Ледяной принц

Тони не знает, как ему удалось так быстро приготовить такую большую гадость. Он прекрасно понимает, что он из тех людей, которые могут сжечь воду, но ведь рецепты существуют не просто так, верно? Люди постоянно следуют им, не имея никаких профессиональных навыков, и если он может питать одно из самых высоких зданий на Манхэттене чистой энергией, то уж с выпечкой праздничного торта точно справится. Но он всегда был мастером доказывать свою неправоту. Тони проверяет часы на духовке. Стива нет уже почти два часа, он ушел в спортзал с Баки и Сэмом, поэтому у него не останется времени на уборку. Торт должен был стать сюрпризом, и ужасно грязная кухня не должна была быть его частью. — Хорошо, — бормочет Тони, подтягивая рукава рубашки. — Я смогу это сделать. Сейчас все уберу, помою стол, подмету всю эту гребаную муку, и Стив ничего не узнает о катастрофе, которая произошла здесь сегодня. Все в порядке. Разговоры с самим собой — это не признак сумасшествия. Он убирает контейнеры с мукой и сахаром обратно в шкафы. Он использовал все имеющиеся у них миски для смешивания, в основном заполняя их отбракованными попытками сделать глазурь, в которых использовал слишком много пищевых красителей или неправильно их соединял. Получить нужный оттенок синего сложнее, чем кажется, и откуда ему вообще было знать, что гелевый пищевой краситель настолько сильный? Часть прилавка приобрела довольно интересный оттенок синего цвета в том месте, где он опрокинул бутылку. Оставалось надеяться, что он сможет все оттереть. Тони соскребает остатки глазури в мусор и складывает миски в раковину. Повернувшись к прилавку, он долго рассматривает конечный продукт. Торт однобокий и немного передержанный, но глазурь достаточно хорошо скрывает подгоревшие края. К сожалению, это все, на что способна глазурь, потому что она неровная и тает по бокам. У основания торта образовалась небольшая лужица, выглядящая так, будто он пытался сделать из нее озеро. Тони пропустил ту часть инструкции, где говорилось о том, что нужно дать ей остыть, что, по его мнению, было блестящим способом сэкономить время. — Сэр, мистер Роджерс уже поднимается, — сообщает Джарвис, и Тони стонет. Беспорядок по-прежнему ужасен. Значит, ему придется держать Стива подальше от кухни. Отвлечь его чем-нибудь другим и незаметно вернуться позже, чтобы убрать все остальное. Двери лифта открываются мгновение спустя, и Тони выходит из кухни как раз вовремя, чтобы увидеть выходящего из него Стива. Тони старается быть непринужденным, прислонившись к спинке дивана, а затем мысленно проклинает себя за то, что не поторопился взять планшет или включить телевизор, чтобы хотя бы притвориться, что занимается чем-то другим. — Привет, детка, — произносит Тони. Голос его звучит напряженно, и он прочищает горло. — Как там тренировка? — Хорошо, — Стив сбрасывает спортивную сумку с плеча и пересекает комнату. — Баки все время пытался вызвать меня и Сэма на… — Стив резко замолкает, прищурившись. — У тебя мука на щеке. Почему у тебя мука на щеке? Тони тянется вверх, чтобы смахнуть ее, но Стив перехватывает его запястье. — И почему твоя рука синяя? — Что? — Тони смотрит на свою руку, которая приобрела темно-синий оттенок из-за пищевого красителя. Другая рука еще хуже, покрыта коркой засохшей глазури. — Эм, это от… одной вещи. Над которой я работал. — Вещи, — повторяет Стив, выглядя еще более подозрительно, чем раньше. Тони пытается найти хоть какое-то объяснение, но ничего не выходит. — Да, вещи. — Ладно, — медленно кивает Стив, после чего указывает на пятно на груди Тони. — А что это у тебя на рубашке? — О, ты знаешь, что мои рубашки всегда пачкаются в лаборатории, — произносит Тони, даже не удосужившись проверить, что это может быть. — Всегда все опрокидываю, и ты знаешь, как Дубина пытается быть полезным, но в итоге только наводит еще больший беспорядок. Стив бросает взгляд поверх плеча Тони в направлении кухни, и тот быстро берет его за руку, направляясь