По волнам памяти

      – Чёрт возьми! Зачем вам вообще советники, капитан, если вы никого не слушаете?! – воскликнула Мурцатто.       Эти слова прозвучали много позже, в те времена, когда никто, включая Георга, и помыслить не мог, чтобы прижать Мурцатто к себе, схватить за задницу и попытаться поцеловать.       Если только она сама этого не хотела, конечно.       – Я слушаю тебя, милая Мурцатто, – отозвался Георг. – Но также и себя. Интуиция подсказывает мне, что это – хороший ход.       – Предательство?! – Мурцатто прищурилась. – Да кто нам тогда вообще работу будет давать? Пока другие организации делают всё, чтобы завоевать доверие, Classis Libera?       – Зарабатывает деньги, влияние, власть, – перечислил Георг. – Становится сильнее.       – Это тупик, капитан! Всегда найдётся рыба крупнее. Нужно придерживаться законов, правил, а иначе к нам будут относиться как к бешеным животным!       – Как к грязи, – поправил Георг. – К нам всегда относились и относятся как к грязи. Это изменится только тогда, когда будет страшно относиться к Classis Libera таким образом. Тогда и законы с правилами напишет не кто-нибудь, а мы сами.       Мурцатто развела руками и обратилась к присутствующим офицерам:       – А вы что думаете?       – Если глобальная цель – закончить войну, то ты, Мурцатто, права, – произнёс Авраам. – Если же цель – затянуть эту кровавую возню как можно дольше, то прав Георг.       – Именно! – Георг показал пальцем на Авраама.       – Но…       – А мы всё-таки не миротворцы, милая Мурцатто, – произнёс Георг. – Мы на войне деньги зарабатываем.       Мурцатто попыталась поискать поддержку среди других офицеров – Нере, Ланского, Козыря, Свежевателя – но среди них тоже не нашлось миротворцев.       – К оружию, леди и джентльмены, – произнёс Георг. – Есть работа.       Лейтенанты отправились к своим подразделениям, а Георг окликнул Мурцатто:       – А мы с тобой пойдём в командный пункт. Ввалимся толпой – вызовем подозрение. Вдвоём, конечно, опаснее, но кто не рискует, сама знаешь. Я могу на тебя рассчитывать, милая Мурцатто?       Из-за обращения "милая" в глазах начинали мелькать кровавые мошки, а ладони непроизвольно сжимались в кулаки, но всё-таки она отозвалась не своим, а каким-то потусторонним металлическим голосом:       – Да, капитан.       – Отлично. – Георг подмигнул ей. – Вперёд! Кровь и золото!       Мурцатто тяжело вздохнула. Энтузиазм Георга заражал кого угодно, но только не её.       На войне, когда и с той, и с другой стороны есть тяжёлая артиллерия и бомбардировщики, может показаться, что каменная крепость – могильник. Но всё-таки даже такие укрепления – это укрепления. Уничтожить подразделение в поле и точно такое же подразделение в крепости – разные задачи, а в некоторых случаях с последним вообще не справиться без обученных и отлично снаряжённых штурмовых групп. Просто переводить боеприпасы на башни и стены – неэффективно, особенно когда под землёй разветвлённая сеть переходов с казематами.       Командный пункт крепости Бранштайн и вообще всего фронта, протянувшегося вдоль реки Асколь, находился на глубине десяти метров. Наверху – руины и озлобленные постоянными обстрелами солдаты, в этом же месте – сытые и румяные офицеры в нарядных мундирах. О войне напоминал далёкий гул, тонкие струйки песка и мелкие камешки, осыпающиеся с потолка.       – А, господин Хокберг, госпожа Мурцатто, ещё раз здравствуйте. Император защищает.       Франц Циммерман, главнокомандующий, перевёл взгляд с карт на союзников. В одной руке он держал лупу, в другой – карандаш. Рядом на столе лежало хроно и ластик, – Франц постоянно вносил обновления на карты. Даже не вчерашний век, а тысячелетия, но далеко не все миры в Империуме могли похвастаться высокими технологиями.       – Император защищает, – отозвался Георг.       Капитан был весел, тогда как Мурцатто даже не пыталась играть. Перед тем, как войти в командный пункт, она проверила, без проблем ли выходит рапира из ножен, заряжен ли револьвер.       Предателей впустили. Теперь уже не имело никакого значения, поймёт ли что-нибудь по её мрачному настрою Франц, его адъютанты и другие офицеры.       Имело значение только то, в кого именно стрелять. В нанимателя? Или работодателя? И у того, и у другого руки по локоть в крови, Георг ко всему прочему ещё и свинья, но…       – Чего вы хотели? – спросил Франц. – Что-то непонятно?       – Нет, всё понятно, всё очень даже понятно, – ответил Георг.       Франц прищурился. Кажется, он начал что-то понимать шестым чувством, но сделать ничего не успел.       – Знаете, господин Циммерман, – продолжал Георг, – я понял, что мне нравится на Романии и что не хочется улетать отсюда в следующем году. Шоу должно продолжаться.       Франц потянулся было к пистолету, но упал с прожжённым отверстием во лбу. Мурцатто тоже пришлось замарать руки, – застрелила сначала одного, а потом и второго охранника, которые забежали внутрь, услышав шипение лазера и крики о помощи.       За годы службы в Classis Libera пора бы и привыкнуть, но ощущения не из приятных. Мурцатто улыбалась этим людям, беседовала с ними, вместе преодолевала тяготы и лишения, чтобы, в конце концов, забрать самое дорогое.       Да, жизнь отличалась от приключенческих романов как ночь ото дня.       Мурцатто осталась стоять у входной двери, но всё-таки бросила взгляд туда, где раньше трудились офицеры Филежской армии. Теперь лучшие тактики и стратеги мятежной республики лежали вповалку один на другом, а карты горели после лихорадочной стрельбы. Только вокс-оператор остался в живых. Над ним и навис Георг.       – Вот тебе частота, приятель, – проговорил капитан, протягивая бумажку. – Настучи морзянкой: "Условия сделки выполнены".       Вокс-оператор поколебался, и капитан сунул ему под нос раскалённый ствол лазерного пистолета. Вокс-оператор простонал, дёрнулся и принялся передавать сообщение.       Кто-то сражался за мир, а Георг Хокберг сражался за деньги. И до поры до времени ему сопутствовал успех.