле моей видимости попадёт безвольно лежащая у него на руках Ника, я попросту не выдержу. Николь, Женя… Я судорожно выдохнула, всё ещё отказываясь до конца принимать произошедшее. Пока Николай возвращался к себе домой и в течение дня искал хоть какую-то информацию, пытаясь зацепиться даже за самый малейший факт о свойствах тёмной искрящейся, мы не находили себе места. Кажется, Равский был единственным, кто активно пытался что-то сделать — если кто-то из нас и предпринимал попытки спасти детей, всё происходило будто бессознательно. Я зарылась в себя, раздавленная, Влад в бреду перерывал уцелевшие архивы и возвращался ко мне совершенно разбитый, с глубокими синяками под глазами и болезненным видом в целом. До остальных дела мне практически не было, и к себе я кроме мужа никого не подпускала. Все слёзы уже были выплаканы, когда Николай вернулся, сообщив, что Черногор однажды обмолвился ему о том, что происходит из Сказочного мира, и именно от него полумаг и узнал о существовании такого измерения. В душе больше не оставалось надежды на счастливое будущее, жизнь лишилась смысла — тогда я нашла единственный шанс на успокоение в прошлом. Я снова почувствовала разливающуюся по телу слабость, ноги вновь стали ватными, а зрение помутнело. Я не вспомнила бы даже под заклинанием местонахождение входа в Сказочный мир, однако Варе и Виктору для этого понадобилось не больше минуты. Портал, похожий по своей масштабности на тот, что соединял мир живых с миром мёртвых, по-прежнему был завешан переливающимися цепями различной длины и толщины — действительно волшебными, теперь я отчётливо ощущала исходящие от них вибрации. Яркий голубой свет ударил мне в глаза, стоило попытаться всмотреться в таинственное нечто, и я машинально перевела взгляд на бронзовую печать размером с ладонь. Символы, выцарапанные на ней, стали ещё менее различимыми, чем в тот день. « — Положи на неё руку», — я вздрогнула и вынырнула из своих мыслей, когда в моей голове словно раздался тот грубый голос, ещё долго преследовавший меня в кошмарах. — Я с тобой, — Влад кивнул в сторону печати. — Мы все с тобой. — Алёночка… — тихо выдохнула Снежка. В этот момент я, не секунды более не думая, шагнула ближе и грубо положила ладонь на символы. Тут же ахнула от жгучей боли, попыталась отстраниться, но рука словно приросла к печати. Голова затрещала по швам, я в безумии округлила глаза и закрыла лицо свободной ладонью, когда со страшным скрипом цепи разъединились и рухнули вниз. Портал закрутился в ставшую ярко-оранжевой спираль, и в следующий миг мне удалось одёрнуть руку. На ней будто чем-то раскалённым теперь были выведены точно такие же символы, какие украшали печать. Не обращая внимания на буквально горящие раны, я без промедлений рванула в портал, услышав позади себя взволнованные возгласы и возню. « — Твоё время истекло. У тебя пять секунд», — в голове закрутился уже слишком знакомый образ: обе стрелки часов почти сошлись на римской цифре двенадцать. « — Четыре», — я не чувствовала совершенно ничего. « — Три», — вновь переведённый на циферблат пустой взгляд. — Алёнка! — раздался душераздирающий вопль откуда-то далеко, эхом разнёсся по сознанию. « — Две», — пусто. Пусто. Пусто. « — Одна», — стрелки дрогнули и соединились, а я почувствовала неожиданный мощный удар под дых. « — Добро пожаловать в Сказочный мир, Алёна», — чужие слова опалили мой разум, и я резко втянула ртом воздух, в диком ужасе очнувшись как раз в тот момент, когда вылетела из портала и всем телом впечаталась в землю. — Рыжая! — услышала я за своей спиной, и сильные руки подняли на ноги, совсем уставшую. — Это… Я коротко глянула на изумлённо смотрящего вперёд Влада и медленно перевела взгляд туда же. Увиденное заставило поражённо выдохнуть, и я отстранилась от мужа, делая пару неуверенных шагов по земле, постепенно переходящей в светлый беловатый песок. Солнце опаляло, и я зажмурилась, пытаясь вглядеться вперёд. В нашу сторону грузно вышагивал полный старик маленького роста, сгорбившись и рукой опираясь на толстую витиеватую трость с большим белым шаром на основании. Его тёмно-синяя мантия волочилась по песку, седая борода доходила почти до низа живота, а высокий головной убор показался мне настолько причудливым, что я неосознанно в изумлении открыла рот. — Добро пожаловать домой, Алёнушка, — на удивление бодрым голосом поприветствовал меня странный маг, и я удивлённо проморгалась, почти придя в себя. — Влад, — он хитро прищурился. Я посмотрела на мужа, и наши с ним непонимающие взгляды пересеклись. — Всем остальным тоже доброго дня. Давайте приступать. — К чему? — прохрипела вставшая возле меня Мира, после чего коротко прокашлялась. Старик промолчал, неожиданно хитро улыбнувшись краешком сухих губ. Я оглядела друзей, Мирославу, Владимира, Рому и Еву — у всех, как у одного, на лицах были до комичности шокированные выражения. Окинув оценивающим взглядом Нику