despite the lies that you're making
your love is mine for the taking
my love is
just waiting
to turn your tears to roses
♫ Skillet — Whispers In The Dark
Совещание между вампирами и охотниками должно было пройти в здании Гильдии, но Зеро не становилось легче от нахождения на своей территории. Ему ни от чего не становилось легче; ощущения напоминали боль превращения в вампира — тот же неконтролируемый дикий голод, от которого хотелось самому растерзать себе горло. Ненависть не давала спать, вонзаясь в душу пулями. Воспоминания вспыхивали в голове одно за другим — Юуки заботливо смывает его кровь в первый день их знакомства, Юуки гладит его по голове, чтобы он заснул, Юуки толкает его в бок, сердясь за опоздание, Юуки вкладывает ему в губы собственноручно приготовленную конфету на День Валентина… Юуки-Юуки-Юуки. Всегда Юуки. Как она умудрилась так слиться с его жизнью? Почему все его воспоминания с тринадцати лет связаны с ней? Зеро решительно перевернулся на другой бок и закрыл глаза. …Юуки стояла напротив него, держа в руке жезл Артемиды, превращенный в косу — как эта тварь смела прикасаться к лучшему оружию охотников? Зеро вскинул Кровавую Розу, взвел курок… Юуки не нападала, просто стояла и смотрела. От его выстрела она рассыпалась на осколки… — Нет! Проснувшись от собственного крика, Зеро перевел дыхание, ощущая облегчение и злость — ну и с какой радости его так испугала ее смерть? Они стали чужими. Четыре года их дружбы ничего не значат, пора окончательно вычеркнуть ее из сердца, но — получается, не отболела. Или… или он испугался совершенно логично: убийство чистокровного вампира вроде Юуки — тяжелейшее преступление, и вина за это легла бы как на него, так и на Гильдию. Зеро бы создал массу проблем Ягари, на что не имел права… потому и испугался. Втолковав себе эту ложь, Зеро повернулся на живот и накрыл голову подушкой. …Юуки подходила к нему на крыше Академии, освещенная лучами рассветного солнца. Он расстегнул воротник рубашки, но, когда она приблизилась, вместо того, чтобы подставить открытую шею клыкам, склонился и поцеловал ее, горячо, страстно, позволяя себе во время поцелуя запускать руки ей под одежду. Юуки ответила, ее ладони коснулись его груди, она тихо застонала… — А-а-ах! Это невозможно, думал Зеро, лежа в темноте и усмиряя сердцебиение. Это конец. Сны про убийство понятны, но сны про… В паху ныло. Во рту пересохло. На душе было гаже некуда. Спать не хотелось и не получалось, а уже скоро его ожидало это проклятое совещание, где будет она. Появится там, нечеловечески прекрасная, величественная, незнакомая… невеста Канаме. Невеста! Что за животные. Может, они прямо сейчас в одной постели — при мысли об этом Зеро чуть не завыл. Юуки… Он не решался даже поцеловать ее. Как мог Куран прикасаться к ней своими грязными лапами? Но она была такой же грязной. Зеро снова накрыл лицо подушкой.***
— Я отправлюсь одна? — растерянно спросила Юуки. Они с Канаме сидели в гостиной — он удобно расположился на диване, Юуки свернулась клубочком в кресле. Камин уютно потрескивал, хотя на улице холодно не было — стены особняка не удерживали тепло. — Почему же одна? Тебя будут сопровождать Каин, Лука и Ханабуса, — ответил Канаме. — Ты прекрасно понял, о чем я. Брат, что происходит? Ты ни разу не пренебрегал такими вещами. — Это не пренебрежение. Ты должна учиться самостоятельности. — Учиться?.. Юуки удивленно хлопнула глазами. Канаме не посвящает ее в свои планы, но вместе с тем специально отправляет в Гильдию в одиночку? Ей там ничего не угрожает, особенно с троицей кузенов, и ректор Кросс тоже должен присутствовать… но дело не в этом. Вспомнилось, что брат говорил о возможности вернуть монархию… В любом случае, учиться ей нужно. — Хорошо, — сказала Юуки.***
