Такие разные поцелуи

— Заткнись, мать твою! — Сам заткнись, сучий выродок! — Следи за языком! — Почему тебе есть до моего языка дело?! — У меня до твоего языка такое же дело, как и у тебя - до моего члена! — Мне нет дела до твоего члена! — Поэтому ты так старательно выучил тот стих?! — А что, тебе не дает покоя как я его прочитал? — Затолкать бы тебе поглубже в глотку… — Так сделай это, ублюдок! — Что?! Повисает пауза - они оба тяжело дышат. Никто их них уже не помнит, как началась эта перепалка - вроде каждый шел по своему делу и они просто случайно столкнулись в главном зале Императорского Дворца. По вечно бледному лицу Му Цина разливается легкий румянец и он фыркнув, чувствуя, как краснеют его щеки, отворачивается. Сглотнув, Фэн Синь видит, как этот румянец жаркой волной стекает по шее Му Цина и перед его глазами предстают ключицы и грудь, которые сейчас вероятно тоже… алеют. В зале сейчас пусто - только вечером здесь соберутся небожители послушать Императора. Свет льется сквозь узорные окна, широкими полосами ложится на мраморный пол и золотит резные колонны. Они стоят как раз возле одной такой, достаточно широкой, чтобы об нее можно было опереться спиной. Глаза Фэн Синя темнеют, и он шагает вперед, тесня Му Цина. Тот мог шагнуть в сторону или вообще развернувшись уйти, но отступает именно так, как надо - и оказывается совсем близко к колонне. — Что ты сказал? - выдыхает Фэн Синь. — Что слышал! - отвечает Му Цин и затем презрительно бросает. - Да у тебя не хватит духа… Ты ведь только можешь, что орать и… Но он не договаривает - в него поцелуем впивается Фэн Синь. Му Цин ахает от неожиданности и Фэн Синь грубо толкается языком внутрь. Му Цин дрожит как натянутая струна, он хочет вырваться или отвернуться, но рука на его затылке держит крепко, за спиной - прохладный мрамор колонны, и между ног колено Фэн Синя, что потирается о его пах. Фэн Синь настойчив, он не церемонится, поворачивая голову Му Цина так, как ему удобно, слизывая проклятия с тонких губ, кусая их. Му Цину не хватает воздуха - все его вздохи выпиты этим беспардонным ублюдком, который целует его грязно и грубо. По подбородку течет слюна и Му Цину хочется хотя бы утереться, но его руки тут же ловят, заводят за спину и Фэн Синь оторвавшись от его рта, сам подбирает языком блестящую дорожку. — Животное… ты животное!- шипит Му Цин, дергая руками. Глаза у Фэн Синя совершенно безумные. Он толкается бедрами вперед, выбивая возмущенный вздох у Му Цина. Тот выглядит роскошно - на щеках цветут два ярких пятна, контур губ смазан, волосы выбились из высокого хвоста. Дергается, но ему не сбежать. Не сейчас. Теперь он вгрызается в шею - пусть на ней тоже расцветут пятна. Одно достаточно высоко, прямо под челюстью и Фэн Синь вкладывает в поцелуй-укус частичку духовных сил. Му Цин разражается ругательствами - они оба знают, что такую метку не спрятать никак и ничем не свести, пока она не пройдет сама. — Ненавижу тебя! Фэн Синь продолжает и кусает ухо, тянет за сережку, целует нежное местечко за ушной раковиной и тут с губ Му Цина слетает тихий стон. На губах Фэн Синя победная улыбка - значит осталось совсем недолго. Он снова припадает к этим губам и на этот раз Му Цин сам хватает его за голову, сам послушно открывает рот и вытягивает язык навстречу. Он льнет к нему сам, Фэн Синь чувствует вкус его рта - язвительные слова и злые насмешки, и пьет эту ярость, что кружит голову лучше всякого вина. В том, что они делают нет никакой красоты или изящества - они не стесняются ничего и ругательства мешаются с влажными звуками поцелуев. — Откуда в твоем рту столько грязных слов? — рычит Фэн Синь. — Это потому, что в нем достаточно твоей слюны, скотина, — шепчет в ответ Му Цин, кусая его за подбородок. — У тебя нет никаких манер, ты целуешься хуже простолюдина. — А ты святоша, откуда знаешь, как целуются простолюдины? — Я, в отличие от тебя, от людей не шарахаюсь! Фэн Синь прижимает его к колонне сильнее. Он понимает, что его дразнят, ни с кем, кроме него Му Цин не целовался, но одно то, что он смеет так шутить, разжигает внутри дикую ревность. Колючий и язвительный Му Цин - только