***
Платье шуршало по каменному полу, будто разъяренная змея ползла за своей жертвой. Уверенный стук каблуков гневно отражался от стен, преследуя того, кто слишком хорошо играл свою роль. — Это дело рук Стронга? Алисса догнала Барристана в коридоре, ведущем к внутреннему двору. — Тише, принцесса. — Барристан, кинув недовольный взгляд на Алиссу, осмотрелся: ей стоило вести себя сдержаннее. — Не забывайте, где мы находимся. Нас могут услышать. — То вино, что пила моя мать, — Алисса не сбавляла напор, — оно было отравлено. Алисса не спрашивала, она утверждала — а в глазах Барристана вовсе не было сострадания. — Деймон уже приказал разыскать предателя, — Алисса заговорила тише. — Эймонд поддержал его. — Глаза забегали, изучая лицо Барристана. Он совершенно не удивился и не испугался этой новости. — Я знаю, — Барристан оставался спокойным. — Я сам предложил это Деймону. — Алисса широко открыла глаза от удивления, и Барристан добавил: — Если вы не расскажите им правду, то нас с вами не обвинят в содеянном. — Нас? — несдержанный возглас эхом прокатился по широкому коридору. Алисса прикусила внутреннюю часть щеки: как бы ей не хотелось осознавать и принимать это, но Барристан был прав. Негласно она тоже замешана в смерти своей матери. Да, она не убила ее собственноручно, но и не призналась в том, что знает откуда то злосчастное вино. И никогда не скажет. — Я помню аромат вина, а его вкус до сих пор ощущаю во рту. — Алисса сглотнула, пытаясь избавиться от приторного вкуса. — Зачем вы привели меня к ведьме? — Может потому что вы были ранены? — он не сдержал мимолётной ухмылки. — Барристан! — Я не задаю вопросы, принцесса, — соврал Барристан. Есть то, о чем ей не нужно было знать. — Вы должны были познакомиться с ней. Алисса комкала подол платья, вспоминая их встречу в ту ночь. Горящие глаза ведьмы пугали после того, как огонь поведал Алиссе ее будущее. Стало тошно от своих воспоминаний: кровь заливала ей руки и белую ночную рубашку. Алисса боялась посмотреть на платье — ей казалось, что оно уже все было в багряной жидкости. Поначалу Алисса думала, что кровь на её руках олицетворяет ее решения, которые привели к смерти сотен человек. Но что-то неведомое словно изнутри ей подсказывало, что… — Неведомое… — прошептала Алисса, страшась своей догадки. Именно об этом и упоминал Джейс, говоря о смерти драконов. Несколько служанок прошли мимо, коротко поклонившись принцессе. Алисса подождала, пока они скроются из глаз. — Это она убила драконов, верно? — Алисса резко вздохнула — пазл складывался. Барристан ничего не ответил. Холодный неприятный взгляд говорил за себя. — Почему вы предали Деймона? — вдруг спросила Алисса. Несомненно, ей было за что ненавидеть Деймона, но вот что плохого он сделал Барристану? — Принц Деймон Таргариен был вспыльчивым в юности, а его действия вызывали вопросы. Несомненно его стоило опасаться. — Барристан, как ни странно, пошел на диалог. Скрывать правду ему не было смысла. — Поэтому лорду Стронгу нужен был свой человек рядом с таким непредсказуемым Таргариеном. — Вы хотите сказать, что с самого начала вы были… — У Алиссы не укладывалось это в голове. Казалось, она вросла ногами в то место, где стояла, ведь слова Барристана стали для неё неожиданностью. Она наклонилась к собеседнику: — Больше двадцати лет вы живёте, играя роль верного друга. Для чего же? Какая у вас цель? — Даже если моя цель это поговорить с вами в этом коридоре, то это того стоило. Алисса отрицательно махнула головой: не все так просто. — Что дальше? — Алисса моргнула несколько раз быстрее обычного. — Меня не посвящают в дальнейшие планы. — Барристан сложил руки перед собой, единственной кистью прикрывая отсутствие другой. Было не так важно, врал Барристан или нет. Но было предельно ясно другое: он не остановится и выполнит любой приказ Стронга. Тревога отпечаталась на её лице, и Барристан, заприметив ее переживания, произнес слова привычным ей с детства мягким голосом: — Я на вашей стороне, принцесса. Алисса вздрогнула. Тот тембр, который ассоциировался у нее с отважностью и доблестью, оказался обманчивым. Дешёвым. Как и она сама. — Вы уже говорили это, — темные глаза были направлены в сторону, где за окном шла тренировка рыцарей. — Я буду повторять эти слова, пока вы не поймёте, что я здесь ради того, чтобы вы взошли на трон. — С ней ему не нужно было примерять на себя дежурную улыбку — Барристан был настоящим. — И я сделаю все что нужно ради этого. Алисса устремила на него негодующий взгляд. Ей не показалось, что от его уверенности веяло угрозой. Но ей тогда было не до этого. — Деймон дал понять, что не даст мне и шанса… — Алисса! — неожиданно и фамильярно перебил ее Барристан, не извиняясь. — Неважно, чего хочет Деймон. — Он положил руку ей на плечо, всматриваясь в ее глаза. — Теперь ваша очередь, как первенца наследницы. Это главное. Вестеросу нужна королева. Вестеросу нужен Дракон. Вы — Дракон. Барристан оставил ее одну среди пустынных стен, от которых веяло холодом, несмотря на раннюю осень за окном. От ее злости, с которой Алисса бежала за Барристаном, не осталось и следа. Его слова давали ей надежду. Но они также пугали и настораживали. Несколько минут Алисса стояла на месте, обдумывая их разговор. Ларис Стронг выполняет свое обещание. И она тоже… — Вот ты где? — Джоффри окликнул Алиссу, выглядывая из-за поворота. Алисса тут же обернулась, пряча растерянность и зарождающуюся уверенность в успехе. Голос Джоффри вернул ее в реальность. Ей нужно идти: она нужна братьям. Они только что попрощались с матерью…***
