Русалка для слуги Кощея

В трехдневный срок лодка была готова. Велимор круто вывел борта, закрепив ребра в пазах хитрыми замками, поднял штевень, сладил мачту и кормовое весло. Пришил доски, вместо гвоздей и клея используя деревянные шпеньки и еловые корневища. Даждьроса залатала парус, потом помогла собрать и просушить водоросли и свила крепкие жгуты, которыми они проложили доски. Борта нового челна удалось даже просмолить. — Ты собрался готовить вар? — видя, как Велимор в неурочный для трапезы час ставит на огонь их бедный котелок, удивилась Даждьроса. — Мне достало разумения принести с корабля бочку соснового дегтя, которую не прибрал себе владыка Ньорд, — придирчиво разглядывая результат своих трудов, фыркнул в ответ Велимор, Даждьроса даже не подумала ему пенять, когда ей пришлось отчищать котел, чтобы сварить на ужин ставшую привычной похлебку, которую она заправляла то крабами, то пойманной той же сетью во время отлива рыбой. Как и без разговоров приняла на себя обязанности кашевара, хотя, когда ладили доски, помогала их придерживать и конопатила щели. У них дома, если мужчины строили ладьи, возводили укрепления или просто ставили кому-то новую избу, амбар или общинный сарай, женщины тоже и помогали, выполняя посильную работу, и готовили еду. Выводя штевень, Велимор начал было резать на нем, как пращуры завещали, изображение Велеса-прародителя, хранителя их рода. Затем увидел клеймо Хозяина Нави, выгравированное на обухе, и опустил в тяжелом раздумье топор. Став извергом и изменником, он больше к народу ящеров не принадлежал. Потом глянул на Даждьросу и все-таки закончил работу. — Тебя Велес-батюшка, будем надеяться, еще продолжает беречь. Прилив поднимался и отступал, принося водоросли и новые обломки. Кричали чайки. На одинокой, продуваемой морскими ветрами скале мудрые птицы не гнездились. На камни пустынного и недружелюбного острова приземлялись только отдохнуть, с опаской глядя на копошащихся со своими заботами неведомо откуда тут взявшихся людей. Чуткие к природной магии животные воспринимали незваных гостей именно так, не распознавая истинной сути. Чем ближе подходил час отплытия, тем тревожнее становилось у Даждьросы на душе. Занятые работой, они с Велимором за все это время почти не разговаривали о том, что не касалось постройки лодки и насущных сиюминутных дел в их маленьком походном лагере. Она за шитьем, пригревшись на солнышке да забывшись, пару раз заводила песню, но замолкала, встретив исполненный боли взгляд отступника, для которого путь в родной Змейгород и в другие селения ящеров оказался заказан. О чем он думал, в какие края собирался править? В крепости челна Даждьроса не сомневалась. Ящеры даже без магии, если уж берутся за дело, то исполняют его на совесть, любое ремесло превращая в великое искусство на зависть неумелым смертным. Что если Велимор и ту службу, которую ему поручил нынешний хозяин, решится все-таки до конца довести? Как распознать его замысел? Вроде бы он, когда узнал о горькой судьбе сестры, что-то говорил о селениях и городах ящеров. Но что если этот порыв прошел, а остался холодный рассудок, призывавший его вернуться с добычей к тому, кто давал ему кров и пищу, пускай и в обмен на страшную службу, оплаченную душегубством и пролитой невинной кровью? Спросить прямо Даждьроса не решалась и потому в день отплытия едва не начала умолять солнце помедлить и не подниматься над горизонтом, а воду прилива разбить только что опробованный челн. Уж лучше век просидеть на этой одинокой скале, питаясь морскими гадами и приманивая дождевые облака — единственный источник для восполнения магии, нежели снова оказаться в плену у ненавистного Кощея. Но когда Велимор указал ей место на носу, куда они загодя перенесли весь свой скарб, Даждьроса не посмела возразить. Только зябко закуталась в плащ, наблюдая, как их недавнее пристанище скрывается из виду. Велимор вывел челнок на большую воду, еще раз убедился, что тот достаточно устойчив на волне, а между досками обшивки не образуются течи, проверил направление ветра и поставил парус, уверенной рукой обнимая правило. Какое-то время Даждьроса просто сидела, приноравливаясь к ходу их суденышка, удовлетворенно отмечала, что ее работа хоть и надулась, ловя ветер, но держится крепко, и наблюдала за серовато-синей поверхностью воды под хмурым облачным небом. Потом ее трепетавшее от напряженного ожидания сердце стеснила тревога. Все ящеры, в той или иной степени обладавшие властью над золотом, серебром и различными рудами, чуявшие, где они залегают, также безошибочно даже в беззвездной ночи определяли стороны света. Хотя от своей матери, Хозяйки Медных гор, Даждьроса помимо рыжих волос никаких особых дарований не получила, больше удавшись в род отца-Водяного, в любом обличии с пути она никогда не сбивалась. И теперь, когда челн при попутном ветре лег на постоянный курс, отчетливо поняла, в какую сторону ее спутник правит. И от этого осознания она едва не выпрыгнула за борт прямиком в гости к заждавшемуся ее владыке Ньорду. — Сядь, пожалуйста, спокойно, это тебе не длинный корабль с двумя десятками весел, а утлое суденышко. Еще не хватало без особого волнения бортами начать черпать! Голос Велимора прозвучал хотя и раздраженно, но буднично и угрюмо. Он и в предыдущие дни ее осаживал, когда она, увлекшись рыбной ловлей, пропускала начало прилива или, желая подсобить, поднимала слишком тяжелую доску. Но сейчас был совсем другой случай. Даждьроса хотела ответить сердито, громко и резко, но поперхнулась бранными словами и вместо этого закашлялась. Велимор, который догадался, что именно она хотела сказать, удовлетворенно крякнул, словно говоря: «Поделом», а потом спокойно и буднично добавил: — Ты все правильно поняла. Чутье тебя не обмануло. Я правлю на Полуночь, поскольку ты, устроив кораблекрушение, не оставила мне выбора. Зимний берег, в отличие от Летнего, Полуденного, глубоко вдается в море разделенным проливами архипелагом. Я много раз хаживал этими местами и знаю дорогу. Как доберемся до первой шхеры, возьмем к Восходу. Как ты знаешь, Ледяные острова, обиталище Хозяина Нави, лежат не только на Полуночной, но и на закатной стороне, на границе с великим Морем-Окияном. Да и здесь почти край Земли. Как бы нам еще Мирового Змея не повстречать. Велимор замолчал и до самого заката больше не произнес ни слова. Ничего не говорила и Даждьроса, не находя себе места от волнения, не ведая, можно ли верить словам изменника.