и Женю, незнакомец направился к последнему, заострив внимание на ране у него в груди. — «Как только она появилась на свет, а жизни её ничего более не угрожало, я заметил нечто необычное. То, что не видел уже очень давно — малышка светилась», — заговорил маг понизившимся голосом, словно делился каким-то сокровенным секретом. Я вздрогнула, сделав резкий шаг в его сторону и тут же в ошеломлении замерев. — «В следующий же миг из её тела в разные стороны начали вырываться лучи магии. Они не были простыми — взмывали вверх, как снопы искр», — прошептала я. — Вы…? — Гудвин, скромный придворный маг, описавший твоё рождение и переправивший тебя в Человеческий мир, — ехидно улыбнулся старик, глянув в мою сторону. — Но откуда Вы знаете, что мы нашли ту биографию? — вмешалась Маша, с непониманием нахмурившись. — Нам с вами предстоит более близкое знакомство, — бросил Гудвин. — Если вы не против, для начала я бы хотел помочь бедным детям. Все тут же застыли и замолчали, цепко подмечая каждое движение мага. Пробурчав что-то себе под нос и почесав скрытый бородой подбородок, он опустил морщинистую руку в настолько глубокий карман, что та вошла в него наполовину. Послышались тихий звон, шорохи, скрежет, и через несколько мгновений Гудвин выудил оттуда диковинный бутылёк. Подняв его так, чтобы лучше видеть, маг осторожно потряс им, наблюдая за сверканием полупрозрачной голубоватой жидкости на свету. Прикрыв глаза, старик принялся странно покачиваться. Я машинально опустила взгляд, услышав тихий шелест, и увидела, как песок едва заметно взлетает вверх, словно извиваясь в танце. Точно так же из недр моего тела сейчас робко поднималась надежда, казалось, там погребённая. Гудвин что-то забормотал, положил одну руку на рукоять ножа, а потом неожиданно выдернул его — настолько резко, что Саша, державший Женю, испуганно отпрыгнул назад. — Вы что творите! — воскликнул Абрикосов, развернувшись корпусом так, чтобы убрать сына подальше от мага. — Саш, — сипло, но спокойно попросила Аглая, не моргая. — Вернись на место, рана открытая. — Это всего лишь живая вода, — по-доброму улыбнулся маг, поманив Абрикосова свободной рукой. Саша, недоверчиво посмотрев на Гудвина, всё-таки сделал шаг по направлению к нему. В груди Жени теперь зияла дыра, и кровь засочилась из неё с новой силой. Пока мы в страхе стояли и пялились то на Женю, то на Гудвина, старик уверенно капнул живой водой на его грудь, а потом, наклонив бутылёк, прислонил его к губам Жени. Всё замерло, и даже песок перестал шевелиться. Я осторожно ступила к ним, напряжённо вглядываясь в Женино лицо. Несколько секунд ничего не происходило, когда вдруг Женя сделал глубокий вдох, безумно распахнув глаза, и крепко вцепился пальцами в бутылёк. От собственного шока и внезапного движения сына Саша выронил его из рук, и Женя грохнулся наземь, жадно глотая голубоватую жидкость. Послышались ошеломлённые вздохи. Минута, две… Пока все стояли, глупо наблюдая за происходящим, откуда-то сбоку на Женю налетела Ева и выхватила бутылёк у него из рук. — Ты! — вскрикнула она. Распахнутые глаза не просто горели — они пылали, испепеляя всё вокруг. Задрожав, Ева уронила пустой бутылёк, и он утонул в песке. — Женя, что ты натворил! — почти что прокричала девушка, разразившись рыданиями. — Я же с ума сошла! Как ты мог?! Женя, зачем?! Ноги Евы подкосились, и она упала на колени рядом с ним, обхватив руками его живот и завалившись на парня корпусом. Плача, задыхаясь, она припала к его губам, обхватила ладонями щёки, начала расцеловывать всё его удивлённое лицо. Женя просидел несколько мгновений ровно, а затем, словно придя в себя, изумлённо выдохнул и спокойно прижал ругающуюся и бьющуюся Еву к своей груди, с осознанием уставившись в одну точку перед собой. Рядом я услышала облегчённые всхлипы Аглаи, Саши и большей части нашей компании. У меня и у самой на глаза навернулись слёзы, только вот всплеск счастья довольно быстро сошёл на «нет», когда мой взгляд случайно упал на по-прежнему находящуюся на руках у Славы Нику. Дочь свисала с них всё так же безжизненно — посмотрев на неё впервые за несколько часов, я вдруг поняла, что совсем её не узнаю. Почти полностью белые волосы окончательно спутались, под глазами пролегли сероватые синяки, и её лицо ужасно осунулось. Медленно помотав головой, я перевела взгляд с Ники обратно на обнимающихся Женю и Еву и вбок, остановив его на Гудвине. Скулы мага заметно побледнели, а сам он застыл на месте, точно вкопанный. И тут понимание произошедшего стрелой пронзило моё сознание. Страх накатил на меня волной, сковал тело холодными цепями. Почти полностью парализованная, я вытянула трясущуюся руку вперёд, указывая пальцем на лежащий в песке пустой бутылёк. Муж, друзья, Мира, Владимир, Слава, Рома, Ева и Женя не сразу обратили внимание на мой молчаливый жест. Первыми очнулись Влад и Маша. Подруга схватилась за сердце и вдруг сорвалась с