— Я могу войти? — робко прозвучал девичий голос. Эймонд замер, сжимая в руке дверную ручку. В легком платье, которое в свете горящих факелов переливалось нежно-изумрудным оттенком, стояла Алисса, ожидая ответа. — Конечно, — очнувшись, Эймонд отошёл, давая возможность Алиссе пройти в комнату. — Что-то случилось? Она вошла внутрь и быстро осмотрела комнату принца: в последний раз она была в ней не так давно. Ее взгляд упал на букет диких роз, что стоял на прикроватном столике. — Нет. — Алисса неотрывно смотрела на ее любимые цветы, приятный аромат которых уже успел пропитать всю комнату. — Я не хотела оставаться одна, — Алисса обернулась к Эймонду. Все в его внешнем виде говорило о том, что он уже собирался идти спать: лёгкая рубашка и волосы, что больше не были обременены лентой. — Эйгон и Визерис спят, а Джейс с Джоффри. Вот я и решила… — Алисса развела руками, не продолжая фразу. — Как ты? Вопрос столь простой, чтобы раздумывать над ним долго. Как она? Сегодня она «отпустила» свою мать навсегда, и Алисса чувствовала вину за то, что не нашла время для скорби. Ее мысли сконцентрировались совершенно на другом: у нее появился шанс. — Я справлюсь, — наконец произнесла Алисса, опуская глаза на руки, что теребили платье. Она справится. Она должна. Эймонд взял кубок со стола и протянул ей. Алисса тут же поднесла кубок к губам: вино отдавало привычным виноградным ароматом с лёгкой кислинкой послевкусия. Алисса вытерла губы тыльной стороной ладони: вино горчило. — Ты ненавидишь меня, да? Эймонд напрягся от неожиданного вопроса. Он отставил кубок и подошёл ближе. Если бы она знала, что он в действительности чувствовал к ней... И это была далеко не ненависть. — Почему ты так думаешь? — Я убила Эйгона, — тут же выдала Алисса, не в силах больше молчать. Из-под длинных ресниц на Эймонда смотрели любимые глаза, полные надежды на обратное. — Он был моим братом, и мне тяжело принять его смерть, — на его лбу появились морщинки от погружения в воспоминания об Эйгоне. — Но то, на что он решился — убить драконов... — Эймонда мысленно передёрнуло от прошлых событий, свидетелем которых он был. — Он сам навлек на себя смерть. Алиссе стало легче. Ей нужно было услышать эти слова от Эймонда. — Ты была в богороще? — осторожно спросил Эймонд, наклоняясь в её сторону. Алисса кивнула. Ещё одна сложная для нее тема. И снова она всему виной. Сожаление, что съедало карие глаза, не осталось без внимания Эймонда. — У тебя не было выбора, — твердо заявил Эймонд. Он не просто хотел поддержать Алиссу, он и правда так считал. Потухший взгляд обратился в благодарный: ей так надоело оправдываться. — Благодаря тебе мы здесь. — Эймонд не удержался и взял ее за руку, которая и в этот раз была холодной, словно лезвие клинка. — Благодаря тебе многие рыцари увидели свои семьи. — Так думаешь только ты. Для других я бессердечная убийца. — Неважно, что думают другие. — Эймонд крепче сжал ее руку. — Для меня ты… — Он не договорил, только рассматривал ее лицо, завороженно вглядываясь в умоляющие глаза. — Скажи… — Алисса наклонила голову ближе к его тонким губам. Она хотела чувствовать, что он рядом. Ей так надоело быть наедине с постоянными противоречиями. — Скажи мне это, Эймонд. Прошу… Кожа под лёгкой тканью покрылась мурашками от его горячей ладони, что уверенно легла на девичью талию. Эймонд притянул Алиссу к себе, и их губы едва ли не соприкасались. — Ты нужна мне, Алисса. Сладость ее губ невозможно было забыть. Нежность того единственного поцелуя Эймонд бережно хранил в памяти, боясь потерять его даже на мгновение. Ее ресницы мягко касались его щеки, волновали не только кожу, но и будоражили воображение. Алисса провела ладонью по груди, после чего обхватила руками Эймонда за шею, прижимаясь к нему все сильнее. Ему хотелось разорвать на ней платье, которое столь ловко прикрывало ее хрупкое тело и так издевательски дразнило плавными изгибами, от чего перехватывало дыхание. Руками Эймонд поглаживал ее талию, поясницу, уверенно опуская руку ниже к упругим ягодицам. Принц сминал подол, а ему уже хотелось прикоснуться к гладкой коже, от которой исходил аромат диких сладких роз. Такой же, как и от букета, что стоял на прикроватной тумбе, напоминая Эймонду об Алиссе безлунными осенними ночами. Долгий поцелуй стал мучительным. Им обоим уже хотелось нечто большего: чувствовать друг друга ближе. Алисса шагнула вперёд, заставляя Эймонда попятиться и сесть на край кровати. Довольно ухмыляясь, она наклонилась к нему и, положив ладонь на грудь, бережно толкнула его. Эймонд поддался её желанию и лег на спину, наблюдая за её действиями. Алисса торжествующе приподняла брови и села на его бедра, тут же развязывая шнуровку и вглядываясь в его возбудившийся зрачок. Эймонд приподнялся и вновь впился в ее пухлые губы. Она ответила на поцелуй, усаживаясь поудобнее на его крепкие бедра. Но все пошло не так, как привыкла Алисса, когда Эймонд сжал ее за талию и уложил на кровать, а сам навис над