Совещания Сената, Гильдии и чистокровных в большинстве случаев происходили ради самого процесса. Ничего особенного они не обсуждали, а собирались, чтобы каждая из сторон продемонстрировала свое стремление неукоснительно следовать правилам — и, возможно, чтобы попытаться выяснить чужие намерения. Это походило на обычные чаепития — светские приемы в высшем обществе. Зеро пришлось надеть костюм. После ухода из Академии он отвык носить такие вещи, сжег свою форму и в основном надевал футболки и джинсы, поэтому собственный вид в пиджаке вызвал оскомину во рту. Но даже Ягари бы нацепил пиджак и выплюнул сигарету, поэтому Зеро, сцепив зубы, завязал галстук, и взял оставленный учителем цветок, чтобы вставить в петлицу. «Парни тоже должны быть нарядными! Даже если только сегодня! Роза в петлице у каждого юноши…» Голос Юуки прозвучал в ушах так отчетливо, что Зеро оглянулся по сторонам — вдруг она каким-то образом оказалась в его доме? Нет, конечно, нет, что за ерунда… Но почему он помнит? Весь тот вечер, до мелочей — собственное раздражение из-за необходимости присутствовать на балу, искренний восторг Юуки, ее платье, подаренное Кураном, то, как она вальсировала с ним на балконе… Тогда Зеро сходил с ума от ревности и ненависти к Канаме, а Юуки считал глупой девочкой, вроде множества девчонок из Дневного Класса, влюбленных фанаток кровопийц. То, что Юуки сама такая же кровопийца, Зеро бы и в голову не пришло. Она говорила, что улыбается потому, что хочет, чтобы Зеро тоже улыбался. И она не врала! Зачем ей было врать? Она ничего не помнила. Ничего не знала. Она была искренней и открытой — но ту Юуки съел вампир. Подавив желание швырнуть цветок на пол, Зеро заставил себя вдеть идиотскую розу в петлицу. Почему именно роза? Хотя откуда Ягари знать про его ассоциации? Фантазии учителя хватило бы максимум на розу. Другая Роза, Кровавая, лежала в кармане. Зеро пригладил волосы, проверил еще раз, как выглядит, чтобы не опозориться перед элитой мира охотников и вампиров, и вышел из дома.***
В большом зале за длинным пиршественным столом сидели нынешний глава Гильдии, глава Сената, несколько представителей охотников и вампиров, и, конечно, чистокровные — им всегда отводили главные места. На этот раз трое — обманчиво молодой мужчина с глазами, в которых отражалась печаль трех тысяч веков, прелестная белокурая женщина, напоминающая ангела, и… Зеро сглотнул. Он знал, что она будет здесь, но почему без Курана? Поклонившись в знак приветствия, Зеро занял свое место — рядом с Ягари и главой Гильдии, оказавшись прямо напротив Юуки. Аппетита это ему не прибавило. Принцесса Куран же с удовольствием уплетала пирожное — элегантно, изящно, по всем правилам столового этикета, но явно наслаждаясь пищей. Как лицемерно с их стороны, подумал Зеро. Всем изысканным блюдам на свете вампиры должны предпочитать кровь, а не тирамису. К своей порции Зеро даже не притронулся. То, что говорил глава Гильдии, он не слушал — все равно ничего нового тот бы не сказал. Этот человек не нравился ему, хотя по сравнению с тем, кто возглавлял Гильдию во время его учебы в Академии, был отличным бойцом и профессионалом. К речи главы Сената Зеро уже прислушался, но тот тоже ничего особенного не сказал — повторил уже известные факты. Чистокровные отмалчивались. Шото меланхолично потягивал чай. Ширабуки рассматривала свой маникюр и делала вид, что ее интересуют исключительно собственные ногти. Когда глава Сената закончил, Зеро уже приготовился вздохнуть с облегчением — они допьют этот чертов чай и можно будет уйти. Сбежать от взгляда