Русалка для слуги Кощея

— Почему вы не хотите встретить их в поле на границе или под стенами одной из сторожевых крепостей? — услышав план ящеров, поинтересовался Светлейший. В окна лился неяркий свет раннего осеннего заката, окрашивая свежей олифой потемневшие от времени бревна стен, высвечивая узоры дорогого набора поясов, играя каменьями в перстнях, на застежках кафтанов и отороченных мехом плащей. Лепшие мужья, собираясь на княжеский совет, наряжались, как на праздник, хотя толковали о тяжелых ратных трудах. — Не для того мы твою землю от Моровой Язвы спасали, чтобы отдать ее пажити и леса на разорение огненному смерчу, обрекая земледельцев на мор и глад, — пояснил Велибор. — Да и Леший нам такого неуважения к своим владениям не простит. А я ему жизнью обязан. — А почему бы не дать бой на землях соседей? — предложил один из мужей совета. — Они, как и все обитатели побережья Янтарного моря, Кощеевы данники. От них к нам скверна и навь ползут. — Огонь может перекинуться и на ваши владения, — пояснил Велибор, и Даждьроса только поразилась его терпению. В прежние времена он бы уже взорвался, раздраженный тупостью и недальновидностью смертных. — Но ведь вы, когда Моровую Язву бороли, — вспомнил боярин Вышеслав, — как-то сумели огонь удержать, чтобы он не причинил вреда моему дому и дочерей не забрал. Светлейший и бояре вопросительно глянули на Даждьросу, так что той пришлось закрывать пылающие щеки узорчатым шелковым платом, накинутым поверх жемчужной кики. — Тогда лихая гостья пожаловала в город одна, прокралась незаметно, как тать, — пояснил Горыныч. — Потому нам с невесткой для ловушки хватило сил. И то гадина ушла. А с этой стихией даже батюшке Водяному вряд ли удастся совладать. — Если наша уловка не сработает, тогда придется держать оборону, — предупредил князя Велибор. — Поэтому лучше все-таки на всякий случай подновить стены пограничной крепости и снарядить рать. Спасибо батюшке Водяному, Кощею не застать нас врасплох. Да и мой проклятый дар, — он, помрачнев, приложил руку к груди и потом указал на шрам, — для чего-нибудь сгодится. Бояре уходили с совета озадаченные и притихшие, размышляя, как выполнить княжеские поручения. Вышеслав и еще несколько набольших задержались, обсуждая с ящерами и Светлейшим, какие еще принять меры для защиты родной земли. Даждьроса в это время толковала с княгиней и городскими целителями о том, какую часть заготовленных за лето снадобий отправить на границу, какую на случай крайней нужды оставить в княжьем граде. Сама она собиралась с мужем и деверем выехать в ближайшие дни, почти не надеясь вернуться. — На кого ж ты нас оставляешь? Как же мы теперь без тебя? — вслед за старыми служанками и привязавшейся к целительнице дочерью причитала княгиня. — Справитесь. Как раньше справлялись, — успокаивала их Даждьроса. — А если опять моровое поветрие какое? Хотя до княжьего двора лихая гостья не добралась, страха в хоромах натерпеться успели, признаки малейшего недомогая принимая за роковое дыхание болезни. — Дочери Мораны сюда больше не сунутся, — успокоила княгиню Даждьроса. — На такой случай я оградила город защитными рунами, Горыныч волхвам амулеты с частичками очистительного огня дал. — Не докучай нашей гостье со своими пустыми страхами, — усовестил жену Светлейший. — Они и так с мужем и его братом сделали для людей больше, чем все ящеры вместе взятые. И нынче собираются жизнью рисковать, защищая нашу землю. — Почему бы не рискнуть ради тех, кто показал себя братьями куда более радушными, нежели сородичи-ящеры, — церемонно поклонился Велибор. — Нравится мне этот князь! — по дороге домой делился впечатлениями Горыныч. — Чует сердце, есть у него все-таки в роду моя кровь. — Ты ему свои предположения не вздумай озвучить, — хмыкнул Велибор. — Да почему бы и нет! — отмахнулся Горыныч. — Все равно долго здесь не задержимся. — Хоть память о себе добрую оставим, — отозвался, поскучнев, Велибор. –Ты думаешь, у нас получится? — спрашивала у мужа Даждьроса, пока они ехали к границе верхом в рядах дружины по теряющему листву промозглому и сырому осеннему лесу. Даждьроса время от времени обращалась лебедкой, взмывая в облака, чтобы разведать дорогу, докладывая воинам сторожи о любом подозрительном движении на пути. Горыныч смотрел на нее с явной завистью, хотя и понимал, что его истинное обличье только создаст лишние хлопоты, напугав людей и лошадей. — Сейчас о том, что из нашей затеи выйдет, рано рассуждать, — усадив уставшую после перелета любимую на луку своего седла или устроив ее в крытом возке с их скарбом и снадобьями, урезонивал ее Велибор. — К счастью, у нас есть время подготовиться. Сейчас они пока еще не подошли даже к Тюленьему острову на Янтарном море. Когда минуют Светлый город, я скажу. Даждьроса кивала и, используя силу росы, создавала водяное зеркало, наблюдая за перемещением вражеского войска. Чутье не обманывало любимого. Русалка узнавала места, которые, мытаря злосчастную участь пленницы, видела сквозь отдушины и щели обшивки трюма злополучного корабля Велимора ледяное копье когда-то в далекой еще прошлой жизни. Бояре и мужи старшей дружины, ходившие на берега Янтарного моря, тоже их узнавали, успокаивая приунывших