места, быстро подняв бутылёк и протянув его Гудвину. — Скажите, что это не то, о чём мы подумали, — в страхе прошептала она, застыв. С протянутыми вперёд руками, гримасой ужаса на лице и едва не плачущая, она будто взмолилась. — Живой воды больше нет, — загробным голосом пробормотал Гудвин. — Это была единственная порция. Я хранил её долгие годы после смерти Нины… Моя Нина… — покачнувшись, старик болезненно плюхнулся бы на землю, если бы не успела среагировать Варя, смягчившая его падение заклинанием. Трость тихо рухнула у его ног. — Нина? — Алиса сделала шаг к нам. — Нина… Моя Нина… — Гудвин нервно схватился за лицо. — Я не спас её тогда, не смог спасти… А потом, когда я нашёл Святой ручей… Прошло слишком много времени, слишком… Святой ручей… Святой ручей иссох после прихода Тёмного стража… — Это значит… — протянул Рома, подавшись вперёд. — Николь… бедное, бедное дитя, — продолжил лепетать Гудвин. Я разом подавилась воздухом, упала на песок рядом с ним и схватилась за голову. Нет, нет, нет, нет…! — Я… — прошептал Женя, и голос его сорвался, сделавшись совсем тонким. — Господи… Что же я… — Неужели совсем ничего нельзя сделать?! — воскликнул Влад и опустился перед Гудвином, схватив его за плечи. Лицо мужа исказилось до неузнаваемости. Сзади раздался всеобщий гомон, и я в панике сдавила пальцами виски. — Мы же в Сказочном мире, чёрт возьми! Неужели нет никаких вариантов?! — Нина… Если бы моя Нина была здесь… — прохрипел маг, уйдя в себя. Колпак сполз ему на лоб, когда старик сгорбился, словно неосознанно желая спрятаться от Влада. — Гудвин! — умоляюще вскрикнула я, не выдержав и всхлипнув. Боль внутри рвала, сжигала, магия бесновалась, сводя каждый орган судорогой. Казалось, я готова была сжечь всё на свете — ещё хоть одно неутешительное слово по поводу дочери, и я не выдержу, лишусь рассудка. Ожидание превратилось в бесконечность, и только я почти подошла к грани того, чтобы выжечь себе голову, которую так отчаянно сжимала, Гудвин неожиданно резво подпрыгнул на месте. Влад шарахнулся от него назад, одновременно поднявшись следом на магом, а мне потребовалось ещё несколько секунд, чтобы осознать, где я нахожусь, и заторможенно проделать то же самое. Гудвин развернулся ко мне, быстро взял меня и Влада за руки, устремив на нас свои лихорадочно горящие почти прозрачные глаза. Я схватилась за его запястье в ответ, встретив его взгляд с дикой, уничтожающей всё на своём пути верой. — Я знаю! — вскрикнул Гудвин и разразился истеричным хохотом, отчего-то не напугавшим, а лишь воодушевившим меня. — Я знаю! Печать! Поможет печать! — Печать?! — воскликнули все хором, и лишь мы с Владом промолчали, безумно переглянувшись. — Мы с Ниной — родители Черномора и Черногора. Нина ушла из жизни из-за редкой болезни, и мы с детьми остались втроём. Когда Черномору исполнилось восемнадцать, а его брату тринадцать, они отправились путешествовать по мирам. Влад, — Гудвин встретился с ним взглядами, — Ты — внук Черномора, — маг коротко посмотрел Владу за спину, где в небольшом отдалении стояли Владимир и Мира, в отчаянии друг друга обнимающие. — И мой потомок. Владимир, ты, Яна, Ника — в вас течёт кровь рода сильнейших тёмных магов. Ваши корни исходят отсюда, из Сказочного мира. И теперь только кто-то из вас может спасти Николь — для этого дела я, увы, слишком стар. Блеклые глаза Гудвина вдруг на мгновение вспыхнули голубым неоном, и я ахнула, сделав шаг назад. В общем болоте одуряющей информации то, чем сейчас поделился маг, чем-то слишком странным уже отнюдь не выглядело. Живо отпустив наши с Владом руки, Гудвин в долю секунды оказался возле встрепенувшегося Славы, в объятиях которого продолжала покоиться Ника, и одним взмахом пальца поднял дочь в воздух, прижав трость к боку и почти что помчавшись в сторону огромного красочного строения с множеством красных башен. Не смотря по сторонам, не слыша ничего вокруг и даже не обернувшись, чтобы проверить, направляются ли за нами остальные, я рванула за Гудвином и Никой к, как я поняла, замку. Сердце гулко застучало в ушах, но я будто разом позабыла обо всей усталости, обо всём в этом и других мирах — перед глазами стояли лишь размытые от подступивших слёз очертания старика-мага, парящей в воздухе рядом с ним дочери и невероятной красоты пейзажей вокруг, до которых мне сейчас тоже не было дела. Гудвин ускорился на подходе к замку. Буквально не дыша, я рванула следом за ними в открывшиеся массивные двери, попав в просторный, озаряемый светом сотен свечей коридор. Даже слишком активно для пожилого человека Гудвин взлетел вверх по вымощенной белым камнем лестнице. В уши мне врезался топот догоняющих нас друзей и детей ног, когда мы, преодолев просторную залу, оказались в гигантской и наполовину пустой комнате. Большая кровать, всё те же свечи, в невероятных количествах подвешенные под все потолки пройденных нами помещений, и мраморные стены, на которых