О женщинах: шахматы лучше.
Роберт Фишер
Рей пила клубнично-базиликовый лимонад, чувствуя, как вечернее солнце обнимает её за обнаженные плечи. С ней, этой большой звездой в небе, от которой зависела жизнь на планете, у девушки были сложные отношения. Когда она жила на Мадейре, ненавидела солнце. Было невыносимо больно видеть, как то целует бесконечный океан, заигрывает с ним, а Бену где-то так плохо. Если в мире существовал рай, то она в нем тогда жила. А мужчина был туда не допущен, хоть изгнана из страны была она. Рай, который она бы променяла на ад, лишь бы её дьявол был рядом. В период, что они уже своей семьей жили под Сан-Диего, солнце стало другом Рей. Она любила смотреть, как Тео сачком пытается поймать лучи или как Бен, разрезая волну, был словно окружен сиянием. Ему шло солнце. Её же оно обжигало, заставляя нос смешно шелушиться. Сейчас же его компания была Рей приятна. Просто потому что остальные раздражали. Ей нравилось выполнять свои благотворительные обязанности раньше. Когда она могла напрямую видеть проблему и прикасаться к ней. Когда её визит в клинику мог поддержать онкобольных детей, например. И не просто поддержать, но ещё принести двойную пользу. Она могла обучать тех основам компьютерной грамотности, а параллельно её имя добавляло доверия, и американцы жертвовали деньги. Странно, но бренд «жена Монстра» отлично продавался. То ли из-за красивой улыбки, то ли из жалости. В глазах многих Рей была чуть ли не пленницей Чудовища. Да. Красавица и Чудовище. Она знала, что газетчики так их называли. До того, как Бен получил должность Директора Национальной Разведки. Но хэштег под публикациями с их фотографиями нет-нет да и всплывал. Людям со времен Средневековья нравились такие истории. О женщинах со стокгольмским синдромом, что влюблялись в своих тюремщиков. Хоть, кажется, это тогда называлось детской сказкой. Рей кому-то дежурно улыбнулась. Когда щелкнули камеры журналистов, подумала – что она здесь делает, проклятие. Это не благотворительность, это вечер тупых павлинов. Но ей нужно было находиться именно в этом месте. И выглядеть шикарно. Пускать пыль в глаза, чтобы завтра домохозяйки обсуждали стоимость её браслета на запястье, который Бен подарил ко дню рождения близнецов. Никто не узнает, что его кошмары оставили на том же запястье синяки. Людей будет интересовать её платье. Макияж. Женщины будут ей сочувствовать и немного завидовать. Мужчины цокать языками и говорить, что этому Бену Соло повезло, раз его ублажала такая красотка. Она знала, что многие так думают. Что он взял её в жены за то, что у нее наверняка талант делать минет и терпение безропотно стоять на коленях. Плевать. Пусть думают. Пусть завидуют. Пусть фантазируют. Пусть видят в Бене человека. Пусть знают, что он такой же, как они. Обычный мужчина. И говорят об этом за своими обеденными столами. Не Монстр. И дети у него – просто дети. Не потомство чудовища. Правда… правда, порой, в такие неудачные дни, как этот, Рей и сама думала - за что он на ней женился, её Бен Соло? Что привлекло его аж настолько, что он её оставил рядом? Ей хотелось верить, что привлекла внимание острым умом да бойким, бесстрашным характером, однако… да, блядь, после фраз «я запрещаю вмешиваться» складывалось впечатление, что все эти люди правы. Что дело в длинных ногах и безропотности. Бен хранил мир в стране, она же создавала мир вокруг него. Занималась дипломатией. Настолько тонкой, что муж принимал все за слабость, наверное. Рей же просто хотела мира для них. Была Антантой, которая не могла усмирить ничего. Антантой, подстроившей жизнь под своего железного Феликса. Девушка посмотрела на лимонад. И подумала, что вот оно, вот. Она даже не могла выпить сангрию, потому что Бен имел проблемы с алкоголем, и ей не хотелось его беспокоить. Или провоцировать? Впервые Рей задавала себе не очень удобные вопросы, а все из-за того, что Бен сегодня не сделал. Не накинулся на нее. Не ударил. Рей не боялась своего мужа. Нет. Она прекрасно знала, что выходила замуж за палача и убийцу, хоть, кажется, это называлось тогда Глава Отдела Национальной Безопасности США при ФБР. Сейчас его должность и обязанности изменились. Но не он сам. Потому нет, девушка не боялась. Но поведение Бена этим утром внушало ей беспокойство. За него самого. Внезапно у девушки по обнаженным рукам побежали мурашки, несмотря на теплоту наступившего вечера. Ещё не пахло сентябрем, хоть он уже приближался. Обязанности. Что, если нет? Что, если там, в Гуантанамо, его стране понадобился не Директор Национальный Разведки, разрешающий пытки, а палач? Возможно, что с лица земли исчез человек, подозреваемый не просто в терроризме, а в высокой должности в своей организации? Исчез, чтобы появиться в Гуантанамо и сыграть с её мужем в шахматы. Усмехнулся ли Бен, когда выиграл? Сказал ли, что страх убивает разум, потому его ещё никто не победил. Закончил ли партию фразой «и когда страх пройдет, останусь лишь я»? То, что в Дюне было символом надежды, захлопывало ловушку. Потому что да, оставался лишь он. Тот, кто хуже страха. Хуже смерти. Боль. Он превращал все в боль. Рей сжала стакан покрепче, анализируя. Вспоминая поведение Бена в те, другие дни, до рождения детей. До нее, по сути. Каким он был, когда выходил из стеклянного атриума в Сан-Диего. Запачканный водой и кровью – своими главными красками. Каким вернулся из Ирака. Каким был в Сирии. Дни, когда в его поведении появлялось беспокойство хищника, видевшего и пробовавшего боль на вкус. Ей