Ледяной принц

Стив идет в спальню и закрывает за собой дверь. Достав из кармана телефон, он набирает номер и ждет, пока возьмут трубку. — Алло? — Пеппер берет трубку прямо перед тем, как звонок перейдет на голосовую почту. — Привет, Пеппер. Это Стив. — Да, я знаю, — смеется она. — Что случилось? — Я хочу все отменить, — говорит он, расхаживая перед кроватью. Слова вылетают прежде, чем он успевает их обдумать. — Хорошо, мы можем это сделать, — произносит она после небольшой паузы. — Но почему? Я думала, ты хочешь, чтобы именно ты сделал предложение. — Хочу. Или, во всяком случае, хотел. Но Пеппер, — вздыхает он, проводя рукой по волосам. — Я не знаю, как это объяснить, но он так много думал об этом. Целый день всяких милых вещей, и он научился готовить ради этого вечера, и свечи, и цветы, и я просто — я не собираюсь делать ничего, чтобы это испортить. Романтические жесты — это его фишка. Так было все это время, и он уделяет им так много времени и внимания. Он взволнован этим. Он почти не спал несколько дней, и он думает, что ведет себя очень сдержанно из-за того, что кольцо у него в кармане, но я видел, как он проверял его по крайней мере дюжину раз уже сегодня. Я хотел сделать это, потому что он уже столько всего сделал, но, честно говоря? Это уже не имеет значения. Я просто хочу уже выйти за него. Мне все равно, как мы к этому придем. — Ну, хорошо, — Стив слышит улыбку в голосе Пеппер. — План отменяется. — Спасибо, Пеппер. За все. — Конечно, Стив. Все что угодно для парня, который наконец-то заставил Тони Старка остепениться, — шутит она. — Повеселись, когда тебе сделают предложение. Может быть, попробуй изобразить удивление. — Я постараюсь, — смеется Стив. После того, как они попрощались, Стив открывает дверцы шкафа и достает свою спортивную сумку. Расстегнув боковой карман, он находит коробочку с кольцом, которую спрятал там на прошлой неделе. Кольцо относительно простое — черное с красной полосой по центру. Он понял, что оно то самое, как только увидел его, оно напомнило ему об их первом свидании и разговорах о любимых цветах, праздниках и многих других вещах, в которые он не мог поверить, что ему посчастливилось узнать. Коробочка слишком громоздка для его кармана, слишком заметна, поэтому он вынимает кольцо и кладет в карман. Стив застегивает сумку и выходит из спальни на кухню, где Тони стоит у плиты и смешивает готовую пасту с остальными ингредиентами. Стив останавливается позади него, обхватив руками за талию. Тони напрягается всего на секунду, и Стив смущается, пока не вспоминает о коробке в кармане Тони. Она прижимается к его руке, но чем дольше он делает вид, что не замечает ее, тем сильнее Тони расслабляется. — Ужин почти готов, — говорит Тони. — Можешь принести тарелки? Стив кивает и накрывает для них стол. На столе стоят два бокала красного вина, Тони наполняет их тарелки карбонарой, и они вместе садятся за стол. — Ну, на этот раз она не обгорела, — поддразнивает Стив. Более серьезно он добавляет, — Выглядит потрясающе, детка. Спасибо. — Пока не благодари. Вкус может быть ужасным, — улыбается Тони. — Сомневаюсь, — говорит Стив. Тони следит за его лицом, когда он откусывает первый кусочек, и выглядит очаровательно нервным, ожидая его реакции. — Это невероятно, Тони. Серьезно, это одно из лучших блюд, что я когда-либо пробовал. — Почти так же хорошо, как на нашем первом свидании? — с ухмылкой спрашивает Тони. — Лучше, — отвечает Стив. — Ну, теперь ты просто преувеличиваешь. — Я серьезно, — смеется Стив. — Ты это приготовил, так что, конечно, это лучше. Ухмылка Тони смягчается, превращаясь в благоговейный взгляд, хотя Стив видит за ней следы неуверенности, остатки той личности, которая все еще не знает, как принять комплимент, даже после более чем года совместной жизни. — Я серьезно, — говорит Стив, накрывая руку Тони своей. — Как скажешь, — Тони прочищает горло и делает маленький глоток вина. Стив качает головой и улыбается, не желая развивать тему. — Ладно, так что насчет Европы этим летом? — Европа? — поднимает брови Стив. — Да, Европа. Увидим все самое интересное вместе. Мы могли бы провести целый месяц, побывав везде, где ты когда-либо хотел побывать. Только мы. — Я бы этого хотел. Только мы вдвоем на некоторое время. Никакой работы, — говорит Стив. Он делает паузу, чтобы съесть еще кусочек, затем продолжает: — Я предполагаю, что у тебя уже есть план. — У меня есть черновик плана, — улыбается Тони. — Да? И какой же? — Хорошо, думаю, вначале мы отправимся в Лондон, и обязательно в Ноттинг-Хилл, — Тони откладывает вилку, возбужденно жестикулируя. — Посетим все места, которые есть в фильмах. Портобелло Роуд, Ритц, Росмид Гарденс. Все это. Затем, я думаю, следующим должен