Шатрандж

      Игра на два результата – позиция, при которой стабильное преимущество одного из соперников практически исключает возможность поражения.

                    - Когда ты в последний раз ел? - спросила Кьяра, глядя на притихшего Бена, курящего за барной стойкой на кухне. Она вылетела сразу, как только братец написал ей лаконичное “тебе конец”. Вылетела не за объяснениями, а чтобы оказать первую помощь. Только вместо жгута, бинтов и обезбола в её аптечке была забота. Потому войдя в опустевший дом - как в клетку с голодным, разъяренным львом - и найдя бледного Художника, она задала ему простой вопрос, на который ему легко было ответить. Вроде как спросить “сколько пальцев ты видишь” у человека, получившего обухом по голове. - Кофе и сигареты не в счет. Бен, ау. Бееен. Бенжи.       Она знала имя, на которое он мог отозваться. Миг - и мужчина моргнул, фокусируя на ней свое внимание. И в том взгляде Кьяра прочитала все. Но не дрогнула внутри. Стояла стойкая, как статуя, неподвластная ни стихиям, ни времени. А затем повторила вопрос:       - Сколько ты не ел? - В иной формулировке. Потом качнула головой. - Хорошо, я не ужинала, потому срочно нужна фриттата. Ты, если соизволишь обронить хоть слово, можешь присоединиться, когда я закончу, - и повертев головой, Кьяра подошла к плите, чтобы в одной из больших тумб рядом достать сковородку.       Донна не была уверена, что в доме есть еда. Но женщина ту и не искала. У нее была иная цель и… секунда, и Бен отмер.       - Ничего не трогай. Она не любит, когда на нашей кухне хозяйничают посторонние. Потому убери руки и каблуки тоже можешь снять. Не царапай плитку, - холодно сказал он. Кьяра, упирая руки в боки, - точь-в-точь какая-то итальянка - прищурила лукавые, янтарные глаза. Подумала, что поздновато Художник начал защищать личное пространство жены. И как-то слишком резко перевел её в разряд посторонних.       - Раньше нужно было меня осаждать. Пока в этом доме была хозяйка, которой не нравились мои туфли, которые портили её газон. - Она нарочно сделала ужасную вещь. Поддела раненое животное.       Цокнула каблуком.       Секунда, и Бен взвился:       - Что ты натворила! - Наконец, рявкнул он. Голос братца звучал так грозно, что даже странно - как это скандальная плитка под его ногами не раскололась. Чёрный от гнева, он был одним грозовым облаком, нарушающим эстетику и уют.       - Тише, Бенжи, тише. Если ты и дома так орешь, то неудивительно, что вы разводитесь. - Прекрасная молодая женщина не выглядела смущенной, лишь безупречной. И прекрасно понимающей, почему дом все ещё пуст. - Сделать тебе кофе? Я, конечно, не знаменитый стажер, но…       - Кьяра! Я не развожусь. Не собираюсь, а вот Рей после твоих сообщений настроена весьма решительно. Зачем ты влазишь…       - Знаешь, - она окинула уставшего брата быстрым взглядом, не понимая, как он не видит очевидного, - всегда нужно быть застрахованным. Если ты не собираешься подавать на развод, но твоя верная, тихая женушка поверила лишь паре смс, то переадресую вопрос - что ты натворил, Бенжи? Что сделал, если ее бесконечное доверие к тебе рухнуло? Подумай, прежде чем шуметь. Я все же настоятельно рекомендую тебе выпить кофе.       Она достала одну из чашек из французского фаянса, расписанного в оранжево-терракотовые цветочные мотивы. Бен прекрасно помнил этот сервиз - его выбирала Рей в их первый год в Овере. Она обожала Gien. А он… он обожал ее и плевать хотел, из каких чашек пить.       - Она хочет уйти, Кьяра. И забрать детей. Моих детей.       - Я бы тоже забрала у тебя детей, Бен Соло, - вдруг женщина подошла поближе, и её пальцы погрузились ему в волосы на затылке, за которые она дернула, заставляя мужчину смотреть в её глаза, - потому что ты - зажравшийся ублюдок. Кухня, значит, ваша, а дети - только твои. А что - её? Чашки да сковородки, к которым теперь нельзя прикасаться? Дурак ты и потому заслужил. Я бы от тебя сделала аборт и убежала как можно дальше. Ты же проебал тот единственный шанс, который мы всей семьей пытались сберечь, втягивая твою жену в нашу огромную семью. Чтобы ей хоть немного было лучше.       - Оу, интимный момент, извините, что разрушаю, - раздался голос, в котором итальянского было больше, чем во всей Кьяре. Брат и сестра одновременно развернулись. И их злые, уставшие лица осветила абсолютно одинаковая улыбка. Это было даже жутко - то, как они похожи, словно близнецы, но удержаться правда было сложно.       Потому что на пороге столовой стоял высокий блондин, чьи выбритые виски позолотило солнце Сицилии. Он выглядел брутально со своими татуировками в виде группы крови за ухом и огненных вихрей на кистях, в черном гольфе и с сумкой, в которой, скорее всего, было оружие. Но было в его образе одно “но”. Сквозь всю эту агрессию был перевязан крест-накрест розовый слинг, в котором мирно дремал Феникс номер два. На шее же у мужчины болталась соска не менее привлекающего взгляд цвета. Для полноты картины на хватало только Бастера, который не очень любил летать, потому Феникс был с дочерью, но без своего верного пса. И без возлюбленной стрекозы.       - И я рад вас видеть, семейка, - нарушил гробовую тишину Драко, снимая с дочери шапочку и разворачивая ту к крестным, - посмотрите, как она выросла. У нас уже три зуба, а у вас какие новости? Где Рей, дети и почему, ради всего святого, вы тут почти зажимаетесь в темноте, как любовники? Ну, кто будет целоваться первым? Кьяра, да я о твоей крестной, меня-то зачем? - недовольно поморщился он, но при этом подставил вторую щеку. Потому что таковы были правила. Два поцелуя. Кэйлин всегда ему напоминала об этом. Что целуються дважды. А то, что говорила стрекоза было для Феникса истинной. - Гермиона не приехала, я думал дело какое-то… снайперское.       - Потому взял полугодовалую дочь? - Вскинула бровь Донна, теперь целуя свою очаровательную племянницу, которая смешно чихнула. Видимо духи Кьяры были слишком резкими для нее.       Женщина удивилась, как это Феникс не отправил её в душ, чтобы она смыла с себя этот запах. С кем-то из высших мафиози был подобный конфуз. Тот приехал на переговоры, облившись духами, от которых Фелиция начала задыхаться. Когда тот отказался вернуться без аромата, Феникс кивнул. А потом утопил глупца.       