его. Эти ругательства и оскаленный рот - только его. Этот злой язык - только его и он с наслаждением ласкает его своим языком. Эти неласковые (пока) царапающие руки - только его. И твердеющий член под парадной одеждой небожителя ждет только его рук. Или рта - Фэн Синь готов на все. Еще пару мгновений назад они могли остановиться, поправить одежду, утереться и разойтись как будто ничего и не было - как они делали всегда. Но Фэн Синь как-то сладко прикусил основание шеи и мягко двинул коленом по напряженному паху, а Му Цин в ответ, снова застонав, взяв его за подбородок и нежно поцеловал. Нежно. И все. Назад дороги не было. Едва ли понимая теперь, что происходит, они лихорадочно дергали одежду друг друга, в попытке если не снять, то хотя бы обнажить побольше кожи, чтобы коснуться пальцами или губами, потереться и прижаться. — Ммм, знаменитое оружие грозного генерала Наньяна — шепчет Му Цин, пьяно улыбаясь и проводя ладонью по члену Фэн Синя. — Уже готово… — Возьми его, — скулит грозный генерал, толкаясь в ладонь. — Вытащи… — Нет, — мстительно тянет Му Цин, касаясь губами горячей шеи Фэн Синя и продолжая двигать рукой поверх одежды. — Я хочу, чтобы ты спустил в штаны. Фэн Синь всхлипывает и по его спине пробегает дрожь. Му Цин это чувствует и продолжая улыбаться, чуть отстраняется чтобы посмотреть ему в лицо. Обеими руками Фэн Синь упирается в колонну и быстро дышит, продолжая двигать бедрами. — Генерал Наньян потерял всякий стыд, — говорит Му Цин, проводя большим пальцем по его нижней губе, слегка оттягивая ее вниз. — Никаких манер, — мажет языком по приоткрытому рту. Фэн Синь низко стонет прямо ему в губы и этот звук отдается сладкой дрожью внутри Му Цина. Он заведен не меньше, но отчаянно хочет попробовать понять, когда же лопнет терпение Фэн Синя и он прервет их маленькую игру. Член под его рукой пульсирует и дыхание Фэн Синя становится рваным. Му Цин снова приникает к его рту и втягивает язык Фэн Синя в свой рот, гладит губами и посасывает. — Ну же… ты обещал затолкать поглубже, — шепчет Му Цин, снова отстранившись и движения его руки становятся беспощадными. Фэн Синя кроет окончательно, и он, прижавшись ртом к губам Му Цина и грязно выругавшись, кончает. Они переводят дыхание - Му Цин привалившись к колонне, Фэн Синь навалившись на него и уткнувшись куда-то в шею. У Му Цина все еще болезненно стоит и он, с удовлетворением оглядывая влажную руку, хочет облизнуть ее на глазах у Фэн Синя и… В наступившей тишине оба слышат, как к дверям кто-то подходит. Лихорадочно поправив одежду и волосы, они как ни в чем не бывало, идут к выходу. Двери зала распахиваются пинком и на пороге возникает не кто иной как Хуа Чэн с Се Лянем на руках. Заметив генералов, Се Лянь стремительно закрывает лицо руками, но алеющие уши его выдают. Выдает его и шея, цветущая засосами, и босые ноги и судя по всему, под белыми верхними одеждами у принца нет штанов. Хуа Чэна же выдают покрасневшие губы и маленькая белая капелька в уголке рта. — Уйдите с дороги, господа, — нарочито-вежливо говорит Хуа Чэн. — У нас тут с гэгэ намечено… одно дело. Се Лянь, отняв руки от лица, приветствует друзей и виновато улыбается. Хуа Чэн, не сводя с него взгляда слизывает капельку. Принц, снова заливаясь румянцем, торопливо оправдывается. — Я эээ… подвернул ногу, Сань Лан решил мне помочь. Му Цин, видя, как Фэн Синь готов крикнуть что-то в духе «Все это дерьмо собачье!», тянет его в сторону, но не удерживается от колкости — Не смеем мешать вашим делам, Ваше Высочество. — Да, да, вы тоже наконец, занялись бы уже делом, — так же зубасто отвечает Хуа Чэн и прижав к себе принца идет вглубь зала. Му Цин хочет снова тоже что-то съязвить, но внезапно земля уходит под ног. Фэн Синь, закинув его на плечо, выходит из зала. — Придурок??? Что ты делаешь, отпусти меня! — Видишь ли, я чувствую, что у тебя ко мне осталось одно неоконченное дело, — ухмыляясь отвечает Фэн Синь. — К тому же, — чуть громче продолжает он, — ты просил затолкать поглубже. Протесты Му Цина гулко отражаются от коридоров Дворца Императора. Но их никто не слышит. Или по крайней мере, не собирается прислушиваться.