извивались лианы с растущими на них прекрасными синими цветами. Гудвин первый пробежал вглубь комнаты и аккуратно опустил Нику на кровать, всё так же, на удивление, колдуя без каких-либо слов. — Влад, — оперев трость о изголовье постели, Гудвин резко обернулся, и я повторила его действие, едва не столкнувшись с мужем, влетевшим в помещение сразу после нас. Мы взялись за руки и направились вперёд, к постели с покоящейся на ней Никой, чтобы остальные тоже могли войти. — Я чувствую твою связь с дочерью. — Больше жизни её люблю, — сразу отозвался Влад, помотав головой. — Если… — Дело даже не в словах, и так ясно, что вы дорожите своим ребёнком, — перебил Гудвин, задумчиво нахмурившись. — Когда я смотрю на вас, то вижу нити, связывающие ваши души, — маг повёл рукой, указывая на меня, мужа и Нику. Друзья, Мира, Владимир, Слава, Рома, Женя и Ева стали кучковаться вокруг нас, вставая на некотором расстоянии, чтобы не мешать. — Вы трое — что-то неведомое. Никогда за все свои более чем сто тридцать лет жизни я не встречал настолько сильной любви. Но сейчас ты, Алёнушка, помочь ничем не сможешь, — я судорожно выдохнула. — Ты сказал, Влад, что дочь тебе дороже жизни. Влад серьёзно и без промедлений кивнул. Я замерла, с любовью посмотрев на него и поджав губы. Гудвин ничуть не удивился, будто другого и не ожидал. — Тебе нужно отдать ей свою запечатанную магию, — Гудвин медленно подошёл к Владу и взял его руку, разворачивая её и оголяя внутреннюю её сторону до самого локтя. Очертил пальцем невидимый мудрёный узор, и он тут же появился на коже, неоново-голубой. — Печать веками защищала наш род. Магия настолько мощна, что разносила бы всё вокруг, не сдерживай она её. Даже я так и не смог полностью подчинить своё волшебство контролю. — Но откуда появляется эта печать? — задал вопрос Владимир. — Она возникает самостоятельно у каждого, сразу после рождения. Мы с Черномором и Черногором не носим фамилий, это не принято при королевском дворе, и всё-таки в вас течёт наша кровь. Яна в меньшей степени унаследовала ген из-за того, что всё перешло Владу, — Гудвин мельком глянул на Несмеяну, в шоке стоящую рядом с братом. — Оттого и фиолетовые глаза, а не неоново-голубые, как у отца. — Почему это всё так долго скрывалось?! — воскликнула Яна, всплеснув руками. — Если бы не Валентин, мы бы так и не узнали о своих предках! А где же всё это время были Вы сами, Гудвин?! С тех самых пор, когда происходили покушения на Алёнку! Вы ведь знаете о том, что мы наши Вашу биографию, наверняка в курсе и насчёт всего остального! — Я магически привязан к этой земле с самого своего посвящение в придворные волшебники, — невозмутимо ответил старик, продолжая держать руку Влада на весу. — Я наблюдал за вами через всевидящее око, креплённое к моей трости, но ничем помочь и в целом дать о себе знать не мог. О чём все эти годы безумно сожалел. Только сейчас главное не это, а то, что мы можем спасти Николь, избавив Влада от печати и передав его сокрытую магию ей. Думаю, именно он лучше остальных подходит для этого. Все в ошеломлении выдохнули. Я огляделась, подмечая, что лица у всех, включая Василису и Николая, были крайне уставшими и бледными. На каждом произошедшее во время битвы оставило неизгладимый след. — Только вот… — Гудвин вновь нахмурился. — Боюсь, это может быть крайне болезненно. — Всё равно, — тут же выпалил Влад, подняв свою руку выше и чуть ли не ткнув ей Гудвину в лицо — настолько решительно он был настроен. — Снимайте, мучайте, передавайте. Если есть даже малейший шанс, можете хоть растерзать меня — Николь должна жить. Моё сердце пропустило удар, но Гудвину дважды повторять не пришлось. Свободной рукой, которой он не сжимал запястье Влада, маг указал каждому убраться из комнаты, объяснив, что это может быть опасно. Рьянее всех отпиралась я, однако Дима и Виктор силком вытащили меня наружу, а девочки захлопнули дверь прямо перед моим носом. — Я должна быть там! — рявкнула я, пытаясь вырваться из хватки друзей. — Отпустите сейчас же! — Гудвин сказал, что ты будешь только мешать, — строго припечатала Варя, положив ладонь на моё плечо. — Алёнка, всё будет хорошо, но нужно подождать. Какое-то время напряжённо просмотрев в её глаза, я собрала всю свою волю, чтобы постепенно успокоиться. Когда я перестала брыкаться, Дима и Виктор осторожно меня отпустили, и я нервно отряхнула одежду, одновременно прислушиваясь к звукам внутри комнаты. Через дверь не доносилось ни одного, тишина воцарилась настолько гнетущая, что я слышала лишь своё тяжёлое дыхание. Мелькнула мысль, а не блокирует ли Гудвин шум, который, очевидно, должен хоть в малейшем количестве исходить из помещения, как вдруг раздались страшный скрежет, звон разбившихся обо что-то стекляшек и крик… такой леденящий душу, отчаянный, что что-то внутри меня рухнуло. Потянуло запахом гари. Я не успела даже осознать, что происходит, как крик повторился с ещё большими