Шатрандж

Детский мат — мат в дебюте, который обычно получает начинающий

      - Папа? Пап, ну давай. Папа, вставай. Нам нужно идти домой. Помогите! Кто-нибудь. Помогите…       Услышав, как тихо шмыгнул носом Тео, Бен, собирающий вещи в командировку, тут же развернулся. Поставил мультик, который сын смотрел с его ноутбука, на паузу и ласково потрепал мальчика по волосам.       - Расстроился, мой джедай? - глядя на застывшую картинку, на которой возле большого мертвого льва крутился… как его звали?... Симба, бодро спросил Бен. Тео поджал губы - точь-в-точь как часто делал сам мужчина, сдерживая эмоции - и ткнулся носом отцу в рубашку. Молчаливый.       Обнимая сына, Бен в который раз поразился их полнейшему сходству. Это было невероятно. Невероятно видеть свое отражение в мелочах. Невероятно и немного жутко. Потому что не хотелось, чтобы в Тео были такие же чревоточины, как в нем самом.        - Своих страхов не нужно стыдиться. Я тоже всегда плакал, когда смотрел эту сцену. Только это секрет. Между нами. Никому не рассказывай.       Тео вынырнул из сильных рук отца и недоверчиво заморгал. Бен, никогда не лгущий своему ребенку, кивнул для пущей убедительности. Он правда плакал. Каждый раз, пересматривая этот мультик, потому что вспоминал, как мама запретила видеться ему с крестным, который у него ассоциировался вот с таким… нет, не надежным, гордым и справедливым львом. Лишь отцом. Или целым отцом.       Словом, с тем, кого у него отродясь не было. Не на биологическом уровне, конечно, потому что какое-то время настоящий отец жил с ними. Капо всегда был для него кем-то более реальным. Его любовь маленький Бен ощущал всегда. Даже в темнейшие времена своей жизни. И сейчас. Сейчас, как ни странно, особенно.       Потому да, в детстве он очень плакал. Теперь же, глядя на сцену глазами родителя, ощущал покой. Отцы должны защищать своих сыновей даже ценой собственной жизни. Все верно. Тот лев исполнил свой долг. Куда хуже было, если бы погиб Симба.       - Но ты же герой, папочка, герои не плачут.       - Я не герой, Тео, - непривычно сухо, резко ответил Бен. Ему не нравилось, что Рей идеализировала его в глазах сына. Он был далеко не героем, просто обычным отцом. За пределы этого термина мужчина не хотел выходить, потому что приятное заканчивалось. А! Он ещё был мужем. Остальное звучало страшно. - Но героям можно плакать. Всем людям можно плакать, когда больно. Давай переключим мультик? Как насчет приключений Грогу?       Признаться, та история о названном отце в виде воина-мандалорца нравилась ему куда сильнее.       - Я расстроен не из-за мультика, папочка, - прошептал мальчик. Сглатывая свой ком в горле. Наклоняясь к уху отца и шепча свой самый большой секрет. И страх. - Не хочу, чтобы ты уезжал. Я очень сильно скучаю.       Бен тяжело вздохнул, поскольку это была проблема серьезней смерти Муфасы. Увы, Тео уже был в том возрасте, когда все острее замечал его длительные отсутствия и тосковал. И никакое Лего - даже самое огромное - не спасало. Он был равнодушен к коробкам. Не глядя на них, бежал обнять отца.       - Я тоже по тебе скучаю, мой джедай.       - Правда? - потрясенно спросил мальчик. - Тогда почему тебя никогда нет?       - Потому что у меня такие обязанности, - спокойно ответил Бен, давно ждущий подобный вопрос. - Я уезжаю не потому, что не люблю тебя, Тео. У всех людей разная работа. Есть космонавты, моряки, летчики… все они часто не бывают дома. Просто потому что так нужно.       - Папочка, так ты - космонавт? - Дети в его возрасте были, как мартовская погода. От уныния резко переходили к восторгу. Мужчина покачал головой. Теперь отрицательно. Даже рассмеялся.       - Нет, Тео, ты же знаешь, я работаю на страну. Вместе с президентом я и ещё много людей охраняем безопасность. - Он промолчал, что порой президент - тот или иной - как раз действовал с точностью наоборот. А иногда, защищая сон Тео и миллионов детей в доме под звездным флагом, они разрушали жизни других невинных душ. Ирак, Пакистан, Ливия, Сомали, Сирия, Йемен, Камерун… На его совести было много крови и детских кошмаров. Политика была грязным делом, а уж военная политика - очень дорогим и очень грязным. Огромные страны всегда были по уши в конфликтах.       