Хороший пёсик

      На следующее утро в участке Рид обнаруживает у себя на столе стакан с чёрным кофе из автомата. — Это чё ещё за хуйня? - спрашивает он Ричарда.       Да он раньше пытался заставить жестянку приносить ему кофе, когда думал, что андроиды ни на что не годны кроме обслуживания людей. Сейчас, конечно, Гэвин прекрасно видел, что это не так. Но вслух ни за что бы не произнёс.       Ричард, оторвавшись от терминала, резко улыбнулся: — Похоже, детектив Рид, у вас появился поклонник. — Чего? — опешил Гэвин.       Мозг быстро накинул образ Майлза, приперевшегося с утра пораньше со стаканчиком для Рида. Но он же ещё сегодня должен был быть дома. Неужели капитан позволил ему выйти раньше?       Ричард лёгким кивком головы указывает в сторону стола Майлза. И внимательно смотрит на Рида. Гэвин, хмурясь, прослеживает движение, но вместо привычного пижона замечает за соседним столом белобрысого долбоёба, который смотрит на него с какой-то жалкой улыбочкой. Точно, Гэвин же планировал нехило накостылять ему за то, что вчера все-таки припёрся к больному наставнику. Это он типа так решил подкупить Гэвина. Неудачник.       Рид берёт стаканчик и, смотря в упор на охуевшего опёздола, выбрасывает его в корзину. Затем ехидно скалится, проговаривая одними губами «Тебе конец». Стажёрчик умудряется побледнеть, при этом покраснев своими ушами. Быстро отворачивается и делает вид, что читает что-то интересное на терминале. Гэвин довольно ухмыляется.       В планах сегодня подёргать за имеющиеся ниточки в поисках названных барыг. А ещё в планах написать Майлзу. Но Гэвин не ебёт, что написать. Типа «Доброе утро! Как спалось?» — ну что за тупость. «Получил кофе и думал, что от тебя» — ага. Более жалким можно быть только, написав «Думал о тебе».       Гэвин со злостью стискивает телефон и засовывает в карман куртки. Хуйня полная. И когда это он успел так раскиснуть. Чёртов бриташка плохо на него влияет. Лучше заняться работой.       Когда они с Ричардом едут по наводке на место встречи с одним из дилеров, в кармане пиликает сообщение. Гэвин тут же отвлекается от дороги и достаёт телефон. Наглый хер: «Если тебе интересно: больничные — это совершенно тупая и ненужная херня».       Гэвин хмыкает. Гэвин: «Типа мне не похуй? Ты меня с отделом персонала перепутал?» Наглый хер: «О, блядь, это не миссис Хонс? У вас просто одинаковая волосатая грудь — легко спутать»       Гэвин хихикает. Гэвин: «Ты так близко знаком с главой персонала?» — Детектив Рид, — прерывает его Ричард, — Вы переписываетесь и отвлекаетесь от дороги. Это может быть небезопасно. — Если хочешь, жестянка, можешь сам вести тачку, — огрызается Гэвин. — Хорошо.       Рид притормаживает на обочине и меняется местами с андроидом. Гэвин: «Вот как ты получил детектива, значит» Наглый хер: «Как будто ты знаешь способ попроще, Рид» Гэвин: «Ну типа хорошо выполнять свою работу, служить и защищать. Слышал про такое?» Наглый хер: «Это даже читать скучно. Где все веселье, Гэвин? Где тот риск, который ловишь, объезжая семидесятилетнюю оторву?»       Рид смеётся в голос. Гэвин: «Блядь, ну не у всех из нас такое отбитое чувство самосохранения, Том. Реально? Оторва?» Наглый хер: «Ты бы знал, какая она горячая! А как только достанет свою вставную челюсть! Уф…» Гэвин: «Ёбаный извращенец!»       Наглый хер присылает подмигивающий эмодзи.       Гэвин отсылает эмодзи выстреливающий себе в голову.       И фиг знает, зачем Рид загонялся, что написать Майлзу. У них так легко и естественно получается общаться. Это очень странно. Гэвин, хмурясь, смотрит в окно. Почему ему хочется болтать с Майлзом? Почему его хочется увидеть? Из-за секса? Из-за игры в «пёсика»? Ну бред же. Гэвину такое не нравится. Не нравится то, как улучшилось настроение от сообщения Майлза. Не нравится то, как он ждал этого сообщения. И то, как он хочет увидеть Майлза. Тома. Увидеть Тома. — Ебала, какая-то, — шёпотом произносит Рид. — Простите? — косится в его сторону Ричард. — Тебя не касается, — огрызается Гэвин.       