девушкой. Эймонд настойчиво целовал ее губы, после чего стал ласкать ее тонкую шею. Желание овладеть ею, но в этот раз по его правилам, жгло изнутри. Брюки в области паха распирало от давления — но Эймонд держался, дабы не превратить их акт в удовлетворение своей похоти. Алисса замерла. Пульс вырос, но не от возбуждения. Зрачки расширились, но далеко не от восторга. Ненавистное напряжение охватило ее тело, обосновываясь в районе груди. Картинки сменяли друг друга… Каждый поцелуй приносил боль, словно ее тела касались не горячие губы, а острое обманчивое лезвие. Светлые волосы. Настойчивые ласки… Его тело, что нависло над ней, не давало возможности вдохнуть. Все повторялось. Алисса однажды дала себе обещание, что он больше не посмеет надругаться над ней. Или даже коснуться ее. Но она вновь видит его и чувствует его ненавистный запах. Он вновь посмел… Через силу, набрав полные лёгкие воздуха, она крикнула: — Нет! Не смей больше прикасаться ко мне! Она грубо толкнула Эймонда в грудь. От неожиданности из-за ее действий Эймонд тут же отпрянул, давая ей полную свободу. Алисса быстро встала с кровати и, отойдя на комфортное для нее расстояние, обернулась. Глубоко дыша, она смотрела на Эймонда, который медленно встал на ноги, не понимая происходящего. Он не сделал ей больно. Он только целовал ее, желая сделать приятно. Ведь они хотели одного и того же! И в Королевской Гавани, в тот раз, Алисса сама… У них уже была близость. Страх. Ее глаза наполнились страхом. Эймонд не узнавал ее. Алисса впервые смотрела на него с ненавистью и болью, не выпуская его из поля зрения, хотя он стоял на месте. «Что это с ней?» Что могло привести к такой реакции? Он ведь не обижал ее и никогда бы не обидел… Эймонд замер, приоткрыв рот от понимания ситуации. Он никогда бы… Но это не означало, что кто-то другой не посмел бы «тронуть» ее. Взяв себя в руки, Алисса сделала несколько глубоких вдохов. Эймонд… Перед ней стоял Эймонд. Все, что произошло, ей померещилось. Это были тени прошлого, что никак не отпускали ее. И отпустят ли? Свечи, «танцуя» от каждого, даже самого легкого дуновения, создавали свой собственный театр теней. И Алисса с Эймондом стали его невольными участниками. — Алисса, это я. — Эймонд сделал несколько медленных шагов, приближаясь к ней. — Я не обижу тебя. И никому больше не позволю сделать тебе больно. Эймонд в этот раз не торопился. Он трепетно провел по ее руке ладонью: от плеча к предплечью… робко касаясь кончиков пальцев. Ее дыхание все ещё было сбивчивым, а глаза растерянно блуждали по его лицу. — Ты можешь доверять мне. Алисса кивнула. Она знала, что может. Ему. И только ему одному. Губы казались настолько пылкими, что можно было обжечься. Но драконье нутро не позволило сгореть оболочке. Огонь подпитывал душу, давал ей пищу и силы бороться со всем миром. Против всего мира. Несколько простых движений — и платье осталось лежать у ног Алиссы. Оно больше не обременяло светлую кожу, тело, что требовало ласки. Его нежностей и опьяняющих поцелуев. Эймонд провел руками по атласной коже, чувствуя лёгкую дрожь ее тела, которое так и хотело поддаться его любви. Но вот разум пока что противился, выставляя надуманный блок. Эймонд сам снял повязку: с Алиссой он хотел быть настоящим, открытым. И ни капли отвращения в её глазах, только вина́ до сих пор терзала ее за ошибки прошлого. Эймонд взял ее за аккуратный подбородок, наклоняясь к её лицу. — Не вини себя, Алисса. Это уже в прошлом. На смену жаркому поцелую пришло чувственное касание губ, что было более увлечённым и эмоциональным. Эймонд аккуратно, словно Алисса могла разбиться от одного его небрежного прикосновения, обнял ее за талию, пока вторая его рука зарылась в волосы на затылке и стала ласково их перебирать. Каждая клеточка уже пропиталась неистовым трепетом и сладким волнением. Алисса на ощупь развязала шнуровку на брюках и приподняла края одежды. Эймонду пришлось немного отстраниться, чтобы позволить Алиссе снять с него белую рубашку. Эймонд обхватил ее лицо руками, вновь и вновь наслаждаясь сладостью ее сочных губ. Как же ласково он дарил ей свою нежность, хотя внутри эмоции уже доходили до грани безумия. Эймонд снял брюки. Он был готов и желал взять ее прямо на этом месте, но одёрнул себя, зная о ее раненой душе. Теперь Эймонд понимал, что ее защита — контролировать происходящее и не позволить себе довериться партнеру… Эймонд чувствовал ее напряжение, и с каждым новым теплым касанием и трепетным поцелуем он старался помочь ей расслабиться и поверить ему. Он знал как ублажить девушку. Но главное — он хотел подарить наслаждение именно ей и сделать все ради её чувства безопасности и восторга. Эймонд поднял ее на руки и, не торопясь, положил на кровать, одаривая ее лёгкими и частыми поцелуями. Он более не нависал над ней, а лег рядом, касаясь губами ее шеи, ключицы. Напряжение все ещё переполняло ее, но Эймонд знал, что поможет ей забыться. — Доверься мне, — Эймонд всматривался в еще напуганные глаза. Но все же Алисса не противилась, а лишь несмело кивнула. Эймонд переместился к её согнутым в коленях ногам. Он тепло погладил их, но Алисса сильнее сжала ноги, не позволяя действию свершиться. Эймонд невольно улыбнулся: — Помоги мне, — Таргариен не прерывал зрительного контакта