Он улыбнулся сыну, не говоря фразу, которую обычно другие коллеги обращали своим детям. Что-то звучащее, как “чтобы ты спал спокойно”. Потому что подобное подсознательно формировало вину у ребенка. Ощущение, что родителя нет дома из-за него. Такой дар, как безопасность спать не под вой сирен и без страха услышать, как падающая ракета разрушает соседний дом, а в твоем вылетают от взрывной волны окна, Тео оценит с возрастом. Обязательно оценит.       - Но где бы я ни был, мои мысли всегда о тебе. И маме. И Эни с Мэтом. Я вас очень люблю. Поэтому выше нос. Досматривай мультик. Ты и моргнуть в этот раз не успеешь, как я вернусь. Как раз к выходным. Которые мы проведем вместе. Хочешь? Только вдвоем. Как раньше.       Мальчик довольно закивал, клюнул отца в щеку и вернулся к просмотру мультика. Бен вернулся к чемодану, который всегда паковал сам. Сегодня давалось легко. Он летел в Рамштайн, в опорный пункт ВВС США в Европе. С дипломатической инспекцией, даже без обучающей миссии. И парочкой встреч с комитетом по противовоздушной обороне НАТО, где будут такие же представители разведки других стран, как и он. Звучало так, что вместо камуфляжных штанов ему следовало положить пару рубашек и костюм. Планировались даже торжественные ужины, на которые он мог взять свою жену.       Чего Бен, естественно, делать не стал. Его жена была не какой-то трофейной девкой, которую можно было обвесить драгоценностями и демонстрировать публике, как кубок. Рей была слишком хороша для таких ненужных мероприятий. К тому же она удачно прошла собеседование и вышла на новую работу. Это немного беспокоило мужчину, в плане как бы Тео не стал ощущать себя более одиноко, но в то же время девушка и так слишком много отдала семье и не должна была жертвовать своей золотой головой. Им всем нужно привыкнуть.       Потому он улетал, Рей подбирала строгие лодочки для работы в офисе, а Тео взрослел все быстрее. Когда сын судорожно вздохнул, Бен, уже застегивающий чемодан, понял, что теперь это - просто страх. Не грусть из-за отъезда отца. Сын просто боялся второго льва. Страшного, с темной гривой и шрамом на морде. Забавно, как при этом он не боялся отца. Всегда обладал даром своей матери видеть сквозь его шрам и любить.       Бен на секунду замер, изучая картинку. Забавно, он раньше не замечал, как похож на персонажа детского мультика. Не самого благородного, ну так и что ж. Мужчина знал, что ради защиты своего тоже мог неблагородно ударить в спину. Методы никогда не были важны, лишь результат. Не существовало хороших и плохих людей или львов. Только цели. Которые оправдывали любые средства. Любые.       Поцеловав сына и оставив тому ноутбук, Бен закрыл чемодан и вышел. Он не любил, чтобы его провожали, потому что всегда хотелось остаться. Но Рей всегда ждала у двери. В этот раз, зная, куда и на сколько муж улетает, не беспокоилась. На ее губах играла лишь легкая улыбка.       - Пара дней покоя, - пошутила девушка, - и пара ночей, да. Хоть высплюсь.       Она всегда знала, какие слова найти, чтобы Бен не ощущал вину, как перед Тео, например, который был ещё совсем бесхитростным ребенком. Да и в последнее время мужчина знал, что слегка разошелся. После возвращения из Гуантанамо он и правда не давал Рей покоя по ночам, упиваясь её красотой и юностью. Пользуясь тем, что Эни перестала плакать из-за режущихся зубов, Бен разбавлял тишину иными звуками. Лучшими в мире. Теми, где жена смешивала его имя со стоном наслаждения.       - Я вернусь, и тебе конец, - пообещал Бен, целуя смеющиеся губы. Он понимал, какое обещание ей понравится, хоть она предвкушала его приезды и без страстных словечек. Однако они щекотали рефлексы. - Удачи!       - И тебе. Да пребудет с тобой Сила. *** Два дня спустя       Рей, сидя в своем кабинете, смотрела в окно. Хмурясь. Совсем не потому, что деловой шум Даунтауна, чей пульс питал экономику страны, раздражал, скорее наоборот - после тишины их с Беном дома он даже ласкал слух. Рей любила своих детей, но было приятно слышать что-то, кроме мультиков и сердитого плача Эни, и ощущать себя не только матерью да женой Директора Национальной Разведки. По правде, всю последнюю неделю девушка, погруженная в изучение своих новых обязанностей, цвела улыбкой. Здесь были шикарные возможности для её острого ума и, главное, - потребность в нем. Она была принята на работу не потому, что работодатели ожидали покровительства Бена Соло, нет, им действительно нужна была она и её таланты. Таланты и опыт.       Но сейчас Рей хмурилась. Окна кабинета, расположенного на третьем этаже, выходили на оживленную Пятнадцатую Улицу, и кроме корейского Rice Bar, где девушка вчера брала с собой пибимпап с тофу вместо говядины, ей отлично был виден билборд. Ещё вчера он рекламировал новый кофе из Старбакса, расположенного на углу, сегодня же с изображения на нее смотрел её муж, изуродованный карикатурой какого-то остроумного художника. Имитирующим кровь шрифтом через лоб Бена шла надпись: “Убийца”. Демократия в действии. Где лаять на людей, защищающих страну, мог каждый, у кого хватало денег на рекламную площадь. Забыв о том, что едва случалась беда, все говорили: “Хорошо, что у нас есть Монстр”. Жаль, ему забывали сказать спасибо за все те войны, в которые он не позволил чокнутому Трампу их втянуть.       - Ублюдки, - выругалась Рей, которой категорически не нравилась волна хейта, смерчем вертящаяся вокруг отказа Бена закрывать Гуантанамо. Люди не думали, что вопрос не в жестокости Монстра, а в системе, которая позволяла таким тюрьмам существовать, и, как верно замечал муж, то ещё был не худший вариант. Даже шанс не сдохнуть без всяких прав, как в египетских пыточных. Особенно её бесило, что в вопрос влазил Китай. Китай, блядь! Самая демократичная страна в мире, запрещающая своим людям даже доступ к социальным сетям, вдруг заговорила о правах человека.       Девушка перевела взгляд ниже. На собственный стол, где стоял иной снимок. Бен с Тео на руках. Тот самый, с её инстаграма. На фоне пылающего неба. Такой контрастный уродливой карикатуре. Рей никогда не идеализировала своего мужа, но откровенная глупость и ненависть ради ненависти раздражали. Что будет с этой страной, если Бен Соло не будет её хранить? Как быстро они перейдут от превентивных санкций к полномасштабным войнам?       А его снова звали убийцей, не различая малое зло на фоне огромного.       Рей достала телефон и повертела тот в руках, отвлекаясь на банальное сообщение от мужа с вопросом: “Как ты?”. Для нее они даже спустя пару лет стоили дорого. Не два слова и знак вопроса, а понимание - Бен думает о ней. Где бы ни был. Что бы ни делал. И находит время дать знать об этом.       “Скучаю. Тоскую. Хочу”, - коротко, но емко ответила Рей. С легкой полуулыбкой. На деле, сейчас она была спокойна. Когда Бен не летал в горячие точки, беспокоиться было не о чем. Он был не типичным представителем власти. Не из тех, у кого, например, были вторые семьи. Она и дети не были фейком. У него не было любовниц, эскортниц и яхт с оргиями. Его любовь принадлежала лишь им. Своей семье. Потому отъезды не вызывали ревности, как у большинства жен. Бывавшая на многих благотворительных вечерах Рей умела слышать. И то, что шептали, и то, о чем молчали. К тому же ей, как хакеру, сливали много грязи на политиков, которые, прикрываясь “государственными делами", проводили выходные с длинноногими девицами. Бен был иным, и порой от его преданности у нее перехватывало дыхание. Рей любила это в нем. Непоколебимость. Стабильность. Уверенность.       Забавно, девушка часто думала о том, что Бен ей никогда не изменяет, и никогда не задумывалась о своей верности. Измена мужу была чем-то за гранью понимания. Точнее, не так. Измена именно этому мужчине. Рей бы скорее размышляла о колонизации Марса, это и то выглядело да звучало реальней, чем другой человек, касающийся её. Душа бы все равно промолчала. Девушка знала, что полностью принадлежит Бену, надеясь, что он тоже в этом уверен. Потому что последнее время смотрел на нее очень странно. Словно теряя ту, которую потерять было невозможно.       “Уже, значит, выспалась?”       “И даже наигралась безделушками из своей тумбы. С-к-у-к-а. Возвращайся скорее, Бен. Я тоже нуждаюсь в инспекции”.       “Завтра. Проинспектирую. Тебя. Полностью. Губами. С головы до ……. “       Рей довольно вспыхнула, ощущая, как у нее задрожали коленки, а вот то место, обозначенное мужем, как “....”, заставило её поерзать от притока крови. Чертов Бен Соло! Небось инспектировал базу и писал это с непроницаемым лицом, зная, что она первая начнет изнывать от желания. Что будет ждать не в постели, а у двери, чтобы сдуреть с ним прямо в коридоре. Порой девушка не понимала, какой властью обладает этот её загадочный мужчина, если за секунду может превратить её в мартовскую кошку, которая готова мяукать на весь мир, как хочет его. Беспомощно и до хрипа мяукать. В телефон. Потому что ей ничего не помогало. Даже весь арсенал из тумбочки. Потому что только Бен знал, где и сколько раз касаться, когда поцеловать, когда и с какой глубиной толкнуться, а когда крепко обнять её, позволив задохнуться от счастья.       “Обезоружена”, - рассмеялась Рей, когда в дверь постучали. Она бросила взгляд в календарь и приосанилась. Сейчас у нее должно было состояться знакомство со своим заместителем, который, к счастью, вернулся из отпуска, и теперь им предстояло решить, как работать. Девушка, к своему приятному изумлению, ощутила волнение. Всю неделю она знакомилась с высшим руководством компании, свою команду видела пока лишь раз, мельком, когда была представлена, потому эта встреча была необычайно важна, ведь заместитель будет индикатором общей температуры по департаменту. А она сидела, погруженная в развратные мысли.       Очень деловой настрой.       Убрав игривую улыбку и заменив её на приветливую, Рей от греха подальше положила телефон в тумбу, чтобы Бен прекратил соблазнять, и позволила войти. Она ни капли не была изумлена тому, что в кабинете возник парень примерно её возраста, одетый в джинсы и простую тенниску. В отличие от серьезных боссов, в мире айти с дресс-кодом не было заморочек, и высоких должностей здесь добивались раньше. Глядя на его русые волосы, смеющиеся серые глаза и россыпь веснушек, Рей расслабилась. С себе подобным ей наладить контакт будет куда проще. С другой стороны, весь её мир и состоял из серьезных мужчин в костюмах и как бы не оказалось, что она забыла как правильно общаться с себе подобными.       - Рей Палпатин, - вместо приветствия протянул парень. В его руках были две чашки кофе, в глазах - неприкрытое восхищение. Девушка не слышала свою фамилию уже давно - все почему-то называли её “Соло”, хоть нет, она не меняла “Палпатин”, - я Вас обожаю.       В его тоне не было чего-то, что бы насторожило Рей. Это не было подхалимство подчиненного или флирт. Просто констатация, заставившая девушку вскинуть бровь, чтобы он продолжил. Объяснил. И объяснился.       - Мой дядя работает в ФБР. Дело Синоптиков из Сан-Диего. Крутая история. Ну и… знаете сколько ночей я из-за Вас не спал? Ой-ой, я не о том. Я об играх. Я играл в игры и ломал голову именно над Вашими загадками.       - Тогда Вы должны меня ненавидеть, - улыбнулась Рей.       - Совсем немного. Самую малость. Хотя… да, таки и ненавижу. За тот уровень в последнем обновлении, - он рассмеялся и сел без приглашения на приготовленное место.       - Итон Моррис. Что ж, Вы были моей персональной головной болью. Сколько писем от Вас приходило на Blizzard, - девушка тоже была неплохо подготовлена. И прекрасно запомнила имя игрового фрика, который доводил её команду до белого каления своими занудными письмами и… чертовски верными замечаниями. - До ненависти мне далеко, но да, не спать из-за Вас приходилось. Исправляя ошибки.       Ночи, злящие Бена, когда он хотел её, а она - только компьютерный код. Ночи, когда муж отсутствовал, присутствуя в горячих точках, и свое беспокойство Рей направляла в те письма, копаясь в них и ища указанные недостатки. Снимая напряжение. Потому она была даже немного благодарна. И улыбалась, изучая человека, который вырос из игрока до… хотя, по сути, они все оставались игроками, раз работали в таких компаниях. С расширенными полномочиями.       