Хороший пёсик

      Началось всё с осмотра места преступления в одном из филиалов бывшего клуба «Эдем», а нынешнего «Райского сада». Ебическое переименование, как по Риду: как блядушник не назови, чище он от этого не будет. Гэвин как раз дежурил с Ричардом, поэтому на место преступления они приехали первыми. А так как Майлз по негласному правилу занимался всеми делами, связанными с наркотой, то и его британская задница пожаловала на место перестрелки для сбора красных кристаликов льда. «Моя британская задница», — ухмыльнулся Гэвин.       В зале, откуда офицеры увели буянившего стрелка, на полу валялось несколько кнутов, пробок с хвостами, лежали различных размеров дилдо. Четверо полуголых людей в ошейниках и андроидов в портупеях сидели обнявшись в ожидании дачи показаний. Ричард беседовал с высокой женщиной в красном латексном костюме. Мужик в костюме тройке баюкал у себя на коленях красную от слёз девчонку с кожаными ушками кролика. — Чо у них тут, блядь, за сборище? — удивлённо выдохнул Рид, чуть не подскользнувшись на лисьем хвосте с блестящей от смазки силиконовой пробкой на конце. — Кинки-пати, — равнодушно пожал плечами, стоявший рядом Майлз.       Он ждал в стороне, пока андроид из УБН зафиксирует все улики. — Чё нахуй за кинки-пати? Типа оргия? — проворчал Гэвин, обходя валявшуюся девятихвостку. — Необязательно. Больше как тематические вечеринки, — ухмыльнулся Майлз. — И что тут за тема была? «Обдолбаемся льдом и устроим стрельбу»? Хорошо хоть никого не зацепил придурок, — прорычал Рид. — Больше похоже на пет-плей пати. Наверно, «приручение» диких животных или типа того, — покосился на хвост Том. — А ты схуя в курсе? — в удивлении уставился на него Рид. — Ты чё, был на такой? — На такой дилетантской нет, — ухмыльнулся на это Майлз. — А на какой был? — опешил Гэвин. — Работай, Гэв. Мы тут работаем, — подмигнул Том, направляясь к сотруднику УБН.       Вот. Именно в тот момент в голове Гэвина засело то зерно подозрения. Оно разрасталось, подпитываемое кружащими в башке вопросами: Где это ошивался Том? Какие места он посещал? С кем? Он ходил в бордели трахать шлюх? Отсюда у него эти навыки с «пёсиком»? Сколько их у него было? В общем, все те мысли, которые Гэвин успешно отгонял от себя три года их отношений. А теперь, спровоцированные этим вызовом в бывший Эдем, они крутились без остановки и вылились однажды вечером в… — Так чё за дела с кинки-пати? — выдаёт Рид, когда Том нарезает овощи для какого-то очередного выебонского блюда. — Ну наркота местная. Полагаем, что из майской партии Винчеццо. Помоешь помидоры? — как ни в чём не бывало отвечает Том. — Ты знаешь, что я не про это? — огрызается Рид, проходя к холодильнику и доставая контейнер. — Я про те вечеринки, на которые ты ходил? — А что с ними? — всё так же спокойно продолжает Том, скидывая нарезанные баклажаны в миску. — Бля, Том, не тупи! Мне же пиздец любопытно, — вручает ему мытые помидоры Рид. — Куда ходил? Когда? С кем? Что делал? Ебался там?       Майлз закатывает глаза. Ожидаемо. — Да нахуя тебе это знать, Гэв? Было и было. Ничего интересного. — Ахуеть заявочка, конечно! Ты там на оргии гонял без меня, а теперь заявляешь, что ничего интересного! Это пиздец интересно! — возражает Рид, присаживаясь на стул и закуривая. — Это не оргии, Гэв. Не всегда. Иногда просто встречи людей по интересам. — Дада, ахуенно интересно. О погоде поболтать, а потом девчонку в маске кошки натянуть. Культурно. Я понял, — фыркает Рид. — Не еблей единой, Гэвин. Уж ты-то знаешь, — ухмыляется ему Том.       