Он нервно закуривает. Ему совершенно не нравится, что происходит.       Пробежка по подворотням Детройта за расторопным барыгой нехило так отвлекает Гэвина. А потом был арест и допрос. И мысли о Майлзе и его роли в жизни Рида растворились в суматохе рабочего дня.       Пока к вечеру на телефон не приходит сообщение. Наглый хер: «Я сейчас в центре. Не хочешь поесть после работы? Ничего парного. Пицца» Гэвин: «Ты же должен быть дома» Наглый хер: «Там нет пиццы» Гэвин: «Ок, скинь адрес»       Наглый хер присылает ссылку на карту с пиццерией «Джулиани».       А потом Рид хмурится. Хмурится пока идёт к машине, хмурится по дороге к кафе, хмурится оставляя тачку на парковке, хмурится выкуривая сигарету перед входом в пиццерию. Это ж не свидание? Просто двое коллег пожрут после работы. Вряд ли Майлз позвал его на свидание. Потому что свидания Рид в гробу видал, вообще, и с Майлзом, в целом. Это просто пицца. Ну типа не то, чтобы Гэвин предпочёл свидание в ресторане с каким-нибудь ахуенный видом и вином за пять сотен долларов — так Гэвин представляет себе свидания богачей. А пиццерия, судя по отзывам, была хоть и вкусной, но явно не первоклассной. Так что, это точно не свидание!       «Джулиани» — обыкновенная забегаловка с итальянским апломбом: замызганные скатерти в красно-белую клетку, обитые панелями под дерево стены, ублюдские искусственные цветы в горшках на окнах. Майлза Рид обнаруживает в дальней полукруглой кабинке. Перед ним уже стоит полупустой бокал с тёмным пивом, а сам он изучает простецкое меню на одном листе. Одет Майлз в голубую рубашку с закатанными рукавами, в серые брюки. Пальто висит рядом на вешалке. Не смотря на мешки под глазами, желтеющий синяк на челюсти и сведенные на переносице брови, выглядит он потрясающе хорошо. И что странно, не кажется чужеродным в таком месте. Он как-то гармонично вписывается. Впрочем, как и везде.       Рид стягивает с себя кожанку и вешает возле пальто. А сам плюхается на диванчик напротив Тома. — Здоров, — ухмыляется он.       Том как-то сразу подбирается. — Привет, — на лице расцветает блядская ухмылка. — Закрыл больняк и сменил домашнее на парадное? — тычет Гэвин пальцем в сторону рубашки.       Том, нахмурившись, оглядывает себя. — Да нет, был на встрече в УБН. Не с руки к ним в трениках ехать. — Двигается дело? — Почти нет. — Хочешь рассказать? — Гэвину не очень нравится озабоченный вид Майлза. — Неее, забей, — Майлз трёт глаза и улыбается Риду. — Что там с твоими расчленителями? Гэвин вопросительно поднимает бровь. Том в примирительном жесте поднимает руки: — Всё равно я завтра выхожу и прочту отчёты. — Вот и узнаешь завтра, — щурится Рид.       Наконец-то рядом с ними вырастает официант. Явно андроид, выглядящий как парень лет двадцати пяти в черно белой униформе. — Определились с заказом?       Том подсовывает Риду меню: — Можем взять большую мясную. Там реально полно мяса. — Сойдёт, — кивает Гэвин. — И пол литра светлого с крана. — И морковные палочки, — кивает Том официанту. — Блядь, Майлз… — Что? У них тут охрененный соус к ним! — разводит руками Том. — У нас действительно охрененный соус, — поддакивает официант.       Только сейчас Гэвин замечает, как тот в упор смотрит на Тома с явно не профессиональным интересом. Чёртов девиант… — Спасибо, — вежливо кивает Том, отдавая меню. — Если что, меня зовут Роберт. Обращайтесь если что-то понадобится. Что угодно, — многообещающе лопочет пластиковый мудила, улыбаясь Тому. — Обязательно. Мы прям учтём, — угрожающе рычит Гэвин.       