силой и надрывом. «… — Алёнка, — Влад опустился рядом со мной и заглянул в моё лицо. И тут же инстинктивно отшатнулся от поражения. Наверное, на его месте я отреагировала бы так же — я смотрела в одну точку немигающими, пустыми глазами, из которых катились крупные капли слёз. Они текли по моим щекам одна за другой, но сил на то, чтобы прийти в себя и перестать плакать попросту не осталось. Одно его присутствие согрело, но всё-таки этого было недостаточно, чтобы избавить меня от боли, изъедающей изнутри, и того ужаса, через который мне пришлось пройти, пока из меня доставали фриз с магическим кодом. — Маленькая моя, — глубокий выдох вырвался груди Влада, и он тронул меня за щёку кончиком пальца. Душу стало распирать от самых разных чувств и того ярчайшего, что пробуждал во мне он сам. — Алён…» Захотелось забиться в угол, закрыть уши, лишь бы перестать слышать его крик. Секундное промедление, и я рванула вперёд — все застыли в изумлении и страхе и никто не успел среагировать. Распахнув дверь, я чуть ли не кубарем влетела в комнату, на миг застыв на месте, когда ступни точно вросли в пол. Гудвин отлетел к стене и пытался самостоятельно прийти в сознание после удара. Свечи попадали, отчего загорелись лианы, распространяя пламя и на понравившиеся мне синие цветы. Влад сидел на коленях посреди помещения спиной ко мне, бился в конвульсиях, пока магия его беспрестанно выходила из груди, рук… кажется, отовсюду, доставляя ему отвратительное мучение. Над кроватью и Никой возвышался магический купол, похоже, заранее возведённый Гудвином, так что магия Влада дочь не достигала. Едва я заострила на этом внимание, как магия мужа больно хлестнула меня по телу. Покачнувшись и откатившись обратно к двери, я врезалась в неё, отчего она с грохотом захлопнулась, ударив и по попытавшимся протиснуться внутрь ребятам. Вскрикнув и тут же закашлявшись из-за дыма, я попыталась снова разглядеть в окутывающей всё вокруг тьме Влада. Заметила, как он весь сжался, точно в попытке прекратить всё это, но ничего не выходило. Быстро отдышавшись, я побежала вперёд, стараясь не зацикливаться на охватившей меня боли. Я свалилась с ног уже прямо рядом с Владом и отчаянно вцепилась в одежду мужа, еле-еле обогнув его ползком, чтобы оказаться прямо напротив. Вздрогнула: глаза Влада стали точно такими же, как у Ники во время битвы — засветились неоном так ярко, что перестали быть видными зрачки. От распахнутых в страхе глаз Влада поползли чёрные борозды, напоминающие вены, рот его болезненно искривился. — Всё хорошо! — воскликнула я сквозь слёзы и обхватила его лицо ладонями, которые тут же зажгло даже сильнее, чем во время соприкосновения кожи с бронзовой печатью около портала. — Влад! Я здесь, я с тобой! — Уйди, рыжая, — прорычал он и попытался отстраниться. Мои руки раскраснелись, в пальцах неприятно закололо, но я не позволила ему отвернуться, крепче обхватив его голову и прижавшись лбом к его лбу, плача. Ужас затапливал, уничтожал последние остатки надежды, но я продолжала отчаянно прижиматься к нему, одаривать необходимой лаской белые щёки, родные губы. Влад затрясся в моих объятиях, зарылся носом в мою шею, словно молча извиняясь за боль, которую мне причиняет. Дрожащими руками я гладила его, время от времени не сдерживаясь и шипя, вскрикивая, прикусывая губы. В какой-то момент я ощутила, что Влад стал понемногу падать на меня, теряя сознание, и тогда потоки магии начали огибать меня, устремляясь куда-то назад. Прижимая голову Влада к своей груди, я повернулась и увидела Гудвина, через какой-то круглый плоский амулет пропускающего направляющуюся к нему магию и плавно устремляющего её к Нике, купол над которой уже исчез. Проследив за очередной такой дорожкой и убедившись, что магия исчезает в районе сердца Ники, я снова повернулась к окончательно ослабшему Владу и машинально в волнении нащупала пульс. Он был жив.***
Не знаю, сколько времени прошло до того момента, как я открыла глаза. Темень, стоящая вокруг, резала их хуже ослепляющего света, будто стремилась выжечь. Неожиданно мне стало очень страшно, и я с глухим стуком положила ладонь на грудную клетку. Что-то словно нарастало изнутри, волнами неведомой силы накрывая меня, и я принялась испуганно озираться по сторонам, сама не ведая, что и зачем творю. Стало жарко, отчего намок лоб, но вместе с тем я вдруг ясно ощутила контроль над собственными конечностями. Под ладонью, лежащей на груди, к моему неописуемому удивлению нечто тихонько забилось. — Тебе пора, — прозвучало с теплом откуда-то сзади. Я резко обернулась и нахмурилась, не опуская руки: — Куда? — Туда, где тебе место, — произнесла незнакомка. Несмотря на кромешную тьму, я могла отчётливо видеть её. Худая девушка с рыжевато-золотистыми волосами и мелкой россыпью веснушек по-доброму глядела на меня из-под длинных светлых ресниц. — Ты слишком рано здесь оказалась. Голова заболела ещё пуще прежнего, и