Юуки, которая, как всегда, смотрела прямо и открыто, уничтожая его одними глазами. Не вышло — среди недолгой тишины прозвучал знакомый голос, тот, что когда-то дарил силы жить дальше, а теперь бил наотмашь по лицу. — У меня есть для вас сообщение. Зеро усилием воли не вздрогнул. Юуки встала с ранее не присущей ей грацией. Единственное, что отличало ее от прежней — изящество и достоинство королевы. — Мой уважаемый брат, к сожалению, не смог присутствовать на совете, за что просил принести извинения. Он попросил меня передать, что скоро в поместье Куран состоится бал, и все вы приглашены, — Юуки широко улыбнулась. — Это все. — Мы обязательно придем, Юуки-сама, — сказал глава Сената, почтительно склонив голову. Его трепет перед чистокровной был виден невооруженным глазом, от чего Зеро стало противно. Наверное, если бы ему приказали, он лизал бы им сапоги. — Большое спасибо за приглашение, Юуки-сама, — вслед за ним проговорил глава Гильдии. — Мы тоже постараемся присутствовать. — Мы обязательно придем, Куран-сама, — сказал Ягари, и глаза Зеро расширились — «Куран-сама»? Что еще за «Куран-сама»? Как будто она глава рода! Но… Ягари общается с Кайеном, а Кайен, в свою очередь, с Юуки, а значит, и с Канаме, и поэтому Ягари знает, как правильно. Чертовы вампиры с их интригами — не в буквальном смысле пьют кровь, так в переносном. К счастью, теперь совещание действительно подходило к концу.***
Вечерело. Сумерки сгущались над городом, прохладный ветер обдувал разгоряченное лицо, на небе начинали появляться первые звезды. Практически выбежав на улицу, Зеро нервным движением сорвал натирающий шею галстук, расстегнул две пуговицы, вытащил розу из петлицы, рассматривая ее, словно впервые видя. Выбросить? Оставить? Да к черту. Швырнув цветок на землю, Зеро наступил на него. Розы. Какая чушь. Розы! — Жалко, — услышал он тихий голос. — Она была красивая. Как она умудрилась подкрасться? Хотя… Зеро не могли провести бывшие люди, деградировавшие до класса Е, а с тварями ранга повыше он дела не имел. Долгое время старательно избегал даже Кайена, ибо на том лежала печать близости с вампиром — любовь к вампиру. Этот придурок продолжал относиться к Юуки, как к дочери, несмотря на то, что у нее были свои родители, которых она вспомнила. Юуки взглянула на растоптанный цветок и тот рассыпался в пепел под ее взглядом. — У меня есть своя роза. Та, что цветет только раз в десять лет, — зачем-то сказала она. — Я за тебя рад, — ляпнул Зеро, и тут же, скрепя сердце, исправился, — За вас. Я рад за вас, Куран-сама. — О! — она вскинула бровь. — Как мило. Впервые брат разрешил мне выйти в свет без него, и меня тут же повысили до ранга главы рода. — Ты же… — черт, когда он запомнит? — Вы же и есть глава рода. Когда выйдете замуж за Канаме…-сама, в особенности, — ее братец здесь не присутствовал, но в беседе с ней приходилось уважительно называть и его. — Замуж? А-а, да, замуж… — почему-то удивилась Юуки. — Мы не торопимся со свадьбой. У нас впереди вечность. Какая ему разница? Его это не волнует. Почему она не уберется домой, к своему драгоценному жениху? Почему она стоит напротив и словно чего-то ждет? Что ей нужно? — Я стала понимать брата во многом, — сказала Юуки. — Теперь понимаю, почему он говорил, что ему одиноко, когда я вела себя с ним подчеркнуто вежливо. Это действительно не всегда приятно. — Вот как… — подумав мгновение, Зеро снова добавил, — …Куран-сама. Юуки вздохнула. — Я рада, что снова увидела тебя. Правда, Зеро, я рада. Он промолчал — ответить «а я не рад» или «мне без разницы» было бы невежливо. Какого черта он легко хамил Канаме, но старается уважительно говорить с Юуки? Потому