Слава Победителям

Немного подумав, Фортунато решил вернуться в трактир — дорогу до Абендрот он вроде бы запомнил. Очень хотелось есть, а горло начинало болеть сильнее. Дорога до «Тюльпана» показалась Фортунато бесконечной, он ввалился внутрь, раскашлялся и попросил у хозяина травяную настойку — к счастью, её подали бесплатно. Хозяин был ворчливым и скупым, но порой и в нём просыпались добрые чувства. — Ещё суп, пожалуйста. С мясом, — Фортунато протянул деньги служанке. — И разбудите в шесть часов. После еды Фортунато сморило, на втором этаже он задремал, уже не обращая внимания на мышиную возню. До столицы ему пришлось добираться почти три дня с короткими передышками, так что одна ночь силы не восстановила; ноги всё также ныли после долгой дороги. Когда служанка растормошила его вечером, Фортунато поднялся с большой неохотой. Боль в горле не позволяла громко говорить, на лицо накатывал жар. Проклятая простуда не отступала. Служанка обеспокоенно смотрела, как Фортунато надевает сапоги. — Может, вам остаться? Вы совсем не здоровы… — Нет, — мотнул головой Фортунато. — У меня важное дело в городе. На улице горели газовые фонари, в чёрном небе блестели холодным серебром звёзды. Линейка с двумя конями проехала навстречу Фортунато, оттуда высунулся пьяный пассажир, уронил шляпу и разочарованно выругался. Где-то вдалеке завыла собака. Фортунато в этот раз заплутал, потерял в темноте нужную улицу и очутился вскоре возле купеческого банка. «Прекрасно, и куда дальше?» — вслух сказал он. Город будто смеялся над ним, нарочно заманивал туда, куда идти не нужно было. Злость охватила Фортунато, он резко развернулся и, забыв про слабость и жар, почти бегом двинулся по широкой улице. К счастью, впереди показалась башня с часами. Возле оперы — жёлтого здания с зелёной крышей — собралась немаленькая толпа, шуршали женские платья, пахло духами и папиросным дымом. От людской суеты кружилась голова. Какой-то господин, краснолицый, толстый, неодобрительно уставился на Фортунато — видно, тоже недолюбливал «севаррских бродяг». Красивая дама с белым боа на плечах взяла господина за локоть и отвела в сторону. Для столь холодного вечера одета она была недостаточно тепло — отдавала тем самым дань моде. Фортунато чувствовал себя неловко среди пышной красоты и веселья. Граф Шлейхер если и устраивал приём богатых гостей, то Фортунато и его сестру на такие приёмы не звал. При этом не упускал возможности упомянуть о том, как усердно он заботится о бедных сиротах, как много даёт им! Никто не сомневался в благородстве Шлейхера. Фортунато, хоть и учился вместе с графским сыном, благосклонного отношения не получал. Он — не дворянин, он — простой мальчишка, до которого снизошёл добрый аристократ, приютил у себя, дал тёплую кровать и хлеб. Не на что жаловаться, казалось бы. Только Фортунато был уже достаточно взрослым, чтобы верить лицемерным речам опекуна. Мать, конечно, боялась изгнания, а потому вечно оправдывала графа, молилась о его здоровье, детей приучала к тому же. «Он не злой человек!» Злой-не злой, но в поступках его искренней доброты не ощущалось. «Капитан Реммеле! Как ваше здоровье? С супругой пришли?» Фортунато завертел головой, однако Реммеле сам появился неподалёку. Высокий, светловолосый капитан вёл под руку низенькую полную девушку. На ней была большая шляпа с перьями и искусственными цветами; из-под шляпы забавно торчали рыжие кудряшки. Пара собиралась подняться по ступеням к опере, но Фортунато преградил им путь. — Господин Реммеле, — начал Фортунато негромко и кашлянул в