с ее карими глазами, что теперь были для него всем миром. — Я хочу сделать тебе приятно. И она поддалась… Эймонд стал целовать внутреннюю часть бедра, мелкими, но уверенными поцелуями он спускался все ниже, будоража ее сознание. В следующий момент он обвил ее бедра руками и склонился над ней, добираясь до самого желанного. Алисса вздрогнула, когда его теплый язык прикоснулся к ее мягким складкам. Он был нежным, но через несколько мгновений нетерпеливо прижался к ее влажной промежности, облизывая пульсирующий клитор. Алисса открыла рот, беззвучно втягивая воздух. Никто ещё не делал ей так приятно — она не позволяла… она не доверяла. — Эймонд… — всхлипнула она, сжимая в кулак простыни, наслаждаясь каждым движением его языка. Эймонд мягко обвел ее клитор языком и поцеловал его. Пламенное возбуждение переполняло его, но он чувствовал, что Алисса была ещё не готова. Ее первые тихие и сдержанные стоны от его ласк — и Эймонд улыбнулся: он не забудет их мелодию никогда. Движение его языка — и Алисса выгнулась и откинула голову назад, подаваясь вперед, навстречу его жару. Ее стоны стали громче, выразительнее, ярче. Зажатость испарилась, и Алисса закрыла глаза, доверяя ему всю себя. Звезды вспыхнули перед ее глазами, Алисса громко закричала от эйфории, ее ноги задрожали, а кожа покрылась жаром волнения. Вместе с волной оргазма пришло и расслабление, которого ей так не хватало все это время. Мысли исчезли, а тело казалось лёгким и расслабленным. Эймонд дал ей отдышаться, целуя ее бедра. Лёгкая улыбка не сходила с лица: он был доволен собой. Эймонд смог расположить ее к себе, показать ей свою любовь, ведь Алисса так важна для него. Ее дыхание стало ровнее, и Алисса, открыв глаза, перевела возбуждённый взгляд на Эймонда. В её глазах больше не было страха — взгляд девушки горел желанием. И хотела она только Эймонда. Щеки, что покрылись алым отливом, призывали его ближе, и Эймонд повторил попытку. Он прижался к ней своим сильным телом, и в этот раз Алисса не оттолкнула его, а обвила его шею руками и притянула его лицо к своим губам. Одним рывком Эймонд вошёл в нее, чувствуя, как его член сильно сжимают стенки ее лона. Умопомрачительно. Ошеломляюще. Безгранично приятно… Эймонд начал с нежных толчков, целуя Алиссу в шею и усыпая ее лицо поцелуями. С каждым мгновением Эймонд увеличивал темп и менял движения, заставляя Алиссу стонать все громче и чувственнее, от чего сам приходил в сладостное безумие. Это невероятное ощущение — доставлять удовольствие любимому человеку. Так… хорошо. Ее руки блуждали по его плечам, с каждым его движением всё сильнее сжимая кожу. Она и не знала, что близость может быть… такой: нежной, трепетной, искренней. Эймонд растворялся в её глазах. И если до этого Таргариен ещё не мог назвать свое к ней чувство «любовью», то теперь оно заполнило его целиком и полностью, захватив его сердце своей пламенной рукой. Эймонд более не мог сдерживаться. — Алисса, я… Говорить и не потерять контроль над собой было невыносимо сложно. Дыхание категорически не желало приходить в норму. Губы Алисса двинулись в хитрой улыбке — она уже и так чувствовала его неистовое напряжение внутри себя. Алисса сильнее обхватила ногами его тело, давая понять Эймонду свою жажду. Таргариена ее действие ещё больше привели в волнение, и он тут же, достигнув пика удовольствия, кончил в нее. Тепло быстро разлилось по телу, принося удовлетворение и спокойствие. Эймонд рухнул рядом с ней, не чувствуя себя. Будто бы тело покинуло его, оставляя томиться пылкой душе. Он открыл глаз, привыкая к тусклому свету от огня в камине, хотя только что весь мир для него был ярким отчётливым полотном. Эймонд повернул голову, и пьянящий аромат дикой розы с новой силой окутал его. Те цветы, что стояли в вазе, были не при чем. А ведь Эймонд приказал поставить их у своей кровати, чтобы они напоминали ему об Алиссе, слышать именно ее аромат — девушки, которая впервые лежит рядом с ним. Ее волосы издавали столь сладкий и теплый запах. Любимый его аромат. Навсегда. Алисса прижалась щекой к его горячей коже, слыша быстрое биение его сердца. Эймонд обнял ее, прижимая ближе к своему телу. Этим моментом хотелось наслаждаться, продолжить его на минуты, часы и долгие годы. Эймонд был уверен в своих чувствах. Теперь только следовало признаться ей, открыть свою душу, ведь сердце уже давно принадлежало ей. Но не сейчас. Ночь брала свое, а тело и мысли требовали отдыха. Эймонд поцеловал ее в макушку, и под тонкий аромат и ее размеренное дыхание крепко уснул.***