стало не по себе. Если Бен пытал кого-то в Гуантанамо, что она делала здесь? Сейчас её место было там, рядом с ним. Ей нужно было обнять его, стать той, которая объединяет его две жизни. Показать, что ничего не изменилось. Дать ему возможность уложить голову, тяжелую от мыслей, на её колени и устроить Пепельную Среду не по графику. Выслушать. Отпустить грехи. Не вычертить пеплом крест на его лбу, но разгладить морщину, что залегла меж бровей. Поддержать Бена. Девушка, собираясь, поставить лимонад, в котором растаял весь лед, хотела покинуть мероприятие, но случайно столкнулась с какой-то женщиной, которая как раз разворачивалась, чтобы взять себе “Манхэттен”. - Простите, - извинилась она, и блондинка с идеальной стрижкой, идеальным макияжем, в идеальном платье ответила ей идеальной улыбкой. Всё это скрипучее американское совершенство выдавало в ней жену какого-то политика. Пример, которому Рей не хотела следовать. Она боялась однажды проснуться и обнаружить, что её день наполнен вот такими простыми приемами. - Все в порядке, милая, - женщина доверительно покачала головой, - я понимаю. Когда позволяют оторваться от слюнявчиков, то немудрено утратить координацию. Очень рада Вас видеть, давно хотела познакомиться, но Бен так упрямо держит свою супругу взаперти, что не ожидала Вас встретить. О, давайте я поставлю Ваш стакан. Базилик? Надо же, у Бена же на него аллергия. Хотя, может, он просто солгал. Как всегда. Рей сузила глаза. Потихоньку она узнавала эту женщину, которая приветливым тоном за тридцать секунд наговорила ей кучу гадостей, прикрываясь политесом. Та безупречная красотка старше её лет на десять была женой то ли мэра Нью-Йорка, то ли губернатором того штата. - Однако же встретили, - равнодушно ответила Рей, нарочно не реагируя ни на единое слово. И не считая нужным добавлять, что у её мужа не было аллергии на базилик. Возможно, девушка впервые встретила какую-то бывшую Бена, но в лицо грубость ей говорили отнюдь не первый раз, и ей было больше двадцати одного, чтобы это произвело хоть какое-то впечатление. Огрызаться было выше достоинства, потому она лишь ухмыльнулась. - Простите, не могу в ответ сказать, что взаимно мечтала о встрече. Настолько редко бываю в обществе, что совершенно не запоминаю жен политиков. Обычно их предвыборные программы и то разнообразней. Рей не лгала. Разве что не договорила, что виною было не её редкие появления, а скорее то, что ей были неинтересны все эти высокие, красивые блондинки с конвейера, иллюстрирующие американскую мечту. Кое-как, в виду необходимости, она запоминала на лицо неких женщин, но в её мысленной телефонной книге они значились, как «супруга сенатора такого-то» или «любовница губернатора того-то», потому что у самих заслуг не было никаких. Ни одна из них не стала второй Хилари, они лишь паразитировали на том, что удачно вышли замуж, и это шло вразрез с принципами Рей, хоть, увы, половина Америки её воспринимала так же. Не скажешь же: «Эй, я тот хакер, что ломает даже сайты Бена Соло». Увы. - Встретила. Надо же. Самое сложное дело Бена Соло. Удивительно. – Женщина улыбнулась. Ей хотелось, очень хотелось плеснуть в лицо этой молодости свой «Манхэттен», ведь на том проклятом острове она должна была взлететь, а пала с красивым молодым обаятельным мужчиной настолько, что позабыла о своем браке. Та история закончилась больше десяти лет назад, но хорошая семья превратилась в руины. Между ней и мужем так ничего и не наладилось, и каждый жил своей жизнью, встречаясь порой в спальне или перед камерами. Не более. А эта девушка цвела красотой. Вся Америка знала, что Монстр её боготворил, это было видно на всех редких снимках. А она в ответ рожала ему детей. Одного за другим. Которых Бен вроде как обожал, а ей было тошно видеть, ведь её-то он отправил на аборт. Выполнил задание, бросил и жестко сказал: «Реши проблему». – Раньше его не интересовал имидж, потому он никому не позволял родить, а теперь видимо дядюшка Сэм приказал поработать над репутацией. Когда ждать четвертого? Сколько Вам приказали произвести на свет, чтобы выглядеть безупречной семьей и заставить мир забыть о том, что у «милого папочки» руки в крови по самые плечи? В крови детей, в том числе. Его собственных тоже. Которым он не дал появиться на свет. Рей не стала заламывать пальцы или падать в обморок. Новость не была новостью. Когда-то Бен, открываясь ей, рассказывал о том, что он не хотел детей, и о том, что она была не первой, кто забеременела. Но те женщины были частью его шпионского прошлого, Бен не любил их и не ощущал ни раскаяния, ни сожаления. Рей же было жаль. Не тех малышей, которым мужчина не дал появиться на свет, ведь те не сформировались в людей, но тех, кого он отправил на аборт. По себе она знала, как легко влюбиться в такого мужчину и, увы, как невозможно его разлюбить. Это и заставляло безупречную женушку политика говорить ей все эти тошнотворные вещи. Любовь, ставшая ненавистью. Нелегкое это было испытание – смотреть на ту, которой повезло больше. - Как только прикажут в Белом Доме, - ослепительно улыбнулась Рей, хоть внутри она закипала. Одно дело – шутливый тотализатор, но то, что это обсуждалось во всех кругах, бесило. Возможно, это было той причиной, по которой она отказывалась реализовать безумное желание Бена об ещё одном сыне. Ему хотелось троих сыновей до дрожи. Но Рей не хотелось этого делать, ведь вся Америка наблюдала за ними, как в прямом эфире. - Правильно, не спешите. Вы и так изнеможённо выглядите. Синяки