Сердце труса - самое верное

Жизнь комнатной крысы, на самом деле, довольно однообразная. Ты целыми днями лежишь, спишь, ешь. Всё, больше никаких активностей, если тебя не носят с собой на занятия, где с тобой может произойти что-то магическое и, как правило, не очень хорошее. Уизли, к примеру, не носили Питера с собой. Перси переживал, что Питер может погрызть его конспекты, и в итоге за это снимут баллы; баллы эти он копил, как нюхлер — золото, и не было для Перси ничего важнее этих очков, ничего на самом деле не значащих. Близнецам до Питера дела не было, если только не намечался какой-нибудь очередной потенциально смертельный эксперимент. Рон вообще хотел сову, а не крысу; на Паршивца, доставшегося по наследству, он смотрел с хорошо прослеживающимся отвращением. Питер его не осуждал, если что. Из-за недостаточного ухода и без единого посещения ветеринара его крысиная форма и правда выглядела отвратительно. «Коростой» Питера назвали именно близнецы: вдохновились болячками, которые были на спине у Питера, когда он к ним попал. Перси, хоть и был любимым из хозяев Питера, не отвечал такой же привязанностью к своему питомцу. На крысу ему было плевать, если откровенно; спасибо хоть, что кормить не забывал и клетку в порядке поддерживал. Разве можно было бы от него требовать большего?.. Питеру, если честно, хотелось бы. Тем удивительнее для Питера было поведение его новой хозяйки: в день распределения, едва дойдя до гостиной Гриффиндора, эта неожиданно бойкая особа растрясла старост. Вопрос был прост: можно ли носить крысу с собой на занятия? Однако Гриффиндор — это Гриффиндор; до проблем младших старшим никогда не было дела, так что не слишком довольный Перси так ничего девочке и не ответил. На Питера он смотрел всё с тем же едва заметным раздражением в глазах. Однако Питеру в кои-то веки было плевать: в руках «малышки» оказалось намного спокойнее, чем в комнате его первого владельца. Спать «малышка» легла далеко за полночь: всё сидела в общей гостиной и ждала, пока придёт декан. Хотела, значит, расспросить МакГонагалл, можно ли носить питомца с собой… Естественно, МакКошка не пришла. Она никогда не приходила. Сколько Питер провёл времени в гостиной Гриффиндора, а Минерву здесь видел не больше десяти раз; пять из них были точно из-за победы в квиддиче. МакГонагалл была отвратительным деканом, Питер знал это из своей юности и с каждым разом всё больше убеждался в этом, будучи в крысиной шкуре. Что ещё ожидать от кошки, верно? К сожалению, сказать этого «малышке» Питер не мог. Так что девочка едва не уснула в гостиной. Когда девочка стала клевать носом и начала заваливаться на диван, Питер тревожно заверещал: знал он, чем такой сон мог закончиться. Ладно, если только лицо разрисуют — а если изуродуют одежду или волосы? Сам Питер не раз так попадался, но одно дело он, а другое — маленькая девочка. К тому же он заметил, что одежда у «малышки» была не новая. Ношеная. И, вероятно, даже перешитая; уж грубые стежки Питер, сын швеи, увидел бы на любой ткани. А здесь шили даже не слишком аккуратно, и грубые выпуклые швы явно мальчиковой рубашки стыдливо скрывались за новенькой школьной формой. — Да-да, Миста Санни, в самом деле… спать надо в своей к-овати, тётя Петуния мне это часто гово-ила… идём. Комнату «малышка» нашла без проблем, а вот дверь еле открыла — та была не в пример тяжелее, чем на мальчишеской половине. Питер ощутил, как по шкуре у него проходится целый пучок опознавающих заклинаний; к счастью, среди них не было того, что выявляло бы анимагов, так что «малышка» спокойно пронесла Питера в комнату. Здесь было свободно. Питер оглядывался по сторонам, — зрение позволяло, крысы неплохо видят в темноте, — но ничего интересного не видел. Единственное, что его приятно удивило — всего две кровати. Не придётся, значит, ютиться с кучей других девочек. Да и проще следить за одной соседкой, чем за тремя. Это Питер про то, что его всё ещё могли рассекретить, как анимага, если что. Ну и немного про безопасность его новой хозяйки: пока «малышка» показывала себя только с самой лучшей стороны. И ему хотелось как-то… отблагодарить её, что ли. Всё-таки, в Питере всё ещё было то крошечное хорошее зёрнышко, что не успело сгнить за время его жизни в крысиной шкуре. Или это зёрнышко из-за животного тельца и появилось… кто знает. Соседка по комнате «малышки» уже спала, так что девочка быстро юркнула под одеяло, даже не умывшись толком. Единственное, что она сделала — аккуратно