Алисса зашла в зал Малого совета, где в окружении рыцарей стоял Деймон. Она услышала, что он отдавал приказы об охране септы во время церемонии. — Что здесь происходит? — подала голос Алисса, чтобы на нее обратили внимание. Деймон, не взглянув на нее, махнул рукой, и несколько рыцарей вышли из комнаты, направившись выполнять приказ. — Мы готовимся к завтрашней коронации. — Деймон вручил рыцарю письмо, сказав что-то неразборчивое. — А почему меня не оповестили об этом? — недовольно спросила Алисса, приподняв подбородок. Фиалковые глаза неохотно посмотрели на девушку. Деймон кивнул остальным рыцарям, и лязг доспехов притих за массивной дверью. Они остались одни. Алисса насторожилась: вновь находиться наедине с Деймоном было не лучшим решением для её внутреннего спокойствия, но разговор не требовал отлагательств. — Моя мать покинула этот мир, — Алисса говорила убедительно, но потеря Рейниры заставила голос предательски дрогнуть, — и теперь я готова взять на себя ответственность… Деймон молча протянул ей лист пергамента, тем самым перебивая падчерицу. Безразличие, с которым он это сделал, настораживало, и Алисса, взяв пергамент, опустила глаза, чтобы поскорее узнать его содержимое. С каждым последующим прочитанным словом уверенность исчезала, а вместо неё стали нарастать злость и едкое разочарование. Деймон молча наблюдал за ее реакцией, а после того, как Алисса уставилась в пустоту перед собой, сдержанно сказал: — Я предупреждал тебя. — Ты же радуешься этому, не так ли? — Алисса с ненавистью подняла на Деймона презрительный взгляд. — Это ее решение, Алисса. Смирись с ним. Так просто… Мать обошла старшую дочь, словно она ничего не значила, и отдала свое наследие сыну. Смириться? Деймон так легко рассуждал, хотя сам когда-то был на её месте: Визерис в свое время предпочел Рейниру вместо Деймона. Неужели он забыл, каково это: чувствовать себя ненужным и брошенным? Деймон ждал, и в большей степени, когда Алисса молча уйдет. Такой расклад, несомненно, был бы идеальным для него. Но нет… Алисса читала в его фиалковых глазах то, о чем он молчал. Конечно, он не забыл. Он помнит каждый миг его «изгнания» и недоверие старшего брата к нему. И приглушенная обида, что не на его голове возлежит корона, пряталась за холодным взглядом и рассудительными речами. Но он молчал. Он смирился. Но только не Алисса. Она не Деймон, и она так просто не отступит. — Ее решение… — прошипела Алисса себе под нос, перечитывая невыносимые строки, написанные рукой матери. — В детстве она всегда говорила мне, что я ее опора, — голос стал приобретать краски. Ее рассуждения стали ярче и эмоциональнее. — Даже когда родился Джекейрис, она повторяла это. Вплоть до… — Алисса оборвала свою речь и приподняла брови в неожиданном умозаключении. Она резко перевела взгляд на Деймона, что так и оставался молча стоять на месте. — До того как вышла за тебя, — злобно процедила Алисса. Теперь все встало на свои места. Все решения матери были умело продиктованы никем иным, как дорогим мужем, что делал все возможное, чтобы лишить Алиссу ее права на наследие и вычеркнуть ее из их с Рейнирой совместной жизни. — Это ты настроил мою мать против меня! — утвердительно выкрикнула Алисса, сведя брови на переносице. И как она раньше не заметила этого? — Ты заставил ее отправить меня на Дрифтмарк, чтобы я не мелькала перед глазами и не помешала бы твоему плану! — Не было никакого плана, Алисса. — Деймон наконец заговорил, прерывая обвинения в свою сторону. — Твоя мать ошибалась, думая, что если она назначит после себя наследницей тебя — снова женщину — то народ примет ее решение, — властный голос звучал громче обычного. — Ей говорил об этом Лейнор, но она не слушала его. — Деймон подошёл ближе, впиваясь взглядом в её жгучие от ярости глаза. — Лорды не поддержали бы ее решение. Я сделал это ради нее. Ради её безоблачного правления. — Она мертва, Деймон! — Алисса скомкала пергамент и бросила его на пол. — И ты знаешь, что я должна занять ее место! Это было ее истинным желанием! Деймон молча смотрел на падчерицу, и его лицо исказила недобрая ухмылка. Алисса напряглась. — Бейла беременна. Джекейрис скоро станет отцом. Понимаешь, что это значит? Алиссу накрыла волна потрясения. Почему ей ничего не сказал Джейс? Неужели он думал, что Алисса не порадуется за него, не разделит их с Бейлой счастья? А Деймон продолжал: — И ты… — Деймон говорил спокойно, довольствуясь каждым сказанным словом. — Без мужа и ребенка в своем чреве. У тебя нет ни шанса, — Деймон сделал шаг вперёд, и Алисса попятилась. — Тебя никто не поддержит, Алисса. И мой тебе совет… — Я не нуждаюсь в твоих советах, — ее разочарование и обида выглядели жалко, на что Деймон вновь усмехнулся и продолжил: — Смирись с этим и порадуйся за брата. Деймон остановился, загнав ее «в угол». Алисса пыталась переосмыслить ситуацию, и Деймон воспользовался моментом — поставил точку в их разговоре: — Завтра на рассвете Джейс станет королем. Я лично возложу ему на голову корону Эйгона Завоевателя. Так велела твоя мать. Разговор окончен.***
Свечи краснели от того действа, невольными свидетелями которого они стали. Но у них не было возможности спрятаться, поэтому им оставалось только временами «танцевать» от внезапного потока воздуха, что просачивался сквозь узкие щели окон и двери, а также от страсти двух молодых людей, что наконец имели возможность наслаждаться друг другом. Ещё совсем недавно ровное пламя в камине стало угасать, требуя больше поленьев, но никому не было до него дела. Главное, что их огонь внутри зажигает молодые сердца. — Почему ты так смотришь на меня? — Алисса склонилась над грудью Эймонда, ощущая приятную лёгкость после нежной близости. — Как? — Эймонд, прислонившись к изголовью кровати, поправил пряди волос, что упали на лицо. — Словно… — Алисса подбирала слова, — словно не веришь, что это я. — Иногда мне кажется, что это сон, — теплая улыбка украсила его изувеченное лицо. — Мы с тобой. — Я здесь, Эймонд. — Алисса подняла