Своей блядской ухмылкой. — Ты мне тут не ухмыляйся, — сразу осаживает Гэвин, чуть сместившись, чтобы брифы не так давили на член. Чёртова блядская ухмылка. — Про вечеринки рассказывай. — Ну там можно прийти со своим питомцем, — наконец сдаётся Майлз. — Поговорить с владельцами, узнать, что нового предлагает индустрия в таком специфичном направлении… — Типа презентации девайсов? — кривится Рид. — Типа, — кивает Майлз. — Обменяться способами тренировок. Некоторые хвастаются тем, чего добились в выполнении команд. Ну и питомцы общаются друг с другом. Могут поиграть с себе подобными. Бывает полезно. — И поебаться, — ухмыляется Рид. — Если хотят, — пожимает плечами Том, раскладывая овощи полукругом в форме. — Некоторых владельцев и питомцев такое заводит. Кому-то нравится смотреть, кому-то показывать. По разному. — Тебе такое нравится? — внимательно смотрит на него Рид. — Я не люблю делиться, — опять ухмыляется ему Том. Глаза темнеют. — Тобой бы точно не стал.       Горячий узел стягивается внизу живота. Рид ёрзает на стуле. — Не отвлекайся мне тут, — грозит Гэвин, тыча в него сигаретой. — А кем-то делился?       Том вздыхает, возвращаясь к блюду. — Я тогда ещё не знал понравится мне или нет, а питомец хотела. Но это всё в прошлом, — он закидывает форму в духовку и поворачивается к Риду, уперевшись о кухонную тумбу спиной. — А ты чего заинтересовался? Хочешь сходить? — Нахуй надо, — фыркает Гэвин. — Ебаться при всех, смотреть как другие ебутся. Пф, пошлость какая! — Я же сказал, что там не только ебля, — закатывает глаза Том. — Слышишь то, что хочешь слышать. — Ну ок, не только. И тогда чё делаешь, если без неё? Просто зыришь на голых людей? — Просто зыришь, — кивает Том. — Как в парке на прогулке с собакой. — Херня какая-то, — Гэвин тушит сигарету в пепельнице. — И тебе такое нравится? — Ну это интересный опыт, — ухмыляется Том, подходя к нему. — Выгулять пёсика может быть интересно. — Ага и посмотреть на других пёсиков, — скалится Рид, притягивая к себе Тома за задницу. — Посмотреть на своего идеального пёсика, — мурлыкает Том.       Гэвин прям чувствует как краска заливает лицо: прям от шеи и выше, прям щёки горят. Ещё эти потемневшие жадные глаза. И ухмылка. Он быстро за ворот футболки притягивает к себе Майлза, стирая улыбку голодным поцелуем. Разговор его прилично завёл. И Тома тоже. Ёбаные оргии.       Конечно, нахуй не сдались Риду эти вечеринки извращенцев. В гробу он их видал. А ещё стал видеть во снах. Как приходит на такую в ошейнике и на поводке. Как Том его ведёт. Дёргает за поводок, командует «рядом». Гэвин вышагивает голый и гордый рядом с Томом. Видит с какой завистью другие «собаки» смотрят на него. Да, Майлз ахуенный. И весь его. Не ваш, сучки! Как Том гордо демонстрирует своего послушного пёсика другим владельцам. Как все им восхищаются. Как Том хвастает, какие команды знает и выполняет Гэвин. А знает их он много, даже команды без слов. А ещё у Гэвина шикарный хвост-пробка с перетяжками на заднице, чтобы не выпал от усиленных виляний. Гладкий и чёрный. Как у бультерьера. Даже есть небольшой белый шрам, почти неразличимый как и шрамы на теле Гэвина. Он же бойцовый пёс. Гэвин сам его выбирал. Люди вокруг хвалят Гэвина за то, какой он классный пёс. Его хвалит Том. Нежно чешет за ухом и надевает на шею медаль «Лучший пёс из всех, что у него был».       Просыпается Гэвин с болезненно выпирающим стояком. Облизывает пересохшие губы. Ахуенная картинка! Просто ахуенная! Он наваливается на Майлза и будит его, вылизывая и кусая загривок, притираясь членом. Раз Том так возбудил его во сне, то пусть и помогает решать проблему со стояком в реальности. Такие правила. Не Гэвин их устанавливает.       