я прошипела что-то нечленораздельное сквозь зубы. — Я тебя знаю? — осипший голос разрезал собственный слух. Девушка вновь мягко улыбнулась и, сверкнув голубовато-зелёными глазами, взяла меня за руку, потянув в неизвестном направлении. Я без колебаний повиновалась и снова прикрыла веки, чувствуя, будто моё сознание куда-то неминуемо уплывает. Неожиданно незнакомка остановилась, и я распахнула глаза, едва в неё не влетев. И в следующий миг с поражением ахнула: от девушки исходило какое-то неземное свечение, а прямо напротив нас неясным образом возникла высотой с мой рост светлая дыра, крутящаяся и отчего-то ужасно манящая меня. — Спасибо тебе, — с нежностью прошептала незнакомка, и по щекам её покатились блестящие слёзы. Внутри меня пробудился неведомый трепет, и я сделала рваный шаг к ней, стерев мокрые дорожки кончиками почему-то задрожавших пальцев. Девушка осторожно перехватила мои руки, несильно сжав их. — Спасибо за то, что ты для нас сделала, Ника. Мне здесь спокойно, я наконец-то свободна. Всё благодаря тебе. — Ника…? — удивлённо переспросила я, приподняв брови. Губы девушки трогательно задрожали. Она обхватила меня руками, стиснув в коротких чувственных объятиях, а потом, тихо расплакавшись, настойчиво толкнула назад, в свет. С испуганным выкриком я пошатнулась и попыталась ухватиться за её тонкие руки, протянутые в мою сторону, но не смогла… и провалилась в пустоту.***
От лица Ники.
— Почему она не приходит в себя? — слух уловил глухой, надрывистый голос папы, и мрак в сознании стал постепенно рассеиваться. — Приходит, вон, ресницы уже дрожат, — отозвался незнакомый старческий голос. — С возвращением, дитя. Несмело вдохнув, я моргнула и открыла глаза. Продолжая лежать без движения, я в шоке забегала зрачками по помещению, словно не до конца пробудившись. Потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы я смогла окончательно очнуться и осмотреться: я лежала на огромной мягкой постели, окруженная всеми близкими. Встретившись испуганным взглядом с горящим Славиным, я судорожно выдохнула, и он подлетел ко мне, беря за руку. Прикосновение обожгло мою оказавшуюся ледяной кожу. Мама, лохматая и взволнованная, всхлипнув, обессилено упала на постель к моим ногам — тогда мне удалось повернуть голову и заметить, что на кровати я лежала не одна. Рядом, еле дыша, на груде подушек разместился папа, положивший дрожащую ладонь себе на лицо. — Папа…? — хрипло шепнула я. В сердце возросло дикое волнение, и я ощутила, как что-то постороннее стремится вырваться из моей груди вместе со всеми затаившимися внутри эмоциями. Отец опустил руку и посмотрел на меня. Его веки настойчиво слипались, сам папа был ужасно бледным, и под глазами у него пролегли яркие синяки. Он мягко выдохнул и слабо мне улыбнулся, с такой любовью, что в глазах у меня в секунду возникли слёзы. — Я умерла… — в подступающей истерике пробормотала я. — Я ведь умерла. Женя умер. — Да уж, несладко нам пришлось, — послышался знакомый весёлый голос. Я вздрогнула и едва не подлетела на месте. Резко кинула взгляд в сторону и, увидев друга прямо возле изголовья, вскрикнула и вскочила на ноги, навалившись на него всем своим весом. Всё тело тут же невыносимо заболело, но куда невыносимее было жгучее, прекрасное чувство, распирающее всю меня целиком. Будто разом воскресло всё — не только моя оболочка, но и мои воспоминания, и вся моя суть. Я неконтролируемо разрыдалась, грозясь захлебнуться или порвать голосовые связки. Вцепившись в Женю, я уткнулась носом ему в грудь и совсем по-детски завыла, заливая слезами его одежду. — Тише, дельфинёнок мой, ты чего! — воскликнул Женя, всерьез забеспокоившись о моем состоянии. От его возгласа я лишь заплакала ещё громче, обняв его так крепко, как только могла. Живой! Господи, живой! — Хватит, хватит…! Небеса, Ника, как же я рад тебя видеть! И он сгрёб меня в охапку в ответ, зарывшись носом в волосы. Я точно повалилась бы на пол без чувств, не удерживай он меня. В медвежьих объятиях Жени было так тепло и спокойно, так невероятно, что, неожиданно для себя самой, я засмеялась сквозь слёзы. — Если вы не прекратите, скоро у нас снова будут два трупа, — недовольно пробурчала Ева. Не сговариваясь, мы притянули её к себе. Подруга оказалась ужасно напряжённой, но, стоило мне прижаться лицом к её щеке, я почувствовала, как Ева затряслась. Немного отстранившись, я с удивлением взглянула на неё — уголки рта подруги подрагивали, а сама она зашлась в беззвучной истерике. Вся раскрасневшаяся, Ева влепила обнимающим её мне и Жене несильные подзатыльники. — Только попробуйте ещё хоть раз вытворить подобное, дураки! — шмыгнув носом, девушка продолжила: — Я чуть сама за вами не отправилась! А если бы…! И тут Ева горько заплакала, схватив нас так крепко, что мы издали болезненные возгласы. Уткнувшись носом в её шею, я махнула рукой в сторону Славы и Ромы, и через пару секунд ощутила тепло и