ратников мыслью о том, что время подготовиться у них есть. Другое дело, что и Светлейший, и его лучшие ратники понимали, если Хозяин Ледяных островов захочет отомстить или порождения Нави решат подпитать магию живой кровью, даже с поддержкой русалки и братьев-ящеров, им всем придется туго. И кто знает, как поведет себя подарок дэва. Велибор это не только понимал, но и чувствовал, все чаще хватаясь за грудь, в которой змеей подколодной шевелилось ледяное копье. Впрочем, в дороге он устали не ведал. А когда прибыли на границу, отдался работе с такой истовостью, будто и в самом деле намеревался здесь, как на Щите Исполина, держать оборону, пока хватит сил, успевая и в кузницу, и на валы, где землекопы и воины по приказу князя возводили новые укрепления. Велибор показывал, как строить высокие башни и крепкие, почти необоримые, прясла, в два ряда поднимая рубленные венцы или бревна частокола и засыпая промежутки землей. — Не боишься, брат, — поддевал его бесшабашный Горыныч, одной левой ворочая стопудовые валуны, — что смертные наши секреты все переймут да ящеров из Среднего мира потеснят и Змейгород захватят. Даждьроса, которая сновала между валами и лекарской, где обустраивались новые места, в случае битвы положить раненых, про себя подумала, что, если такое произойдет, то ящеры будут сами виноваты. Только бы смертным хватило ума и крепости духа держаться друг за друга, воздавая добром за добро. — Поживем увидим, — равнодушно пожал плечами Велибор. — Я так далеко не загадываю. Мне бы границу укрепить на тот случай, если придется встречать рать с Ледяных островов. — Не переживайте, чужих земель мы не ищем, но и свою никому не отдадим, — улыбался работавший наравне с прочими Светлейший. — А что до крепких стен да доброго оружия, то они нам всегда пригодятся. Особенно на этом рубеже. Кощеевы данники — соседи неспокойные и жадные. Давно на наши города и веси заглядываются. Они и скверной Нави не погнушаются, чтобы склонить народы, живущие по Правде, к своей Лжи. Даждьроса с грустью обозрела лекарскую с расставленными по полкам снадобьями и развешенными под потолком пучками сухих трав. Перевела взгляд на амбары и хлева, где для нужд войска собрали скот и куда с окрестных сел свезли зерно, большую часть урожая отправив вместе с женщинами и детьми в сторону пока безопасной столицы и туда же перегнав стада. Если по лесным и луговым угодьям пройдут слуги Кощея, на следующий год уже вряд ли что-то взойдет. Да и поля с репищами оскудеют, словно засыпанные солью. Очищать землю не владеющие магией смертные, увы, не умели. Разве только батюшка Водяной да дядька Леший подсобят. Не терпеть же в своих владениях скверну Нави. Велибор понял, о чем печалится любимая и бережно обнял ее за плечи. — Не кручинься. Кощееву рать, думаю, мы все-таки сумеем увести. А с соседями Светлейший и без нашей помощи разберется. Даждьроса охотно в это верила. Новые стены приграничной крепости были возведены в расчете на попадание из камнеметов, строить которые помимо ящеров умели только жители империи на берегах Серединного моря. Другое дело, что и среди пришельцев с Ледяных островов хватало толковых розмыслов. — Только бы они не почуяли подвоха, — беспокоился, готовясь встречать незваных гостей, Горыныч. Даждьроса на всякий случай проверила амулет. Она тоже с каждым днем по мере приближения кощеевой рати все сильнее чувствовала наползающее со стороны Янтарного моря смрадное дыхание магии смерти, а водяное зеркало показывало картины, своей мерзостью способные смутить даже закаленных в боях воинов. На этот раз во главе войска порождений Нави стояли личи — высшая нежить, по могуществу почти равная первенцам богов, вроде Лешего или Водяного. Иногда, расколов свои души чередой чудовищных злодеяний, такую сокрушительную силу получали примкнувшие к Кощею ящеры или черные колдуны из людского рода, ставшие нежитью в качестве посмертия. От такой доли Даждьроса избавила Велибора. — Если Кощеевы слуги не последуют за нами, мы вернемся и встретим их здесь, — в который раз заверил Светлейшего Велибор, разглядывая в водяном зеркале несметное войско, облаком тьмы приближавшееся к устью реки Лады, где стояла крепость. По мере продвижения по побережью, вдоль лесных угодий и людских селений, кощеева рать увеличивалась. Его пополняли мертвецы, поднятые с оскверненных буевищ, заложные покойники, сгинувшие без вести и не получившие погребения. В его черные ряды вливались попавшиеся на пути птицы и звери. Немертвые за редким исключением не имели оружия и брони. Они им и не требовались. Острые зубы, длинные когти, жала и жвала терзали плоть не хуже клинков, а место сраженных занимали десятки других. Когда Кощееву войску до устья Лады оставалось не более дня пути, Даждьроса, Велибор и Горыныч, завершив все необходимые приготовления, пришли к Светлейшему прощаться. — Нам пора, — проговорил Велибор слегка виновато. — Если задержимся, сами в ловушку попадем, — пояснил Горыныч — Если уловка сработает, не поминайте лихом, — поклонилась Даждьроса. И вот уже над окружавшим крепость лесом, пригибая деревья почти что к земле поднялся гигантский огнедышащий змей, неподалеку от которого, почти неразличимая летела лебедка.