А ещё теперь Гэвин много думает об этих вечеринках днём. Хотел бы он увидеть других «собак»? Вроде неинтересно ему такое. Но вот пройтись, побыть рядом с Майлзом на поводке на людях — звучит прикольно. Он когда-то фантазировал о прогулках в парке. Неосуществимая фантазия. А вот в безопасной среде, среди таких же людей, среди тех, кто тоже интересуется и играет в такое, побыть частью большого сообщества без предрассудков и осуждений. Уф, звучит офигенно! — Так насчёт вечеринок этих, — не выдерживает Рид, наклоняясь поближе к Тому на обеде.       Они сидят друг напротив друга в кафе. У Гэвина гамбургер с картошкой, Том ест куриное филе с салатом из салата. Майлз закатывает глаза и выдыхает «блядь». — Ты туда часто ходил? — игнорирует его вздох Гэвин. — Нечасто, — жуёт салат Том. — А с кем? — Один или с питомцем, — Майлз на Гэвина даже не смотрит, будто у него в тарелке самое интересное в мире действо происходит. — А сколько у тебя было, ну, питомцев? — чешет подбородок Рид.       Ему не то чтобы интересны их имена, фамилии, возраст, фотографии, чем занимаются, общаются ли сейчас с Томом, знает ли их Гэвин. Блядь, а вдруг знает?! — Немного. — Сколько? — Блядь, зачем тебе, Гэвин? — сердится Майлз. — Зачем вообще интересуешься? — Мне любопытно, — искренне проговаривает Рид. — Со сколькими и как часто ты ходил? Может ты и сейчас ходишь. Блядь, ты ходишь туда без меня? — Пиздец, какой сумбур у тебя в башке творится, конечно, — ухмыляется Том. — И как с такой логикой ты ещё дела расследуешь? — Ты мне тут не ёрничай и не увиливай, — тут уже и Гэвин начинает злиться. — Ты ходишь на эти свои вечеринки? — Да никуда я не хожу! Мы ж почти двадцать четыре на семь вместе, Гэв. Ты совсем поехал что ли?       Но Гэвин уже разогнал свой поток мыслей. Он подозрительно щурится. Он, конечно же, не ревнует Майлза. Ревновать глупо. Так только неуверенные в себе люди делают. А Рид в себе дохуя уверен. Поэтому пытается сейчас вспомнить, уходит ли куда-нибудь Майлз надолго и как часто. И точно ли они двадцать четыре на семь вместе. — Гэв, — Том легко берёт его за руку, — я не хожу на эти вечеринки уже очень давно. Прям очень. Я в последний раз был ещё до того, как перевёлся в департамент, ок? Слышишь?       Гэвин медленно кивает: — Так сколько питомцев?       Том отклоняется на стул и внимательно смотрит на Рида. — Не отъебёшься же? — Гэвин медленно качает головой. — Три. У меня было три питомца. С двумя ходили на вечеринки. Сексом там занимались только с одной. Ей нравилось, когда на неё смотрят, так что секс у неё там был не только со мной. Мне такое не понравилось. Я понял, что не люблю делиться, и открытые отношения не для меня. Всё? Доволен?       Гэвин довольно лыбится и выдыхает. Да, он доволен. — Всего три партнёра, Майлз? — скалится он. — В твоём-то возрасте. Так я тебя считай девственником брал? — Ты ж про питомцев спрашивал, а не про партнёров, придурок, — хмыкает в ответ Том. — Да и не со всеми питомцами был секс. Ты ж сам знаешь, что пет-плей не обязательно про это. — Со мной всегда про это, — щурится Рид. — Это потому, что ты секси, Гэв. Как не выебать такого пёсика, — ухмыляется Том. — Сука, — давится кофе Гэвин.       