Шатрандж

      Батарея - две (или более) фигуры, объединение которых усиливает потенциал давления.                     - Миссис Соло, к Вам посетитель. Итон Моррис. - От мыслей Рей отвлек звонок охраны. Девушка, оторвав голову от бумаг, постучала кончиком ручки по столешнице. - Миссис Соло, пропустить?       Она закатила глаза, удерживая на языке замечание, что у нее никогда не была фамилия Бена. Но не стоило накалять и без того сложную ситуацию. Так же она не спросила, доложили ли уже её мужу о том, что там, у охраны стоял другой мужчина. Наверное же, доложили.       - Пропустите, - буркнула девушка, сдувая челку. Задумчиво посмотрела в окно, думая о том, зачем Бен ей оставил охрану. Он защищал её и детей или… себя? Дом был крепостью или тюрьмой? Способом дать безопасность детям или контролировать её, как контролировал близнецов, взламывая камеру?       Кутаясь в теплый свитер, босая и уставшая, Рей вышла в холл, чтобы открыть дверь неожиданному гостю, ощущая тревогу. Тревогу за то, что она пригласит Итона на чай, потому что ей просто хотелось поговорить хоть с кем-то, ведь её окружало молчание всех, кто был близок последние годы, а Бен примчится ломать человеку пальцы. Могла ли она позволить себе роскошь в виде компании? Не будет ли это опрометчиво, не накажут ли за это Итона? Забавно, как из дома исчезла зубная щетка её мужа, но его давление всегда было здесь.       Но Рей решила рискнуть. Потому открыла дверь.       На пороге, потянувшись к звонку, стоял её бывший заместитель. В шапке и шарфе Рейвенкло он выглядел совсем мальчишкой. Настолько, что девушка рассмеялась, вспоминая, что ей тоже, в общем, нет тридцати. Но морщин там, в сердце у нее побольше.       Итон замер, неловко переминаясь. Рей пригласила его в дом. На улице бушевал снегопад. Парень кивнул и вошел.       - Привет.       - Привет, - ответила девушка, разглядывая бывшего заместителя. Они виделись последний раз в декабре. Когда он уволился и улетел в Токио. Наверное, не без помощи Бена, ведь тогда, много лет назад, её он тоже хотел отправить в столицу Японии. Будто то место было ссылкой для непослушных хакеров. Но все же Токио звучало лучше, чем Гуантанамо, да и выглядел Итон весьма бодро. - Ты за рекомендацией?       Он писал ей пару дней назад, вернувшись в Штаты. Собирался улетать в Европу. Видимо, его гнал страх перед Беном. Но ему нужна была её рекомендация, потому появление бывшего заместителя сюрпризом не было. Лишь поздний визит.       - Да. Прости, я не знал, что ты больше не работаешь физически, потому сначала поехал в офис и… потому так поздно дотащился до вашего тихого района. Столько пробок. Кажется, все шишки с Капитолийского холма едут домой и… ой, прости.       - Ничего. - Она вздохнула. Потом кивнула. Действительно, ей пришлось покинуть работу в офисе и взять удаленный график. Воспитывать трех детей с няней, но без мужа было не настолько просто, чтобы иметь возможность работать, и она снова была заперта в четырех стенах, где людей видела только через экран монитора.       Возможно, это было к лучшему. Чем меньше она контактировала, тем меньше шансов, что Бен мог углядеть в ком-то угрозу и озвереть настолько, что больше простой беседой по душам, как у нее с Итоном, не обошлось бы. Чудо, что заместитель не заявил на мужа и её не уволили. Она все ещё работала. Это было важно. Хоть Рей очень тосковала по офису. Ей нравилось ездить туда. Нравилось общаться. Пить кофе. Прогуливаться.       Но теперь дети требовали больше внимания. Потому Рей была рядом. Ведь родительской любви стало в половину меньше и она пыталась заменить собой ритуалы Бена, которые для детей имели ценность. И пусть Эни все время звала папу, Рей утешалась, что всегда рядом. Всегда. И злилась на мужа, который забыл, что у него было ещё двое детей. У одной из которых было напрочь разбито маленькое сердце, ведь она не переставала мяукать: “Пап, пап, пап” и тянуться пальцами к его фотографиям.       - Я все составила, сейчас распечатаю и готово.       - Я кое-что прихватил в благодарность.       - Ммм, надеюсь, там моти?       - Нет, соба с кимчи и тофу из твоего любимого ресторанчика на углу офиса. Знаю, они не делают доставку, подумал, что это будет не лишним.       - О, Боже, - рассмеялась Рей, забирая крафтовый пакет, - я так по ней скучаю. Спасибо, - она посмотрела на Итона. По правде, её помощница по дому готовила вкусно, но у Рей не было пока возможности выбираться в город, чтобы перекусить тем, что ей правда нравилось, потому ей было приятно. Приятно, что кто-то помнил её вкусы. Она сама начинала забывать, что любит. - Поужинаешь со мной?       - Там порция на одного, я не набиваюсь.       - Брось. Мы поделимся. Или я угощу тебя детским пюре.       - Если оно яблочное - то окей, - засмеялся Итон. Девушка улыбнулась. Пока Итон снимал куртку, Рей бросила тревожный взгляд на улицу. Охрана, наверное, считала, сколько парень здесь проведет времени. И Бен, скорее всего, уже мчался показать, кто здесь главный. Но… ей так хотелось компании, о чем она просто и заявила, когда они с Итоном сели за барную стойку. Она - с боксом и палочками, он - со стеклянной баночкой с детским пюре.       - Сто лет уже ни с кем не ужинала, кроме детей, - призналась Рей, вдыхая запах любимого блюда. Она привыкла за тем, что Тео привычно рассуждал о Чуи и дроидах, а близнецы не хотели есть и приходилось их убалтывать. Она разучилась вести беседы. Ощущала неловкость. Но была благодарна за компанию.       - Вы уже пару месяцев, как…?       - Да нет, я не ужинала с кем-то намного дольше, если честно, - нехотя сказала девушка, впервые чуть нарушая правила не жаловаться. Но, по правде, последние стабильные ужины с Беном были во времена её второй беременности. Он тогда всегда старался быть к восьми дома. После рождения близнецов он все чаще и чаще задерживался. И обычно они ужинали без него. Или муж появлялся и все делал впопыхах. Нормальные ужины были лишь в том случае, если он хотел наругать её. Потому она так ненавидела, когда он приезжал пораньше и тихо спрашивал: “Поужинаем?”. Обычно это означало, что ею недовольны. Ради похвалить Бен не приглашал поесть. Может, пару раз. И это было больно осознавать. Что у него был быт, а у нее - нет. Увы. - Не важно.       - Как ты, Рей? - спросил вдруг Итон, и девушка растерялась. Молчала долгие минут пять. Парень забеспокоился и положил руку ей на плечо. Без подтекста. - Прости. Я не должен спрашивать.       - Нет, просто… просто ты первый, кто задал этот вопрос. Никто не спрашивает у меня как я, на самом деле. Все просто… меня будто не существует… все спрашивают как дети, будто я - лишь приложение. Я ведь сама ушла, потому не важно, как я. Вот. - Она потерла глаза, которые заслезились.       Просто вопрос сломал её. Сломал.       Она ждала, что однажды так сделает Бен. Привезет ужин. Сядет рядом. И спросит: “Как ты?”. Рей знала, что ответит: “Справляюсь”. Он скажет: “Я тоже”. Потому что это была правда. Они справлялись. Оба. Но это не значило, что стало лучше. Она ждала, что тогда бы Бен обнял её и сказал, что вместе они могли бы справиться лучше, если он будет более лоялен. Но у мужа не было времени даже на близнецов, не то что на нее. И это убивало. Понимание того, что она любила его все эти годы, а он так и остался тем, кто больше всех любит себя.       Видя, что у нее дрожит нижняя губа, Итон отвел глаза. Если бы Рей хотела расплакаться - она бы расплакалась, а так видимо ей хотелось сдержаться. И парень нарочно громко ударял ложкой о баночку. Потом замер, поскольку в столовую вошел тот страшный большой пес и гавкнул.       - О, Чуи, прости, я не выгуляла тебя, - она была совсем растеряна, эта прекрасная, юная женщина. Оставив еду, девушка сползла со стула. - Итон, я вернусь через полчаса и…       - Эй, давай сделаем по-другому? Давай я выгуляю пса, а ты поужинаешь?       - Да? А ты справишься?       - Я отлично лажу с собаками, серьезно. К тому же я могу взять Тео, и мы втроем погуляем в квартале. Хочешь?       - Ммм, Тео уже в пижаме. А за Чуи буду благодарна, - она знала, что если Итон выйдет с Тео, то Бен убьет уже её за то, что она “искала ему замену, как отцу”. Пес же был ему по барабану. Ведь Чуи муж взял, чтобы сын снова его полюбил, и когда этого не случилось, то пес остался с ней. Хоть Бен обещал ухаживать за собакой.       Когда Итон ушел, Рей беззвучно плакала. Ела свой вкусный ужин и плакала в своем защищенном доме. Потому что Бен ничего из этого не сделал. Не спрашивал “как ты?”, не звонил детям, не привозил ужин… и даже не гулял с собакой. Бросил её на милость своего адвоката и пропал. Будто его никогда не было в их жизни. А его дочь продолжала его звать перед сном. И ей приходилось включать рандомное видео с Беном на ютубе, и девочка засыпала с планшетом в руках. Вот какой стала её жизнь. Но все близкие считали, что страдал только Бен, а предатели, вроде нее, не заслуживали сочувствия.       Выбросив пустой бокс, Рей умылась, распечатала рекомендацию и отдала ту Итону, когда он вернулся. Парень кивнул, похлопал девушку по плечу и уехал. Бен, к счастью, так и не явился. Хоть может и к сожалению. Потому что это он бы пошел мыть грязные лапы Чуи после прогулки. Но увы, это пришлось делать ей.       - Ну что, дружочек, помоемся и пойдем к Тео спатки? Не смотри на меня так, малыш, мне еще потом работать. Я снова не вложилась в дедлайны.       