их объятий. Окруженная кольцом родных рук, я вдруг почувствовала себя такой живой, как никогда прежде. Неожиданно я сосредоточила свое внимание на магии, бушующей внутри, и снова заприметила нечто странное. Лучи носились по телу, концентрировались в сердце, но словно щекотали изнутри, доставляя дискомфорт — такого раньше никогда не было. Я сделала шаг назад, выпутавшись из объятий друзей, и положила ладонь на грудь, непонимающе нахмурившись. — Ника? — осторожно позвал меня Слава. — Что-то не так, — я медленно покачала головой. — Моя магия… с ней что-то не так… В голове зароились десятки мыслей, одна из который оказалась самой назойливой и заполонила собой разум: откуда во мне моя магия? Умерев, я должна была лишиться её — моя волшебная сила перестала бы поддерживать жизнедеятельность и так ослабленного организма, только после этого наступил бы конец. Я тогда, как и Женя, умерла взаправду — когда и каким образом магию вновь вернули в моё тело? — Ты ощущаешь её как нечто инородное? — уточнил старый маг, стоящий около кровати рядом с сидящей на ней мамой. Я неуверенно кивнула. — Что ж, в этом нет ничего удивительного. Можешь поблагодарить своего отца. Маг лукаво улыбнулся, а я перевела непонимающий взгляд с него на вдруг покрывшегося испариной папу, тяжелое дыхание которого разрезало воцарившуюся тишину. Я сделала несколько резких шагов по направлению к ним — живой Женя произвёл на меня такое яркое впечатление, что я разом позабыла обо всём на свете. Теперь же я осознала, что нахожусь в слишком странном большом помещении, в котором, к тому же, был кошмарный беспорядок. Проморгавшись, я наклонила голову, ожидая хоть от кого-то здравых объяснений. И я их получила. Поток информации накрыл меня огромным цунами: поиск возможных вариантов нашего спасения, Сказочный мир, Гудвин, оказавшийся моим прапрадедом, живая вода, запечатанная сила… Абсолютно шокированная, я посмотрела на папу, который, казалось, даже не вникал в звучащую речь Гудвина, сознанием уплывавший куда-то далеко за границы этой комнаты. Его дыхание стало еще более рваным, глаза окончательно закрылись, и он переодически жмурился, точно от сильной боли. Во мне внезапно проснулась такая всепоглощающая любовь к этому человеку, что я сорвалась с места и вмиг обнаружила себя сидящей на постели и склонившейся над ним. Ощутив, что кровать рядом с ним провисла, папа слабо разомкнул веки и окинул меня затуманенным взглядом. — Пап, — всхлипнула я и положила подрагивающую ладонь на его мокрую бледную щёку. — Цела? — хрипло ответил он, едва заметно улыбнувшись. Я быстро утёрла в который раз проступившие слёзы и свернулась в клубочек под его боком, разбито уставившись в одну точку. — Я так тебя люблю, — мой голос сошёл на жалкий шёпот, но он услышал, и через несколько долгих мгновений большая ладонь легла мне на плечо. — Спасибо… — Если бы не стало тебя, не стало бы и меня тоже, — медленно проговорил отец в полной тишине. Я позволила паре слезинок всё-таки скатиться по щекам, утонув в мягкости одеяла, и поджала губы — в эту самую секунду чужая магия внутри меня перестала хаотично метаться по телу, блаженно затихнув. — Всё закончилось? — с надеждой произнесла я, посмотрев на маму. Послав мне усталую улыбку, она кивнула. — Арина вернулась, — подал голос дядя Вася, как-то сочувственно и грустно глянув на меня. — Алина осталась в том мире. Алина… Из моей груди вырвался одновременно тяжёлый и изумлённый вздох: это ведь она была там, в мире мёртвых. Поблагодарила, вытолкнула меня обратно. Во время битвы мне не пришлось принимать решений касательно её судьбы: девушка решила всё самостоятельно и наконец-то обрела заслуженный покой. Душу затопила жалость не только к Алине, но и к её вернувшейся к жизни сестре. Каково сейчас Арине? А Андрею, всё-таки решившему помочь сёстрам в решающий момент? — Много погибло? — мрачно уточнила я. Все переглянулись, и я с пониманием повернула голову к папе, зарываясь лицом в его бок. — Больничный корпус битком набит, хотя прошло уже несколько дней, — пробурчал Рома, вздохнув. — Какое сейчас время суток? — Солнце как раз встаёт, — ответил дядя Виктор. — Самое время нам выйти подышать свежим воздухом, полюбоваться окрестностями. Владу стоит отдохнуть в одиночестве. — Я останусь, буду приглядывать, — сразу оповестила мама, и папа благодарно посмотрел на неё из-под полуприкрытых век. — Я недолго пройдусь, — сев на кровати, я протянула руку подошедшему Славе, и он помог мне встать на ноги. — Слишком долго отдыхала, — я наигранно весело усмехнулась. — Да и Сказочный мир… Наверное, я до сих пор сплю. Совсем недавно я была уверена, что никогда здесь не побываю. — Сначала тебе нужно поесть, герой, — хмыкнул Слава и приобнял меня за плечи, направляя к выходу. Неспешно проследовав за делящимся подробностями моего возвращения Гудвином по длинным золотым коридорам, мы вошли в высокий зал с длинным узорчатым столом по