Он же специально. Дождался пока Рид отопьёт из стакана и ляпнул! Форменная сука. Том тихо ржёт в свой стакан воды. — Ладно, если не ебался на этих вечеринках, то что делал? — у Рида заготовлен приличный список вопросов. — Да как и на всех вечеринках: общаешься с людьми, пьёшь, ешь, сидишь. Да ничего особенного, — пожимает плечами Майлз. — А питомец, что делает? — Рядом находится, слушает команды, приносит что-нибудь, если приказывают, играет с другими питомцами. От владельца зависит. — Ага, а твои, что делали? Про одну я уже понял. А другой, чем занимался, если не трахался? — Общался с другими, как щенок. Приносил мячики, жевал игрушки, боролся, бегал… Я же говорю, как собаки в парке. — Понятно, — Гэвин чешет подбородок, задумавшись. — А другие владельцы трогают чужих питомцев? Приказывают им? — Если в отношениях это оговорено и допустимо. Если владелец позволяет. Без спроса никто не трогает чужих питомцев. — А чужие питомцы могут трогать владельца? — Ну как и в жизни. Щенки же могут прыгать на людей. Это тоже игра. Тут уже владелец должен обучить питомца вести себя на людях. — Угу, — Рид крепко размышляет.       Всё равно очень странная картина: типа куча людей, договорившиеся вести себя определённым образом, соблюдающие пресловутую этику. Безусловно, есть какой-то подъёб во всём этом. — Ладно, я погнал в УБН, — встаёт Том, — надо встретиться с лейтенантом Лигос, обсудить результы анализов. — Он нежно целует Рида в нахмуренный лоб и гладит по щеке. — До вечера, Гэв. — Ага, покеда, — задумчиво мямлит Рид.       Ночью в кровати после просмотра очередного английского шоу, по которому угорает Том, Гэвин, лёжа на спине и закинув одну ногу на Майлза, опять спрашивает. — Так и чё, эти вечеринки они в Эдеме проходят? Там как-то всё очень по-ублюдки выглядело. — Нет, я ж сказал, что там по-дилетантски всё. У общества есть своя площадка, — спокойно отвечает Том. Он разворачивается к Риду, скинув его ногу и опираясь на локоть. — Гэв, ты хочешь сходить туда?       В свете ночника его каре-жёлтые глаза внимательно смотрят на Гэвина. — Не хочу, — быстро выплёвывает Рид, — просто любопытно. — Не пизди, — хмыкает Том. — Много вопросов для простого любопытства. Если хочешь, то можем сходить, и сам посмотришь. — Да нахуй надо, — Гэвин в очередной раз начинает краснеть. Он тянется к телефону — всё, что угодно, чтобы избежать этого считывающего взгляда. — Чё типа придём к твоим друзьяшкам, ты такой: «вот мой новый пёсик», а они: «а чё со старым?», а ты: «сдох от старости». Поржём и разойдёмся? Ахуеть весело. — Никто так говорить не будет, — ухмыляется Том. — Там нормальные люди, а не гопники со стопятидесятой. — Эй! Харэ гнать на мой район, — кидает на него сердитый взгляд Рид. — Ну не все там школу закончили и чё? — Ничё, — передразнивает его Майлз и лыбится. — Если тебе смущает только это, то… — Меня прям много, что смущает, Майлз, — перебивает его Гэвин. — Так расскажи. — Да не хочу я! — Тебе совершенно определённо интересно. Так что не сучься и давай поговорим, — вздыхает Том, аккуратно забирая у Рида из рук телефон. — Ну ладно. Давай пофантазируем, — скептически смотрит на него Рид. — Вот придём мы туда и что дальше? — Во-первых, мы сначала обговорим правила: что ты хочешь делать, а что нет, хочешь ли ты, чтобы с тобой что-то делали или нет, как ты хочешь, чтобы проходило общение с другими, хочешь ли вообще общения с другими. Это всё важно, — опять начинает нудеть про свои правила Том. — Внутри ты ведёшь себя, как послушный пёсик: слушаешь меня и наслаждаешься процессом. Как обычно. — Обычно нас двое, — огрызается Гэвин. — Если не понравится, если что-то будет не так, если тебе будет некомфортно, то дашь мне оговорённый знак и мы уйдём. Сразу. Без раздумий. Это не проблема, — вкрадчиво объясняет ему Том. — В любой момент. Даже если передумаешь на входе. Никто не будет тебя заставлять. — Какой знак? Типа гавкнуть два раза? А если ты не услышишь? — хмурится Рид. — Я тебя всегда слышу, — ухмыляется Том. — Ну можем ещё знак со сжатием колена. Три раза сжал — значит уходим. Два — тебе некомфортно, и мы прекращаем то, что делали. Одно сжатие — тебе ок. Как такой вариант?       