Под его уничтожающим взглядом официант ретируется. — Ёбаный девиант, — сердито ворчит Рид. — Всё ещё бесишься, Рид. Я думал, что сотрудничество с Ричардом тебя успокоит, — хмыкает Том. — Да мне похуй на них, пока не выёбываются, — Гэвин откидывается на спинку диванчика. — Часто тут бываешь? — Не очень. Мне его Тина как-то показала. Может и выглядит простенько, но пиццу реально делать умеют. — И соусы, — хмыкает Рид. — Ага, — кивает Том.       Рядом с Ридом опускается стакан с пивом, а с Майлзом тарелка с морковными палочками. — Если вдруг понадобится ещё соус, то дайте мне знать, — слишком уж томно выдыхает официант. — Лады, — кивает Том, даже не смотря на него.       Всё его внимание обращено на Гэвина, злобно пялящегося на пластикового чмошника. Чмошник явно раздосадованный уходит. — Придурок, — довольно хмыкает Рид. — Хочешь попробовать? — косится Том на закуску. — Блядь, нет, конечно. Я ж нормальный человек! Не хватало ещё пиво таким дерьмом закусывать. — Типичный Рид: не попробовал, но обосрал, — ржёт Том. — Типичный Майлз: жрёт полезную хуйню даже в пиццерии, — отзеркаливает Гэвин.       Том зачёрпывает палочкой соус и закидывает в рот, запивая пивом. Кощунство какое. — Ты, небось, ждёшь не дождёшься быстрей бы выйти в офис? Увидеться с миссис Хонс? — скалится Рид. — Да не, решили с Мойрой остаться в профессиональных отношениях. Слышал, что она нашла себе жеребца помоложе, — ухмыляется Том. — Поматросила и бросила? — хихикает Рид. — Ага, разбила сердце, — Том театрально хватается за грудь. — Ну а что ты хотел: в семьдесят надо брать от жизни всё, — философски замечает Гэвин. — Ага, главное понять это не в семьдесят...       Они ещё некоторое время болтают о всякой херне, пока на стол не приземляется огромная пышущая жаром пицца. — А ты не обманул, — с восхищением смотрит на неё Гэвин, — тут реально дохера мяса! — Я же говорил, — довольно улыбается Том, отрывая себе приличный треугольник.       Гэвин тоже тянет на себя один. Плавящийся сыр буквально обжигает рот, но сочный вкус колбасы, бекона и какого-то жутко ароматного мяса тут же компенсирует все неудобства. А слой теста такой тонкий, что буквально тает во рту. — Офигенно, — стонет в удовольствии Гэвин, закрывая глаза.       Это реально самая вкусная пицца, которую он когда либо ел.       Открыв глаза, он видит, как Том жадно смотрит на него, ухмыляясь. — Чё? — растерянно спрашивает Рид. — Дать тебе пару минут на едине с этой пиццей? — поднимает одну бровь Том. — Да мне и тридцати секунд хватит — на столько она ахеренная! — Вот как? — Ага. Ты ревнуешь что ли? Можешь пойти прогуляться со своими палочками, пока мы тут с Беатрис закончим, — провокационно лыбится Гэвин. — Ты ей и имя дал? — прыскает Том. — Блядь, Гэвин, ты такой долбоёб, конечно.       Говорит он это очень нежно. Так нежно, что внутри Гэвина стягивается какой-то горячий узел и сладко тянет. Рид чувствует, как начинают краснеть щёки. Чтобы как-то сбить странную реакцию тела, Гэвин парирует: — Ты — долбоёб, — и делает несколько больших глотков пива.       А потом они едят и болтают, пока не происходит два странных на взгляд Гэвина события. Первое: Майлз пододвигается к нему, показывая на смартфоне какой-то смешной ролик. Очень близко. Так близко, что Гэвин чувствует исходящий от него жар и лёгкий аромат вишни. А второе: он слегка дотрагивается до пальцев Рида, забирая свой смартфон. И Гэвина будто простреливает электрическим зарядом от прикосновения. Том так близко. Слишком близко. Он как будто своровал весь кислород рядом с Ридом, и вдруг стало невозможно дышать. И смотрит на Гэвина так жадно и горячо, что хочется сползти под стол. И совсем не для того, чтобы сбежать. А