быть Париж, и, вероятно, самое длительное пребывание во всех музеях, так что ты можешь провести целую неделю, разговаривая со мной об искусстве. И мы могли бы найти мост из «Любовь по правилам и без». Тот, что в конце фильма. Это должно быть легко. После Парижа, я думаю, было бы неплохо поехать куда-нибудь на Ривьеру. Где-нибудь, где можно расслабиться на несколько дней, где я смогу делать с тобой всякие грязные вещи на частном пляже. А может, даже на яхте. Да, пожалуй, на яхте. Чтобы избежать попадания песка туда, где его быть не должно. Следующей, я думаю, будет Италия. Флоренция, Рим, Венеция, Неаполь. Верона не будет слишком пошлой? Вся эта история с Ромео и Джульеттой? В любом случае, я еще не определился с этой частью, но после мы могли бы посетить Прагу и, возможно, Берлин. Может быть, в какой-то момент мы окажемся и в Греции. Посмотрим, — пожимает плечами Тони. — Думаю, у нас с тобой очень разные определения «черновика», детка, — смеется Стив. — Но да. Я согласен. На абсолютно все. — Да? — улыбается Тони. — Знаешь, я понятия не имею, чем я заслужил тебя, — говорит Стив, проводя большим пальцем по тыльной стороне ладони Тони. — Наверное, я сделал что-то очень хорошее в прошлой жизни. — Может, в прошлой жизни ты был святым, — усмехается Тони и поднимает свой бокал с вином, чтобы отпить. — Спас кучу щенков из горящего здания или что-то в этом роде. Голыми руками построил приют для сирот. — Наверное, так и было, — снова смеется Стив, целуя костяшки пальцев Тони. Несколько минут они едят в тишине, потом у Тони появляется выражение лица, словно он хочет что-то сказать, и Стив спрашивает: — В чем дело, милый? — Могу я спросить тебя кое о чем? — Всегда, — отвечает Стив. — Даже если технически ты только что это сделал. Тони закатывает глаза, но на его лице появляется небольшая улыбка. Покрутив ножку почти пустого бокала между пальцами, он делает глубокий вдох и спрашивает: — Какими ты видишь нас в будущем? Стив не знал, какой вопрос он ожидал, но определенно не этот. Он постарался, чтобы его лицо не выдало сильного удивления, хотя и спросил в ответ: — Как далеко в будущее мы говорим? — Не знаю, — пожимает плечами Тони. Жест кажется непринужденным, но Стив слышит легкую нервозность в его голосе. — Скажем, пять лет. — Хорошо, — медленно кивает Стив, не на долго задумавшись. — Ну, мне будет тридцать шесть. Возможно, это будет один из моих последних сезонов в хоккее. Мы по-прежнему будем здесь, если только Фьюри не решит обменять меня. — Я бы его уволил, — отвечает Тони. — Я думал, мы договорились об отсутствии особого отношения? — шутит Стив. Они договорились об этом почти год назад, когда рассказали о своих отношениях команде. Они изо всех сил старались дать понять, что их профессиональная и личная жизнь могут оставаться раздельными, что к Стиву и его близким никто не будет относиться по-другому. Слухи, конечно, все еще циркулировали в СМИ и среди болельщиков, но в основном команда все понимала. — Что еще? — усмехается Тони. — На что похожа наша жизнь? — А какой ты хочешь ее видеть? — Я спросил тебя первым. Стив улыбается и думает, что бы такого сказать. Но перед ним сидит Тони. Тони, который знает о нем все и которому он может сказать все, что угодно, поэтому он отвечает честно: — Через пять лет мы все еще счастливы. Мы женаты, и я все еще с трудом могу понять, как мне посчастливилось назвать тебя своим. И у нас есть дети. Может быть, двое к тому времени, и мне все равно, как они появятся. Биологические от одного из нас или нет. Для меня это не имеет значения, потому что они будут нашими. Возможно, у нас будет и собака, потому что дети захотят, и мы не сможем им отказать. И я буду безумно любить тебя и нашу совместную жизнь. Тони смотрит на него, слегка приоткрыв губы, и Стив клянется, что его глаза блестят сильнее, чем раньше. Тони несколько раз моргает, делая неровный вдох. Он начинает предложение, но обрывает его после одного слова с тихим смешком. — Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной, ты знаешь это? — наконец произносит Тони, срывающимся от эмоций голосом. — То же самое, — улыбается Стив. Тони громко смеется и берет салфетку со своих коленей. Он комкает ее и бросает в Стива. — Ты действительно только что сделал гребаную отсылку к «Призраку»? Серьезно? — Это был идеальный момент, — отвечает Стив, посмеиваясь вместе с ним. Он бросает салфетку обратно в Тони, и она отскакивает от его груди и падает на пол. — Что я должен был сделать? Упустить его? — Думаю, нет, — усмехается Тони, когда их смех стихает. — Было бы неправильно, если бы ты это сделал. — Это было бы неправильно, — соглашается Стив. — Совсем не похоже на нас. — Нет, — говорит Стив. Они долго смотрят друг на