ладонь. — Господин, меня зовут Фортунато Фальконе. Мы встречались у графа Шлейхера, помните? Натали… — Мальчик, ты меня с кем-то спутал, — Реммеле улыбнулся, но в улыбке чувствовалась угроза. — Я тебя впервые вижу. Реммеле попытался обойти его. — Нет, подождите! — воскликнул Фортунато и поднял ладонь вверх. — Моя сестра уехала с вами, где она? Откуда ни возьмись появился краснолицый господин, он присоединился к начинающейся потасовке. — Что тут происходит? Капитан, чего этот безродный пёс хочет от вас? — Не знаю, — процедил Реммеле. — Городской сумасшедший. — Я не сумасшедший! — возмутился Фортунато. — Ты обманщик! Где моя сестра? Реммеле промолчал, а краснолицый схватил Фортунато за запястье и притянул к себе. — Что это ты себе позволяешь? Околоточного надзирателя позвать? Я это могу устроить! Фортунато не обратил внимания на агрессивный тон незнакомца, только с негодованием посмотрел на капитана Реммеле, который скрылся за резными дверьми. Другие посетители тоже поспешили ко входу, некоторые бросали короткие взгляды на бедно одетого юношу, что так некстати появился возле оперы. — Услышал меня? — повторил господин. — Убирайся отсюда поскорее! Фортунато, напуганный и смущённый, поплёлся назад, обдумывая случившееся. На мгновение показалось, будто он в самом деле сумасшедший, и капитан Реммеле не имеет отношения к его сестре. Но нет, он хорошо запомнил лицо — худое, красивое, с высокими скулами. Капитан просто притворяется, что ничего не знает про Натали, наверняка быстро наигрался, да выставил девушку за порог. Зачем она ему? И теперь Натали, совсем одна, пытается найти дорогу домой… Так представлял себе Фортунато. Он впал в ярость и не мог никуда эту ярость выплеснуть, оставалось только вслух ругаться — всеми грязными выражениями, какие он знал. Фонарей вокруг становилось всё меньше, стихли голоса людей и стук лошадиных копыт по брусчатке. Краснокирпичный дом в три этажа, рядом вонючая лужа и поломанная тачка. Конец улицы терялся в густой темноте. Царство трущоб открыло ворота перед Фортунато. Лофберг давно стал лакомым кусочком для деревенской бедноты: люди оставляли старый дом, шли в столицу на поиски лучшего заработка, перевозили членов семьи. Увы, не многим удавалось устроиться так, чтобы денег хватало на еду и жильё, а отчаявшийся человек сам не замечал, как ступал на путь преступности. Тюрьма не страшила так, как страшили работные дома, где хозяева не щадили постояльцев, часто били и заставляли работать без сна. Убийцы и воры рыскали по трущобам Лофберга, наводя ужас даже на жандармов — последние опасались по ночам захаживать сюда. Фортунато сунул руку в карман, нащупал рукоять ножа. «Пора повернуть назад отсюда», — подумал он с лёгким страхом. Вдруг странное шевеление почудилось ему впереди, затем такое же — слева. Две человеческие фигуры преградили путь, Фортунато сделал шаг назад, готовясь в любой момент спасаться бегством, так как драться с двумя сразу не желал. — Не двигайся, — проскрипела первая фигура. — Деньги отдашь и уйдёшь живым. Позади хлюпнула лужа под чьими-то сапогами, а в следующее мгновение Фортунато ощутил холодное лезвие у горла. — Ты слышал их? Деньги! Фортунато сделал глубокий вдох. — У меня нет денег. Отпустите. Лезвие чуть сильнее вжалось в кожу. — Не заставляй нас обыскивать твой труп. Потроши карманы! Фортунато не подчинился. Двое бандитов быстро подошли, грубо обшарили его одежду, выудили из карманов деньги и нож. Фортунато было дёрнулся, попытался высвободиться из-под лезвия, но противники, опытные в ограблениях, не позволили