Потому что нельзя было расстраивать Фелицию.       - Герм в отъезде была. Я привез винтовку. Кто цель? Какой-то… - он понизил голос и прикрыл Фел уши, - педофил?       - Хуже. Айтишник. Любовник его жены, - зло фыркнула Кьяра. Бен только потянулся за очередной сигаретой.       - Вы пили? - потрясенно спросил Феникс, а потом вздохнул. - Откройте окна и не курите. У меня ребенок.       Донна рассмеялась. Вот оно. Начаааалось.       - Пойдемте в гостиную, - предложил Бен, потом закатил глаза, - оставь винтовку здесь, я того ублюдка там не держу связанным.       - Зря. Если бы у Герм был любовник, я бы как раз в гостиной его повесил, - весьма серьезно заявил Феникс. Пока он возился с дочерью после дороги, Бен и Кьяра кратко поведали ему о том, что произошло за последние полторы недели. Драко цокал языком, выражая неодобрение, но при этом не переставал ворковать над своей дочуркой, щекоча ей пяточки. - Дурак ты, Бен. Вот как был дураком, так и остался, знаешь. Да, моя золотая, дурак твой крестный. Потому что сразу нужно было мне звонить. Кто же ломает пальцы любовникам? Их убивать нужно. Отстреливать. Чтобы раз - и без шансов. Да, моя крошечка? Если тебя обидит какой-то дурак, папа его просто убьет. Ты всегда будешь в безопасности.       Кьяра переглянулась с Беном.       - Надеюсь, Адамо выберет себе другую невесту, - пробормотала женщина.       - Рей говорит, что… сказала… ты представляешь, она повторила сплетню, что твои дети - мои, - вдруг вспомнил Бен то, что его потрясло больше всего, - кто в здравом уме в такое поверит? Ладно, бездумные силиконовые светские лица, и… что, Феникс, что ты хочешь сказать?       - Адамо - не твой? Правда? Вот это да, - Драко округлил свои зеленые глаза. Бен поморщился. Кьяра поджала губы. - Ну нет так нет. Мне-то какая разница. Просто это так логично вкладывалось в концепцию защиты крови Семьи и… ладно, не будем об этом. Не к месту. Развод, значит. Пиздец какой-то.       Он не причитал. Задумчиво смотрел то на Бена, то на свою девочку. Слушал рассуждения друга и Кьяры о детях. Рассуждения о том, отберет ли их Рей, и не представлял - как Монстр сидит так ровно, если у него вырвали сердце? Ведь не было ничего хуже, чем обрести, а потом потерять. Потому Драко был полон сочувствия. И ужаса от того, что даже такие семьи докатывались до того, чтобы думать о каких-то графиках общения с детьми.       - Я… я бы хотел видеть их хоть раз в месяц, наверное. Как думаешь, Кьяра, ты сможешь уговорить её на это? - Художник, который старательно избегал кресницы, звучал так неуверенно, что Феникс сглотнул. Прекрасно понимал его. Если бы Гермиона вдруг ушла, он бы спятил от боли от мысли, что не может быть ни мужем более, ни отцом. - Возможно, не Тео. Но хотя бы Эни и Мэт? Тео должен решать сам, иначе у меня нет шансов, что он полюбит меня обратно.       Повисла пауза.       Монстр был безоружен в своей любви к своим подсолнухам, зависшим в воздухе, пока ваза рассыпалась. Когда он говорил о старшем сыне, голос его скрипел от боли, как старые доски, прогибающиеся под тяжестью эмоций.       Бен знал, что будет бороться за близнецов, за право быть их папой выходного дня, но Тео он обидеть не сможет.       - Ты ведь сердишься на него, да? Потому все время зол, правда? Не на Рей и не на поцелуй. На Тео. За то, что он отвернулся от тебя? - Драко хватило смелости спросить. У Художника осталась храбрость кивнуть. А потом он тихо выругался.       - Безумно. Но я не дам этому выйти наружу, просто… просто я был ему хорошим отцом. Тео - мой первенец. У нас была связь. Я не понимаю. Я никогда не был жесток, так почему он мне не верит? - Бен уже без оглядки употреблял глагол “был”, потому что смирился с потерей, которая пожирала его. - Знаешь, это убивает меня. Знание, что даже если Рей не запретит мне быть отцом, для Тео я - уже не папочка. А мне бы так хотелось с ним хоть пару часов провести. Не так, как последние полгода, а беззаботно. Не ощущая, что сын дрожит или напряжен. Просто. Пару. Часов. Посмеяться с ним. Подурачиться. Я ведь умею. Тео научил меня, каково это - быть ребенком. Но это невозможно, чтобы ни сделала Кьяра и как бы ни была благодушна Рей.       - Да? Почему же невозможно? - оживилась Донна, будто что-то вспомнив. - Всё возможно, вопрос - пойдешь ли ты на это?       - Я пойду на всё что угодно.       - Если это важно, то я тоже, - поддакнул Феникс, тоже не интересуясь ценой. Потому что, как бы там ни было, они трое были странной семьей, а значит ничто не имело значения. Если был шанс вернуть Художнику Тео хоть на час - они все были готовы на всё что угодно. - А теперь, простите, мне нужно покормить Фелицию. Бен, где мы потом можем спать? И…о, черт, я кажется коляску из такси не вытащил и то до сих пор меня ждет. Поможешь?       Мужчины вышли на улицу. Драко понадобилось много сил, чтобы отдать дочь в цепкие ручонки Кьяры, которая дорвалась, наконец, до своей будущей невестки. Небось, сидела там и изучала Фелицию на предмет породистости и изъянов. Феникс не возражал, ведь знал, что дочь - от родинок на щеках до трех зубов - само совершенство. И это ему стоило рассматривать её Адамо, чтобы определить подойдет тот Фелиции или нет. Если он, конечно, ей понравится. Потому что никаких политических браков Малфои не поддерживали.       - Ты спаковал половину детской там или что? - Возмутился Художник спустя несколько минут разгрузки багажника такси, которое, правда, терпеливо ждало Драко, накручивая тому оплату за простой.       - С полугодовалым ребенком не просто путешествовать, знаешь ли, - невозмутимо пожал плечами Феникс, ставя на асфальт коробку со всеми любимыми игрушками Фелиции, часть из которых дарил сам Бен. - А ещё смеси, запас бутылочек, подгузники….        - Это всё можно купить здесь!       - Это всё должно быть под рукой. И нет, не все есть. Не возмущайся. Давай распаковывай.        - Мобиль-то ты зачем припер? Драко?!        - Потому что ей он нравится, - Феникс был привычно прост в своих ответах. Вся его мотивация сводилась к тому, что любили его девочки. Остальное не имело никакого значения. - И нет, колыбель было бы долго собирать, но Гермиона сказала, что она может спать в….        - Не важно, что сказала твоя жена, знаешь. У меня детская свободна. Положи её в кроватку Эни. Мобиль может прикрутить свой, - вдруг Художник, минуту назад такой возмущенный, опустел в секунду. Как дом, в котором выключили свет. Горел, горел и потух. Стоял, сцепившись в книгу детских сказок и не мог двинуться с места.       В него стреляли так много раз. А боль причиняли детские вещи.       Потому что десять дней назад он так вот в машину складывал все, что любит его Вега и с каждой коробкой от сердца отваливался ещё кусочек. Так застаревшая штукатурка опадала с фасада дома, чтобы обнажить истинное нутро.       И вот прилетел Феникс весь опутанный отцовской любовью. Это было больно. Швырнув книгу в коробку, Бен развернулся и побрел в дом, оставив Драко тет-а-тет с горой вещей Фелиции.       Феникс понимал, потому не возмущался.       Но вернувшись в дом и занимаясь дочерью настороженно прислушивался: не зазвенят ли где-то бутылки с виски. Но дом был погружен в тишину, которую разбавлял лишь голос Кьяры, которая с кем-то общалась по телефону. Прикручивая мобиль, пока искупанная, накормленная и пахнущая будущими снами о драконах Фел сонно моргала, Феникс вздохнул:        - Надеюсь, он не пьет не потому что в доме алкоголя нет, а просто потому что не хочет.       Ответом ему было лишь лепетание дочери.              ***       Два дня спустя. В одном из торговых центров Сан-Диего              - Мне кажется или я застрял? - пыхтел Бен, пытающийся сделать невозможное - втиснуть свое могучее тело в нечто сине-красное, и выходило у него из рук вон плохо. Но мужчина упорно старался. Кьяра, сидящая за ширмой, только закатила глаза. - И как эти супергерои за секунду переодеваются? Не понятно.       - Вот потому-то мы из другой лиги, братец.       - Потому что у нас нет такого скила?       - Потому что не носим латекс. Обычно. Ну-ка, дай посмотрю, что вышло, - Кьяра выглянула за ширму и косо усмехнулась. Зря Бен ныл, что “не мой размер” и все такое. Костюм сидел идеально. По-другому и быть не могло, ведь она выбирала. - Весьма недурно, - поцокала она языком. Бен придирчиво посмотрел на себя в зеркале.       - И где ты видела такого огромного Человека-Паука? У Тео же будет приступ арахнофобии, - привычно пробурчал он, разглаживая логотип - весьма странный - на груди. - Почему не Супермен какой-то или Бэтмен?       - Потому что это детская вечеринка в стиле Марвел и твой сын будет в костюме Паука, а значит ты вызовешь у него доверие, - пожала плечами Кьяра, снова скрываясь за ширмой, чтобы снять с себя свитер. Более мудрая Донна, как истинный супергерой, свой костюм носила под одеждой, и потому ей не нужно было раздеваться в сомнительной гримерке. - И да, такие огромные пауки тоже существуют. У этого номер 2099. Нужно лучше смотреть мультики.       - Тео больше по Звездным Войнам, - тут же ощутил потребность оправдаться Бен, осторожно делая движения из стороны в сторону, таким образом проверяя надежность костюма. Несмотря на хмурый вид, Художник не находил идею Кьяры такой уж плохой. Сестрица потратила кучу сил, чтобы в одном из торговых центров - самом любимом Рей - Сан-Диего проходила предрождественская вечеринка супергероев, куда “случайно” позвали и Тео, как и всех соседских детей.       Бен никогда так не потел от напряжения, как вчера, когда одна из помощниц Кьяры - та девушка, которая собственно помогала ему сейчас с костюмом - набрала жену, чтобы уточнить будет ли та на мероприятии.       - Да, мы как раз мерим костюмчик Паука, - необычайно весело ответила его маленькая женщина. Мужчина выдохнул от облегчения и лег спать немного успокоенный, а сейчас у него, человека без страха, сердце колотилось от радости, которая раньше была доступна в любое время суток - возможности поиграть со своими детьми. Ради этого он бы не только влез в сомнительный костюм.       - Думаешь, Рей меня не узнает? - Бен знал, что обмануть Тео - это одно, но Старкиллер видела его без одежды так много раз, что узнать своего мужа - почти бывшего - даже в трико ей не составит труда.       - Она у тебя умная. Потому, конечно, узнает, но ничего не сделает. Уверена в этом. Пожалуйста, прекрати суетиться и не думай о своей Рей. Сегодня у тебя цель только Тео. С остальными проблемами разберемся потом. И ради всего святого, не подходи к своей жене. Боюсь, весь твой восторг ниже пояса будет отчетливо виден, потому контролируй себя, братец, - давала наставления Кьяра, теперь полностью появляясь из-за ширмы.       Бен, попивающий воду, подавился. Оказывается, она тоже переоделась. Или лучше сказать - переразделась?       - Проклятие, где ты взяла этот костюм? В секс-шопе?       - По правде, да, - не смутилась великолепная Донна, которой даже сексуальный красно-золотой латекс шел, - этот мир полон дискриминации. Полно мужских костюмов и ни единого женского, хоть Женщины-Пауки тоже есть в комиксах, даже целый отдельный мультик разрабатывают. Но это не важно. Будет, значит, у Дэвида скоро костюмированная вечеринка. Одолжишь ему свой костюмчик? Наделаю с ним кучу маленьких паучат.       - Бляха, Кьяра, да ты истинная черная вдова, - в гримерку вошел Драко и не удержался, - Рей тебя с твоими духами за километр учует.       - А ты куда собрался? - закатил глаза Бен, поскольку Феникс тоже приоделся. Его костюм был чёрным и покрытым серебряными полосами. Драко довольно заявил, что его ему помогла выбрать Гермиона по телефону.       - Её любимый фильм о Человеке-Пауке - “Враг в отражении”. И я собрался прикрывать тебе спину, дубина, ведь ты будешь без охраны. Кто будет ловить пули, пока ты играешься с Тео? Кьяра, ты нас не клацнешь? Хочу отправить своей кэйлин, - он повернулся спиной. Брат и сестра страдальчески поморщились. В слинге, завязанном за спиной в этот раз, малышка Фэл тоже была переодета в костюмчик. - Что вы притихли? Она не вызовет ни у кого подозрений. Я видел трейлер мультика, где у одного из Пауков была дочь, все в порядке.       - Эм. Драко. Если ты планируешь прикрывать Бена, то я не позволю тебе брать с собой крестницу.       - Я вполне защищу их обоих, - в голосе Драко тут же прорезались металлические нотки.       - Нет, дружище, ты оставишь её с няней, которая раньше ухаживала за Эльдой и ждет в машине. Она лучшая в мире.       - Это та, которую легко может снять хороший снайпер? - Феникс нехотя стал развязывать слинг, но лишь для того, чтобы взять дочь на руки. В паучьей шапочке и ползунках та была невероятно милой. Настолько, что Драко тут же поцеловал её в маленький, совсем крохотный, но абсолютно его нос.       У Бена от этого контакта отцовского сердце дрогнуло.       Глядя на Феникса, он начинал сомневаться, что был маленькому Тео прекрасным отцом, ведь из-за последствий инсульта не мог особо играться с сыном. Да и не знал, что делать. Потому дичился. Максимум мог погулять с коляской и подолгу как пес сидеть рядом. Ему было страшно что-то сделать не так. Любопытно, как вышло, что у Драко отцовский инстинкт был аж настолько развит, когда все остальные навыки человеческие были атрофированы напрочь.       Видимо, жажда и потребность любви в нем перевешивали всё остальное.       - Что ж, тогда повезло, что лучшие снайперы в этой комнате, да? Драко, Фелиция останется в гримерке.       - Нет, я отдам её няне только при условии, что та будет у меня на виду и под контролем. Когда я ещё повеселю свою доченьку таким видом? И, вообще, Бен, я всё думаю - почему ты просто не попросил Кьяру поговорить с Рей? Чтобы она рассказала - мол, твой муж даже думать боиться о разводе, и все - лишь моя инициатива. Она налажала - пусть отдувается.       Драко не переставал думать о том, что конец брака Художника ужасал и его. Ведь, рассыпаясь, их пара словно создавала какой-то жутковатый прецедент. Они все проиграют от такого события. Все. Потому мужчина не мог выпустить дочь со своих заботливых рук. Будто подобное могло случиться и с ним, человеком, который за последние годы отказывался терять. Лишь обретал.       - Сам-то ты бы поверил Кьяре?       - Ни за что.       - Вот и ответ, - пожал плечами Художник, первым надевая маску, но Феникс его остановился. Бен закатил гримасу, как бы спрашивая, что ещё. Драко достал свой телефон:        - Ну же, Фел нужно больше фото с крестными. Я не хочу, чтобы она потом выросла обделенной любовью! Так что сбились в кучку и улыбаемся все вместе. Бен, это тебя тоже касается. Да прижмись ты ко мне, я не кусаюсь.       Так они и застыли во времени на века. Трое сильные мира сего и полугодовалая девочка, пищащая от восторга. Все в костюмах Пауков. Безумная мультивселенная в одном кадре, которой позавидовал бы Марвел и Сони. Или кому там, в конце концов, те права на Человека-Паука принадлежали.       Выполнив миссию, троица стала готовиться к выходу.       - Вам не кажется, что мы будем бросаться в глаза? Такая концентрация пауков.       - Нет, что ты, - в один голос заверили Кьяра и Феникс, тоже скрывая лица. Маленькая Фел так и осталась в руках отца. Донна махнула на него рукой и добавила: - Там одних только Капитанов Америка пять штук.       - Кстати, а куда ты дела паучьих аниматоров? Застрелила?       - Бен! Заплатила им. Всё, мальчики, работаем. Братец, ты берешь за собой Тео, Феникс - следишь за ними, а я буду наблюдать за вами, - и она первая выскользнула из гримерки. Оба мужчины переглянулись.       - Наушники для связи не помешали бы, - нерешительно сказал Феникс.       - Это просто детская вечеринка. Когда у тебя будет больше, чем один ребенок, ты перестанешь их бояться, - заверил Художник, расслабляясь. Драко отстал от него нарочно, пропуская Бена вперед, чтобы держать того в поле зрения. На секунду он весь засветился. До этой секунды ему как-то не приходила в голову идея о том, что у них с Гермионой может быть больше одного ребенка, ведь Фел им пришлось ждать долгих четыре года и много неудачных попыток. Но кто знает, вдруг им чисто случайно повезет? Вон Художник же умудрился двоих за один раз сделать.       И пока Феникс, остановившийся на секунду, дабы сделать быстрое селфи с дочерью, пребывал в сладких мечтах, Бен очутился в крикливой, шумной реальности, где дети смешивались с супергероями. Он крутил головой, пытаясь среди разноцветного хаоса выделить главного человечка, но старшего сына нигде не было, пока, наконец, Бен не увидел крохотного - по сравнению с ним-то - Человека-Паука, который одиноко сгорбился на лавочке. Его стеснительный Тео, как и Бен в детстве, ощущал себя неуверенно среди большого количества незнакомцев, потому рефлекторно держался от всех подальше.       “Ох, сынок”, - сглотнул Художник, аккуратно подходя поближе. У старшего сына был более классический костюм. Не какой-то там паук 2099. Тот, которого даже Монстр видел в комиксах. Сине-красный. Нормальный.       - Привет, малец, что это ты тут прячешься, пора спасать мир, - он, как хороший шпион, умел чуть менять голос. Мальчик - без маски - поднял голову, и его глаза чуть блеснули. Он смущенно улыбнулся незнакомцу.       У Монстра внутри всё дрогнуло. В секунду. Сколько Тео ему не улыбался? Полгода?       - А ты поможешь?       - А я помогу, - кивнул Бен, присаживаясь, чтобы протянуть мальчику руку. Когда тот вложил ладошку в его пальцы, у Художника едва не случился инсульт от прилива окситоцина. Но он лишь поднялся и, разговаривая о пустяках, предложил сыну полазить по огромному парку, созданному из турников разной высоты и сложности. Когда Тео пожаловался, что не умеет, Бен заверил, что поддержит его и поймает, что бы ни случилось.       “Как всегда, Тео”, - мысленно добавил Художник, ловящий сына каждый раз с первых шагов. Если его первенец шатался, руки Бена тут же подхватывали его. Страховали. Поддерживали. Защищали. Руки, которые сейчас дрожали, пока мальчик беззаботно болтал о том да сем, забираясь на одни из самых невысоких брусьев.       