самому центру. Маленькие гоблины резво носились по полу из красного камня, заставляя стол тарелками. От обилия самых разнообразных яств закружилась голова — тут я поняла, насколько сильно была голодна. Во главе разместился Гудвин, и мы в спешке заняли места следом за ним. Взявшись за еду, мы стали размеренно обсуждать дальнейшие действия — так спокойно, словно стремились огородить друг друга от произошедшего ужаса. Предстояло решить, что делать с Нитью, Камнем и заклинаниями. Сохранить их или уничтожить? Однако этот момент должен был разрешить Министр, и это вызывало у нас некоторое беспокойство. Кроме того, за короткие сроки нужно было вылечить пострадавших, отремонтировать здание академии и отправить выживших полукровок, участвовавших в нападении, под Высший суд. Мы со Славой выдвинули просьбу освободить Андрея из-под стражи, оправдав его. Родители скептически переглянулись, но ничего против не ответили — всё-таки он сыграл решающую роль в битве, удержав портал и сумев помочь мне закрыть его в нужный момент. Об Арине никто не заговаривал, и я подумала, что Василиса, вероятнее всего, не станет наказывать девушку. Тем более, что в своё время она добровольно приняла решение пожертвовать собой ради сестры, не ожидая, что это повлечёт такие последствия. Мои руки тряслись, когда я осторожно орудовала длинными и изогнутыми столовыми приборами. Кое-как поев, я ещё недолго послушала разговор, а потом, словив себя на мысли, что устала от беготни прислужников и общего шума, тыкнула Славу в бок. Вздрогнув, он повернулся ко мне. — Пойдём на улицу? — тихо проговорила я ему на ухо, вытянувшись. — Пойдём, — согласился Слава и первый встал из-за стола, после чего снова помог мне встать. Ноги немного подкосились, но с его помощью я устояла. Вопросов никто задавать не стал. Всю дорогу я была погружена в свои мысли и чувства, слушая эхом разлетающиеся по помещениям звуки своих и Славиных шагов. В какой-то момент мы наткнулись на огромное, покрытое коричневатыми пятнышками от старости, зеркало, и я застыла, в удивлении уставившись на своё отражение. То, что я была чистой, тронуло меня не особо — должно быть, мама помыла меня после того, как закончилась передача магии. Гораздо более шокирующей вещью оказалось то, что волосы мои снова были полностью рыжими. Я молча посмотрела на Славу, и он тепло кивнул мне, после чего мы, негромко переговариваясь о чём-то отвлечённом, продолжили путь. Оказавшись снаружи, я изумлённо смотрелась, судорожно выдохнув. Солнце розовато-оранжевыми лучами окутывало своим мягким светом зелёные цветочные поля, играло в ярких сиреневых листьях деревьев перед замком. Прямо перед моим лицом пролетела большая жёлтая бабочка и села на мой нос. Округлив глаза, я почти тут же невольно чихнула, спугнув её и знатно развеселив Славу. — Мы справились, — прошептала я, посмотрев в небо под ласковый смех Ветрова. В глазах вновь встали слёзы, но теперь они были вызваны облегчением. — Потому что мы — семья, — расслабленно произнёс Слава. Маг развернул меня к себе, и я посмотрела прямо в его ярко-лиловые глаза, светящиеся от умиротворения. Улыбнувшись, Слава одной рукой обнял меня за талию, притягивая к себе, а второй провёл по прядям волос около лица. Всё внутри меня встрепенулось, рождая на моём лице робкую улыбку. Наклонившись, он трепетно прижался к моим губам, и я мягко поцеловала его в ответ, обуреваемая самыми нежными и приятными эмоциями. — Семья, — эхом повторила я, на секунду отстранившись, но не убирая рук с его шеи. — Нам нужно срочно вернуться в наше измерение! — провопил Женя, вылетев на улицу вместе с Евой, которую он тащил за руку. Мы со Славой одновременно повернули головы в их сторону, продолжая стоять в такой же позе. — Немо голодный! Он с ума там сходит наверное! — Дельфинотерапия нам бы сейчас, конечно, не помешала, — иронично заметил Рома, появившись из массивных резных дверей следом за ними. — Но Женя, я несколько минут пытался тебя остановить и сказать, что решать этот вопрос надо с тётей Алёнкой, а не с Никой и Славой. — Не сейчас, — ухмыльнулась тётя Аглая, показавшись на улице вместе с дядей Сашей. — Алёнке с Владом нужно отдохнуть. О Немо наказал позаботиться преподавателям Николай. — Хотя дельфинотерапия сейчас бы действительно пошла на пользу, — улыбнулась Ева. — Теперь даже я рада твоей покупке, Жень. — Представьте себе, и я, — припечатал дядя Саша. — Хотя опустошение своей карточки я тебе, сын, пока что простить не могу. — Дельфины рулят! — друг победно вскинул кулак вверх, подпрыгнув. Все рассмеялись, а я лишь трогательно улыбнулась. В душе стало нарастать невероятное щемящее чувство — я словно вернулась домой после долгого и ужасного путешествия. Всё снаружи было разгромленным, но тот маленький кусочек мира, в котором мы сейчас находились все вместе, дышал жизнью и радостью — а всё остальное, я знала, обязательно восстановится с течением времени.