даже хороший визажист не скроет, дети так выматывают по ночам. - По ночам меня выматывает исключительно мой муж, - она вдруг наклонилась к женщине и не удержалась, - долго, страстно и безумно. А потом Рей развернулась и покинула вечеринку, как и планировала. Теперь ей ещё сильнее хотелось к Бену. Вышла она в сопровождении молчаливой охраны и направилась в сторону стоянки. Остановилась. На месте, где её должен был ждать водитель, стоял другой автомобиль. Машина мужа. - Дальше я сама, - она отпустила маячившую охрану за спиной, улыбнувшись. Несмотря на утренний эпизод, безопасней, чем с Беном, ей, увы, не было ни с кем. Увы, потому что этот мужчина отдал бы жизнь за нее, не раздумывая. Рей не хотела бы выжить, в случае чего, такой ценой. Положа руку на сердце, она не представляла свою жизнь без него. Хоть порой этот мужчина заслуживал хороший хук в челюсть. Возможно, стоит предложить ему тренировку? Рей знала, что не стоит. После пыток Бена лучше не дразнить. Остановившись, она покачала головой. Её муж сидел на водительском сидении. Дверца была распахнута, и она могла видеть его. Нет, не видеть. Любоваться. Он был очень хорош собой в своих строгих костюмах да с тонкими галстуками, но когда надевал клетчатую рубашку, рукава которой были закатаны, а пара верхних пуговиц расстегнуты, то становился не всесильным Директором Нацразведки, а простым мужчиной. Чертовски красивым. Хоть и с поседевшими раньше времени висками. Он сидел, уткнувшись в телефон. Был слегка напряжен, но это было привычно. Его волосы были слегка зачесаны назад, а на открытых кистях Рей заметила разноцветные точки от фломастеров. Одна складывалась в весьма нелепую звездочку, лишенную пропорций. Сын Художника порой превращал папочку в полотно. Бен не возражал. Рей знала, почему. Больше всего на свете он мечтал, чтобы его дети не получили его дефективные, как он считал, гены. Те, где была жестокость, например. Девушка считала наоборот. В современном мире, с репутацией отца, их сурикатам многие его черты ой как пригодятся. Девушка скрестила руки. Ей было приятно, что он ждал ее. Не звонил, не писал, не зашел на мероприятие, привлекая внимание. Просто сидел. Просто ждал. Терпеливо. Как обычный человек. То, что любая другая женщина приняла бы за контроль, девушка безошибочно сочла за протянутую в примирение руку. Вот что изменилось за эти семь лет вместе. Раньше только она бежала к нему, Бен же всегда делал шаги назад. Сейчас он не смущался признавать ошибки, потому пока Рей уходила с вечеринки, муж шел к ней, а не сидел, замкнутый в себе. Они двигались навстречу друг другу. И это приятно анестезировало беседу с той мерзкой женщиной, которая не вызвала ревность, но и не была приятна. Никому не хотелось думать, как свой муж делал детей кому-то другому. Как кого-то раздевал, как толкался в чьем-то теле, как стонал и как кончал. И какие слова бормотал. Рей хотела подойти, но продолжала стоять и наблюдать. Думая о том, что он сидел в машине с открытой дверью. Уязвимая мишень. Нарушая свои же правила. Ей бы Бен прочитал целую лекцию, сам же… впрочем, ему всегда было на себя плевать. Увы, девушка слишком хорошо это знала. Безжалостный к окружающим, к себе он был ещё более требовательным. Она прекрасно видела, что порой Бен окидывает свою семью потрясенным взглядом человека, не понимающего, за что это с ним случилось. И на фоне того, что он сам себя раз за разом лишал возможности быть и отцом, и сыном, – отвергая капо – Рей понимала почему. Её всегда трогало то, насколько муж прост и спокоен. Всемогущий на работе, дома он обычно был иным, особенно после рождения близнецов. Рей догадывалась, что в своей семье он напряжен сильнее, чем на работе, потому что очень хотел быть нормальным и не желал срываться. Он никогда ничего не требовал и всегда благодарил за любой пустяк. За то, что она могла не разбудить его. За выглаженную рубашку. За то, что Рей никогда не ругалась за его задержки. Мало говорящий о любви, Бен никогда не забывал свое «спасибо». Этим словом он заменил даже «спокойной ночи». Целуя её перед сном шептал «спасибо». То ли за ужин. То ли за то, что у Тео его уши. То ли за то, что они все ещё с ним. Девушка тяжело вздохнула, вспомнив пустяковую просьбу, в которой она отказала. Ему ведь не был нужен завтрак. Это был тренировочный бросок. Просьба о помощи. Вопрос – «со мной же все в порядке после Гуантанамо, правда? Ты все так же любишь меня?». Вот почему он столь резко отреагировал. Подумал, что из-за пыток в нем что-то изменилось, и она не хочет больше заботиться. Бен нуждался в доказательствах, и ему в них было отказано. - Сдалось тебе твое упрямство, Рей, - пробормотала девушка. Сделала шаг, и Бен как раз вскинул голову. Заметил её. Такую сияющую в платье, сшитом из переливающейся ткани голубого цвета. Подумал, что она очень изменилась за семь лет, а по сути – та же девчонка, что любит блестки. Только теперь в нарядах от Дженни Пэкхэм. Платьях, которые публике нравилось обсуждать, ей - надевать, а ему – снимать. Пуговица за пуговицей. В них она была невероятна, без – ещё лучше, потому что принадлежала только ночи и ему. Девушка махнула рукой, как бы попросив Бена остаться в машине, а сама скользнула на переднее пассажирское сидение. Захлопнула дверцу и потянулась к своему мужу. Не задавая вопросов. Просто обвивая руками шею. Принимая в свои объятия. Она его выбрала много лет назад, а он её не отверг, как других. Они были созданы друг для друга. На зло проклятому миру! - Я