Бен показывал, как делать несложные трюки, помогая Тео, когда его сердце делало фигуры высшего пилотажа в груди. Это было сложно и контрастно. Но впервые за много месяцев старший сын смотрел на него с привычным восторженным прищуром, и от этого весь Художник покрывался мурашками под дурацким костюмом. Когда мальчик смеялся - Бен хохотал ещё громче, когда что-то говорил - Монстр был внимателен. Так он узнал о том, что у Тео была мама, братик, сестренка и собака Чуи. Что он жил с ними в Вашингтоне, теперь на праздники они приехали погостить в Сан-Диего.       - А кто еще есть? - Ненавязчиво спросил Бен.       - Дедушка-капо, великолепная Синьора, тётя Донна, дядя Феникс, - старательно перечислял мальчик, перепрыгивая через какие-то преграды под пристальным присмотром того, кого Тео не назвал. Папочка. У него не было папочки. Мальчик вспомнил даже Бастера. И только тот, кто любил его безгранично, остался за бортом.       “Я всегда, всегда буду у тебя. Даже если ты от меня откажешься”, - думал Художник, подсказывая сыну, как правильно подтягиваться. Они были как в их лучшее время, вдали от всех. Окружающий мир не существовал, пока Тео и Бен проводили время вместе. Тот отходил на второй план, и Монстр, делая нелепые трюки или просто развлекая своего мальчика, получал подтверждение, что он - нормальный, даже хороший отец, ведь рядом с ним его сыну никто не был интересен.       В какой-то момент, когда Тео начал забираться чуть выше, Художник, ни на секунду не выпуская того из поля зрения, увидел свою Рей. И замер. Жена - отдохнувшая, посвежевшая, в джинсах да голубом свитшоте - стояла у одного из островков в очереди за чашкой кофе. И прямо на глазах у Бена её пытался склеить мужчина, который был чуть впереди. Улыбаясь, он предлагал, видимо, угостить Рей. Рефлекторно Монстр сделал рывок, но тут же тяжелая ладонь легла ему на плечо.       - Ты нужен Тео. Я разберусь, - буркнул Драко, который правда не спускал с него глаз. И на такой вот случай тоже. Потому что от опасности в торговом центре Художника защищали ещё и снайперы Ренов, а вот остальной мир от Монстра не защищал никто. Потому Феникс бдил. - У тебя еще полчаса всего. Не теряй их.       “Полчаса”.       Это больно ударило по вискам.       Так было непривычно иметь таймер. И как, оказывается, быстро куда-то делся час.       Феникс же, умудрившийся даже укачать Фелицию, подошел незаметно к очереди и как-то случайно оттеснил мужика от Рей одним коротким:       - Эй, красотка, как насчет кофе от супергероя?       - От супергероя не знаю, а вот если меня угостит мой старый друг - без проблем, - ответила Рей без капли удивления в своих умных, карих глазах. - Я поддержу Фел, закажи мне матэ, ладно?       И забрав ребенка, она села за столик, продолжая наблюдать за двумя пауками - самым крупным и самым мелким. Выходка Бена её не удивила. Не то чтобы она ожидала, что Директор Национальной Разведки втиснется в костюм комиксовского супергероя, но, увидев гигантского, массивного аниматора, девушка была и не потрясена. Её муж обожал Тео и тосковал по тому. Возможно, способ был радикальным, но она не возражала. Скорее, наоборот. Лишь Бен мог разболтать мальчика, который был тихим и поникшим, несмотря на все её ухищрения.       Им обоим это было нужно.       А возможно, и ей.       - Знаешь, так странно. Ради меня он никогда не делал глупости. Всегда пытался быть таким строгим, серьезным мужчиной. Возможно, это то, чего не хватало, - задумчиво сказала Рей, когда Феникс - уже без маски - сел рядом. - Как твои дела? Рада видеть. Гермиона говорила мне, что Бен вызвал тебя. Это утешает. Ему нужен кто-то рядом сейчас. Ты и… ну ладно, пусть даже Кьяра. Кто-то, кто удержит от глупостей, - она слабо улыбнулась.       Потому что они все творили глупость. От Бена, который качался на брусьях, до нее, желающей развода. В какую-то секунду Рей ощутила бессильную злость. Потому что потеря Тео болела мужу так сильно, что он готов был на все: от дурацкого костюма до угроз ей, а их разрыв, видимо, заботил Бена куда меньше, раз с ней контакта не было. За жуткие пару дней Бен и звонил-то всего раз.       Спросить, как дети.       Сухо и по-деловому.       Полепетав на своем особом языке с Эни, которую Рей усадила перед компьютером, Бен и отключился. Не поинтересовавшись, как дела. Видимо, ошибкой с Итоном она перечеркнула все. Больше она не была ни женой, ни частью семьи. Прочитав то сообщение, девушка поняла, что Рены отказались от нее. Все до единого. Ведь никто не позвонил. Ни одна живая душа. Теперь она была их внешним врагом, против которого сплотилась все семья.       Будто не было шести тяжелых, верных лет. Её как мгновенно приняли в семью, так моментально оттуда вытолкали. Это болело. Ведь да, Кьяра ей, допустим, не всегда нравилась, и некоторые праздники Рей бы предпочла проводить дома, но они, эти Рены, стали и её домом. Бену было к кому отнести свои печали, у нее же была только ответственность перед детьми и никого в помощь. Это утомляло так, что она была рада даже беседам с Итоном по телефону, хоть знала, что, если Бен поднимет записи её телефонных звонков при бракоразводном процессе, эти разговоры станут ещё одной причиной отобрать у нее детей. Как поцелуй. Её измена мужу давала ему повод безжалостно отобрать все.       Хуже всего было понимать, что он правда может.       Всё чаще Рей вспоминала, как Бен невольно рванул когда-то в её сторону, словно желая ударить, защищая детей. Его любовь к ним перевешивала всё остальное. Любовь, которая сломала семью, ведь, по сути, муж так и не пришел в себя после того, как Тео отказался от отца.       Был ли он счастлив в эту секунду?       - Не могу поверить, что вы можете развестись, - признался Феникс, забирая свою дочь. Пока был вне дома, никому, никому, абсолютно никому не доверял свою дочь. Особенно этим ненадежным разводящимся людям. Поправил шапочку, дал пустышку. Улыбнулся как никому и никогда. Его дочь. Его самое ценное приобретение. - Ваша пара давала мне надежду. Когда я услышал, что сам Монстр женился и стал отцом… ты не знала его до тебя, Рей. И ты не понимаешь, что для таких, как мы, ваш брак… это чудо. Каждое поломанное, травмированное, одинокое чудище заворочалось с мыслью - а что, так можно было? Можно было стать кому-то настолько важным, даже любимым? Ваша любовь породила не только Тео и близнецов. Фелицию. Ведь без надежды… ничего бы не было. Она сделала человека из…       - Нет, не говори это. Ничего она не сделала. Это не сказка, где чудовище стало человеком. Нет. Ничего не изменилось. Даже лучшие из ролей - мужа или отца - не изменят сущность, к которой вы тянетесь всегда. Всего лишь вопрос времени, Драко, - Рей была непривычно сурова. Она больше ни во что не верила. - Не ясно одно, почему вы выбираете не себе подобных? Раньше брак капо и Синьоры вызывал у меня вопросы, мол, зачем множить безумие, но потом, со временем я поняла, что так лучше, правильней. Почему вы женитесь на обычных девушках, если это все равно не работает?       - Иными словами, почему Бен не выбрал Кьяру? Потому что не захотел. Не было запрета, на самом деле. Он не захотел. Кьяра - шикарна, но она подобна нам. У монстров, знаешь, нет души, потому они тянутся… не к простым, нет. К настоящим. Понимаешь, Рей? Вы - наши души и совесть. А потом вы приносите в мир еще и наши сердца. Как вас не любить?       Рей не прониклась ни единым словом. Поджала губы.       - Тогда вы просто дементоры, которые с поцелуем эти души высасывают. Знаешь, я никогда не боялась, когда Бен приходил домой с руками, буквально, по локоть в крови, но порой его жадные поцелуи будто лишали меня жизни. Вот что страшно. - И поднявшись, так и не попоробовав матэ, Рей направилась к двум паукам, гордо минуя паучиху, что настороженно наблюдала. Про себя отметила, что сука и сейчас на каблуках.       - Эй, Тео. Родной, - позвала Рей, и Бен, который только что поймал мальчишку, спрыгнувшего с небольшой высоты, насторожился. Не собиралась ли жена отбирать сына уже сейчас? Или показать ему, какой у него отец лжец, раз скрывал лицо. Но девушка держала в руках телефон. - Давай я тебя сфотографирую. Вы же не против, мистер Паук?       Бен покачал головой и прижал ребенка к себе покрепче. Этот миг длился вечность. Потом пришлось поставить Тео на пол. Девушка деликатно отошла на пару шагов назад, давая возможность своим мужчинам попрощаться.       - Будь храбрым, малец.       - Я тоже бы хотел быть супергероем. Убивать чудовищ, - признался Тео. Внезапно он весь как-то поник и погрустнел, - хотел бы быть сильным. Хотел бы вернуть своего папочку. Его забрал у меня монстр, - доверительно прошептал мальчик, и впервые Бен услышал, что сын не забыл о нем. - Теперь у меня его нет. Папы. Только чудовище.       - Ты обязательно будешь сильным.       - Спасибо, Человек-Паук, - Тео неожиданно обнял мужчину, и тот, сидящий на корточках, опустился на колени, чтобы прижать сына поближе к тому месту в груди, где у него зияла рана. Он был непривычно бережен. Как несколько лет назад, когда впервые взял своего первенца на руки. - Ты - классный. Вот бы мне таким стать.       - И ты потрясающий. Помни об этом, - он не знал, как разжать объятия, но все же справился с собой. Не глядя больше на сына, Бен растворился в толпе, а Рей прижала ладонь к губам. Она слышала, что сказал Тео.       По сути, констатировал, что папочки больше нет.       Ей было сложно представить, что в эту секунду ощущал Бен.       - У тебя есть отец, Тео! - строго сказала она.       - Да? Где же он?       “Ты только что его трогал, родной”, - грустно подумала Рей. Они ещё минут десять поиграли, а потом девушка заметила вдали, на самых дальних брусьях, где изначально прятался Тео, - только повыше - сидела одинокая, сгорбленная фигура. Скорбная, как горгулья на готическом соборе. Окаменевшая в своей тоске. И находящаяся подальше, словно боясь причинить вред.       - Присмотри за Тео, - бросила Рей Кьяре, привлекая внимание паучихи, а сама направилась к Бену. Ей было все равно, что между ними, сейчас было важно, что с ним, ведь своими словами маленький мальчик шмякнул о стену все, что было дорого Монстру, потому она шла. Сделать то же, что и всегда.       Оказать свою безграничную поддержку своему мужу. Бывшему. Настоящему. Плевать.       Лишь бы не дать ему запечатать это в себе.       - Эй, Человек-Паук, - несмело позвала она, и Бен, сидящий на брусьях, неожиданно не спрыгнул, а повис вверх ногами. Рей замерла. Их лица невольно оказались на одном уровне. Девушка задумалась лишь на секунду. - То, что ты сделал - великолепно. Ты - прекрасный отец, Бен Соло.       - У Тео нет отца, сама слышала.       - У Тео всегда будет отец, что бы ни случилось, - возразила Рей, а затем осторожно стала закатывать маску. Не снимая ту полностью. Лишь приоткрыла губы и, обхватив лицо ладонями, поцеловала своего не-героя, обращаясь к великой силе любви вместо слов. Целовала его горячие губы так, как целовала их детям разбитые коленки. Латая и излечивая величайшим из чувств. - Что бы ни случилось, Бен, они и твои дети. Прости, что сказала, будто…       - Прости, если ты хоть на минуту решила, что заберу их. Прости, что сам так думал, - прошептал мужчина, и они снова поцеловались. Теперь жадно. Не как муж и жена. А как умирающие от любви. Ладони Бена легли поверх пальцев Рей. Это был первый поцелуй после случая с Итоном. Первый и самый сладкий из всех, что был между ними. И самый горький. Сбивающий с ног, окрыляющий и выдирающий душу из тела. Если монстры были дементорами, то сейчас Рей делилась беззаветной собой, Бен брал.       Девушка закрыла глаза.       Это было хуже, чем в кино. В сто крат хуже, потому что никто не предупреждал, что будет аж настолько больно. Но это стоило всего на свете.       - Ты нужен им, Бен. Своим детям, - обрывая поцелуй, напомнила девушка.       - Жаль, что я больше не нужен тебе, - признался мужчина. Минута - и он снова был на брусьях. А потом, как и положено супергероям, растворился.       Секунда - и те, другие пауки, тоже исчезли.       Остался лишь Тео. По итогу у нее всегда оставался лишь Тео.                     ***              - Бен, - Феникс, вошедший в номер Художника, замер и выглядел непривычно растеряно. Опустил ладонь на голову Фелиции, чуть надвигая ей паучью шапочку на самые глазки, чтобы девочка не увидела то, на что смотрел сам Драко.       Монстр сидел на стуле, закинув ноги на стол.       