В целом, сойдёт. — Годный, — кивает Рид. — Только колено мне не выбей, — скалится Майлз. — Я ещё не согласился. Мы ещё никуда не идём, — ворчит Гэвин. — Не идём, если не хочешь, — легко кивает Том. — Ты хочешь, — тыкает ему в грудь пальцем Рид. — Не сильно, — мягко улыбается Том. — Просто думаю, опыт был бы тебе интересен. — Тебе был бы интересен опыт, — передразнивает его Рид. — И мне был бы, — соглашается Том. — Мне любой опыт с тобой интересен, Гэв.       Говорит так нежно, слишком нежно. Рид не может сдержать глупой улыбки, придвигаясь к нему. — Прям любой, Том, — хитро щурится он. — Сдаётся мне, что этот опыт мы уже ставили, Гэвин, — выдыхает он в губы Рида. — С тобой каждый раз, как в первый, Том. Чисто забываю предыдущие, — щерится Рид, быстро облизывая губы Майлза. — Сука, — выдыхает Том, улыбаясь. — Ещё какая, — кивает Гэвин, нежно притягивая его за затылок для поцелуя.       Майлз долго и нежно втрахивает Гэвина в кровать, ставя его в разные позы, пока Рид не кончает под ним два раза.                                           * * *       И вот теперь они здесь. Стоят у тачки и курят возле чьего-то особняка. Чтобы хоть как-то подготовить Рида, Том нарисовал ему план помещения, рассказал на каких станциях и чем занимаются. Они несколько раз оговорили правила: Гэвин нахуй ни с кем не хочет общаться, не хочет, чтобы его кто-то трогал кроме Тома, не хочет быть совсем голым. Майлз предложил купить маску полностью закрывающую лицо — на такое Рид тоже был не согласен: Том хорошо считывал его эмоции, и не хотелось лишаться такого способа коммуникации. Да и с анонимностью вроде как нет проблем: они оба подписали соглашение о конфиденциальности от общества, как и каждый участник. Майлз объяснил в каких комнатах и чем занимаются, рассказал, что есть комнаты для уединений. Предлагал, даже настаивал, чтобы сегодня они ограничились только первым залом, но Гэвин не был уверен, что у него хватит духу на повторный визит. Уговорил Тома посмотреть все комнаты. Майлзу пришлось согласиться.       И вот они стоят и нервно курят. Ок, нервно курит только Гэвин. Том же дохуя спокоен и уверен, как всегда. Ну конечно, не ему же придётся ходить перед посторонними на четвереньках в трусах. Это во сне разгуливать с хвостом было прикольно и дома прикольно. На людях — да хуя с два! — Как ты? — мягко спрашивает Том. — Да так, — бурчит в ответ Рид. Он косится на штук двадцать разных машин на парковке. Много человек. — Чёт прилично народу. — Ну тут ещё не все на своих приезжают: кто-то с личными водителями, кто-то на такси. — Я понял, что там до пизды человек. Успокоил, блядь, — ругается Рид, злобно зыркнув на Тома.       Майлз ласково улыбается и приобнимает его. — Гэвин, всё будет хорошо. Тебе совершенно не о чем переживать. Я уверен, что ты справишься.       Ну вот как он может быть в этом уверен, когда даже Гэвин не уверен. Он прям видит, как разворачивается на входе и со словами «да ну нахуй» вылетает из этого особняка быстрей, чем Том произнесёт «Биг-Бен». — И мы всегда сможем уйти, помнишь? — прижимает его сильнее к своему боку Том, выкидывая окурок. — Да помню я, — ворчит Рид, выкидывая свой.       Он на автомате притягивает Тома к себе, уткнувшись ему в шею. Вдыхает полной грудью такой уже родной запах вишни. Во что он вписался?! — Ёбаная вишня, — бубнит он. — Хочешь сменю? — легко предлагает Майлз. — Не хочу, — наконец отлипает от него Гэвин.       