друга, и Стив понимает, что в какой-то момент они совсем забыли о своем ужине. Обе их тарелки еще наполовину полны и немного остыли. Однако ему все равно, он слишком встревожен и взволнован тем, что, как он знает, скоро произойдет. Тони, видимо, чувствует то же самое, потому что он отодвигает свою тарелку и откидывается на стуле. Он встает и протягивает Стиву руку: — Пойдем, детка. Есть кое-что, что я хочу сделать. — Да? Что именно? — Стив берет его за руку и идет за Тони в гостиную. Небо потемнело с тех пор, как они вернулись домой, солнце зашло, когда они ужинали, и в комнате остался только свет от свечей и отблески города под ними. Тони останавливается в центре комнаты, и не отрывая взгляда от Стива, говорит: — Джарвис, ты знаешь, что делать. Комнату заполняет тихая музыка, которая постепенно становится все громче и громче. Стив не узнает песню. Для этого он слишком мало знаком с классической музыкой, но она мягкая и приятная. — Потанцуй со мной, — шепчет Тони, глядя на него снизу. Минимальное освещение отбрасывает тени на его лицо, освещая его самым прекрасным образом. У Стива внезапно перехватывает дыхание, и он не может ничего сделать, кроме как кивнуть, когда Тони обнимает его за шею. Он придвигается ближе, так что их груди почти соприкасаются, и Стив чувствует дыхание Тони на своем горле. Стив кладет руку на поясницу Тони, а другой слегка обхватывает его талию. Они танцуют незамысловатый танец, больше похожий на медленное вращательное движение, чем на настоящий танец, но это интимно и как-то идеально в своей простоте. Стив убирает руку с талии Тони, скользит пальцами по его груди и прижимается к щеке. Тони поддается прикосновению — подсознательная и автоматическая реакция. Положив руку на спину Тони, он притягивает его к себе, сокращая между ними расстояние. Стив смутно осознает, что песня заканчивается, что в комнате воцаряется тишина, и наклоняется, прижимаясь к губам Тони поцелуем. Он целует его медленно, не более чем легкое прикосновение губ. Язык Тони нежно скользит по его нижней губе, и он приоткрывает их, позволяя углубить поцелуй. Стив немного отодвигается, упираясь лбом в макушку Тони, держа глаза по-прежнему закрытыми. Он слышит, как Тони улыбается, спрашивая: — Значит, хорошая идея? Стив целует лоб Тони, кончик его носа, а затем щеку, прежде чем ответить: — Прекрасная идея, — он целует другую щеку Тони. — Возможно, одна из лучших в твоей жизни. Тони хмыкает с мягкой улыбкой на губах, и Стив прижимается еще одним поцелуем к его челюсти, проводя губами от подбородка до уха. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — так же тихо отвечает Тони. — Так сильно, детка. Стив снова целует его, и когда отстраняется, Тони выглядит нервным. Прикусив губу, он делает шаг назад, убирая руки с плеч Стива и берет его за руку. Свободной рукой он лезет в карман и достает коробочку с кольцом. — У меня все было запланировано, знаешь ли, — говорит Тони, улыбаясь, качая головой. — Например, целая речь, состоящая из очень романтичных слов, и мы должны были все еще быть за столом, потому что танцы не входили в план. Точнее, входили, но это должно было произойти позже, после того, как я скажу все то, что я репетировал. Но проблема в том, что сейчас я не могу вспомнить ничего из того, что должен был сказать. — Тебе не нужно ничего говорить, — произносит Стив, едва громче шепота. — Я и так знаю, что ты чувствуешь. — Да? Предложение без речи кажется каким-то дешевым, не так ли? — Ну, я могу сам произнести, если хочешь, — улыбается Стив. — У тебя есть приготовленая речь? — шутит Тони. — Типа того, — Стив достает кольцо из кармана и протягивает его Тони. Глаза Тони расширяются, и Стив говорит: — Я не был готов отдать его до следующей недели, но я могу импровизировать. Тони переводит взгляд с кольца в руке Стива на его лицо, и на несколько секунд он кажется ошеломленным молчанием. — Ты… на следующей неделе? — Да, но похоже, ты меня опередил, — говорит Стив. Он решает не говорить о том, что знал, что это произойдет. Нет смысла говорить ему об этом и лишать этот момент чего-то особенного. — Значит, можно предположить, что твой ответ — «да», — усмехается Тони. — Ты даже не задал вопрос, — замечает Стив. — О, точно, — смеется Тони. Он берет руку Стива в свою, опускаясь на одно колено. — Стив, я знаю, что уже говорил это сегодня вечером, но ты действительно лучшее, что когда-либо случалось со мной. Ты подарил мне совершенно новую жизнь. С тобой я чувствую себя полноценным человеком, и я не хочу ничего больше, чем иметь возможность называть тебя своим мужем. Я хотел сказать еще миллион вещей, но ты прав. Ты и так все знаешь. Итак, Стив, ты выйдешь за меня? — Да, — без промедления отвечает Стив.