голову, оперевшись локтем на кровать. — И это не сон. Чувствуешь? — она плавно провела рукой по его груди, не прерывая с ним зрительного контакта. Желанные прикосновения томно дразнили его тело, что покрылось испариной после длительных ласк. — Я тут подумал… — Эймонд сомневался в правильности своего предложения. Она могла быть не готовой к его напору. Но все же продолжил: — Может, мы с тобой улетим куда-нибудь? Алисса искренне удивилась его предложению. — Куда? — продолжить тему стоило, хотя бы ради того, чтобы в голову не лезли мысли о сегодняшнем разговоре с Деймоном, и о завтрашнем дне, что поставит точку в ее стремлении сесть на заветный Железный трон. После Алисса весь день искала Барристана, но его как след простыл: по словам рыцарей, он был где-то в городе по приказу Деймона. Алисса вновь осталась одна. И чтобы окончательно не сойти с ума, ее путь вновь привел в покои Эймонда, где она могла получить поддержку, заботу и его тепло. — А куда бы ты хотела? — Эймонд с интересом ждал ответ. Алисса прикусила губу, а взгляд застыл на свежем букете диких роз, который прислуга освежила ранним утром. Долго думать не пришлось. Перед глазами она вновь увидела тот красочный закат над озером в сопровождении успокаивающих звуков леса. — Однажды я была в самом лучшем месте во всей вселенной, — с загадочной улыбкой начала Алисса, убирая волосы за ухо. — Звучит интригующе, — Эймонд подхватил ее настрой. — Что это за место? — Это небольшая деревня в Эссосе. Вот только я даже не помню, как она называлась. — Алисса поджала губы, пытаясь вспомнить, но память ее подвела, и она продолжила: — В ней есть что-то манящее. Корлис показал мне это место… — сердце сжалось от теплых воспоминаний, что отдавали дикой горечью. Корлиса больше нет, и ее мысли о нем казались лишь приятным сном. — Мы можем полететь туда вместе, — предложение Эймонда оживило картинку, и Алисса уже представила себе, как они вдвоем… И тут же махнула головой, не давая себе поверить в нее, чтобы вновь не огорчаться. Но Эймонд уже был там. С ней. Его воображение отображалось в возбуждённом взгляде от счастливых мнимых представлений, где они вдвоем, где они вместе. Алисса не рубила эти образы на корню: она не хотела разочаровывать его. У нее и так это получалось лучше всего. — Звучит неплохо, — с натянутой улыбкой сказала она. Реальность нахлынула, окатив ее холодной водой: а смогут ли они быть вместе, после всего что произошло? Сможет ли она смотреть ему в глаза и всю жизнь таить в себе правду о своем предательстве? Сможет ли подарить ему детей, заранее зная, что непременно передаст им «изуродованную» часть себя? — Только ты и я. — Эймонд прильнул к её пухлым губам. Сладко. Робко. — После коронации я поговорю с Джейсом, — прошептал ей в губы Эймонд и вновь прислонился к стене. Больше играть Алисса была не в силах. Разочарование, которое она пыталась спрятать глубоко в душе, предательски выдало себя в потускневшем взгляде. Алисса сильнее натянула на себя простыни, прикрывая грудь. Она не решилась пойти к Джейсу и поговорить. Вновь заиграла обида. Почему? Почему он не сказал ей о беременности Бейлы? Братья всегда были для Алиссы самым теплым воспоминанием из детства, неужели они не разделяли ее представлений? Хотя после недавнего «открытия» было не мудрено, что Деймон настроил против нее не только ее мать, но и братьев. — Это должна была быть ты, Алисса. — Эймонд все это время наблюдал за её лицом, что становилось мрачнее с каждой новой мыслью. — Ты так думаешь? — Алиссе была приятна его поддержка. — Ты первый ребенок наследницы, — сказал Эймонд. — А ещё я видел, как ты смотришь на нее, — корона, что упала с головы умирающего Эйгона, бельмом встала перед глазом. — И если корона принесла бы тебе счастье, то… да. Я так думаю. Так же говорил ей Криган. И погиб за это. Алисса прикрыла глаза: Эймонду она не позволит пострадать из-за нее. Никогда! — Тогда мы бы не смогли улететь в Эссос, — мягко сказала Алисса, возвращаясь к разговору, которому, скорее всего, не дано воплотиться в действия. — Ты права, — Эймонд кивнул. — Тогда у нас не было бы и шанса. Алисса не продолжала: врать самой себе и Эймонду совершенно не хотелось. Она вздохнула, положив ладонь на его грудь, и подняла взгляд. — Ты опять так смотришь? — Алисса растерялась. Она мило улыбнулась, опуская глаза. — Ты очень красивая, Алисса. Я мог бы смотреть на тебя всю жизнь до самой смерти. — Сапфир в глазу блеснул, словно подыгрывал своему хозяину. — Ты меня смущаешь таким взглядом, — Алисса стала выбивать пальцами быстрый ритм по его груди. — Каким? — Словно хочешь съесть меня, — ее щеки налились румянцем. — Ты права в одном. — Эймонд взял ее за подбородок и большим пальцем скользнул по алым губам. — Я хочу тебя. — Дайте передохнуть, мой принц, — Алисса манерно убрала его руку, улыбаясь. — Хотя бы немного. Тишина их не смущала. Совсем наоборот: было приятно побыть вдвоем, соприкасаясь голыми телами, в которых ноет теплая истома. Эймонд не мог не смотреть на нее. Раньше он наблюдал за ней исподтишка, а теперь может смотреть прямо, наслаждаясь ее присутствием, тем, что она с ним. Слегка спутанные волосы, легкий румянец на щеках и манящие губы — все в ней было ему любимо и желанно. Но был один вопрос, что вертелся на языке, не