что теперь от этого зависит спокойствие Гильдии? Ну почему она не уходит? — И я рада, что с тобой все в порядке. Я боялась, что ты… Но все хорошо! Да уж. Потрясающе. Чудесно. Великолепно. Неужели правда боялась? — Зеро… — улыбка исчезла с лица Юуки в один миг, и она напомнила Курана — один в один. От этого становилось почти жутко. — Я хотела сказать… Тогда, на крыше, я… О нет, нет, нет, только пусть она не вспоминает про их прощание, взмолился Зеро. Только не это. Никогда ему не было так больно, как в то утро. Четыре года превращения не сравнятся с тогдашним раздирающим душу мучением. — …я не забрала назад свое обещание. — Что? Какое? — невольно удивился Зеро. Что за чушь она несет с таким серьезным выражением лица? — Забыл? — усмехнулась Юуки. — Убить тебя. В случае, если ты выйдешь из-под контроля. Ты пообещал убить меня, и я согласилась… но это палка о двух концах, — она приложила пальчик к губам. — Кажется, так говорят? И, несмотря на то, что у меня сейчас нет ни Кровавой Розы, ни возможности парализовать тебя через татуировку… Я легко способна тебя убить. Прямо сейчас. Понимаешь? — Угрожаете мне, Куран-сама? — он поднял бровь. — Предупреждаю… Что ж, мне пора. Хорошего вечера! Помахав рукой и одарив Зеро такой сияющей улыбкой, что у него свело скулы, Юуки танцующей походкой направилась к ожидающим ее Каину и Луке. Лука окинула Зеро недружелюбным взглядом и сжала губы, но промолчала.***
Они ехали домой в дорогом автомобиле — вроде бы это была «ауди» или «тойота»; Юуки плохо разбиралась в машинах. Главное, что в салоне было уютно, и она удобно устроилась на мягком сидении рядом с окном и теплым боком Луки. От волос леди Соуэн пахло корицей, и это убаюкивало, как и езда, покачивающая машину, словно колыбель. — О чем вы говорили с Кирию? — тихо спросила Лука, и сон с Юуки как рукой сняло. Она отвернулась, глядя, как мимо пролетают деревья и фонарные столбы. — Ни о чем. Ни о чем важном. — Вы скучаете по нему? — Я… — Юуки замялась. Каин притворился, что оглох. Айдо вел машину, старательно делая вид, что увлечен только дорогой. Какие глупости, разве она не доверяет им? Разве они не ее друзья? Разве они не доказали ей свою преданность множество раз — не только брату, но и ей? — Немного. Но это такая ерунда… — Он вас недостоин, — отрезала Лука. — Кроме того, вы с Канаме-сама… у вас ведь все хорошо с Канаме-сама? Каин не выдержал и прыснул, за что получил в бок острым локотком леди Соуэн. — Все хорошо, — заверила троицу кузенов Юуки. — Только мы… Не знаю. Мы не влюблены. Наверное. — Не влюблены?! На лицах Луки и Айдо отразилось одинаковое изумление. Они никак не походили друг на друга, несмотря на родство, но когда удивлялись или сердились — в них сразу ощущались кровные узы. Каин усмехнулся. Юуки стало стыдно — как она может признаваться, что любит их кумира не так, как полагается? — Мы брат и сестра… — нашла она вялое оправдание. — Как и ваши родители, — парировал Айдо. — Как и мы с Лукой, — встрял Каин. Лука залилась румянцем и снова ударила его локтем. — Мы кузены! — проворчала она. — И между нами ничего такого нет! Но, Юуки-сама, это правда нормально. Вас не должны волновать человеческие предрассудки. — Дело не в этом. Просто… понимаете… Это другое… — Значит, вы любите Зеро? — сощурилась Лука. — Ничего подобного, — рассердилась Юуки. — Я никого не люблю. Хватит об этом, — отрезала она с твердостью, которой сама немного испугалась. Но правда — с чего они решили лезть ей в душу? Канаме… Зеро… Кто для нее Канаме, стало ясно, как только его кровь полилась в ее губы. Но кто для нее Зеро — кем был ей Зеро — Юуки не понимала до сих пор. Остаток пути они ехали в молчании.