Русалка для слуги Кощея

Стражи Пустыни обшарили самые укромные уголки столицы и ее окрестностей, переловили кучу разбойников, разномастного ворья, мнимых калек-попрошаек, фальшивомонетчиков, торговцев поддельными амулетами и «чудодейственными» лекарствами. Но на след Гюрзы напасть так и не удалось. То ли старейшина и вправду не знал, то ли не хотел выдавать пускай и отринутую, но соплеменницу, но бывшая служанка словно в воздухе растворилась. Даже ледяное копье, которое, конечно, отозвалось на выплеск магии крови, в поисках оказалось бесполезно. — Либо она использовала один из заклятых амулетов, открывающих ход в Навь, либо силой черного колдовства перенеслась в пустыню, возможно, даже в родной город, куда нас толком не пустили, — сообщил Велибор, возвращаясь домой и расстегивая на груди ремни, которыми к его рукам и спине крепились металлические крылья. — Не понравился мне этот старейшина. — Но наги — могущественный народ, и ссориться с ними без серьезного повода не стоит, — кивнула Даждьроса, помогая мужу справиться с тугими застежками и предлагая после омовения разделить с нею трапезу и отдых в разросшемся благодаря ее магии тенистом ухоженном саду, где резвилась маленькая Желана. Русалочка недавно начала ходить, но от материнского молока отказываться не торопилась. Умильно переваливаясь на коротеньких ножках, приближалась к матери и требовательно раскрывала одежду на груди. Даждьроса ее баловству только потакала, зная, что вместе с молоком к дочери переходит ее магия, в случае с Желаной не только не ослабнувшая в следующем поколении, но наоборот, усилившаяся. Унаследованный дочерью дар теперь находился под надежной защитой, ибо до совершеннолетия девочки никто, даже Кощей, не мог его отобрать или извратить. Другое дело, что и Желана, и сама Даждьроса все равно оставались уязвимы, и об их безопасности сейчас беспокоился Велибор. — Возможно, эта Гюрза пришла одна, и ее угрозы не имеют под собой почвы, — успокаивал не на шутку встревоженных брата и невестку оптимист-Горыныч. — Твоими бы устами да сыченый мед пить, — невесело усмехнулся Велибор, проводя усталой рукой по помеченной шрамом щеке. — Те, кто служит моему прежнему господину, никогда и ничего не делают просто так. Появление Гюрзы — это предупреждение. Он прошелся вдоль обрамлявшей сад галереи, украшенной резными колоннами и выразительно глянул на огненного змея и пришедшего вместе с ним Коркуда. А потом попросил Даждьросу забрать у нянек Желану и удалить из сада слуг. Похоже, разговор, который он затеял, не предназначался для посторонних ушей. — Слишком беспечно мы жили последние месяцы, наивно полагая, что на этом краю пустыни нас не найдут, — начал ящер, и грудь Даждьросы стеснил холодок недоброго предчувствия. Что задумал милый, какие мысли, бродившие в буйной головушке, гнали с его подушки сон, отрывая от жены и дочери, заставляя задерживаться допоздна в мастерской или проводить день-деньской в разъездах. И только ли поисками Гюрзы все это время занимался ящер? — Но мы же не сидели сложа руки, — слегка обиделся Горыныч. — Не говоря уже о том, скольких приспешников Аримана вы за это время выловили, главное, вы вернули жизнь в пустынный край, — поддержал его Коркуд. — И все же нам стоило подумать о том, как обезопасить себя от Хозяина Нави, — покачал головой Велибор. Он выразительно посмотрел на Даждьросу, перевел взгляд на забавлявшуюся с дедовой погремушкой Желану, а потом повернулся к боевым товарищам и веско изрек: — Мне надоело бегать и играть с порождениями Нави в прятки, — объяснил он пустынному дэву, и тот кивнул, понимая, насколько изнурительна жизнь в постоянном страхе. Велибор меж тем приблизился к Горынычу, заглядывая тому в глаза: — Разве ты, брат, не хочешь за Дождираду отомстить? В саду повисла тишина, нарушаемая только журчанием фонтана и щебетом птиц в древесных ветвях. Даже Желана затихла, хмуря крохотные черные бровки и переводя удивленный взгляд с отца на мать. — Поквитаться с проклятым выползнем за сестру — моя давняя мечта, — поднявшись с мягких подушек и подобравшись, признался Горыныч. — Но как ты намерен с ним воевать? — И где соберешь рать, способную взять штурмом Ледяные острова и одолеть черных колдунов, управляющих порождениями Нави? — уточнил Коркуд — Я, конечно, мог бы позвать всех Стражей пустыни, но это означает отдать на откуп Ариману родной край. Велибор покачал головой. Такой жертвы он не считал себя вправе требовать. — Хочу попытаться достать Кощея его же оружием, — решительно проговорил он, приглашая