для того, чтобы встать на колени…       Рида бросает в жар и холод одновременно. Он дёргается, отстраняясь, смущённо трёт шею, лопочет что-то про покурить и буквально выбегает из-за стола к чёрному ходу, к специально отведенному для курения месту. Руки трясутся так, что не с первого раза получается прикурить. Какого хера происходит? Что это за реакция такая? Вот они расслабленно болтают о всякой ерунде, но стоило Майлзу прикоснуться и всё? Рид потёк? Это же полная поебень! Так не должно быть! Гэвин — взрослый мужик, а его ведёт, как пубертатного подростка!       В своих мыслях Гэвин не слышит, как тихо приоткрывается дверь, ведущая в тёмный переулок, и как к нему приближаются тихие шаги. Дёргается от щелчка зажигалки. Тянет ёбаной вишней. Том останавливается рядом с Гэвином и выпускает густой дым. Молчит. Рид тоже не намерен ничего говорить. Надо бы заканчивать этот «ужин» и ехать домой. Надо привести мысли в порядок. В идеале, послать бы Майлза на хер. — Я думаю..., — начинает Гэвин. — Я тоже, — перебивает его Том.       Он рывком разворачивает на себя Рида и впивается в его губы властными поцелуем. У Гэвина подкашиваются ноги от напора Майлза. Он бы может и упал, если бы Том не держал его в сильных объятиях, прижимая к себе. Рид лишь может цепляться за его рубашку. Когда лёгкие начинает саднить от недостатка кислорода, Том разрывает поцелуй, прислонившись лбом ко лбу Рида. Он загнанно дышит. А затем глухо рычит: — Пойдём, — и дёргает Гэвина за плечо за собой.       Сигареты летят на грязный асфальт, а Том его тащит за собой в пиццерию, только к столику они не возвращаются. Том впихивает Гэвина в один из туалетов, тут же закрывая на щеколду за спиной.       Рид в удивлении оглядывается. Кабинка с унитазом и раковиной хоть и относительно чистая, но это ж, блядь, туалет. Майлз притащил его сюда для чего? — Ты же не собираешься..., — ухмыляясь, тянет Гэвин. — Хорошие пёсики не разговаривают, — второй раз обрывает его Том.       Глаза Гэвина распахиваются от удивления. Что? То есть в подсобке в участке у них не было времени, а в вонючем туалете в кафешке… — Ты шутишь, Том? Реально в толкане? — Собаки. Не. Разговаривают. Гэв, — отчеканивает каждое слово Том, поджимая Рида к раковине.       И жёстко впивается в его губы. Он не целует Рида, он его жадно жрёт, хозяйничая языком во рту и прикусывая за губы. Горячий узел внутри живота Гэвина расслабляется. Он тянет Тома на себя за шлёвки на брюках и притирается во всю стоящим членом. — Понял меня? — рычит Майлз на ухо Риду. — Гав, — сипло скулит Гэвин, утыкаясь в ключицу Тома. — Хороший пёсик, — выдыхает Майлз, ловко расправляется с пуговицей и молнией на джинсах Рида.       Он спускает с него джинсы вместе с бельём и тут же охватывает одной рукой вставший член. — Хороший, хороший пёсик, — хрипит он, вылизывая щетинистую челюсть Рида. — Всегда такой готовый для меня.       Гэвин прикусывает губы, сдерживая стон. Майлз одним ловким движением вырывает из своих штанов ремень одной рукой. Второй резко разворачивает Гэвина к себе спиной, прижимая бедрами к раковине. Накидывает ремень петлёй на шею Гэвина. — Хороший пёсик на поводке, — скалится он, жадно смотря на отражение Гэвина в зеркале над раковиной.       Рид даже не смотрит на себя. Он смотрит на Тома, наматывающего свободный конец ремня себе на кулак. Вжикает молния и к заднице Гэвина прижимается горячий член. Рид в нетерпение притирается. — Какой нетерпеливый пёсик, — ухмыляется Том.       И от этой ухмылки у Гэвина мурашки бегут по голым ягодицам. — Блядь, — не может сдержаться он.       Тут же одну из ягодиц обжигает шлепок от Майлза. — Что я сказал про разговоры, Гэв? — рычит он, чувствительно затягивая ремень на шее Рида. — Мне твои трусы запихать тебе в глотку, чтобы ты заткнулся?       