решил пригласить тебя на ужин, - куда-то в уложенные волосы сообщил Бен, дыша ею. Рей слышала, как привычно ровно бьется его сердце, а вот она сбивалась с ритма. Понимала, что в одной фразе – извинение за резкую реакцию утром на банальное. – На этих благотворительных вечерах всегда удивительно мало еды. Что скажешь? Поедем в твой любимый гриль-бар? - Ммм, - протянула девушка. Она обожала сэндвичи на гриле. У них была хрустящая корочка. С томатами, тянущимся чеддером и курицей в соусе барбекю. От предвкушения Рей едва не капнула слюной на свое дорогущее платье. А он умел соблазнять, этот её мужчина. Кивнула и хотела отстраниться, но поняла, что Бен ещё не готов отпустить. Он все так же прижимал её к себе. Крепко. Очень крепко. Так, что даже немного было трудно дышать. Рассматривая прекрасное в своих руках и впервые задумываясь – что бы ощутил, если бы Рей изменяла ему? Бен не знал, откуда эта мысль появилась. Глупая и нелепая, так как он прекрасно понимал – его жена верна ему. Но они плохо распрощались, а потом он увидел её на стоянке. Такую красивую, молодую, роскошную. Умную и остроумную. Способную понравиться кому угодно. В платье, привлекающим внимание мужчин и заставляющим думать – было ли под ним белье, оно ведь так идеально сидело? Рей была сосредоточением всего прекрасного, чем мог обладать человек. Он же в контраст был замкнутым чудовищем, которое пыталось её уберечь так сильно, что это граничило с жесткостью. Однажды она ведь устанет? Устанет от того как он мрачен, хоть Бен старался. Устанет от того, что у нее нет друзей. Устанет не иметь возможности просто жить. Устанет и… да, она ведь могла встретить какого-то обаятельного мерзавца. Ровесника. Веселого айтишника, с которым можно было повеселиться. Который будет говорить, что правила – для дураков и зануд. Что жить нужно долбанным моментом. И что случится тогда? - Поехали? – пробормотала Рей, не догадываясь о его мыслях и никогда, даже в моменты раздражения, не задумываясь о том, чтобы реально уйти. Вывернулась из теплых рук и поцеловала Бена в щеку. – С тебя – ужин, с меня – завтрак. Идет? Она видела, как муж едва заметно усмехнулся. Не сказал «нет», но бросил быстрый взгляд на себя в зеркало заднего вида. Немного расслабляясь. Видимо, убеждаясь, что он все тот же Бен Соло. Что на него может и смотрел из отражения Монстр, но Рей видела лишь его. Человека. Мужа. Своего мужчину. - Как провел день с детьми? – Рей улыбнулась, обнаружив букет подсолнухов на панели. Он дарил ей миллион цветов, но извинялся лишь когда приносил эти простые с виду цветы, которым ведома была преданность солнцу. Осторожно вытащил один, девушка вставила тот себе в волосы - Как в раю, – просиял Бен, заводя автомобиль. – В плане, они вели себя просто ангельски. Рей недоверчиво хмыкнула, пристегнулась и приготовилась к поездке. Пока Бен выезжал с парковки, случайно уронила свой телефон на пол. Наклонившись, тихо рассмеялась. Под сиденьем, кроме айфона, лежало две длинные картошки фри. Достав их, покосилась на мужа. - Ангельски, говоришь? – переспросила девушка, рассматривая доказательства. Бен немного виновато пожал плечами. - Тео очень хотел Макдональдс, - со вздохом ответил мужчина, и Рей расхохоталась уже в голос. Гроза всех террористов пасовал перед своими детьми. Ещё не научился говорить «нет». Он принимал на работе решения любой жесткости. Мог делать все, что угодно. Пока не плакали его дети. – Слушай, это бывает редко, ты же знаешь. - Я никогда не против небольшого чит мила, - пожала плечами девушка, - Тео – обычный американский ребенок, ему положено клянчить чизбургеры. Когда близнецы подрастут, то тоже… ох, не говори мне, что ты и их накормил фастфудом? - Нет, что ты. Ну… точнее как. Я отщипнул немного булочки для Эни. Она очень хотела попробовать. Потом заволновался Мэт. Рей, все нормально. Я почитал в интернете, ничего страшного, что они съели пол гамбургера. И пару картофелин. Но я не дал им кетчуп. - Тебе просто не хотелось сдавать машину в химчистку, вот и все, - фыркнула девушка, качая головой. На самом деле, она была очень рада, что Бен провел целый день с детьми. Они делали его иным. – Я встретила на вечеринке жену одного из нью-йоркских политиков. Ей было сложно удержаться. Она и так молчала о многом. И ей нужна была реакция Бена, ведь… это было неприятно вспомнить, но он так часто летал в Нью-Йорк, но в лице мужа ничего не изменилось. Разве что тот едва заметно нахмурился. Сразу понимая, о ком речь. Но видимо, как и когда-то, не испытывая раскаяния за то, что просто выполнял задание. - Потери неизбежны, - ровно ответил он. Потом вздохнул. – Наверное, за те грехи я люблю наших детей ещё сильнее. И потому хочу ещё одного. Я не восстанавливаю баланс, не заменяю тех, кто не родился, но я хочу производить на свет ещё и жизнь, не только смерть. И дети в этом помогают. - Но это твои грехи, а я не готова. Меня и так бесит, что мое тело – предмет тотализатора. Дай этому утихнуть. И в будущем, возможно, все будет. – Рей говорила мягко, очень мягко. – Ну или когда твои родственнички поставят такие безумные, бесценные ставки, что это будет элементарно выгодно, - пошутила девушка, знающая, что если бы она здесь и сейчас согласилась на четвертого ребенка, Бен бы уложил мир к её ногам. Но без него её мир был пуст. И как раз этого они не могли изменить. - Можешь дать мне свой телефон? Мой разрядился, а я хочу сделать заказ с собой. Не хочу в платье сидеть в баре. Раз уж дети под присмотром няни, давай устроим