Так они и сидели в ванной. Большой пес и девушка, которой больше не было с кем говорить. Потому она болтала с собакой, рассказывая той о своих проектах, и ей казалось, что Чуи понимает. ***       Шесть лет назад, в день рождения сына Бен не был рядом с ним, потому что за много тысяч километров, в другом часовом поясе и, кажется, иной жизни боролся за свою жизнь. Возможно, он как раз и победил затем, чтобы попробовать себя в роли ещё кого-то, кроме Монстра. Отца, например. И, как это ни странно, быть папой для Тео ему понравилось больше, чем привычное амплуа бездушного чудовища, хоть на первый день рождения своего сына - тогда еще единственного - Бен не понимал ни необходимость ни в торте с грушевой начинкой, ни в шариках, ни во многих других вещах. Он был еще диковат и, казалось, познавал мир вместе с Тео. Тот учился ходить, а сам Бен - ощущать вкусы, запахи, покой. На второй день рождения мальчика они все еще жили в Сан-Диего и целый день провели на зимнем пляже, на третий Тео задувал свечи, сидя на коробках. Они готовились к переезду в Вашингтон, и каждого ждали перемены. Бен должен был стать Директором Национальной Разведки, а сын - старшим братом. На четвертый и пятый дни рождения малыш уже казался совсем взрослым, а шестой… на шестой день рождения дорогогр Тео, впервые - после, конечно, дня, когда старший сын появился на свет - Бен Соло не был с ним, но, как ни странно, мужчина ощущал полный покой. Знал, что мальчик - счастлив. Рей, наверное, разбудила его поцелуем и подарками, а сейчас он должен был праздновать в окружении друзей, брата с сестрой, любимой мамы, торта с Йодой и, конечно, Чуи. Бен знал, что кроме джедайского меча сделал старшему сыну лучший из подарков - не приехал, потому такой взрослый мальчик будет спокоен. И защищен, да. Ведь мужчина не оставлял свою семью без присмотра охраны. Потому все было замечательно.       Наверное.       Он понимал, что Рей, сжалившись, не вышлет фотографий, чтобы тоска не захлестывала, сам Бен не звонил, чтобы поздравить. Подарок он выслал и торт - тот, с Йодой - тоже выбрал сам. Сделал все, что должен был хороший отец - обеспечил безопасность, покой и улыбку. А сам нес караул у постели спящего капо и рисовал. В свой самый ужасный день рождения Бен едва не потерял семью во взрыве, и Тео подарил ему открытку. Сейчас он делал для Тео то же самое. Рисовал мальчика с собакой, бегущими по пляжу. Конечно, отправлять не собирался, но он сложит все это в коробку, и, если через какое-то количество лет старший сын спросит у отца, где же он был, Бен скажет - “всегда рядом”. И покажет, каким видел его. Счастливым. Очень счастливым. Хоть сейчас не отказался бы тоже сидеть в детской спаленке Тео и обнимать своего мальчика.       Сколько он уже не обнимал - по-настоящему - сына? Кажется, больше полугода.       - Надеюсь, ты напишешь ему больше, чем мне, - капо, проснувшись, наблюдал за своим ребенком, который выглядел удивительно умиротворенно. Бен поднял голову и устало улыбнулся. Может, он и не был дома, с Рей, Тео и близнецами, но он был все же с семьей. К счастью, капо еще позавчера пришел в себя и был бодр, однако врачи и Синьора решили придержать его на пару дней в больнице. Для профилактики. И Бен с радостью проводил с ним время. Больше, чем у них было за последние годы. Беседовал часами. Обо всем на свете.       - Тебе не нравились мои открытки с крестиками? - притворно улыбнулся Бен. Когда он служил в Дельте, но капо остался его единственной привязанностью. Молчаливый, сломленный и угрюмый, Бен никак не мог отказаться от своего отца, потому иногда слал тому открытки, где вместо “скучаю”, “люблю”, “в норме” просто ставил крестик и дату. Все еще был его сыном, но уже научившимся говорить о чувствах. - Я, кстати, и тебя нарисовал. Вот. Ночь была… продуктивная.       Бен рассмеялся, достав из-под открытки для Тео прямоугольник, где серыми штрихами изобразил высокого мужчину, стоящего спиной к ним, зато лицом - к океану, чьи волны беспокойно развивал ветер, но человек был как гора, о которую разбивалось все. Он стоял и держал за руку мальчика, который вцепился в него, как в отца, которого не имел, а к запястью ребенка был привязан шар.       - Наша первая встреча. Как же мы далеко уплыли от того острова, да, topolino?       - Нет, papi, потому что ты все еще мой супергерой и ты бросаешь жабки, куда лучше, чем я. - Он улыбнулся, зная, что эта встреча в больничной палате похожа на прощание, но на деле та была лишь промежуточным этапом. Впереди у них еще много-много счастливых дней. - Теперь возьми, поставь дату и крестик. Для меня.       - А, то есть открытка не для меня?       - Она для меня. Как напоминание, что мы все возвращаемся домой, - протянул мужчина, который вот этими воспоминаниями не давал человеку в себе затихнуть и затухнуть. Капо выполнил просьбу Бена и протянул рисунок ему.       - А теперь ты должен быть со своей семьей. Со мной все уже в порядке, а ты нужен своему ребенку.       Бен не говорил капо, что они с Рей окончательно все решили. Не мог того расстроить или разочаровать. Попрощался и вышел, а затем остановился среди коридора, не зная особо, куда податься. Сел на стул, достал открытку и быстро написал.       “Дорогой Тео! С Днем Рождения. С любовью, папа”       Не отправил. Просто вложил между рабочий бумаг. А затем пошел завтракать. В больничное кафе. ***       Тео с завязанными глазами, смеясь, из всей силы размахивал битой, пытаясь попасть в пиньяту и спровоцировать конфетный дождь. Рей, сжимающая бокал с вином, улыбалась. Один из её троих детей был беззаботно счастлив впервые за много дней. С самого утра и до этой секунды старший сын заливисто хохотал, и девушка ощущала абсолютный покой. Тео заслужил свой маленький праздник, ведь он так любил жизнь. С первых секунд появления на свет. Так сильно любил, что торопился побыстрее явиться в этот мир и родился раньше срока. Так сильно любил, что был достаточно стойким, чтобы выжить. Так сильно любил и в этом был не похож на своего отца, главной проблемой которого было то, что жизнь была ему не очень интересна. Лишь его дети, власть и, возможно, она.       Его дети.       Рей посмотрела на близнецов, которые играли отдельно от гостей, ведь были младше друзей Тео и взаимно не интересны друг другу. Им было хорошо вдвоем. Хорошо. Но весело ли? Эни и Мэт скучали по отцу, который, к сожалению, не всегда помнил о их существовании, кажется. Отчужденность Тео так поглотила Бена, что маленькие, смешные подсолнухи были ему вроде и не нужны, а они тосковали.       «Ублюдок», - зло подумала маленькая женщина, которой было больно за плачущую по ночам дочь и тихого даже для себя Мэта. Она не могла простить этого Бену. Неосознанную боль двух покинутых детей, которые ощущали себя лишними на папочкиной картине мира. Не поместились в шедевр.       Отпив вино и ответив «спасибо» очередной матери, которая похвалила праздник, Рей отбросила мысли о Бене. У её – их – сына был день рождения. Первый, самый первый в жизни, когда гостями были посторонние люди, а не они или Рены, и сын, бегающий по огромной гостиной, украшенной детскими ивенторами, был на седьмом небе от счастья, ведь был частью социума, а не только семьи директора Национальной Разведки. Вот кому слухи об их с Беном разводе пошли на пользу. Кажется, родители перестали настраивать детей держаться подальше от «того Соло». Или просто все же в этой школе на них смотрели по-другому. Важно было лишь то, что у сына появились настоящие друзья.       И праздник. С аниматорами, шариками, пиньятой, гамбургерами и большим тортом, который заказал Бен, удивив её. И Тео, одетый в кигуруми Чуи, носился среди всего этого, упиваясь своим первым праздником. Который, как ни странно, состоялся благодаря Кьяре. Женщина, с которой Рей поддерживала деловые беседы по телефону из-за того, что Бен решил, будто она лучше других подходит на роль адвоката, неожиданно спросила, нужна ли помощь с днем рождения.       - Протоколы безопасности для нашей семьи запрещают это, - привычно ответила Рей, поскольку да, не все было лишь фантазией и желанием Бена. Что-то правда было нельзя из-за безопасности. Кьяра, хрустя чем-то вроде гриссини в трубку, бросила:       - Глупости. – Потом помолчав, добавила. – Я знаю, как их обойти. Помощь нужна?       И Рей согласилась. Потому что Кьяра ведь сама росла в непростой семье, и Рены явно нашли баланс между параноидальной защитой своих наследников и возможностью делать им праздники. Потому сказала: «Да», и люди Кьяры все сделали. Проверили родителей гостей, прислали своих ивенторов, тщательно проконтролировали еду. И пусть на крыше пустующего дома сидела парочка снайперов, и не все аниматоры были аниматорами – часть из них были головорезами Кьяры – праздник был в самом разгаре.       - Подарок Тео от крестной, - просто ответила Кьяра на попытку поблагодарить её. Потом все же вздохнула. – Ты слишком мало просила о помощи, Рей. Жаль, что так вышло.       Последнее время Рей много думала о Кьяре. Казалось, та на её стороне, но почему? Потому что Бен её нанял, или в этом была какая-то женская солидарность? На самом деле, изначально девушка не хотела принимать Донну в качестве адвоката, но та после паузы нехотя выдала:       - Прости, но ты не совсем знаешь Бена. Не знаешь, каким он может быть, когда звереет. Любовь к тебе сделала из него человека, потому ты не видела его в худшие времена, но… Рей, он не зря Рен. По духу. Мы все жестоки. Мы – он и я – просто попытаемся тебя защитить. Пока Бен еще хочет этого. Ведь потом будет поздно.       В чем-то Кьяра была права. Рей знала об этом. Потому весь процесс развода проходил внешне безболезненно. Что творилось внутри – девушка пыталась не думать, не заглядывать так глубоко. Просто сосредотачивалась на хороших моментах. Как этот. Когда сын был невероятно счастлив. Без отца.       Внезапно сквозь шум, детский хохот и музыку Рей услышала звонок в дверь и оцепенела, поскольку лишь один человек мог миновать охрану. Тот, кто вернулся в свой дом. Бен. Бен был здесь. Когда Тео, как назло, был счастлив. Девушка с жалостью посмотрела на веселящегося мальчика, понимая, что через пару минут он погрустнеет. Но не впустить Бена в своей же дом было нельзя. Она не хотела этого для него. И для себя. Ведь в отличие от Тео не боялась его. Она его любила.       Все ещё любила. Вряд ли такая любовь проходила вообще когда-нибудь.       Оставив гостей, Рей тихо выскользнула из гостиной, не заметив, как близнецы тихонько посеменили за ней. Не привыкшие к праздникам, её дети чувствовали себя подавленными и побежали за мамочкой.       