Всё в том же паучьем костюме. Маска была отброшена на стол.       В руках Бен крутил телефон, на котором Феникс заметил фото, что сделала Рей сегодня.       В другой руке была бутылка рома.       Почти пустая. На дне, наверное, плескались не остатки алкоголя, а отчаяние.       Художник безжизненно смотрел в потолок. Почти не моргая.       - Бен, - настойчивей позвал Драко, подходя поближе, - не стоит. Слышишь? Пожалуйста, не надо. - Он сам не заметил, как его тон стал заискивающим. Просящим. Почти с мольбой.       Наверное, Феникс был первым, кто наблюдал начало взаимоотношений Бена Соло и бутылки, которые длились дольше, чем главная любовь Монстра, и стартовали задолго до встречи Рей. Тогда Художник был ещё снайпером в “Дельте” и после Дня Благодарения, когда нарочно провалил задание, привязался к рому. Тогда Драко не знал, что в ту ночь Бен должен был застрелить названого отца и что на следующее утро, после встречи со своим драгоценным papi, он встретил Кьяру и окончательно отказался от своей приемной семьи. День Благодарения стал днем рождения Монстра, а монстр любил выпить.       В те дни Фениксу было плевать.       Он просто наблюдал, как раз в месяц в выходной Бен запивал ромом свой единственный выходной и злорадствовал.       В тот период Бен не запил. Позволял себе просто напиваться до потери пульса. Глобальные проблемы начались позже, когда Монстр покинул Дельту и отправился в марокканскую тюрьму изучать Пять Методов. Там его алкоголизм раскрылся на полную мощь, но случайное убийство заключенного его отрезвило на долгих пять лет, пока Художник не влюбился и не потерял девушку, которая стала для него его жизнью.       В те дни Драко и Бен виделись всего раз, но слухи зловеще ползали по их особому миру, и Феникс знал, что Художник пьет, не просыхая, месяцами. И делает от того жуткие вещи. Один раз, на какой-то встрече с Кьярой, Драко видел, как сука волнуется и прячет красные глаза за очками.       - Он не желает меня видеть, - сухо сказала она, но это было эмоциональней крика. Ведь Бен отвергал всю семью капо, но с Кьярой поддерживал отношения, видимо, не в силах полностью оборвать нить. Но тогда он отказался даже от сестры. От всех отвернулся и пил, злясь на весь мир за то, что у него забрали его Рей.       Инсульт и рождение Тео Бена сначала уничтожили, а потом вернули в баланс.       Долгие шесть лет счастья Художник не пил и не ощущал тяги к алкоголю, как признавался однажды Фениксу. Курить хотелось зверски, а пить - никогда. И вот сейчас круг замкнулся. Тео своим появлением на свет заставил Бена бросить - ведь даже Рей не могла удержать его от выпивки. Тео же подтолкнул отца в пропасть.       И Феникс смотрел, как Бен падает. Но не мог ничего сделать.       Просто стоял и закрывал глаза Фелиции. Чтобы та не видела крестного. И хотел зажмуриться сам. Но не мог. Потому что эта проблема Бена Соло была и его проблемой, ведь эта блохастая псина была ему за брата. И шла в персональном рейтинге привязанностей сразу за кэйлин, дочерью и Бастером. А может, была так же дорога, как Бастер. Драко все не мог определиться. Даже не пытался разобраться. Просто знал - Художник такая же семья, как жена, дочь, пес и даже Кьяра. Круг, без которого он, Драко, утонет.       Потому он наклонился и забрал бутылку. Миг - и ощутил железную хватку на запястье. Такую крепкую, что могла сломать кости. Судя по холодной злости во взгляде Бена - он этого и хотел. Сделать кому-то больно.       - Хочешь меня ударить? - тихо спросил Драко. - Бен. Это же я. Феникс. Твой брат. Твоя семья. Слышишь? У тебя все ещё есть семья. Ты не брошен. Остальное мы решим. Мы вернем их. Рей. Тео. Близнецов. Даже того медведя, который притворяется собакой. Даю слово, вернем.       Бен угрожающе рыкнул. Феникс сделал рывок и одернул руку. Бутылка полетела в сторону. Осколки брызнули под ногами. Драко привычно руками закрыл дочь. Этот рефлекс у него был с первой секунды, как он её увидел. Защищать свою Фелицию. С её первого вздоха. До его последнего выдоха.       Безусловная любовь.       - Ты что, в таком виде выгуливал Фел? - Речь Бена звучала чуть заторможено. Как у человека, которому трудно было говорить из-за большой дозы алкоголя. Драко, который не переодевался, а просто накинул розовую толстовку с надписью “Girl’s daddy” - шутливый подарок Кьяры, который Фениксу, по правде, нравился сильно, - пожал плечами. Ему не казалось странным прогуливаться по улицам Сан-Диего в трико и толстовке. С пустышкой на шее и пистолетом в кармане.       Он был таким, каким был.       Убийцей и папочкой.       И не собирался меняться, чтобы подстроиться под мир. В этом была его разница с Беном. Пока тот пытался удержаться, Драко был собой.       - Как тебя в дурку не сволокли-то?       - Видимо, я здесь всё ещё нужен, Бен. Вставай. Поднимайся. Поднимайся, сукин ты сын, сказал, - Феникс начал заводиться. Потом нехотя отстегнул слинг, выудил Фелицию и уложил её по центру кровати. - Прости, моя золотая, но что поделать, если он кретин, - проворковал он, а потом развернулся, - пойдем, если не хочешь, чтобы я надел на тебя ошейник и поволок за него в ванную, как Бастера.       - Не ругайся при дочери. Дети маты запоминают. Тео…запоминал. Так смешно было.       Прошлое. Прошлое, которое умирало.       Бен вяло поднялся и, шатаясь, вяло побрел в сторону двери, которую хотел захлопнуть у Драко перед носом, но тот лихо подставил ногу и ввалился вместе с Художником.       - Давай же, Бен. Нужно привести тебя в порядок. Давай, - он открутил кран, желая вылить на голову друга прохладную воду, но тот, склонившись над раковиной, стал кашлять, выблевывая все, что выпил. Феникс все равно крутанул кран, думая, сколько же эта сволочь успела вылакать, если организм отвергал. Для такого здорового Человека-Паука понадобилось бы минимум две бутылки. - Какая же ты скотина, блядь. Слов нет, - зло констатировал Драко, придерживая Бена за волосы так, чтобы великая карьера лучшего Монстра всех времен не закончилась из-за того, что тот рвотой захлебнулся. Когда Бен начал сопротивляться, хватка Феникса стала металлической. - Ты повыебывайся мне, так запихну тебе пальцы знаешь куда? То-то же. Блюй спокойно.       