стянула с себя форму и бережно сложила её. Видно было, что для девочки в новинку иметь неношеные вещи. Новые! Питер это понимал: после смерти отца в его семье было не слишком много денег, и мать часто перешивала свою одежду для сына… момент, когда Бродяга подарил Питеру совершенно новую школьную мантию, Петтигрю до сих пор вспоминал с теплотой в сердце. Один из немногих поступков Сириуса, за которые Питер был благодарен, да… Жаль, что больше в Блэке было озлобленности и смеха. Того самого, который обидный до костного мозга. Питер ненавидел этот смех и до сих пор порой слышал его в своих блёклых крысиных кошмарах. Утро после распределения началось суматошно: соседкой по комнате для «малышки» оказалась та самая активно-поучающая девочка из поезда. Питер проснулся оттого, что она истошно голосила об опоздании; кровать тряслась, потому что девочка от широты своей души решила разбудить соседку. Чтобы та не опоздала, получается. — Мы опоздаем на завтрак, если ты не поторопишься! — Завт-ак!!! — взвизгнула «малышка», снитчем вылетая из-под одеяла. Питер, ворча, закопался в подушки и закрыл глаза. Как хорошо, что его активные учебные годы позади, и никуда торопиться не надо. Можно просто поспа-а-а… — Миста Санни, ты идёшь со мной! Да драккл тебя раздери, девочка!.. Впрочем, сосиска примирила Питера с действительностью. «Малышка» села в самом конце стола, на месте для аутсайдеров, — Питер и сам долгое время сидел здесь, пока компания Мародёров только устаканивалась, — рядом с непрестанно болтающей соседкой по комнате. Та была слишком активной для утра; впрочем, никакой тайны в этом не оказалось: девочка просто родилась жаворонком. Она и вправду была похожа на птичку. Худая, с пышными пушистыми волосами, живой мимикой и привычкой много чирикать. И очень уверенная в себе. Хогвартс таких ломал. Питер видел это не раз и не два; тем более, если речь идёт о грязнокровках. О тех, за кем не было поддержки древней крови, у кого не имелось огромной библиотеки и опыта волшебства в куче поколений. — Ах, мои манеры! — почти под конец завтрака воскликнул активный жаворонок. — Я Гермиона! Гермиона Джин Грейнджер! Очень приятно! — Я Ге-та… — Очень приятно! — повторила девочка, по-мужски схватив «малышку» за руку и принявшись активно её трясти. — Кстати, ты знаешь, что крысы постоянно мочатся? — Ха?.. Питер заворчал. Он, может, и был крысой, но прежде всего он был анимагом. Вот уж диуреза у него точно не было. — Да-да, — качнула копной волос Гермиона Джин Грейнджер. — Метят территорию и людей, и вообще всё вокруг. Так что лучше не спи со своим питомцем на одной подушке. И обязательно своди его к ветеринару, он плохо выглядит! Крыс, я имею в виду, а не врач, конечно же. У меня есть дядя-ветеринар, если хочешь, мы можем ему позвонить!.. то есть, написать. Боже мой, прошлый век, я не могу. У них даже нет здесь факса, представляешь? — А что такое «факс»? — робко спросила «малышка». Питер не был уверен, как же её всё-таки зовут. «Герта»? «Гета»? «Гета» звучит странно, но «Герта» посылало по позвоночнику крыса очень много неприятных мурашек, и… — О-о-о… я тебе обязательно расскажу. У папы на работе есть, очень удобная штука!.. Гермиона, видимо, решила взять шефство над Гертой-Гетой, и Питер этому был даже рад. Его новой хозяйке, пожалуй, не помешало бы немного энергии от мисс Джин Грейнджер. Интересно, а если «малышка» возьмёт часть этой активности, Гермиона станет поспокойнее?.. Наверняка её взъерошенное гнездо вместо причёски — следствие слишком большого количества энергии в теле. Питер был практически в этом уверен; Гермиона была как электрический заряд. Быстрая, сильная, резкая. И её было чертовски много, говоря откровенно. Получив расписание, девочки вернулись в башню Гриффиндора за учебниками. Питер выдохнул: «малышка» оставила его в комнате, потому что первым уроком стояла Трансфигурация с МакГонагалл. А от Минервы можно было бы ожидать, что она решит превратить Питера во что-нибудь, просто из вредности. Кошка же. И добавить тут нечего. Питер зевнул и потянулся. Наверняка первый день у Герты-Геты пройдёт хорошо. В этом даже сомневаться не приходилось: рядом с таким активно-позитивно-поучающим ребёнком, как Гермиона, у «малышки» не было ни единого шанса не получить удовольствие от своих первых уроков магии. А Питер вполне мог бы поспать это время. В конце концов, малое разнообразие дел для крысы его никогда не утомляло: в однообразии Питер всегда видел не скуку, а стабильность.