давая Таргариену спокойствия. Он понимал, что спрашивать о таком неправильно, но он должен был знать, и, по возможности, был готов отомстить. — Я могу спросить тебя кое о чем? — Думаю, тебе можно все, Эймонд Таргариен, — обворожительная улыбка была ей к лицу. — Сколько тебе было лет? — Ты о чем? — уточнила Алисса, мягко касаясь его рельефного пресса. — Сколько тебе было, когда… — осторожно начал Эймонд и тут же запнулся, боясь продолжить. Но было уже поздно. Довольная улыбка исчезла с лица Алиссы, и она убрала пальцы, что ласково изучали кубики на животе. Томный взгляд стал настораживающим и горестным. Алисса не отвечала. Она несколько раз быстро моргнула и сцепила зубы. Алисса пообещала себе, что больше ни с кем не заговорит о том случае, после того как самый родной человек не поверил ей. Она выдержала взгляд Эймонда, который не торопил и не настаивал на ответе. — Мне было пятнадцать… — неожиданно для себя самой сказала Алисса. Эймонд единственный человек, к которому ее тянуло ещё с первых дней пребывания на Драконьем Камне. Она хотела ему довериться, хотела рассказать, но... Эймонд взял ее за руку. Впервые ее рука была теплой. — Кто это сделал с тобой? Алисса знала, что не признается. Она не разоблачит Деймона и его мерзкий поступок. Это приведет к непредсказуемым последствиям, которых Алисса допустить просто не могла. Резкий вскрик в коридоре привлек их внимание. Было слишком поздно для разгуливания прислуги по коридорам замка, а тем более для громких выкриков. Эймонд и Алисса настороженно переглянулись: все это выглядело странно. Тихий звук ударяющихся друг о друга лезвий и глухие стоны донеслись в комнату сквозь закрытую дверь. Им не показалось. Эймонд вскочил с кровати, быстро натянул брюки и рубашку, не забывая о кожаной повязке на глаз, и схватил меч. Алисса надела длинную ночную сорочку, наблюдая за сосредоточенным Таргариеном, что в один миг изменился в лице. — Оставайся здесь, Алисса. Закрой дверь и никого не впускай, — он чмокнул ее в лоб. — Если придется, ты знаешь о тайных ходах. Алисса промолчала: спорить с мужчиной, который хочет обезопасить женщину, было бы глупо и безрезультатно. Алисса подождала, пока Эймонд выйдет и двинулась за ним.***
В коридоре было тихо и пусто, а одинокие факелы плохо освещали пространство. И где все рыцари, что должны охранять покои королевской знати? Эймонд обязательно задаст этот вопрос, как только узнает источник шума. Он осмотрелся. Тишина. Может, им показалось? Он собирался уже пойти вперёд, как за спиной услышал тихие шаги. Эймонд тут же обернулся, направляя меч вперёд. — Что ты тут делаешь? Я же сказал тебе оставаться в комнате! — Эймонд говорил настойчиво, но очень тихо. Только Алисса открыла рот, чтобы ответить, как до них донёсся звук уверенных шагов, что быстро приближались. Эймонд закрыл собою Алиссу, сосредоточенно сжимая оружие. Мужская фигура с мечом в руке показалась из-за поворота, и лицо рыцаря осветил огонь факела. Мужчина остановился, переводя безумный взгляд с Эймонда на Алиссу. Эймонд опустил меч. — Барристан, что происходит? — Эймонд обратился к мужчине, который так и не спрятал меч в ножны. — Мы услышали шум и крики. Ты знаешь что-нибудь об этом? Алисса с замиранием сердца ждала его ответа. Все это выглядело странно и неправильно. Она чувствовала, что что-то не так, и им следовало ждать подвоха. Алисса сминала белоснежную сорочку, нервничая от сложившийся ситуации. Она еще пыталась успокоить себя, пока ее взгляд не упал на меч Барристана. — Эймонд, — вполголоса обратилась к нему Алисса, но в ночном коридоре было настолько тихо, что Барристан разобрал ее шепот. — Его меч, — голос охрип от тревоги. Эймонд кинул взгляд на меч. Свет огня факела отразился от острого лезвия, которое местами было испачкано кровью. — На нас напали? — Эймонд свёл брови, думая о том, почему до сих пор не бьют тревогу. Чувство ответственности за жизнь Алиссы, которая стояла за его спиной, давило на него, ведь если сейчас на них нападут, то ему нужно будет думать, как защитить ее. — Нет, — спокойно ответил Барристан, ухмыляясь. Его до этого всегда добродушное лицо приобрело черты самодовольства и сумасшествия. — Вам показалось, — эти слова прозвучало насмешливо. Эймонд негодовал. Что-то явно происходило, но он не мог понять, что именно. Странное поведение Барристана, и тот крик… И если на них не напали, то тогда… — Чья это кровь, Барристан? — резко спросил Эймонд. — Отвечай! Барристан гордо поднял голову, искренне веря в правильность своих дальнейших слов. — Сын за сына. Так передала ваша мать, Эймонд. Справедливая расплата за смерть короля Эйгона. Эймонд и Алисса замерли. Хотелось верить, что Барристан нес чушь, но кровь на его мече говорила об обратном. Они не хотела верить его словам. Этого просто не могло произойти! — Это ты… — голос стал сиплым от осознания правды. В голове не укладывалось: как такое может быть? Барристан… Учитель и наставник. Тот, кто многому научил Эймонда. Он поддерживал и поучал юного принца. А теперь выходит, что… Во рту пересохло. Следующие слова было сложно произнести, но Эймонд должен был. Боль за того, чья кровь пропитала клинок Барристана, была сильной и оглушительной. — Ты предатель! — эхом отдалось от стен. Барристану не понравилось то, что