себе открытый пикник и все такое. Она сверкнула глазами. Они оба знали, что это за «все такое». Знали, потому заговорщики переглянулись. - Я не видел тебя три недели. Пожалуйста, не говори таким тоном, иначе «такое» будет до ужина и прямо здесь, – прокомментировал мужчина, не отрывая взгляд от дороги. Потом внезапно ухмыльнулся. – Конечно, ты можешь взять телефон. Он у меня… в левом кармане штанов. Рей, чей телефон был полностью заряжен, ещё минутой ранее увидела, куда Бен спрятал свой, и потому задала вопрос. Ей хотелось его завести. Потому, с непроницаемым лицом, девушка наклонилась ровно настолько, насколько ей позволял пояс безопасности. Потянулась руками к джинсам. - Не могу достать, - деланно возмутилась она, делая ещё один рывок. Теперь голова Рей была соблазнительно низко. Её пальцы забрались в тесный карман. Бен судорожно втянул воздух, пропитанный соблазном, который девушка распространяла вокруг себя. - Родная, это не телефон, - любезно подсказал он с улыбкой довольного кота. - Да? Мне казалось, что с помощью этого я могу не только добиться сэндвичей, но и получить, все что угодно. Даже лучше телефона. – Пользуясь тем, что машина замерла на светофоре, Рей вскинула голову, продолжая пальцами нащупывать свой способ управления миром. - Ты и без этого можешь получить все что угодно, - напомнил мужчина. В эту самую минуту, когда они едва сдерживали желание и смех, оба ощущали себя обычными людьми. Которые были влюблены. Если не задумываться об обстоятельствах, почему они соскучились так сильно. Из-за проклятого Гуантанамо. - И при этом остаться без ужина. Я не отличаюсь большим терпением в отношении… тебя. - Я найду, чем… поживиться. Много белка полезно, - сверкнула глазами Рей. Но, заметив, что на лице Бена проступает голод, перестала его дразнить. Сэндвичи были святы. Потом пусть сделает с ней все что угодно. И сколько угодно. Потому, поцеловав его в шею, достала телефон и вернулась на место. Вздох Бена был чем-то средним между облегчением и разочарованием. Рей быстро разблокировала телефон. Ей всегда льстило, что мужу было нечего скрывать. Впрочем, пароль для хакера её уровня был бы ерундой, если бы ей пришла в голову идея копаться без разрешения Бена в его телефоне. Но они достаточно уважали друг друга. Потому она тайно не брала в руки его технику, он – не скрывал пароли. Да что там пароли. Он даже картошку фри, уроненную Тео, спрятать не смог, потому что не хотел играть в шпиона дома. Рей всегда была уверена в Бене. По крайней мере, в его верности. Нехотя признавалась, – в такой прекрасный момент, когда им было хорошо – что вот в сдержанности мужа больше не так уверена. После того рывка. - О, ты играешь в три в ряд? – удивилась девушка, когда вместо темного экрана перед ней сверкнула игра. Яркая и красочная. С капкейками и пончиками вместо фишек. - Ещё и со сладостями, ммм. Наконец перестал скрывать свой фетиш. - Тео попросил скачать для него утром, а потом, когда я уезжал, попросил пройти уровень, потому что тот слишком сложный. Обещал пройти до утра. Кстати, эм… Рей, может, ты попробуешь, пока мы в дороге? Мне даже пришлось купить жизни, поскольку все использовал. Не смотри на меня так, пожалуйста. Там правда сложно! - В игре для детей возраста три плюс? - Я честно пытался играть, а не хакнуть её, – добродушно огрызнулся Бен, и вдруг девушка нахмурилась. Проанализировала слова мужа, что игра была установлена утром, а на экране светился 79 уровень. Тот самый, на котором Тео завис. - Ты хочешь сказать, что наш сын целый день пялился в смартфон? Макдональдс и гаджеты? Это так ты провел день с детьми? Она честно попыталась сделать строгое лицо, но глаза предательски блестели. - Нет, мы поиграли во фрисби, а с близнецами я сделал ледяные краски. Ну, помнишь, мы видели это на канале того детского психолога? Разбавьте воду с акварелью, залейте в форму для льда, и через час можно рисовать. Только вместо акварели я закинул краситель – Мэт же тащит в рот все, что видит. Не переживай, клининг я тоже уже вызвал. Собственно, поэтому и уехал из дому. Детей няня укладывала спать, а… кухню… хм… приводят в порядок. Ты не будешь рада увидеть шедевр на столешнице. – Он спокойно перечислял свои простые радости и промахи. Немного строгий тон Рей не особо волновал Бена. Понимал, что, правда, немного не уследил за временем, но… она сердилась за детей, не за Гуантанамо. К тому же, они оба знали, что из него вышел действительно хороший отец. Рей молчала. Словно читала мысли мужа. Видела, что он горд тем, что ладит с детьми, и в то же время напряжен, что муж из него не лучший. В этом она его обвинила сегодня. Такое могло и поранить. Даже столь сильных людей. Особенно сильных. Она дождалась, когда Бен припаркует машину. Потом опустила ладонь на его руку, что была на коробке передач. Сжала так крепко, что мужчина удивленно вскинул бровь. - Ты должен знать, потому что мне кажется, что забыл. Я люблю тебя. Ты был первым мужчиной, которого я полюбила, и будешь последним человеком, которого разлюблю. Что бы ты ни делал. Где бы ни был. Дома – ты дома. Помнишь? Я знаю, что ты – не Монстр, знаю, что ты согласился на эту должность, чтобы контролировать безопасность своей семьи, все знаю. Тебе не о чем волноваться, Бен. Я очень горжусь тобой! Муж не посмотрел ей в глаза. Рей поняла, что правильно сложила факты. Он правда пытал. Но не дрогнула. Бен же погладил её пальцы, обведя обручальное кольцо. Свое Рей никогда не снимала. Он же в Гуантанамо снял впервые. Не хотел