А потом бросила взгляд на стаканчик, и улыбка примерзла к губам, накрашенным оттенком Diet Mannequin от Jeffree Star. Её блестки на лице остались в прошлом, но бренд она не меняла.       - Смело и глупо, - прокомментировала Рей, ведь вместо имени там было написано “Старкиллер” и нарисовано пара звездочек. Её взгляд похолодел. Итон же продолжал беззаботно улыбаться, попивая свой кофе. Попахивающий тыквенными пряностями. Пожал плечами.       - Я же сказал - мой дядя работает в ФБР. Думаю, исходя из своего опыта, Вам знакома его фамилия.       Рей кивнула. Конечно, да. Она знала эту фамилию. Этот человек заменил начальницу киберотдела. Девушке неожиданно понравилось, что Итон сослался на её прошлое, не сказав, как все: “Ваш муж же работал в ФБР, Вы должны быть знакомы”. Редко удавалось услышать, как её отделяют от Бена, и это было приятно. Потому что так она выглядела независимой единицей, не приложением. И как бы Рей ни любила своего мужа, ей хотелось, чтобы её воспринимали отдельно от него. Потому, возможно, ей так нравился этот кабинет, далекий от Капитолийского Холма. Сюда не падала тень Бена Соло. И поэтому она ещё не выставила вон самонадеянного парня.       - Я был три года назад у него на практике и мог смотреть Ваши коды, а значит - читать Ваши мысли. Ну, уверен, Вы как-то так тоже делали, - он усмехнулся, продолжая потягивать кофе и свою историю. - Мне было не сложно сопоставить сопоставимое. Я - фанат рыцарей Рен и Старкиллера. Не узнать почерк - невозможно для специалиста моего уровня. Я храню Вашу тайну. Ну как, я прошел тест на профпригодность? Не уволите меня, ведь все шепчуться, что грядут перемены. А я люблю это работу.       - У Вас напрочь отсутствует инстинкт самосохранения.       - Это у нас общее, - парень протянул руку, - для меня, правда, честь работать с Вами. Это не лесть. Я констатирую.       - Слишком дерзко, - Рей руку пожимать не спешила. Понимала, что Итон говорит правду. Вычислила же она, к примеру, Кайло. И напор ей, на самом деле, показался в её стиле. Однако не собиралась показывать этого. - А ещё необоснованно. Вы пришли к своему начальнику и вместо знакомства обвинили его в государственной измене. Вы в курсе, что Старкиллер, как и все рыцари Рен, самые разыскиваемые кибертеррористы? Повторюсь, смело. Но граничит с глупостью, потому Ваши компетенции вызывают у меня вопросы. Некоторые из них. Такие, как глобальное видение.       Рей знала, что очень грамотно и осторожно формулирует свои фразы. Не отрицая ничего, но и не говоря “да”. Жизнь с Беном научила её видеть не только опасности, но и возможных союзников. К которым стоило изначально присмотреться получше.       - Простите, миссис Палпатин.       - Рей, пожалуйста, просто Рей, - поморщилась девушка. Вернула стаканчик кофе своему заместителю. Как бы отказываясь от статуса Старкиллера.       - Я просто хотел, чтобы Вы знали, как восхищен.       - Вы это уже говорили. В самом начале. Когда мы говорили об играх. Этого вполне достаточно. - Температура её тона падала. Забавно, она никогда не замечала, как много взяла от Бена, когда нужно было защищаться. А возможно, дело было в том, что ей какое-то время - в бесшабашной молодости - приходилось обманывать самого умного разведчика на свете. Как позже выяснилось, зря. Бен с первых минут знал, кто она. - Поговорим о делах более… легальных. О протоколах безопасности, которые не выдерживают никакой критики, что странно при всей Вашей сообразительности.       Она не звучала зло. Скорее с любопытством и доброй насмешкой, поскольку знала, что и самого Итона Морриса на службу взяли не так давно, всего пару месяцев назад. Компания имела огромные планы завоеваеть игровой мир и покупала лучших специалистов. Толковых и с не самым чистым прошлым, что было умно. Хочешь лучшую защиту любых кодов - найми хакеров. Золотое правило.       