Она открыла дверь. На пороге стоял Бен. Который прилетел в Вашингтон и мог спокойно поехать домой, но в машине понял – он не хочет этого. Не хочет домой, точнее, хочет, потому был здесь. Дома. В месте, где ему не было места. Но был. Не затем, чтобы портить праздник или страдать. Он впервые сделал то, что захотел. Приехал к семье. И улыбался, держа в руках охапку подсолнухов.       - Бен…       - Я приехал сказать «спасибо», - протягивая ей цветы, сказал Бен, - «спасибо», что сделала это шесть лет назад. Спасибо, что родила мне сына. Спасибо, что была храбрее меня и боролась за него. Спасибо, невероятная маленькая женщина.       - Ох, Бен.       - Сегодня ведь не только его праздник, но и твой. И я знаю, как многое ты пережила тогда. - Он был искренен. И немного горестен. Тогда Рей была сама. И ему не хотелось, чтобы сегодня она ощущала себя одинокой. Как бы ни сложилось, они были не чужими. Он мог перестать быть её мужем через пару недель, но это не значило, что они были чужими. Потому Бен и стоял с цветами. Чтобы поблагодарить Рей за ребенка. С которым он сам все испортил.       - Спасибо.       Рей ощутила неловкость, она не знала, что делать. Ведь пригласить Бена значило расстроить Тео, который счастливо смеялся, а не пригласить было неправильно и болезненно. Но муж решил её проблему. Он посмотрел на близнецов, которые выглядывали из-за двери - Эни решительно, а Мэт - стеснительно прячась за сестрой.       - Я думаю, близнецам скучно, потому я хотел бы взять их с собой на прогулку. Эни, Мэт, что скажите? Пойдете со мной? - Он спросил без особой надежды. Наверное, крохи забыли, что это за мужик.       Дети, совсем ещё маленькие, оказывается, понимали больше, чем Бен думал. Привыкшие, что отец никогда к ним не заходил, они переглянулись, обмениваясь своим лепетом, а потом Эни бросилась к папочке, радостно пища. Он только и успел, что подхватить её.       Мэт же опустил голову.       Бен уже хотел сказать что-то вроде: “Это не обязательно, дружок, все нормально”, но неожиданно понял, что по щекам сына катятся крупные слезы и он тяжело дышит. Самый обделенный вниманием из троих детей, он не верил, что папочка, наконец, пришел за ним. Обратил и на него внимание. Впервые неосознанно мальчик ощутил себя в центре. Хотя день рождения был у старшего братика, любимчика отца. Он даже не ожидал, что папочка мог прийти и к нему тоже. Потому тихонько плакал от радости. Поцеловав Эни и отпустив её, Бен подошел к Мэту поближе, и тот тут же потянул к нему ручки. Очутившись на руках, он вцепился в плечо и прижался.       - Папочка, - только и выдохнул мальчик, больше не говоря ни слова.       - Ох, малыш, прости меня. Я не знал, что ты так скучаешь.       - Папочка…       - Я ведь могу их забрать на пару часов? - спросил Бен и у Рей, и та впервые за день тоже просияла. Этот поступок ей понравился. Прийти не ради Тео и не ради нее. А ради детей, которым было скучно на празднике. Потому она кивнула. - Я сам надену им куртки. Серьезно, Рей. Иди к гостям.       Бен так скучал, что ему хотелось даже этих рутинных обязанностей, хоть уговорить Эни влезть в курточку всегда было непростым заданием. В этот раз сложно было и с Мэтом, который ни за что не хотел разжимать пальчики и отпускать папочку, но он справился, и спустя десять минут мужчина и его двое детей вышли на улицу и сели на заднее сиденье бронированной машины, а Рей вернулась на праздник, видя, как на нее косятся - с любопытством - другие мамочки. Прекрасно понимала почему. “Жена Бена Соло” - звучало загадочно, даже когда официально почти уже ею не была. Им, наверное, было интересно, почему они разошлись и каков Монстр в быту. Рей была уверена, что о них ходят разные сплетни, и все в виду репутации Бена весьма нелестные. И тем, наверное, страннее им было видеть Директора Национальной Разведки, который приехал, чтобы подарить бывшей цветы и забрать детей на прогулку. Он казался идеальным. Порой он таким и был. И в этом заключалась беда. В погоне за идеальностью Бен забывал, что люди были как раз как надщербнутые кружки. Каждый со своим изъяном.       Она поставила цветы в вазу. Желтую.       Желтые подсолнухи в желтой вазе на фоне голубой стены. Было достойно лондонской Национальной Галереи, но Рей думала, что, по правде, не отказалась от более практичных моментов, вроде собы в боксе. Ей не нравилось, но она невольно сравнивала Итона и Бена. И хоть Бен был идеален, иногда ужин на вынос был нужнее. ***       Мэт так и не слез с рук отца. Ни в машине, где троица устроилась на заднем сиденье, ни в торговом центре, ни в детской игровой комнате, ни в кафе. Тихий, он молча обнимал Бена за шею и сопел ему в ухо. Едва мужчина пытался усадить сына, например, в детское кресло, тот только судорожно сжимал крошечные пальчики, потому все два часа малыш провел, повиснув как опоссум. Бен никогда и не подозревал, что так дорог этому маленькому человечку, потому все время шептал: “Я люблю тебя, сынок, очень сильно люблю”.       - Хочууууу, - запищала Эни, завороженно рассматривая картинки с гамбургерами, но Бену пришлось отказать. Он не хотел стать тем отцом, который все разрешал, проводя с детьми день в месяц. Рей бы потом была в их глазах злой матерью, что заставляет есть более полезную еду, потому бургер дочка не получила, о чем сразу же забыла, когда ей был куплен билет на батут. Мэт и туда идти отказался. Казалось, ему ничего не нужно было, кроме папочки.       Наблюдая за дочерью взглядом профессионального снайпера, Бен думал, что да, он не станет капо. Нарочно не станет. Ведь, по сути, капо жестоко поступил с Леей, какой бы она ни была. Потому что дарил подарки подороже. Баловать на расстоянии и не принимать участие в воспитании было куда проще и сейчас, сам столкнувшись с разводом, Бен знал, что не поступит так с Рей. Никогда. Он будет привычным, в меру строгим отцом. Может, даже с большим количеством ограничений, чем раньше. Это живя дома, в семье, он мог позволить себе баловать детей сильнее, подсовывая Эни картошку фри, строго запрещенную Рей. Все сглаживалось. Теперь же ему стоило лучше следить за собой.       Потому он не скупил полмагазина игрушек. Они просто поиграли, а затем ели томатный суп. Мэт - молча, перебравшись на колени к отцу, и послушно, хоть и неловко орудуя ложкой, Эни - чуть более капризней. Бен, не особый любитель супов, тоже ел, подавая пример детям, думая, что в этом торговом центре едва их не потерял, ведь именно здесь был теракт, жертвами которого стали Рей, Тео и еще нерожденные близнецы. И это осознание заставило мужчину обнимать этих двоих еще сильнее. Потому что нет, он больше их не потеряет.       Мэт случайно пролил пару капель супа отцу на рубашку. И тут же уронил ложку. Не заплакал. Слез с папиных колен и сел на диванчик. Спрятал глаза. Бен, попросивший еще одну ложку, посмотрел на мальчика. Как случилось, что в любящей семье, где детей не наказывали, ребенок взял и наказал сам себя? Боже, он в погоне за Тео совсем не понял, как видит этот мир Мэт. Мог ли он молчать не из-за характера, а потому что стеснялся?       Протянув руки, Бен пересадил сына обратно и вручил тому чистую ложку.       - Это ничего, сынок. Видишь, у меня тоже не все выходит. - Его рука порой немела, потому он не всегда был ловок. - Я все равно тебя люблю.       - Лю? - повторил недоверчиво Мэт, а в следующую секунду оба вздрогнули. Мужчина и человек поменьше, ведь Эни, повторив за братом, с размаху плюхнула ложку в свой суп, окатив двоих супом. Бен потянулся за салфетками, чтобы попробовать ликвидировать теракт.       - Вся в маму, - пробормотал мужчина со смехом, ведь жена была той еще террористкой. А потом громче добавил: - Так нельзя делать, Эни. Нарочно - нельзя. Понимаешь?       - Да! - радостно закивала девочка и… повторила свой фокус так быстро и ловко, что даже он, глава Разведывательного Сообщества, прошляпил. И подумал, обляпанный супом с ног до головы и хохочущий с детьми, что хрен с ним. Так вот тоже было хорошо. Лучше некуда. Потому он сделал то, что ни разу не сделал за много лет. То, за что высмеивал своего лучшего друга. Достал телефон и сделала счастливое селфи. Подумав минутку, злорадно усмехнулся и отправил снимок Фениксу. Впервые ответил на сотню сообщений с фотографией крестницы своими детьми. И сразу получил ответ.       “Ого, ты вспомнил, что и их отец тоже. Поздравляю. Ты же знаешь, что ты везунчик?”       Бен ответил лаконичное “да”, потому что читал между строк то, что Фениксу, как и ему, всегда будет мало. После Тео он почти сразу захотел второго ребенка, как после рождения близнецов ещё одного, потому подозревал, что тот тоже желает огромную семью. Но в отличие от него, Драко не умел ни просить, ни настаивать, когда речь касалась стрекозы. Тяжелые роды вроде как поставили точку на его планах, но мечтать, ранясь, он будет всегда. Монстр знал. Потому что мечтал до сих пор. Об еще одном ребенке. Их с Рей ребенке. Которому никогда не суждено было появиться.       Интересно, у нее ещё будут дети?       Мужчина вздрогнул и предпочел не думать, потому что ответ был очевиден. Знал одно - у него уже нет. Не будет. Увы, мечты о четвертом навсегда будут раной. Кому-то бы показалось глупостью имея троих детей, так страстно, как никогда, желать ещё одного, но никто в мире, увы, не был им. Даже Рей этого не могла понять. Но вместо причитаний Бен понимал, что должен сосредоточиться на том, как ему построить отношения с Тео, Эни и особенного Мэтом.       Когда они закончили обед и Бен всех троих привел в относительный порядок, пришло время заканчивать прогулку. Нехотя шел мужчина к выходу из торгового центра, когда им навстречу появилась пара аниматоров, среди которых был и Дарт Вейдер. Бен почти прошел мимо, но вдруг Мэт ожил, уставившись на фигуру в черном.       Эни, держащая отца за руку, тоже застыла.       