пачкать брак кровью. - Я тебе никогда не рассказывал, но, когда мне нужно было впервые лететь на войну, papi предложил мне закрыть вопрос. Мол, раз мать пообещала тебе художественный колледж после этого, давай мы будем умнее, я оплачу тебе учебу где угодно. Но я чтил сделку и отказал ему. Сказал, что каждый молодой человек должен послужить своей стране, на что он ответил – послужить, но не умирать. Бен задумчиво замолчал, погружаясь в прошлое. Вспомнил парня, что прижимал трубку к уху. Он боялся. Его сердце стучало. Но храбрился изо всех сил. И хотел честно выполнить сделку. Рей затаила дыхание, прикидывая – сколько раз он жалел, что отказался от помощи? Тогда бы ничего не было. Ни пыток, ни сломанной души, ни шрамов на спине. - Он злился. Говорил, что это цинично – погибать за свою страну, в этом нет ничего хорошего. Пусть твоим именем назовут улицу в каком-то захудалом городке, но тебе от того уже ни холодно, ни светло, ни тепло. С возрастом я понял ещё кое-что. Не только, что крестный прав. Но и что в том, что убивать за свою страну, тоже нет ничего патриотичного. Но такая работа, Рей, такая, блядь, работа. С людьми. И я на нее подписан. И не жалею. Ни о чем. Ни о том, что ушел на войну. Ни о том, что подписался тогда. Ни о том, что вернулся. Потому что я сделаю все что угодно, чтобы эта страна была лучше для моих детей. Со мной-то уже все ясно. Но ты-то Рей. Мы так не договаривались. Ты выходила за человека с плохим прошлым, который ушел в отставку, но вот смотри - я снова палач. Бен протянул руку и провел ею по щеке жены. Та затаила дыхание. Порой он так её касался… задевая все струны души. - Я делал это своими руками, Рей. Вот этими самыми. - А ещё этими самыми руками ты укачивал Эни утром, - тихо прошептала девушка. - Я знаю, кто ты. Что ты делал. - Она смотрела на него пристально, а Бен видел обрывки Дневника Гуантанамо в её глазах. Отпечатанные под её кожей. Те самые, что затерты цензурой. Она прочла. Прошлое и настоящее сошлись. - Что ты делаешь. Знаю. Понимаю, что не было бы угрозы - ты бы не пачкал руки. Я соглашалась выйти не за палача в отставке, а за Бена Соло. Вместе с его прошлым, чтобы держать его за руку - окровавленную или нет - в любом из настоящих, что нам предстоит. Я всегда знала, что однажды ты вернешься на свою должность, как и то, чего она может от тебя потребовать, но не ушла. Ты знаешь почему. Знаешь. Они оба молчали. Рей больше нечего было сказать. Лишь дать. Свое понимание. - Кстати, о работе. Ко мне обратились мои знакомые из MetLife, у них последний год проблемы с кибербезопасностью. – Он мягко высвободил руку и забарабанил по рулю. – Четыре хакерские атаки с убытком в восемь миллионов. Солидная потеря, не говоря уж о репутационных убытках. - Это не я, - тут же отреагировала Рей. Подобные беседы у них уже были. Несколько раз она взламывала безопасность неких частных компаний, находя доказательства коррупционных схем. – Серьезно, Бен. Последний год я пыталась хакнуть только характер Эни. Шутка прозвучала уныло. Мужчина чувствовал это. - Знаю. Все в порядке. Вопрос в другом. Они попросили помощи. Им нужен руководитель департамента по кибербезопасности. Я хочу дать рекомендацию тебе. Потому что ты не только умна, но и прекрасно знаешь, как работают хакеры. Пожалуй, эту информацию я упоминать не буду, да, мой Старкиллер? Рей ушам своим не поверила. Сидела и молчала. - Какой… у тебя интерес? – медленно спросила девушка, понимая, что, возможно, мужу нужен шпион. Свой человек. - Огромная зарплата? – хмыкнул Бен. – Дело не в утренней беседе. Я хотел предложить ещё вечером, но не приехал, потому отложил. - При этом хочешь держать меня подальше от рыцарей Рен? - Возможно, - не стал скрывать мужчина, глядя ей в глаза. – Но я признаю, что решение с дневниками ты приняла верное, и прошу прощения. Мир их не увидит, раз ты их спрятала, Рей. Просто… меня бесит не то, что нужно разрываться между должностью и делом рыцарей Рен, нет. Мои дети для меня важнее любой правды. Но, блядь, родная, что с тобой случилось? Ты утром сказала, что я люблю тебя только как женщину, что родила мне детей, что я забыл, что оценил твой блестящий ум. Я ничего не забыл. Не забыл девчонку, которая за правду готова была поймать самого Кайло Рена. Храбрую и дерзкую, что не боялась идти против правительства. И когда я слышу, что ты готова закопать правду ради меня…. знаешь, как я себя ощущаю? Тебе сказать? Все тем же Монстром, который сделал это с тобой. Наложил цензуру на твою совесть. Ты же верила в то, что делаешь! - А теперь я верю в тебя. Всего шесть слов. Простых. Хлестких. И он уже был уложен на лопатки. Рей ни о чем не жалела. Ничего не боялась. Она просто поменяла веру. - Не как в мужа, Бен. Как в Директора Национальной Разведки. Который никогда не пытал невиновных. Почему родился Старкиллер, а? Потому что ты не хотел развязывать войну. Ты мог высверлить дрелью из голов пленных любое признание, но предпочел шантажировать своего президента! Уверена, ты и сейчас такой. Если Ферзь сел за стол, значит таков путь. “Секретные проекты” - это дерьмо, знаю. Но ты их просто так не применяешь! - Тот парень, что опубликовал Дневники… - он потер подбородок, закрывая глаза. Мохаммед. Его звали Мохаммед. Для него он был заключенным 66. - Мы все подозревали, что он невиновен. Но был приказ. Знаешь, почему я это делал? В то время я только перестал быть шпионом. Прошел спецподготовку в “Аль-Тамаре”, где, как помнишь, напутал с температурами и убил