Он матерился. Но упорно удерживал Бена, а потом, когда тот перестал кашлять, безжалостно надавил тому на голову, засовывая ту под кран. Монстр ругался, не желая идти под воду. За то, что его организм отказывался равнодушно тонуть когда-то его не взяли в Морские Львы, ведь рефлекс жить в нем был сильнее. Драко не обращал внимания. Это напоминало ему ситуацию, случившуюся много лет назад. Когда его, Феникса, подстрелили в джунглях, а Бен, вылив такую драгоценную для обоих воду, заставил того жить, невзирая на боль.       Самые жуткие мили в жизни.       Но он выжил. Чтобы обрести кэйлин. Фелицию. Бастера. И чтобы умывать пьяного Монстра.       Круговорот событий в жизни поражал.       - Пусти, - прохрипел Бен, чуть захлебываясь, потому что задумавшись, Феникс закрыл отверстие раковины и голова Монстра была под водой. Выругавшись, Драко наконец разжал ладонь. Утопить Художника его же методом он не собирался. Было бы как-то неловко. Мужчина сел в душевой кабине, подобрав ноги. Откинул голову на плитку и выдавил: - Спасибо. Я…       - Брось. Я знаю. Знаю. Когда мы их теряем - мы творим глупости. Никто не узнает. Она не узнает.       - Потому что не простит.       - Потому что не простит, да. Потому мы не расскажем. Но тебе придется бросить пить, не успев начать. Все, что больше раза, - уже считается, Бен.       - Они делают меня таким слабым. Ничтожным.       - Нет, они не делают нас ни слабыми, ни сильными. Лишь людьми, - Феникс расположился в коридоре, поскольку ванные комнаты в гостиницах были невыносимо маленькими. Вытянул ноги. Прищурился, наблюдая то за Беном, то за Фел, поскольку дверь в комнату оставил открытой. Дочь болтала ножками. Его сердце застучало быстрее. - Слабыми мы делаем себя сами. Когда сдаемся. А ты не сдашься. Ты же не отпустишь их?       - Я не знаю. Порой я думаю, что так - правильно. Без меня лучше.       - Тогда время быть эгоистом, - пожал плечами Феникс, который порой, просыпаясь среди ночи после какой-то ссоры с кэйлин, - да, у них порой случались, как и у всех, плохие дни, - думал над тем, что озвучил Бен. Лучше ли семье без такого мужа, отца? И, положа руку на сердце, знал, что да. Безопасней. Но не готов был отпустить, наоборот. Держался за все свое счастье ещё сильнее. Будил свою стрекозу и шептал: “Прости, я идиот”, пока она не начинала улыбаться. Даже если для этого приходилось щекотать её или целовать всё её тело, включая самые нервные точки. Потому сомнения ему были знакомы. Но в какой-то момент, после того, как едва не умер, Драко выбрал для себя здоровый эгоизм.       И это не дало их семье рухнуть, наоборот.       Не успел Бен ответить, как дверь в номер снова распахнулась.       - Да ебать у меня тут проходной двор, - выругался Бен. Кьяра, мягко вошедшая в номер, спрятала карточку. Она привыкла заходить туда, куда ей было нужно. Без стука. Поэтому и замерла, застав чудную картину. - Тебе-то что нужно? Иди займись виртуальным сексом с Дэвидом, костюмчик подходит.       - Уже, братец, - холодно усмехнулась женщина, которая тоже не переодевалась. Её глаза быстро пробежались по всему. По Бену в душе, по разбитой бутылке, по Фениксу, который расстался с Фелицией.       Вздохнула.       Вздрогнула.       Вздохнула ещё раз.       Хотела выдать Бену по первое число, надрать ему его огромные уши, но Феникс округлил глаза, и Кьяра лишь буркнула Драко: “Подвинься”. Прежде чем осесть на пол, швырнула Художнику полотенце. А хотела что-то потяжелее.       - Голову простудишь на сквозняке.       - Я не…       - Не заставляй меня вытирать тебя, иначе это будет провокативно, - пригрозила Кьяра, усаживаясь в позу для медитации. Бен, наоборот, поднявшись, чертыхаясь, яростно тер голову. Драко хотел рассмеяться, что тот правда, как псина, но как-то шутки про бездомных дворняг не шли на язык. Потому он включился в ловкую беседу Донны, которая болтала о ерунде, убаюкивая Бена звучанием своего голоса. Тот тяжело осел на диван. Еле ворочая языком, он вяло отвечал, а потом потихоньку начал дремать, закрыв глаза.       Когда же братец вроде отключился, они с Фениксом переглянулись.       - Ну и что дальше? Боже. Я так этого боялась. Драко. Ты не можешь уехать.       В её власти был весь мир. Но не алкоголь, который спал Бена Соло. Увы.       - Я уже написал кэйлин, что Рождество мы проведем в Вашингтоне, - спокойно отозвался Феникс, который что-то да понимал в кризисах. - Я не брошу его. Не переживай. И убью Итона. Вот Бен проспится. Я отлучусь тогда. Поймаю того мальца.       - Рано. Пока рано, - остудила пыл Феникса Донна, держащая под прицелом и под присмотром Итона, который вел себя вполне естественно. - Пристрелишь позже. Пока наша цель - он. И их дети. И Рей. Все вместе. И… прости, но ты должен отдать Фел своей стрекозе. Видеть её будет невыносимо.       - Знаю. Знаю и понимаю, - нехотя согласился Драко, уже думающий об этом. Что ради Бена ему придется расстаться со своей крошкой. Потому что их связь убьет Художника. - Никаких детей. Только мужская компания. Он. Я. Бастер. Не смотри так на меня. Без Бастера я его не выдержу, серьезно.       Внезапно Фелиция заплакала. Драко хотел рвануть к ней, но внезапно Кьяра положила ладонь на плечо мужчине, и тот застыл. Бен проснулся мгновенно, чтобы через полминуты очутиться у постели и взять ребенка на руки. Баюкая Фел, что-то ей напевая, он изменился в лице. То чуть посветлело, и мужчина даже улыбнулся. Девочка стала успокаиваться.       Кьяра и Феникс наблюдали.       Спустя пятнадцать минут Бен, убаюкал крестницу, уснул, уложив ту рядом с собой. Драко поднялся, чтобы забрать дочь, Кьяра - дабы укрыть брата. Оба переглянулись.       - Фел должна остаться. - Их план мгновенно изменился.       - Непременно.        *** Так-так-так, у нас тут случайное маленькое безумие произошло. Я сейчас в раздумиях оставлять ли Феникса на постоянке, потому буду смотреть по вашим реакциям. Если будет активно, задержу. Не знаю просто сколько читателей Презумпции здесь и насколько уместно долго его держать, чтобы не был лишним и навязчивым.