Стайлз вздохнул, потирая пощипывающие глаза, бесконечные сутки давали о себе знать, сила мысли – его суперсила! – слабела, что в этой ситуации непозволительно.
Выпивая специфическое по своей сути пойло, кофейного гриба и энергетика, которое его научили готовить ещё в первые месяцы стажировки, Стайлз концентрировался, мысленно расставляя фигуры на доске: кем-то пожертвовать, кого-то спасти, кого-то приберечь на финал... Холодный расчёт действует плохо, когда у фигур на доске лица друзей.
Катастрофически не хватает данных о развитых сильных сторонах и появившихся новых слабостях. Матрица в голове подсвечена красным.
Очевидно, что почти все в
команде стае имеют помимо своих личных уязвимостей, ещё и сторонний придаток.
Перебирая человеческие ресурсы Думая о друзьях, он попутно расставляет их по парам, стараясь предугадать возможные действия:
Скотт и Элисон
Миссис МакКолл и Скотт
Отец и я
Лидия и я (?)
Дерек и Элая
Дерек и я (?)
Лиам и Хикари
Малия и Пэрриш (?)
Арджент и Эллисон
«Хорошо, что есть одиночки. С ними проще», — непроизвольно пронеслось в голове, когда он наконец захлопнул ноутбук.
— План отличный, а если не выйдет, есть ли запасной? — дождавшись пока остальные разойдутся, почти над ухом прошептал Хейл. Стайлз обернулся через плечо, окинув его тяжёлым взглядом:
— Будем перестраиваться по ситуации. И нет, твою идею, как я и говорил, даже рассматривать не хочу — слишком рискованно. Подумай о сыне, — затравленно произнёс Стайлз, убеждаясь, что в нагрудной сумке каждый элемент лежит на своём месте — своего рода терапевтический ритуал, приобретенный с годами.
— Я о нём и думаю, — хватая Стилински за плечо, вновь заходится Хейл, — о его будущем. Я не хочу потерять ещё одного близкого человека, — наседает Дерек. Бесполезно номер. Закаленный в спорах с жадными бюрократическими крысами, Стайлз не поддавался даже на самые изощренные провокации. А тут вопрос не о каких-то неверных датах в отчётах — на кону стояла жизнь Дерека, потому «унылый ФБРовец», как его называл Питер, был непреклонен.
Стайлз, если уж припрет к стенке, лучше на себя пóлымя это примет, и не только из-за того, что Хейл воспитывает сына. То, что произошло между ними накануне – что он толком не успел осмыслить – пробудило какие-то новые забытые чувства.
Стилински казалось, что он отпустил и уже все давно понял. На деле скорее просто небрежно отложил в архив, как запутанное дело без шанса на разрешение. Сейчас запылившаяся толстая папка, так не вовремя, оказалась прямо на рабочем столе и требовала разрешения, мелькая просроченным дедлайном и бурлящим океаном ощущений.
Спор заходил в тупик, а терпение обоих мужчин доходило до предела — как оказалось, в некоторых вопросах закалка не срабатывает должным образом.
Стайлз молчал уже несколько минут, лишь машинально перебирал все застёжки, дергал, закрывал и вновь открывал, проверял крепления, регулировал ремешки. У Дерека начало рябить в глазах от той чехарды, что исполняют длинные пальцы с обстриженными под корень ногтями. Он в успокаивающем жесте накрыл мельтешащую руку, зажимая ее в своих горячих ладонях.
— Всё будет хорошо, — доверительно шепнул мужчина, заглядывая в глаза, — буду строго действовать плану. Но если другого выхода не будет, стану действовать, как считаю нужным, — с мягкой уверенностью заявил Дерек.
Стайлз нехотя согласился, укладывая вторую ладонь поверх чужой кисти.
Так они стояли некоторое время в ничего не требующей тишине, набираясь энергии и успокаиваясь. Первым разорвал контакт оборотень. Пора.
***
Скотт и Дерек синхронно сделали рывок в сторону врага.
— Не сейчас, — сквозь сжатые зубы произнес Стайлз, выставляя руки в предупреждающем жесте.
— Ну же, Мечислав, ближе, — исходился демон, издавая клокочущие утробные звуки, — кровь за кровь. Игра стоит свеч. Твоё тело, привычный для меня сосуд, а взамен малец. Так уж и быть отпущу твоих драгоценных друзей, — язвительно протянул последнее слово трикстер. Стайлз кивнул, делая ещё несколько широких шагов, вытягивая руку. На фоне раздался обеспокоенный протестующий галдеж.
— Отпускай его. Прямо сейчас. Больше не сделаю ни шагу.
Ногицунэ колебался — явно что-то подсчитывал. Продумав свой предполагаемый ход, неохотно толкнул Элаю в объятия Стилински, который машинально отбросил его себе за спину, как можно дальше от эпицентра. Демон звериным выпадом схватил его за руку в перчатке, едва ли не стягивая её вместе с кожей.
Вязкий голос раздался на этот раз в голове: «И снова рядом с тем, кто так пришёлся мне по вкусу. Ты возмужал, Мечислав. Умный и все ещё не лишённый чувства юмора. Теперь ты стал ещё ближе мне по духу». Нотки в голосе привычно приняли игривый характер, как это бывало, когда их беседы обретали статус тет-а-тет. Вкрадчивый шёпот лизал перепонки, эхом рассеивался в голове, оседая на самом дне. Затаивался. Неожиданно вытягивался гуттаперчей, отскакивая, ударялся о лобную долю.
Стайлз измученно хватался за края реальности. Перед глазами, словно изображение с помехами из старого телевизора, скакали миры — его то бросало в ослепительно-яркую комнату, то обратно во тьму леса, изредка с чудовищным оскалом-скримером Ногицунэ прямо перед носом. У переносицы щипало, и голова шла кругом, но он продолжал держать концентрацию, поддерживая характер интимности беседы:
— «И что теперь? Куда отправимся? Помнишь, что обещал покинуть Бейкон Хиллс?»
Свободной рукой, в реальности (он надеялся, что это была реальность), едва шевелясь Стайлз нащупывал шприц, выслушивая гипнотические россказни трикстера где-то на границе сознания. Силы были на пределе, кажется, из левой ноздри стекала струйка.
В следующие секунды всё произошло быстро для остальных, но тошнотворно медленно для Стилински, всадившего в плечо (а не в шею, как планировал) иглу с кровью.
— Тео, давай! — до хрипа крикнул Стайлз, почти в эту же секунду оказавшись в ловушке из мха вместе с демоном. Тот взвыл, обнажая страшную пасть, и разрывая когтями плоть чужой руки, за которую продолжал держаться.
— Тео, продолжай! Пэрриш!
Становилось жарко. Стайлз, почти бессознательно, левой рукой цеплял цепь к сети, на фоне кто-то быстро мелькал, пока тело ревущего Ногицунэ всё плотнее сжимали оковы. Правую кисть Стилински уже не чувствовал, в отчаяние с мерзким хрустом дернул на себя. Придавленный сетью, он повалился наземь.
Огонь слепил даже сквозь закрытые веки, прорывался в ускользающее сознание вместе с ультразвуком, а затем наступила обволакивающая тишина.