заключенного. - Сволочь, которая этого заслужила, - любезно напомнила Рей. - Меня перевели в Гуантанамо. Не на должность палача, конечно. На продолжение обучения. ФБР искали своего идеального Монстра, и моя кандидатура… годилась. Нужно было просто доказать свою свирепость. Умение действовать без жалости и слепо подчиняться приказам. В то время я только прошел лечение от алкогольной зависимости, и знаешь, что мне дало возможность оттолкнуться ото дна? Я понял, кем хочу быть. Придумал Кайло. Но тому нужны были доступы высочайшего уровня, которые могла дать только должность при ФБР, потому… - он развел руками. Не сожалел. Или сожалел очень сильно. Ничего не забыл уж точно. - Ебаная ирония. Он помог мне стать Кайло Реном, а Кайло Рен не поможет ему рассказать миру правду, которую мы оба знаем. А он ведь действительно хороший человек, Рей. Отсидевший пятнадцать лет. Прошедший через унижения и пытки. То был долбаный период, когда ФБР и МинЮст воевали друг с другом. Вторые обсуждали Бюро за пытки, потому там такое беззаконие творилось. На фоне обещаний президента закрыть этот Ад, в котором я был самым лютым. Знаешь, те люди верили, что им повезло. Херовых преступников ссылали в Египет, хороших - в Гуантанамо. До меня. Я изменил представление об этом. Их обещали не пытать, но у ФБР были свои планы. Вот так. И при всех условиях тот заключённый не стал Монстром, как я после Абу-Грейба. Просто желающим поведать правду миру человеком, который… не поверишь… не разучился плакать. Рей поджала губы. Она читала Дневник. Она же видела закрытую съёмку всего одной пытки Бена, когда он был в Абу-Грейб. Три часа нечеловеческих мучений, а ведь ей удалось найти малую часть. Девушка не удивлялась, откуда взялся Монстр. Но и считала, что Бен был так же страшен, как его палачи. Звучало ужасно, но… Да, ей было жаль того заключённого. Но не удивило, что в нем остался человек. Потому что с ним не сделали то, что с ее мужем. Который, может, и потерял способность плакать и сопереживать, но тоже сохранил в себе человечность. Что бы он там ни думал. - И да, родная, я тогда не был Ферзем. Они называли меня Йода. А теперь наш сын так называет свою любимую игрушку. Долбаная ирония. Бен редко говорил о прошлом. Почти никогда. А сейчас помнил, как вызвал заключённого на резервацию (1) в «Золотой Дом». Рей вздохнула. На такое возразить ей было нечего. Она понимала моральную дилемму мужа. Её решение защитить его и похоронить полные версии Дневника ложились на его плечи очередным моральным грузом. Увы, оба понимали, что выбора у них нет. - Порой я бы хотел начать сначала. У меня нет такой возможности, нет, но у тебя есть шанс на чистый лист. В компании, где ты будешь заниматься своим делом. У них гибридные графики. Три дня офис, два дня дома. Возьмем няню на полные дни. Но, предупреждаю, зарплату ей будешь ты платить, раз уходишь в богатый частный сектор. - Мне лестно твое предложение, оно показывает, что ты относишься ко мне серьезно, но, пока ты отсутствовал, мне позвонили из Respawn (2), - девушка сделала паузу. - Хотят, чтобы ты присоединилась к сиквелу Павшего Ордена? Или они там в Дисней очухались и решили таки выпустить Star Wars 1313 (3)? Если что, дашь мне поиграть за Бобу? Рей покачала головой. Шутливый настрой Бена ей нравился, это означало, что, возможно, он не будет против предложения, которое она хотела обсудить с мужем в виду иных обязанностей. - Они хотят создать нечто новое, многопользовательскую онлайн игру, конкурента Warcraft, и им нужен гейм директор. Поскольку я в Blizzard очень давно… - девушка была взволнована. Должность была куда выше и интересней всего, чем она занималась последние четыре года, однако и времени это должно было украсть куда больше. В этот-то и была дилемма. При занятости Бена могли ли они позволить себе настолько работающую маму? Мужчина, обычно не любящий читать свою супругу, видел эти вопросы, проступающие под тонким слоем того скандального хайлайтера от Джефри Стара. Он понимал, на какие трудности их семья могла напороться, но его Рей в первую очередь была личностью, а потом уже матерью. Ему было важно это сохранить в ней. Особенно после утренней беседы. - Вопрос лишь один - готова ли ты променять свою Орду на Альянс Повстанцев? Рей закивала. Да, она выросла в мире Азерота, но сейчас ей хотелось исследовать иные просторы, и Далекая-далекая Галактика подходила. Совсем не из-за увлечений Тео, просто потому что вселенная не имела границ. Да, были такие, кто не хотел работать со Звездными Войнами. Тот же Зак Мамбах из рассыпавшейся Visceral в свое время пришел в уныние, когда их студия наравне с DICE и BioWare в уже далеком 2013 получила право на создание игры, и они взялись за проект Ragtag, который, в конце концов, все и погубил, и лишь на его осколках иная компания выстроила свой Павший Орден. Знала и то, что геймдиректор была более сложная должность, и в ней все нестабильности игрового мира будут чувствоваться сильнее, но… она ничего не могла с собой поделать. Ощущала себя, как та Рей из Джакку, что уже села на “Тысячелетний Сокол”, и её трилогия началась. Потому она быстро закивала. Бен усмехнулся. - Что ж, тогда Лок'тар огар и да прибудет с тобой сила. Но няню все равно оплачиваешь ты. Я, в конце концов, бюджетник. Рей рассмеялась, а потом просто обняла Бена. Выдохнула. А потом они посмотрели друг на друга. Они были только вдвоем. В одной машине. Наступивший вечер скрывал их. Они не виделись три недели. Девушка среагировала первая, потянувшись к ремню