О том, что Итон так же был по ту сторону закона, Рей тоже прекрасно знала. Но, в отличие от него, карты придерживала при себе. Это сейчас было не актуально. Для рыцарей Рен он не предоставлял ни малейшей опасности, для Рей, как игрового директора, это скорее был больше плюс, чем минус. В их реальности из кодов да цифр не было темных и светлых сторон. Лишь та, на которую их нанимали. Современные хакеры как опустошали счета обычных людей, так и вступали в масштабные войны с целыми государствами. Если журналисты были пятой властью, то они - шестой. И более мощной, ведь могли вернуть любую страну в состояние Средневековья, что, например, она сама готова была сделать с Америкой по сделке с Беном пару лет назад, когда нужно было выкупить их общую свободу.       В конце встречи, где Итон наконец зазвучал для Рей куда интересней, парень, поднявшись, забрал нетронутый девушкой стакан и виновато улыбнулся.       - За свою бестактность я обязан показать Вам, где у нас столовая, и угостить Вас обедом.       - Спасибо, я предпочитаю пибимпап из Rice Bar. В одиночестве, - вежливо улыбнулась Рей, резко очерчивая свои границы, а когда Итон вышел, достала телефон, который был аж красный. Не столько от количества сообщений, сколько от их содержания. Бен, не стесняясь, в красках расписывал, что планирует с ней творить по возвращению. Девушка, удержавшись от стона разочарования, что он не здесь, была удивлена его красноречию. Обычно её супруг не втягивался в секс-переписки, предпочитая, как Хосе Марти, дела словам.       “Надеюсь, по возвращению ты не будешь заезжать на работу?”       “Разве что на твою. За тобой.”       “Ммм, не терпится опорочить и этот стол? Приезжай. Здесь, в отличие от твоего кабинета, нет камер, а значит…” - она ухмылялась, позволяя ему вспомнить, что бывало в случае “а значит”. У них был опыт. Первый не самый лучший, но потом, когда он получил новую должность… было всякое. Надо будет попросить у Бена те записи с камер. Чтобы пересматривать одинокими ночами, потому что было слишком хорошо, горячо и бесстыдно. Даже от воспоминаний.       Интересно, он их пересматривал? Хранил где-то? Смотрел, когда не мог уснуть без нее?       “Твоя работа неприкосновенна для меня. Как-то потерплю до дома. А потом, помнишь?”       “Мне конец”.       “Тебе конец”, - подтвердил муж, и Рей довольно расхохоталась. Он был потрясающим, её Бен Соло. Лучшим из всех. Но потом задумалась - не слишком ли она была резка с Итоном. Возможно, не стоило хранить верность там, где не было намеку на измену - ни обычную, ни государственную. В конце концов, что мог изменить один обед? *** Два дня спустя.       Один замах, хруст, и кровь полетела во все стороны, оставляя брызги как на бинтах, так и на безупречно белой рубашке мужчины, лицо которого осталось бесстрастным. Короткий вдох. Выдох. И ещё один удар.       - Вот поэтому я всегда ношу чёрное, - прокомментировал Феникс, и это были первые его слова за все полтора часа наблюдения за методом работы Художника: от игры в шахматы до светомузыки. Он оставался бесстрастным ровно до этой секунды. Когда чужая боль попала ему на лицо. Малфой недовольно поморщился, стер ту и попробовал на вкус. Скривился. - Грязнокровка, - констатировал он, сплевывая ту на пол. - Кончай с ним, Ферзь. Он от страха аж сладкий. Ты не знал, да? - Драко посмотрел на заключенного, который вяло на него отреагировал. - В случае резкого скачка кортизола провоцируется выработка глюкозы, а инсулина не хватает. Поэтому если не хочешь получить диабет от пыток - пора начинать сдавать своих. Фу, блядь, - Феникс поднялся и подошел к двадцатилитровой баклажке с водой, словно не обращая внимания на то, что в самом помещении той было ему по щиколотку. Налил себе в стакан и развернулся. - Пить никто не хочет? Жарковато.       - Гольф сними, - любезно посоветовал Художник, у которого волосы прилипали ко лбу. Тоже сплюнул. Был сердит, как дьявол, но ясность мысли не покидала мужчину, поскольку нельзя было пытать в слепой злости.       О том, что пытать в принципе нельзя, Бен не думал.       