его увидели на месте преступления. Это никак не вписывалось в его планы. Но идти на попятную было поздно. — Я на вашей стороне, — Барристан мельком посмотрел на Алиссу, которая поддалась панике, что подпитывала бешеный ритм сердца. — Ты на стороне моей матери! — голос Эймонда, пропитанный враждой, прозвучал громче и увереннее. — Каждый выбрал то, что хотел, не так ли? Алисса пялилась в пол. Чувство стыда за свои поступки было ничто по сравнению со страхом, что пробежал противными холодными мурашками по молодому телу. Алисса не видела взгляда Эймонда, но была уверена, что если он узнает о ней, узнает о том, что Алисса косвенно, но все же причастна к смертям, он «убьет» ее взглядом и никогда не простит. Дыхание участилось, а руки продолжали все сильнее комкать подол сорочки. — Уходи, — Эймонд быстро повернул голову в сторону Алиссы, которая погрязла в собственных мыслях. Она вздрогнула от неожиданности. — Эймонд… — Иди! В этот раз Эймонд не обернулся. Он встал в удобную позицию и сильнее сжал рукоять меча. Барристан хмыкнул, после чего рассмеялся. — Вы хотите доказать, что ученик сможет превзойти учителя? — Барристан поменялся в лице и направил на него острие меча. — Я с удовольствием проучу тебя, щенок. Твой глаз станет для меня трофеем. Они скрестили мечи, и Алисса отбежала назад. Она никак не поможет Эймонду. Встревать в битву двух мужчин, да ещё и без оружия было бы безумным решением. Алисса посмотрела в противоположную сторону. Коридор приведет ее туда, откуда так спешил уйти Барристан. Другой путь — один пункт назначения. Коридор никогда ещё не казался таким длинным. Бесконечным. Алисса хотела бежать, но ноги не слушались ее. Хотя скорее она оттягивала момент, боясь того, что ждёт ее впереди. Она плелась мимо пустых покоев, заранее зная, куда ей следовало идти. «Я на вашей стороне…». Определенно эти слова были адресованы ей. И то, что Барристан пропал сегодня на весь день, было не случайностью. Очередной приказ — незамедлительное выполнение. Свет от факелов освещал ей путь, указывая на покои, в которых были открыты двери. Алисса знала, чьи они. Она не чувствовала холода каменного пола, хотя Алисса выбежала так быстро, что не успела надеть обувь. Белая ночная рубашка прикрывала лодыжки, а взъерошенные после близости волосы змеились по спине, приподнимаясь в такт походке. «Сын за сына…». Смысл слов Барристана стал ярче солнца, что ещё не знало об очередной потере в доме Таргариенов. У покоев — несколько убитых гвардейцев: они не смогли защитить тех, кто мирно спал, не ожидая подвоха от близкого друга, которому десятилетиями доверяли свои жизни. Сердце выскакивало из груди, воздуха стало не хватать… Алисса перешагнула порог. В комнате горело только несколько свечей, но и их хватило, чтобы разглядеть то, что в ней произошло. Как бы Алисса не готовилась, но, зайдя в комнату, ее мир ещё на одну ступень погрузился во тьму. — Нет… — прошептала Алисса, закрывая рот рукой. Шок от увиденного парализовал не только голос, но и умение мыслить. Дышать было больно. Невыносимо. Тошнота подобралась к горлу, и Алисса сглотнула, сдержавшись. Она зажмурилась, в надежде поскорее проснуться от страшного сна. Но ее жизнь и была нескончаемым кошмаром. Алисса, переборов себя, сделала шаг и упала на колени прямо в лужу крови, касаясь кудрявых волос брата. Резкий запах крови ударил в нос, но она больше не отворачивалась: Алисса обязана видеть, к чему привели ее действия. — Джейс… Джейс… В безжизненных глазах застыл ужас, злость и горькая скорбь. Алисса заставила себя осмотреться в поисках… — Бейла… Удар намеренно пришелся в живот. В самое чрево. От ребенка избавились безжалостно и с особым зверством. Джейс не смог защитить Бейлу. Он даже не успел достать меч, ведь в их покои вошёл давний друг семьи. — Джейс, прости меня. Я не хотела этого. Я… — раз за разом шептала Алисса, захлебываясь в тихих слезах, а остатки здравого смысла кричали во все горло: «Я допустила это. Это моя вина. И мне теперь жить с этим». Она знала. Она могла предугадать последствия, но ничего не сделала ради этого. Алисса посмотрела на руки. Кровь. И вся ее ночная рубашка была залита кровью. Ее видение сбывалось на глазах, хотя должно было предостеречь от ошибок. Все могло бы быть иначе, если бы она приняла другое решение. Если бы она призналась. Но Алисса промолчала. Эймонд вбежал в комнату. Меч выскользнул из рук и упал на каменный пол. — Джейс… Он опустился на колени, не веря своим глазам. Бейла, Джейс… Злость уступила место проклятой скорби. Лучше бы он злился, задыхаясь от ярости и ненависти, чем осознавал то, что видел его глаз. Жестокая и несправедливая реальность! Эймонд обнял Алиссу, прижимая ее к груди. Его белая рубашка впитывала ее слезы, пока Эймонд гладил ее по волосам, пытаясь успокоить самого себя. Джейс был для него родным человеком. Братом. В его объятиях Алисса почувствовала облегчение. Да! Сидя у ещё горячего тела брата, вся в крови, но она ещё могла ощутить облегчение. Эймонд жив. И он рядом. — Барристан… — еле выдавила из себя Алисса. — Я убил его, — сухо сказал Эймонд. — Я убил предателя. Алисса даже не кивнула. Лишь ещё сильнее прижалась к его теплой груди. «Это я, Эймонд! Это я предала всех! Я предала Джейса! Бейлу! Тебя! Я… предала тебя…».