сбежать. Один ударил жертву в живот, чтобы пресечь дальнейшее сопротивление. — Ты спокойно стой, не то глотку перережу, — рыкнул бандит. Фортунато воздал молитву Всевышнему, и по щеке его скатилась стыдная слеза. Он не хотел плакать, страх перед смертью сковывал разум, а перебороть его не удавалось. Бандит, наконец, толкнул Фортунато на землю, с силой пнул в бедро и поторопился вслед за своими друзьями. Они не сказали ни слова больше. Фортунато поднялся, отряхнул плащ, медленно потопал туда, где, как ему казалось, был выход из проклятых трущоб. «Вернуться в трактир? Ах, не догадался же я оплатить койку заранее, на несколько ночей вперёд! Что ж, упрошу хозяина, чтобы дозволил остаться, а там придумаю, как расплатиться». Обиднее всего было за нож, который достался в подарок от отца. Не будь Фортунато столь слабым и невнимательным, расправился бы с врагами и сохранил бы сокровенную вещь! Конечно, проще всего было бросить поиски, вернуться назад, в тёплый дом. Да и зачем он вообще уходил? Глядишь, Натали сама бы вернулась. К тому же, граф Шлейхер наверняка страшно разозлился, когда узнал о тайном отъезде приёмного сына. Он вообще ненавидел всякое несогласие, потому приучал своих домашних к беспрекословному послушанию. Без ведома хозяина и птица не пролетела бы. Фортунато впервые поступил не так, как желал опекун. «Нет, я не могу так просто сдаться. Дело надо довести до конца. По крайней мере, мне известно, где живёт Реммеле. Найду его снова, и он не увильнёт от ответа. Понятно, в присутствии жены ему стыдно говорить о связи с другой женщиной. Каков лицемер! Мне он сразу не понравился». Впрочем, и Натали несла на себе вину: в двадцать лет вела себя столь глупо, верила первому встречному лишь из-за прелестного лица. Да и сама девушка умело пользовалась своей наружностью, кокетничала с капитаном без зазрения совести, вот и добилась своего. Ведь мать предупреждала, чтобы она не заговаривала с благородным господином. Фортунато отчасти понимал сестру: Натали мечтала о лучшей жизни, мечтала вернуть потерянное богатство, вновь одеваться в прекрасные наряды, играть на рояле. Вместо этого она просыпалась вместе с остальной прислугой, натягивала простое голубое платье и принималась за уборку. Её юная красота увядала в стенах усадьбы. Возможный брак с малосимпатичным камердинером вовсе вгонял Натали в тяжёлую печаль. «Не такой жизни мы заслуживаем, братец, — сказала она однажды. — Мы тоже благородных кровей. Однажды я уйду отсюда, слышишь? Никто больше не посмеет обидеть меня». Видно, давно сестра запланировала побег, а тут и Реммеле удачно подвернулся. Что ж, злиться на него или на сестру бесполезно, делу это не поможет. Хозяин махнул рукой, дозволил ему остаться на одну ночь, хотя и поворчал: «Эх ты, нечего ночью по улицам бродить! Неудивительно, что на разбойников наткнулся, они таких дураков и ищут! Сидел бы здесь да не вылезал… Койку тебе не дам, нынче постояльцев много. Вон, на лавке передохнёшь». Фортунато о большем не просил, лавка его вполне устраивала. Он сбросил плащ, оставив сушиться у камина, сел в углу лавки и уже начинал дремать — перед глазами вспыхивали яркие пятна причудливых форм. Вдруг кто-то тронул его за руку, потом ещё раз. — Эй! Чем помочь тебе, брат? Я слышал, тебя ограбили. Хочешь есть? Рядом сидел тот севаррец, Антонио, только кудри его высохли и красиво обрамляли круглое лицо. — Не надо, — отмахнулся Фортунато. — Поспать бы тут… Антонио неодобрительно покачал головой. — У тебя жар, дубина. За лекарем не пошлёшь, так хоть поешь чего-то, чтоб силы