Поскольку провалил свой тест на отрицание Монстра в себе. Тогда, несколько недель назад в Гуантанамо. Поэтому вчера он был Директором по Национальной Безопасности инспектирующем базу в Европе, а сегодня - палачом в Эльдорадо, потому что Феникс не мог решить свои детские проблемы и выебать как следует педофила, торгующего детьми в даркнете. Не первого и не последнего. Когда Малфой призвал его на подмогу, Бен не возразил. Поскольку пытки были сродни алкоголизму. Развязавшийся, уже не смотрел на этику, просто выполнял грязную работу. И опоздал домой. Уже не целые сутки. Рей отнеслась с пониманием. А он сам…. сам себя понять не мог. Неужели это было сильнее?       Возможно, дело просто было в Фениксе.       - Напился, наконец? Продолжим допрос? - Его взгляд был тяжел. По нему Драко понял - Бен бы с удовольствием и ему бы в глотку вылил воду с бутыля, имитируя утопление. Монстр был дико раздражен.       - Валяй, - кивнул Феникс, усаживаясь теперь на стол и болтая ногой. Бен продолжил, и вскоре тишину разорвали крики. Но не информация о том, откуда ублюдок брал детей, потому барабанным перепонкам приходилось несладко. И наконец с разбитых губ прозвучало: “Я скажу”, как вдруг телефон Художника завибрировал. Миг - и мужчина изменился в лице.       Драко бросил быстрый взгляд на экран.       Дом. Папочку звали домой, а он еще не успел снять маску палача.       - Всем заткнуться. Ни одного стона, иначе я переломаю тебе лично все кости, в нескольких местах, - рявкнул он, не пойми к кому обращаясь: то ли к заключенному, то ли к Фениксу, который ногой подтолкнул Художнику стул. Тот кое-как вытер лицо салфетками, нацепил на лицо улыбку и принял звонок от сына, который всегда, всегда, всегда звонил ему в одно и то же время. И обычно Бен всегда об этом помнил, даже если был на другом конце света, и ради того, чтобы послушать нехитрые новости от Тео, ему приходилось вставать среди ночи.       Да. Художник не забывал. До этой минуты. Когда густой запах крови не оказался сильнее.       Воцарилась тишина, а потом в камеру ворвалось звонкое “папочка”, и черты лица Бена мигом смягчились. Улыбка стала естественной, глаза потеплели, но он стиснул кулак, поскольку оживился и ебучий педофил, сощурившись на детский голосок. Драко, уловив напряжение, тут же ударил ублюдка, так бесшумно, что Тео даже не услышал. Он быстро перечислял свои достижения за день, Было в этом что-то настолько сюрреалистичное, что даже Дали бы сложил кисти, капитулируя: камера пыток, педофил, два чудовища и счастливый ребенок по ту сторону реальности.       Внезапно, пользуясь очередной паузой, палач спросил, обращаясь к своему ребенку:       - Что случилось, Тео?       Мальчик запнулся. Бен ободряюще улыбнулся, но в душе у него все окаменело. Его сын был ещё слишком мал, чтобы провести профайлера, потому Художник видел - мальчик расстроен, хоть и улыбался, увидев отца, по которому скучал.       - Что у тебя на рубашке, папа? - Старший сын был не промах. Не желая ответить на свой вопрос, он спрятался за алые точки, что заметил на рубашке отца. В эту минуту преступник застонал от боли. Секунда - и рука Феникса заткнула ему рот, а Художник рассмеялся. Немного натянуто, но для ребенка чуть младше шести сработало.       - Просто кетчуп из гамбургера. Спешил быстрее закончить.       - Ааа…. ясно. Меня не позвали на день рождения к Джеку. У него в субботу. Всех позвали. Меня нет. Не знаю почему. - Тео, не имея больше защиты, вывалил правду и поднял на отца несчастные глаза, полные знаков вопроса. - Я хотел пойти. Все будут. Но меня не позвали. Со мной никто не садится в столовой. Что со мной, папочка? Я же не плохой.Но у меня не получается дружить.       “Ебать”, - подумал Феникс и стиснул рот преступника так крепко, что чуть не сломал тому челюсть. Он видел, как лицо Бена теряет все краски. Несокрушимый, тот был беспомощен перед сыном. Знал правду, а не знал, что сказать. Только его глаза нехорошо блеснули. Видимо, ненавистью к тем родителям, которые науськивали своих детей против сына Монстра. В то же время Бен не был сильно удивлен. Вокруг него, как и говорила Рей, кружились вихри, поднятые скандалом с Гуантанамо. Кружились и рикошетили в самое светлое, что было в Монстре.       