в глубь квартиры. — Вообще-то, мне бы не помешал душ. Смыть с себя все эти вещи. И ты должен пойти со мной. Там тебя точно ждет минет. — Тони, что ты сделал с нашей кухней? — Я? — замирает Тони. — С кухней? Что? Никто ничего не говорил о кухне. С чего ты вообще это взял? — По-моему, все признаки довольно ясны, — Стив поднимает покрытую глазурью руку и осматривает ее, сведя брови вместе. Тони вздыхает, опуская плечи, поскольку понимает, что у него нет другого выбора, кроме как признатся. — Прежде чем ты войдешь туда, я хотел бы сказать, что я пытался сделать что-то хорошее. И технически это не моя вина. Я виню рецепт за то, что он был неясен. В смысле, откуда мне было знать, как просеивать муку? Там действительно должны были быть инструкции по этому поводу. И никто не сказал мне, что есть большая разница между пекарским порошком и пищевой содой. У них должны быть менее запутанные названия, Стив. — Там просто катастрофа, да? — спрашивает Стив, хотя в его голосе чувствуется веселье. На его лице играет задорная улыбка, а в глазах — выражение, которое появляется у него всякий раз, когда Тони делает что-то особенно нелепое. — Не очень, — признается Тони. Стив разворачивает их обратно и доходит до входа, прежде чем остановиться. Тони снова оглядывается вокруг и замечает муку на полу и столе, мазки глазури в, казалось бы, невозможных местах, яйцо, которое он уронил на пол и поклялся, что не забудет убрать, когда поставит пирог в духовку. — Определенно не очень, — легкомысленно соглашается Стив, обхватывая Тони за талию. Он выпячивает подбородок в сторону синего чудовища в центре стойки и спрашивает: — Это должен был быть торт? — Торт на день рождения, да. — Мой день рождения только на следующей неделе, — говорит Стив, очаровательно смущаясь. — Я что, забыл о чьем-то другом? — Нет, и я знаю, когда твой. Четвертое июля трудно забыть, — смеется Тони. Он проводит рукой по волосам, на мгновение забывая о глазури на них, и морщится, когда вспоминает. — Это должна была быть тренировка. Отработать все нюансы, чтобы твой настоящий праздничный торт не был таким отстойным. — И сколько было вариантов? — Не спрашивай. Ты не хочешь знать. — Это было очень мило с твоей стороны, детка, — говорит Стив, прижимая Тони к своей груди и большим пальцем смахивает муку с его щеки. — Спасибо. — Ты благодаришь меня за это? — недоверчиво спросил Тони. — Наша кухня сейчас наполовину синяя, а торт, скорее всего, все равно отвратительный. — Мы не знаем этого наверняка, — Стив отстраняется, проходит на кухню и открывает ящик со столовым серебром. Он берет две вилки и протягивает одну Тони. — Я почти уверен, Стив, — произносит Тони, но все равно берет вилку. Если Стив достаточно храбр, чтобы попробовать, он тоже может. Они опираются на стойку локтями, и Стив поддевает вилкой центр торта. Внутри он выглядит вполне обычным белым пирогом, и он оценивает его, прежде чем положить в рот. Стив долго жует с нейтральным выражением лица и тяжело сглатывает. — Эй, детка, а какой это должен быть вкус? — Я творчески подошел к выбору добавок. — Это многое объясняет, — по какой-то причине Стив возвращается за вторым кусочком. — В глазурь добавлен ром? — Подумал, что он будет хорошо сочетаться с кокосом. Стив кивает и кладет вилку на стойку, сохраняя невозмутимое выражение лица. — Все настолько плохо, да? — спрашивает Тони, вонзая вилку в пирог, чтобы попробовать его самому. Стив не отвечает, поэтому Тони кладет кусочек в рот. — О, эй, а это не плохо. На самом деле это даже хорошо. — В этом нет никакого чертового смысла, — усмехается Стив. Он качает головой в недоумении снова откалывая кусочек торта. — Я просто гений, — хмыкает Тони, пробуя второй кусок. — Хотелось бы не согласиться, но я действительно не могу. — Просто прими это, детка. Стив смеется и притягивает Тони для поцелуя. На его губах вкус сахара и рома, а когда они отстраняются, улыбка все еще красуется на лице Стива. — Ты все еще отвечаешь за уборку.