восстановить. Погоди… Антонио ушёл, а Фортунато прикрыл глаза и тяжело вздохнул. В висках пульсировала боль, конечности будто превратились в безвольно болтающиеся верёвки. Даже спорить с Антонио было тяжело из-за першения в горле. «И до чего навязчивый! Нас ничего не связывает, кроме…» — Так, я вернулся, — раздался голос Антонио. В руках его дымилась тарелка супа. — Нет, — попытался отговориться Фортунато. — Сам ешь. — Знаешь, не люблю упрямства. Я тебе плохого не желаю, — тон Антонио стал более строгим. — Что там с капитаном Реммеле? Рассказывай. Фортунато отхлебнул прямо из тарелки, и почему-то в этот раз суп показался восхитительной пищей, достойной, наверное, самого императора. В бульоне плавала морковь, кусочки куриного мяса, картошка и немного лука. Антонио тем временем доел кусок хлеба, отхлебнул что-то из фляги — судя по запаху, вино. — Реммеле подлец, — прошептал Фортунато. — Всё отрицает. — Что отрицает? — уточнил Антонио. — Давно с ним знаком? Фортунато раздражало любопытство. И без того он пожалел, что рассказал про сестру хозяину трактира и тем незнакомым офицерам. — Мы с сестрой у одного господина живём. Капитан Реммеле погостить остался, да и начал ей голову дурить признаниями. В любви клялся. Уехала Натали с ним, тайно уехала. Уже как два месяца нет её. Я сразу хотел за ней рвануться, да Его Сиятельство страху на меня навёл. Еле улизнул нынче. Сюда приехал, надеялся, скоро Натали найдётся… А вон как! Всё он отрицает! Антонио похлопал Фортунато по плечу. — Значит, сестру надо вернуть? А ты уверен, что в столице она? Не то вдруг заблудилась по дороге… — Реммеле мне об этом скажет, всю правду выложит. Нельзя же так просто позабавиться с наивной девушкой и бросить её… Фортунато поёжился то ли от озноба, то ли от нехорошего предчувствия. — Завтра снова буду караулить его, — решительно ответил Фортунато. — Так всё не останется. Он обязан помочь мне. Антонио снова достал флягу, предложил Фортунато. Тот сделал большой глоток и сморщил губы от приторного вкуса. В трактире народу всё прибывало, слышалось ворчание, смех и чей-то жалобный скулёж о трудной судьбе. Боль в висках ослабла, а вот спать захотелось ещё сильнее. Фортунато потёр лицо ладонями. — Ты не переживай, — подбодрил его Антонио. — Найдём твою сестру, я помогу. Даже если она в борделе, вытащим. Фортунато будто в лицо плеснули кипятком. — В борделе? — он подскочил на лавке. — Думай, о чём говоришь! — Тише, тише. Прости. Так уж повелось, если молодая девица попадает в Лофберг и остаётся совсем одна, то единственный путь в… — Она не в борделе, — отрезал Фортунато. — Натали — не шлюха. Если не можешь ничем помочь, так и скажи. — Чего взъелся сразу? — слегка обиженно отозвался Антонио. — Ты не ходи к капитану, ладно? Я сам всё выведаю. «Сам? И как ты подберёшься к капитану Реммеле, если я не смог?» — Нет, я как-нибудь сам. Спасибо за помощь. — Сам! — фыркнул Антонио. — Он же и завтра не послушает, лакеям своим скомандует, а те по шее тебе дадут. Доверься мне. «Довериться? Что ж, хуже уже не будет. Авось и правда пользу принесёшь». — А тебя-то он послушает? Антонио усмехнулся. — У каждого свои секреты, да? Послушает ещё как! Фортунато хотел ответить, но сон окутывал его тёплым покрывалом, не давал подобрать нужные слова; к тому же, глоток странного пойла туманил голову. Столь неудачный день наконец-то заканчивался. Лофберг со своими холодными ветрами, гарью и лживыми аристократишками растворился во тьме. Фортунато заснул. — Вставай. Слышишь? Я не могу больше держать тебя здесь. Друг твой на пристань