на джинсах Бена, но неожиданно его рука перехватила запястье. - В чем дело? Ты не хочешь… благодарности? – она лукаво усмехнулась. На деле Рей хотела дать Бену большее. Принятие. Показать, что ничего не изменилось. Дать ему забыться в себе. – Я же тебе очень… признательна… за понимание. - Хочу, да. Не благодарности. Чтобы ты была счастлива. – Бен заправил выбивающийся локон ей за ухо. Погладил. Секс у них в семье не продавался. Никогда. И не будет. Это потом, чуть позже. Они поужинают и займутся любовью. Дома, в машине. Где угодно. Где крышу сорвет. Где захотят. Но не в эту самую секунду. Не в качестве «спасибо». – Рей, ты – самое важное, что у меня есть. Самое важное, понимаешь? Я люблю наших детей, умру за них, если нужно, но дети вырастут, и мы отпустим их. Центр моего мира в тебе. И потому мне принципиально, чтобы ты была счастлива. Реализована. Я готов поддерживать тебя так, как ты меня. Понимаешь? И я бы никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах тебя не ударил. Никогда. Я чудовище, но не с тобой. Понимаешь? - Он говорил, а девушка понимала, что теперь это “никогда” будет его новым “спасибо”. Бен теперь каждый раз будет оправдываться за то, чего не сделал. - Ты – важнее всех, - повторил мужчина. Потому что знал, порой Рей думает, что детей он любит сильнее. И не знает, что в ту роковую ночь, когда врачи боролись за её жизнь и их ребенка, у него был выбор. Его спросили кого спасать, и он выбрал её. Не зная, что детей двое, но это бы не изменило ничего. Он всегда, всегда будет выбирать только её. - А теперь пойдем поедим. Я хочу посидеть в баре, правда. То, что на тебе такое платье… что ж, пусть мне все завидуют, Рей. Пойдем. В конце концов, ты же хотела, чтобы нас видели в паре. В паре, так в паре. Только обещай, что если я, как всегда, буду в соусе, то подмигнешь. Не хочу, чтобы завтра пресса кричала, что я питаюсь кровью и все такое. - Хорошо. Но потом ты отвезешь меня на этой машине куда-то в самое укромное местечко и отпустишь контроль. Чтобы я помогла тебе вспомнить, кто ты. - Прошептала Рей и перед тем как выйти поцеловала Бена так, что он с трудом разжал пальцы и выпустил её. Его голод был иного рода и оба это прекрасно понимали, отчего ужин в гриль-баре, где на них смотрели все, а они видели лишь друг друга прошел напряженно. Приятно и напряженно. С гляделками. Рей облизывала пальцы, подразнивая его и в итоге Бен оставил её без десерта, потому что умирал от нетерпения. Целуясь уже в машине, нетерпеливо сминая одежду, каждый ощущал облегчение. Миновало. В этот раз очередной призрак кризиса ценою компромиса миновал... Потому что они прикладывали огромные усилия, дабы судно их семьи не затонуло. 1 - кодовое название допроса в Гуантанамо. 2 - одна из дочерних студий «Electronic Arts», наиболее известная своей игрой Star Wars Jedi: Fallen Order 3 - одна из самых ожидаемых игр LucasArts, которая была отменена из покупки Диснеем студии и её дальнейшем закрытии. *** - Джейсон! – Бен встал из-за стола и пожал руку лучшему другу. – Что-то не так? Не говори, что проезжал мимо. Мужчина бросил странный взгляд на Бена. В нем прыгали бесята. Не отказавшись от кофе, он подождал, пока за ассистенткой друга закроется дверь. Проводил её пристальным взглядом, оценив русые волосы. Что-то совпало. - Сегодня глава полиции пришел ко мне и, бледнея, протянул вот это. – Он бросил конверт Бену на стол. Тот потянулся к нему с неким интересом. – Хотел попасть к тебе, но твой график забит, а мы с ним старые приятели. Ты неплохо провел выходные. Бен усмехнулся, когда на стол высыпалось несколько снимков, сделанных одной из камер наблюдения. Через лобовое стекло можно было увидеть размытые очертания пары, которая занималась сексом на переднем сидении. Мужчина знал, что обычно таких фотографий больше сотни за выходные. Половина Америки была зачата в машине. Все было ерундой, кроме номера его авто. Точнее даже это Бена не смущало. Ну, черт побери, с кем не бывало. Никто бы после хорошего ужина и длительной командировки не отказался от прекрасного, сладко стонущего ему на ухо создания. Дома обычно он ещё прислушивался к радионяне. В тот вечер их с Рей было только двое. И они любили друг друга со всем безумием. Упиваясь каждой секундой. - Неплохо, да. После Гуантанамо мне нужна была… Cuba Libre. - Так это Рей? – вскинул бровь Джейсон. Ему показалось, что на снимке другая девушка. Ассистентка, которая часто косилась на своего босса с чисто женским ълюбопытством. В последнее время её юбки стали чуть короче, и мужчина решил, что друг слегка развлекся. Конечно, он знал, что Бен без ума от своей жены, не мыслит без нее жизни, но… секс и супружеская жизнь часто ходили порознь. Особенно когда у вас еще маленькие дети, требующие много сил. - Ты охуел? – рявкнул Бен, сузив глаза. - А кто это, блядь? Леди Годива? Ты головой ударился? Я, друг мой, однолюб. Меня, кроме Рей, даже никто не заводит. Так что никогда не задавай больше таких дебильных вопросов. И скажи своему приятелю снимки удалить. Сегодня моя жена на собеседовании. Когда она получит свою должность, не хочу, чтобы первое, что обсуждали на ее новом месте работы – как… - Как она лихо объезжает своего мужа? Это бы прибавило ей очков, - хмыкнул Джейсон, а потом вскинул руки. – Не бушуй. Все сделаю. А ты в следующий раз сними отель. - Я буду любить её, где захочу, - прозвучал бескомпромиссный ответ. Ладно-ладно, допустим они удержались в этот раз и вроде даже пошли дальше. Как-то даже все хорошо. Ха-ха.