В Тео. В его мальчика. В его старшего сына, верящего в джедаях, пока отец прятал окровавленные руки под стол.       - Ты же джедай, Тео, они не плохие. Я…       - Это ничего, знаешь? Главное, ты вернешься и позовешь меня на наш взрослый обед. Это куда круче клоунов, - Тео, сам того не понимая, пытался спасти своего отца. А потом тяжело вздохнул. - Правда, там будет даже Йода, представляешь?       - Подумаешь, какой-то дешевый аниматор из второсортного актера-неудачника, - Бен знал, что Рей за такие слова бы нахмурилась, но Тео расхохотался. - Мы с тобой отправимся на осенних каникулах в Диснейленд, где будет самый крутой Йода.       - Правда? Вау, папочка, ты самый лучший. Самый-самый, - завопил окрыленный ребенок. Бен, прощаясь, с минуту тупо пялился экран, задавая себе вопрос - а надолго ли он самый-самый? Как скоро Тео начнет понимать, из-за кого вся ненависть? Как ему подобрать слова, дабы объяснить сыну сложность мироустройства?       Он посмотрел на свои руки в крови. В эту секунду он ощутил злость. Не на себя. Не на чужих. На своих, точнее, на свою. На Рей. За её глупую, упрямую идея отправить сына в обычную школу, когда ему следовало учиться там, где Тео бы принимали и не боялись. Это было иррационально, не жена была виной всему, но ему нужен был кто-то, на кого бы переложить разочарование в себе в эту секунду и Рей подходила. Рей, которая была очень далеко.       “Прекрати”, - резко одернул он себя и посмотрел на Феникса, который молчал. Затем на преступника. Тот странно ухмыльнулся.       - После того, как меня арестовали, с моим сыном тоже никто не общается в школе. - Это была его самая длинная фраза за весь допрос. Длинная и ядовитая. Полная превосходства. - Бросаются в него едой в столовке, чтобы он не садился рядом. Прогоняют. Не зовут на дни рождения. - Кажется, ублюдок наслаждался, найдя уязвимое место Бена.       Тот только сплюнул ещё раз, поднимаясь.       Ебучая ирония. В глазах циничного общества между ним и педофилом разницы не было. Их детей булили в школе. Мир не ощущал никакой признательности за то, что он защищал его от таких вот отбросов. И платил за все Тео, который, наверное, от обиды плакал, но пытался держаться.       - Бен, - предостерегающе сказал Феникс, испугавшись, что тот убьет ублюдка, но Художник, вдруг положив руку на плечо педофилу, весело усмехнулся. Не только он показал слабость, нет. Это чудовище тоже было отцом, а значит…       - Итак, у тебя есть пять минут, чтобы начать говорить, иначе я выхожу из этой камеры навсегда. Сажусь в машину, еду в тот скучный городишко, откуда ты вышел, забираю твоего белокурого мальчика из школы и отдаю его в руки таким же уродам, как ты. Скольких мне пригласить, чтобы его выебали? Последнюю девочку насиловали семеро. Я подниму до девятерых. И весь даркнет будет смотреть. Включая тебя. Возбуждает это тебя, скажи? Станешь ли ты дрочить, когда этот ребенок будет плакать и звать отца? Мне плевать на закон, ублюдок. Если я не узнаю правду, то сумею наказать тебя так, что до конца жизни ты не будешь спать. И буду повторять такие эфиры до тех пор, пока ты не сдашь всех. А потом… потом твой сын узнает, что все было из-за тебя и как думаешь хоть он навестит своего папочку, а? Время пошло.       Бен резко отстранился, и человек стал жадно глотать влажный, горячий воздух ртом, пытаясь сказать: “Пожалуйста”. Художник смерил его взглядом, полным омерзения. Переглянулся с Драко. Угроза дошла до мозга.       - Он - твой. Закончи с ним, Феникс. Ты нужен мне в понедельник. А сейчас я необходим Тео.       И бросив бинты в воду, Бен вышел из камеры. Малфой посмотрел тому вслед. Оказывается, когда дух папочки вселялся в Монстра - это было ещё более страшно и эффективно. Вздрогнул. Подумал, что будет, если Монстр вселится в папочку при его драгоценном Тео?       Кто упадет первым. Бен или его бесценный ребенок, доверие которого он боялся потерять?        *** Ну, согласитесь, это чудовище потрясающе эффектно, да?)