прийти обещал. Фортунато отмахнулся от хозяина, затем всё же поднялся, подхватил плащ и поплёлся к выходу. На счастье, сегодня было немного теплее, ветер дул слабый, а в небе ярко светило солнце. Маленькая весна среди туманной осени ненадолго порадовала жителей Лофберга, в порту сегодня даже не слышалось ругани моряков. Правда, запах гари никуда не делся. Антонио, наверное, и сам человек не бедный, раз знаком с капитаном Реммеле и помогает «бродягам». Вот только богатые люди обычно не ходят по трактирам. Фортунато вспомнил, что денег в кармане ни гроша. «И долго его ждать? Хоть разбудил бы, за собой позвал, а то уполз втихую! Ну, дьявол с ним! Всё равно самому придётся выбираться». Фортунато присел на мостик и устремил взор вперёд, на море — клипер с гребным винтом и тремя мачтами уходил вдаль. Вспомнилась большая картина, висящая в кабинете графа Шлейхера — на ней морская волна грозилась захлестнуть маленькое судёнышко. Когда-то Фортунато мечтал стать моряком, очень уж влекли его рассказы о жестоких морских сражениях, хитрых пиратах и отважных капитанах. Явился Антонио, устроился рядом. — Я выяснил всё. Только радостных вестей нет. Фортунато насторожился и придвинулся к нему. — Рассказывай быстрее. Чего узнал? Он сказал, где Натали? — Сказал-то сказал, — Антонио замялся, откинул прядь волос со лба. — То есть, нет. — Да как нет? — вспылил Фортунато и взмахнул рукой, задев Антонио. — Ты хоть был у Реммеле? Или врать мне вздумал? — Успокойся, — миролюбиво проговорил Антонио. — Капитан Реммеле жил с некой девицей около двух недель, затем дал ей денег, велел отправляться домой. Даже извозчика нашёл. Видно, случилось что по дороге, раз она не добралась. В общем, вины капитана тут нет. — Как же нет?! — Фортунато вскочил на ноги, отошёл и издалека посмотрел на Антонио. — С чего ты оправдываешь его? Ну, отвечай! Антонио тоже встал. — Говорю же, он позаботился о её возвращении… — Ложь! С чего бы Реммеле заботиться о ней? — Не с Реммеле я говорил, — признался вдруг Антонио. Фортунато не успел удивиться, как Антонио подошёл к нему, схватил за край плаща и зашептал: — Ну сам подумай. Я для капитана так, вошь мелкая. А вот со служанкой его у меня… любовь. Она-то мне и нашептала тайком, что он севаррскую девицу привёз и жил с ней. Марта мне не соврёт, — Антонио замолчал. Очевидно, «Мартой» звали служанку. — А где? — Фортунато накрывала злость. — Где её искать? Зачем ты вообще привязался ко мне? Фортунато зашлёпал по лужам, сжав кулаки, его лицо залила краска. Всё было ему ненавистно: Антонио, капитан Реммеле, грабители Лофберга. Сегодняшние известия о Натали, казалось, совсем сломали его. По дороге на неё могли напасть разбойники… Фортунато остановился, взгляд его остекленел. Он засмеялся тихо и безумно, и смех смешивался со слезами. Ладонь Антонио легла на его плечо. — Нечего злиться, я сделал, что мог. Возвращайся домой. Может, твоя сестра уже приехала. — Нет, — покачал головой Фортунато. — Не приедет она… Чувствую, сам сдохну тут как собака. — Фортунато мысленно выругался, вытер рукавом слёзы. — Спасибо. Дальше сам справлюсь. Антонио и тут не отвязался. — Не беги ты! Совесть меня замучает, если отпущу тебя. Подумаем вместе, где сестра твоя заплутала. Пойдём, надо пообедать. Желудок пуст, как нищего сума! — тараторил Антонио. Фортунато тем временем решил, что не стоит отказываться от протянутой руки, и вдруг спохватился, что так и не представился. Он назвал своё имя, протягивая руку. Антонио пожал её. — Закрепим дружбу парой кружек, верно? — улыбнулся Антонио. — Верно.