товарищей в кузню. — Не все же ему бить исподтишка. — Что ты имеешь в виду? — не понял Горыныч. Он тоже с некоторым сожалением оставил тенистую сень раскидистых деревьев и последовал за братом. Даждьроса позвала нянек, отдала им распоряжение, чтобы уложили спать Желану, которая терла глаза и капризничала, а сама тоже присоединилась к мужчинам. Велибор глянул на нее, нахмурился, а потом указал на свободную скамью напротив Горыныча. В своей мастерской он сохранял обычаи, принятые в Змейгороде. К тому же ковры, подушки и даже овчины, на которых обычно сидели жители полуденных стран, не выдержали бы соседства с горном. — Вы, надеюсь, знаете легенду о Кощеевой смерти, — начал ящер, пройдясь вдоль верстака и раскладывая по порядку инструменты. Даждьроса и Горыныч переглянулись. Эту историю они впервые услышали в родном Змейгороде еще в те дни, когда под стол ходили пешком. Все ящеры помнили, что Кощей еще до того, как сделался властителем Ледяных островов, нарушил брачную клятву, данную русалке Дивне, и женился на ирийской красавице Жар-птице. Однако и ту обманул, выковав из ее слезы иглу, на конце которой спрятал свою смерть, поместив ее в кусочек души. Свое чародейство он усилил пролитой кровью, и, раз изведав ее вкус, не смог и не захотел остановиться, упиваясь властью и неуязвимостью, ибо даже среди потомков богов никто не мог его одолеть, как никому еще не удалось добраться до заклятой иглы. Многие витязи отправлялись на поиски, но только сложили головы. — На самом деле найти иглу — не самая сложная задача, — в ответ на вопрошающие взгляды Горыныча и Даждьросы уточнил Велибор. — Она спрятана в самой глубине Нави на дереве смерти возле проклятых чертогов Кощея. — И ты собираешься туда идти? — не поверил своим ушам Горыныч. Даждьроса только зажала рот, чтобы не заголосить, и обняла себя руками, пытаясь не повиснуть на шее любимого с безысходным воплем «Не пущу». Велибор сам к ней подошел и ласково обнял. — Бывал я в местах и похуже, — печально усмехнулся он, глядя на брата. — Вышел бы из путешествия толк. — Ты хочешь сказать, что отыскать иглу недостаточно? — уточнил Коркуд, который тоже бывал в Змейгороде и слышал эту историю, ставшую почти что легендой. — Ее уничтожить сумеет только меч-кладенец, — кивнул Велибор, подтверждая догадку, — который можно выковать лишь на той наковальне, где была создана игла, использовав молот верхнего мира. — Молот верхнего мира есть у ирийских птиц, — задумчиво провел по огненной бороде Горыныч. — Я слышала, им владеет Финист, прежний жених Жар-птицы, — припомнила Даждьроса. — Я встречался с ним, — поведал Коркуд. — Он ведь теперь тоже в среднем мире живет. Даждьроса кивнула. Слушая на посиделках древнюю легенду, она всегда жалела Финиста, чьи крылья после измены Жар-птицы сгорели от неразделенной любви. Похоже, им было бы что с Велибором обсудить. — Финист — великий воин и искусный кузнец, — продолжил Коркуд. — И он тоже мечтал бы поквитаться с Кощеем за обманутую невесту и не только. Думаю, он не откажется выковать заветный меч. Только бы знать, где находится наковальня. — Ты что-то слышал о ней, брат? — с подозрением глянул на Велибора Горыныч — На Ледяных островах говорили, что Кощей ее спрятал на другом берегу океана времени за краем земли. А путь туда лежит мимо острова Буяна и заветного камня Алатыря, — нехотя пояснил ящер. На этот раз Даждьроса сдержаться не смогла. С отчаянным криком упала к ногам мужа, словно хотела забрать и спрятать уносящие родимого из дома сапоги, обнимая колени и повторяя «Ни за что!» Коркуд и Горыныч зябко поежились. Конечно, все они, включая Даждьросу, так или иначе, совершали путешествия в тонкие миры, а Коркуд в силу своей огненной природы легко находил дорогу в сумрачных коридорах междумирья. Однако они не хуже русалки знали, что отыскать путь в океане Времени не всегда удавалось даже бессмертным богам и другим первенцам Неба и Земли. — Ты там сгинешь без вести или будешь скитаться, нигде не найдя приют! — предостерег брата Горыныч. — Оттуда еще ни один шаман не возвращался. — Можно подумать, сейчас я живу как-то иначе, — с горечью проговорил ящер, и Даждьроса поняла, что этот пышный дом, к которому она привязалась и который с радостью обихаживала, он тоже расценивал как временное пристанище. — Все мы в этом мире странники, — напомнил Коркуд — Однако не стоит стремиться до срока его покинуть. — Проклятый дар Кощея много лет помогал мне отыскать дорогу на сокрытые между мирами Ледяные острова, может быть, и к наковальне укажет путь.