Бен вздохнул. Тео много общался со своими младшими братом и сестрой, потому он уже знал, что будет дальше, но неожиданно оба ребенка уставились на него. Потом снова на Вейдера. И опять на него.       - Папочка? - неуверенно спросил Мэт, и Эни повторила за ним. А потом девочка подбежала к Вейдеру и смеясь стала пищать: “Папа, папа, папа”. Даже сын зашевелился в его руках и потянулся к персонажу, которого Тео так боялся. Заплатив человеку под маской двадцатку, Бен клацнул своих подсолнухов на телефон и после забрал их.       В машине они ехали втроем абсолютно умиротворенные. Даже Мэт.       Мужчина снова выслал фото Фениксу.       “Всегда знал, что твоим детям не нужны герои. Они будут любить чудовищ. На генетическом уровне. Тео тоже. Если бы ты был терпеливее”.       Бен же думал о том, что близнецы не боялись до одури Вейдера, думая, что он - их папочка, они его любили. И это была самая потрясающая новость для человека, который уже успел поверить, что потеряет своих детей, когда те станут возрастом с Тео, но нет же. Они никогда не будут бояться Монстра, потому что их детские, бездумные сердца того уже любили.       Вернувшись в дом своей семьи, - но больше не его - Бен не стал тревожить праздник. Он неспешно снял куртки близнецам, и вместе они поднялись в их комнатку, где в ванной мужчина делал то, чего всегда избегал - купал своих детей, с болью в сердце узнавая даже запахи, которые стерло время за пару месяцев. Ананасовая пена. Свежевыстиранное белье. Чистота.       Знакомая трещинка на полу. Витраж в окне. Стопка детских пижамок.       Он скучал по всему этому. По быту, которого не было в чистом, стерильном доме на вершине мира. Здесь, среди хаоса из игрушек и смеха, он ощущал себя живее. Но знал, что больше не сможет вернуться, потому продлевал, как мог, свое пребывание. Желая ещё, конечно, увидеть Тео, но он бы не испортил мальчику праздник, который подходил к концу.       Почитав немного младшим детям, Бен уложил их. Мэт никак не хотел отпускать папочку.       - Я вернусь. Я скоро вернусь еще. Я люблю тебя.       - Правда?       - Правда, сынок, - целуя его, поклялся Бен. А затем вернулся в детскую ванную, чтобы отмыть свое лицо от томатного супа. И наткнулся на Рей, которая переодевала платье - видимо, на нее перевернули половину кенди-бара. Девушка закатила глаза, бормоча, что аниматоры порой такие же неловкие, как и дети. Мужчина гордо задрал нос. - Я был покруче аниматором.       - О, да, - расхохоталась девушка, которая поставила фото Тео и Человека-Паука в спальне сына. Ей каждый раз болело то, что мальчик не знал, что папа всегда рядом с ним. Всегда, всегда, всегда. Потому что любил его безумно. Как и Бен - его. - Погоди. У нас осталась пара твоих чистых рубашек.       - Рей, - Художник поймал свою маленькую женщину за руку и покачал головой, - не нужно. Не важно. Это лишь пара пятен. Я не собираюсь в Белый Дом, лишь домой.       Мужчина размышлял о том, почему Рей хотела ускользнуть. Правда, ей важно было помочь переодеться, или это был лишь предлог, чтобы не оставаться наедине? Рей же думала, что Бену, наверное, важно, чтобы хоть какие-то его вещи оставались здесь. Он так и не понял, что его присутствие для нее было не в рубашках. А в детях. Таких похожих на него. Кто - внешне, кто - по характеру.       - Ты похож на больного ветрянкой.       - Я похож на отца, Рей. Отца троих детей. Не все же мне быть Монстром, иногда я - человек, - он пожал плечами, пытаясь оттереть пятна с виска. Рей потянулась помочь, и дальше они сами не поняли, - как обычно - что произошло. Секунду - и они безумно целовались, не в силах сопротивляться притяжению. Их тела, любящие друг друга, скучающие до хрипа, соединились. Бен заскользил пальцами по талии, Рей - по щекам. Два шага, вздох, толчок, и девушка очутилась на стиральной машинке, обнимая мужа руками. Закрыв глаза, они целовались, постанывая от удовольствия и нетерпения.       Рей очнулась первая.       Бен ощутил это. Сопротивление. Ладони, упертые ему в грудь. Уже пребывающий на грани между удовольствием и забытьем, он недоуменно нахмурился, а потом сделал шаг назад, когда на самом деле хотелось вперед. В нее. Она же… она же была его женой, а значит можно. И именно потому, что мысль соблазнительно стучала в висках, Бен отошел и включил ледяную воду, которую стал плескать себе на лицо. Затем уперся ладонями в раковину, наклоняя голову. Скрипел зубами. Она не хотела. Было нельзя, нельзя использовать её для грубой попытки отвлечься, она не заслужила. Но ему так хотелось. Он так скучал. Месяц, они не занимались сексом уже месяц, и дальше будет лишь тяжелее.       Но…       - Слушай, нам пора это все прекратить. Это не может… вот так продолжаться, - Рей покачала головой, надевая платье и вздохнула, - но мне так страшно. Мы делаем этим всем только больнее, не отпускаем друг друга. Пожалуйста, Бен, давай прекратим.       Она отстранилась, ведь мужчина был слишком близко, хоть он стоял далеко. Так легко забыться. Слишком просто.       - Мне просто страшно. А что если мы больше ни с кем никогда… не сможем?       - Я не очень хочу это визуализировать, - стиснув зубы, стараясь не рычать, уронил Художник. Погладил Рей по щеке мокрой ладонью. - Но я не держу тебя более. Ты - свободна. Для всего.       - А ты?       - А я всегда трахался с работой больше, чем с тобой, и вот каков результат. - Он вздохнул. Они оба знали, как это будет. У него будут девицы на раз. А у нее… ей было всего двадцать восемь. У нее будет еще любовь, и эта мысль заставляла кровь в венах остывать от ужаса. Он знал, что не выживет. Его убьют не пули. А её любовь. К другому.       Который точно появится. Рей была слишком юна и прекрасна настолько, что ей вслед люди оборачивались. Потому… потому её полюбят и она полюбит в ответ, ведь почему нет? Нельзя прожить всю жизнь, любя только монстра. Хоть он знал, что будет любить только её. До последнего вздоха. Наверное, умирая, он будет думать только о ней. О том, как много он не дал. И как сладко было иметь все, что прошло.       - Я бы хотела, чтобы ты не закрывал свое сердце, - тихо сказала Рей, которая не желала Бену случайных связей. Мужчина усмехнулся и поцеловал жену в щеку.       - Оно всегда распахнуто настежь. Для тебя. В любой момент, когда ты захочешь. Больше там ни для кого не будет места.       И улыбаясь, он, необычайно спокойный, покинул ванную, зная, что сегодня сделал все правильно. Был с отцом. И был отцом. Сказал Рей нужные слова. Не потревожил Тео. Все было настолько правильно, что хаос, поглощающий Бена, остановился, позволяя мужчине сделать глубокий вдох. А затем - выдох облегчения.       Спустившись, Бен надел пальто и, уже развернувшись, услышал совсем тихенькое, смущенное: “Пап”. Его сердце оборвалось в секунду. Он замер, а потом медленно развернулся на голос. Тео, его Тео стоял, босой и в своем кигуруми.       - Пап. Привет.       - Привет, малец, с днем рождения. Какой ты… какой ты большой стал, с ума сойти, - он присел, но не приблизился. Смотрел на своего сына и думал - когда он, блядь, забыл, как разговаривать со своим мальчиком?       - Спасибо, - Тео кивнул и сделал крохотный шажочек. Поближе. Пряча руки за спину и смущенно улыбаясь. Он не знал, что сказать. Но он скучал. Хоть и боялся. Помнил все крики, что слышал последнее время. - Пап. Хочешь торт?       - Хочу.       - Я… я принесу тебе, - мальчик не хотел, боялся, что отец останется и пойдет на кухню, где придется сидеть рядом, но одновременно боялся его отпустить, хотел поделиться праздником. Потом побежал в гостиную, где осталась парочка коробок с тортом, что не забрали гости.       Бен терпеливо ждал. Он любил сладкое. Потому, когда Тео вернулся и вручил ему, как гостю - незваному, - два ланч-бокса, кивнул. Этот торт был ему очень дорог. Ведь мальчик захотел сам разделить свой праздник, не зная, что он так долго выбирал ему дизайн и начинку. Это задание было таким сложным, что пришлось подключить Феникса, Кьяру, кузена и даже Синьору. В результате они все разругались и Бен определился сам.       И теперь забирал с собой пару коробок.       - Пап… а я могу попросить подарок на день рождения?       - Конечно, - легко согласился Бен, ведь действительно сын не был в курсе, что джедайский меч Йоды, который он стискивал в руке, был его выбором. Мальчик радостно улыбнулся и попросил Лего с Мандалорцем. Художник пообещал, что то доставят до вечера, и пожал Тео ладошку. Как взрослому.       Ближе к восьми вечера курьер доставил посылку, в которой лежала коробка с Лего на пять тысяч деталей и от руки нарисованный рисунок с подписью “С днем рождения, сынок”. Рей вздохнула. Он был старателен, её муж. Отдав сыну подарок, девушка забралась, наконец, в свою постель и увидела письмо от Бена с темой “График визита близнецов”. Заинтересовавшись, она открыла то и обнаружила короткое: “Рей, я бы хотел в отмеченные даты брать Эни и Мэта к себе на выходные. Если предложенные числа тебе не подойдут - пожалуйста, напиши когда удобно, я постараюсь согласовать свои выходные”.       В копии стояло три адвоката. Бен играл по правилам. Решал такое через адвокатов. Рей закрыла глаза. Как они дошли до этого? До таких переписок? Он мог просто попросить. Она бы не отказала.       Чертыхаясь, девушка изучала даты. Муж выбрал себе по одному выходному в месяц. Особенно её заинтересовало то, что на свой день рождения Бен попросил три дня с пометкой - “В апреле претендую тогда всего на день, спасибо за понимание, хочу забрать детей в НЮ”.       И впервые Рей дошло, что вот оно. Они в разводе. Будут в разводе. Ведь Бен больше не планировал с ней праздники. Но хотел видеть на тех их детей. Принимая горькую правду, девушка напечатала лаконичное - “Без проблем, Бен, все подходит”.       И мужчина, смакующий торт в своей стерильной квартирке, улыбнулся. И запил тот чаем. Бутылки с алкоголем остались нетронутыми. Потому что он, наконец, вернул себе хоть что-то. Он, наконец, снова был отцом.