Пиздец. Это какой-то пиздец, от которого у Гэвина кружится голова. Он сейчас обкончается же! — Гавгав, — сипит Рид. — Хороший пёсик, — довольно выдыхает ему Том в затылок. — А теперь открой свой пиздливый рот и примени его по назначению.       Том подносит ко рту Гэвина два пальца. И Рид с усердием их принимает. Начинает облизывать и сосать. Он старается. Понимает, что делает это больше для себя, чем для Тома. Но судя по довольному рыку за спиной, Майлз тоже доволен. — Как же хорошо ты сосешь, Гэв, — выдыхает Том, прикусывая плечо Риду. — Так и вспоминаю, как долбил твою глотку в архиве.       Гэвин возбужденно стонет. Он сильнее поддаётся назад. Чувствует, как влажная головка скользит между ягодиц и упирается в сжатый вход. — Слишком рано, пёсик. Мы же не хотим тебя порвать, — Том вылизывает его шею.       А затем он командует: — Хватит.       Достаёт мокрые пальцы изо рта Рида и приставляет к сжатым мышцам. — Будет немного больно, Гэв. Но ты же потерпишь для меня? — Гав, — с готовностью кивает Рид. — Мой хороший пёсик, — довольно урчит Том, впихивая один палец. — Такой послушный. Люблю, когда ты такой послушный.       Практически следом он вводит второй палец и затягивает ремень на шее Гэвина. Задницу нехило жжёт, а горло пережимает. Рид может только рвано дышать. Глаза начинают предательски блестеть, когда Том аккуратно прокручивает пальцы внутри Рида по одной слюне. — Ты такой горячий, Гэв. Невозможно устоять. Так хочется тебя выебать. Я бы взял тебя сразу в кафе. Нагнул бы над столом и трахал, пока ты бы не отключился. Ты даже не представляешь, как сложно сдерживаться рядом с тобой.       У Рида мозг плавится то ли от этих слов, то ли от того, что он не может нормально вдохнуть. Но боль отступает, оставляя лишь удовольствие, когда пальцы нащупывают заветную точку. Том безошибочно надавливает на неё. Тело Гэвина пробивает дрожь, и он сильнее сжимает раковину, опираясь на неё. В отражении он видит раскрасневшегося себя с ремнем на шее. И потемневший взгляд Тома. Тома, который внимательно считывает каждую эмоцию на лице Гэвина.       Решив, что Рид достаточно разработан, Том вытаскивает пальцы, шуршит упаковкой презерватива и сплевывает в ладонь, растирая слюну по обтянутому резинкой члену. Он приставляет головку к слегка расслабленному колечку мышц. — Ты этого хочешь, Гэв? Впустить меня? Будешь моим пёсиком? — Гав, — скулит Гэвин и поддаётся назад, насаживаясь на член Тома.       Комната наполняется двойным стоном. — Блядь, — шипит Майлз куда-то в лопатки Гэвина.       Он с силой сжимает одной рукой бедро Рида. «Останутся следы», — вспыхивает в мозгу Гэвина надежда. Том замирает, давая Риду время привыкнуть. Больше всего Гэвину хочется, чтобы Том его поцеловал. А ещё чтобы он двигался. И Рид дёргает бёдрами, демонстрируя свое желание. — Какой у меня нетерпеливый пёсик, — ухмыляется ему в отражении Том.       И с размахом загоняет член внутрь Гэвина. И ещё. И ещё. Комнату наполняют звуки шлепков кожи о кожу, стоны, хрипы и скулёж. Одной рукой Майлз контролирует степень натяжения петли на шее Гэвина. Второй он берёт член Рида и подстраивает под ритм движения бёдер. Очень много ощущений. Слишком много. Гэвин рвано дышит, открыв рот, как изнывающая от жары собака. Петля не даёт сделать полноценный вдох, кислорода поступает катастрофически мало. Пульс бьётся где-то в висках. Не передаваемые и такие правильные движения руки Тома на стояке. А его горячий и крупный член в заднице, так чётко проезжающийся по простате. Этого всего так много для Гэвина. Он так этого ждал и хотел. Он был послушным и терпеливым пёсиком.       