Русалка для слуги Кощея

Даждьроса не ведала, долго ли провела в беспамятстве, то выныривая на поверхность, то вновь погружаясь с головой. Речным русалкам морская вода хоть и не давала силу, но и навредить тоже не могла. Первая попытка открыть глаза отдалась жестокой болью в голове и ломотой в теле, хотя разум постепенно обретал хоть какую-то ясность. Потом, сморгнув невольные слезы, Даждьроса смогла осмотреться. О буре напоминали только изломанные борта корабля и вода, заполнившая трюм. Качки не ощущалось. Волны продолжали шуметь, но уже без прежней ярости, лениво разбиваясь о неведомый берег. Сквозь щели и проломы в бортах проникали лучи дневного светила, плескавшиеся на поверхности воды сотнями беззаботных солнечных зайчиков. Дверь с петель снесло, лестницу перекорежило, но каморка чудом уцелела, не дав пленнице погибнуть под обломками. Даждьроса попробовала пошевелиться и оцарапала руку о неведомо как попавший в ее каморку длинный загнутый крюк, один из четырех в кованой связке, какие используют, когда идут на абордаж или во время швартовки притягивают друг к другу корабли. Поддела им путы, и они хотя не сразу, но поддались, словно обычные не запечатанные заклинанием веревки. Означало ли это гибель злополучного ящера и ее тюремщика, Даждьроса не знала и покуда не хотела знать. Впрочем, магии в себе она по-прежнему не чувствовала. Что с ней сделал Велимор? Какое хитрое заклятье наложил, что она стала беспомощна, почти как смертная? Да разве теперь он расскажет? Снаружи, не считая плеска волн и криков чаек, не доносилось ни звука. Неужели владыка Ньорд, услышав ее мольбу, не только подарил ей свободу, но и забрал всю команду супостатов к себе? Мысль о том, что корабельщики бросили ее на произвол судьбы, а сами спаслись на шлюпке, казалась абсурдной. Даже если бы владыка Ньорд их помиловал, от своего господина Хозяина Нави живыми бы они не ушли. Все же прежде, чем выбираться наверх, Даждьроса прихватила с собой спасительный крюк с обрывками веревки. Мало ли куда придется карабкаться, от кого защищаться и каким образом выживать на этом чужом и вряд ли гостеприимном берегу. Кое-как преодолев лестницу, Даждьроса выглянула наружу. На палубе следы крушения ощущались сильнее, чем в трюме. Между вывороченными с корнем скамьями валялись обрывки снастей, обломки весел, разбитые бочки и сундуки с каким-то непонятным скарбом. И никаких следов команды, не считая нескольких явно придавленных мачтой мертвецов, которых уже вовсю обгладывали вездесущие крабы. По правому борту до горизонта простиралось море, сейчас в свете дня казавшееся завораживающе прекрасным, пронизанным ласковыми лучами до самого дна. Хотя и сохраняющим свою суровость, готовым в любой момент вспенить высокие валы и пойти на приступ неведомых земных твердынь. По левому борту громоздились скалы, на которые буря и швырнула злополучный корабль. Даждьроса перебралась на камни, а оттуда, не без труда сохраняя равновесие, дошла до засыпанного мелкой галькой пологого участка и отправилась вдоль берега, держа наготове свой крюк. По пути ей попались еще двое мертвецов, размозженных о скалы. Даждьроса не стала их трогать, ведая, что о них позаботится море. Остров оказался небольшим и представлял собой, по всей видимости, поднятый землетрясением обломок подводной гряды. Из тех, которые почти полностью заливает во время прилива и куда мужчины, ведомые долгом чести, отправляются, чтобы решить спор с оружием в руках и без лишних свидетелей. Не убежишь и не спрячешься. Даждьроса размышляла, не стоит ли ей поскорее вернуться к кораблю, чтобы поискать среди обломков то, что может пригодиться на первых порах, пока она каким-то образом не разберется и не вернет себе магию. При себе она не имела даже кресала, не считая бесполезного сейчас подарка дэва, а между тем в мокрой одежде даже она начала замерзать. Пока море ушло достаточно далеко, обнажая отмель, но час прилива неумолимо приближался. И трудно сказать, не захочет ли владыка Ньорд забрать разбитый корабль себе. Внезапно внимание Даждьросы привлекло еще одно человеческое тело, выброшенное на берег между камней и придавленное обломком киля. Велимор. Его она узнала, еще не видя лица, и поняла, что он жив, до того, как услышала дыхание. Ящеры чувствуют друг друга, особенно вблизи, даже не обладая магией. Природа их племени помогла изменнику не разбиться о скалы и не захлебнуться в воде. Вот только освободиться от придавившего его тяжелого обломка слуга Кощея не имел пока сил. Даждьроса приблизилась, держа наизготовку крюк. Пока Велимор дышит, не знать ей покоя ни в одном из трех миров. Она замахнулась, примеряясь, куда лучше ударить, и застыла, точно громом пораженная, наткнувшись на спокойный и безмятежный взгляд зеленых глаз. — Простое железо против меня тебе не поможет, — кое-как разлепив окруженные мокрой черной бородой и потому особенно бледные губы, прошептал Велимор. — Но в ножнах остался меч. Что он говорит? Это что же, какая-то уловка? Мысли вертелись в голове Даждьросы, сменяя одна другую. Она должна его убить. Он изверг, изменник, отринувший свой род и предавший собственную сестру. Но он сам же признался, что не знал о гибели Дождирады. Судя по муке на его лице, в тот миг он не врал. А сколько лет он защищал ящеров, сколько подвигов ради них свершил до того, как попал в плен! Но если она его оставит в живых, он отвезет ее к своему господину. Забрать меч и бросить его здесь на отмели, глядя, как наступает прилив, и вместе с ним приближаются полчища голодных крабов, которые и сейчас уже подбирались к босым ногам изменника? Нет, она не сможет так поступить. Лучше в море самой погибнуть. Да и не выбраться с острова ей одной. А на здешних скалах нечем напитать магию, чтобы чары, которые на нее наложил супостат, разрушить. Вот и выходит, что без Велимора ей пока никуда. Во всяком случае, пока они не выберутся с острова.