Том уже не в состоянии что-то говорить. Он может только рычать, прикусывая футболку на плечах Гэвина. Отражение в зеркале плывёт перед глазами Рида. Но он чётко видит почти чёрный пожирающий его взгляд Тома. — Мой… Хороший… Пёсик… Гэв… — выстанывает Том, вгоняя свой член до конца.       И кончает, замирая. Рид ничего не слышит, кроме своего бьющего по ушам сердца. Но где-то краем сознания он понимает, что Том кончил. Будто чувствует, как он пульсирует внутри, изливаясь. А потом считывает, как отражение Тома командует ему кончить, отпуская петлю и позволяя сделать вдох, и Гэвин изливается в руку Тома. Рид откидывается назад и практически ложится на Майлза. Воздух почти обжигает горло. Он почти не может контролировать свое тело: слишком расслабленное, слишком мягкое. Но Том крепко его придерживает       Даже умудряется снять с шеи ремень и аккуратно её помассировать. Затем он включает воду и моет руку. Нежно проводит мокрой рукой по чувствительному члену, и Гэвин дёргается, шипя. Разворачивает Рида лицом к себе, давая облокотится о раковину. Одевает его. Одевается сам. Заправляет рубашку и вставляет ремень в брюки. Гэвин видит все как будто сквозь туман. Лёгкая улыбка растягивается его губы. Том до смешного серьёзный и сосредоточенный. Гэвина так и подмывает сказать ему: «Расслабься, Томми. Чё такой серьёзный? Мы ахуенно потрахались». Но он не может говорить ватным языком. Рид будто пьян. Можно быть пьяным от оргазма?       Приведя себя и Гэвина в порядок, Том, наконец, расслабляется и светло улыбается Риду. Гэвин неловко расставляет руки, и Том понимает его без слов. Он обнимает Гэвина, притягивая его ближе к своему горячему даже сквозь одежду телу. И Рид с удовольствием погружается в эти желанные объятья, утыкаясь носом в шею Тома. — Ёбаная вишня, — бурчит он.       На что Том хмыкает ему в висок. Нежно целуя. Гэвин поднимает голову и тянется к губам Майлза. Том с готовностью отвечает ему, нежно беря его губы в свои. Лениво ласкает рот Гэвина, который практически не в состоянии отвечать, но готов с удовольствием принимать.       Так они стоят какое-то время, пока силы опять не возвращаются к Риду. Он выпрямляется и неловко хмыкает. — Не ожидал от тебя такого, Майлз. — Угу, — мычит Том.       Он как будто покраснел. Или Риду это только кажется. — А пиздел про время, подготовку… — Ну пиздел, ну ошибся, чё теперь вспоминать, — огрызается Том, открывая дверь из маленького санузла. — О нет, прям надо вспоминать. Я прям теперь только это вспоминать и буду, — скалится Рид и передразнивает Тома. — «Мы ещё не готовы», «надо больше времени»… — Это что ещё за дебильный акцент? Будто рот полон хуёв, — раздражённо кидает Том. — Это ты так разговариваешь, Майлз! Я ж тебя постоянно так слышу — как с хуями во рту, — ржёт Гэвин. — Поэтому всегда такой заведённый? Картинка со мной с членами во рту покоя не даёт? — ржёт в ответ Том, прикладывая к терминалу на их столике карточку.       Гэвин хмурится. — В следующий раз я плачу. — И не сомневайся, — подмигивает Том. — Я, кстати, предпочитаю хороший бурбон и французскую кухню. — Да пошёл ты на хуй! Хватит с тебя и хот-дога из трейлера у участка, — щерится Рид.       Так подкалывая друг друга, они выходят из пиццерии под неодобрительный взгляд официанта. Гэвин не может сдержать победой улыбки, проходя мимо него.       На парковке они неловко прощаются. Гэвин не очень понимает: им надо обняться, или пожать руки, или стукнуть друг друга по плечу. Решение принимает Майлз. Как всегда. Он тянет Рида к себе за отворот кожанки и целует растерявшегося Гэвина в губы. Мягко и почти целомудренно. Не возбуждающе, но приятно. И смотрит на нахмурившегося Рида со своей блядской ухмылкой. — До встречи, Гэв.       И уходит к тачке. Гэвин стоит, ошарашенно осознаёт, что сейчас произошло. Всё-таки свидание? Вот блядь…