Он тянется за поцелуем, и Том ему быстро отвечает. Нацеловавшись и возбудившись, Рид выпускает Тома и кивает в сторону особняка. Подхватив лёгкую сумку с их аксессуарами, Майлз следует рядом. Его рука на плече Гэвина успокаивает, заземляет, придаёт уверенности.       Дверь им открывает дворецкий во фраке и в чёрной маске на поллица. Приветствует господ и предлагает пройти в комнату, чтобы переодеться. Гэвин бы обсмеялся, обожрался с этого Дживса с его чопорностью, если б не был так сосредоточен на своих переживаниях.       Комната небольшая со старинным деревянным шкафом, двумя мягкими стульями и зеркалом во всю стену. Том легко стаскивает своё пальто. Гэвин быстро раздевается. Он понимает: чем дольше он будет в раздевалке, тем быстрей опять начнёт нервничать и передумает. Он остаётся в чёрных брифах с лого на резинке. Теперь он тоже носит такие, но пижоном отказывается быть. Просто белье реально комфортней и добротней. Он легко пристёгивает наколенники и натягивает кожаные перчатки без пальцев с укреплёнными ладонями. В таких удобно ходить по любому полу. Том помогает надеть ошейник, пристёгивает к нему поводок. Рид смотрит на себя в зеркало и ему нравится. Почти также как дома, только там он предпочитает быть без трусов. Но здесь уж он точно пас. Майлз стоит сзади: на нём голубая рубашка с закатанными рукавами, открывающими его загорелые крепкие предплечья, чёрные брюки, обтягивающие подтянутый зад. Горячий, аж слюни текут. Гэвин нервно сглатывает. А потом слышит, как Том рычит ему в затылок: — Какой красивый пёсик, — Рид аж дышать перестаёт. — Красивый идеальный пёсик. Такой сексуальный. Такой горячий. Мой идеальный пёсик.       Одна рука нежно гладит по волосам, пока вторая скользит по его плечу. Гэвин прикрывает глаза, наслаждаясь лаской. И голосом. Низким и ахуенно тягучим голосом, от которого сладко тянет в паху. — Как же мне повезло иметь такого красивого бойцового пёсика, — рука гладит его по груди, слегка прижимая к горячем телу сзади. — Такого хорошего. Такого послушного. — К ягодицам притирается пах Тома. — Идеального пёсика.       Том аккуратно ведёт по шее кончиком носа, а рука с груди скользит ниже, на живот. Рид видит в зеркале, как Том накручивает второй рукой поводок, слегка тянет на себя ошейник. — Ты же будешь послушным, мой пёсик? — голос с хрипотцой пробирает до мурашек. — Гав, — сипит Гэвин. Он помнит: один Гав — да, два Гава — нет.       Он будет идеальным, и послушным, и любым, каким скажет Том. — Люблю моего пёсика, — выдыхает ему в плечо Том. Командует. — На четвереньки.       Да Гэвин с удовольствием. Он бы давно рухнул на них, если бы его не придерживала рука Тома на животе. Он опускается и смотрит на Тома снизу вверх чуть затуманенным взглядом. — Хороший пёсик, — гладит его по голове Том. — Рядом.       Из раздевалки они выходят в коридор. Тут никого нет. И слава яйцам! Гэвин аккуратно вышагивает рядом с медленно идущим Томом. Они останавливаются на входе в первый зал. Гэвин замирает.       Огромный зал в который ведёт несколько ступенек, покрытых бордовым ковром. Они стоят на возвышении, так что отсюда открывается прекрасный вид на всё и на всех. Справа и слева на возвышениях словно перед сценой располагаются полукруглые диванчики со столиками. Сверху висит огромная хрустальная люстра. На стенах, обитых деревом, висят различные картины. Рид готов поставить всю свою годовую зарплату, что это оригиналы. Ипровизированная сцена, на которую обращены все диваны — большое пустое пространство с каким-то мягким вычурным ковром.       Всё это Гэвин выцепляет краем сознания, сосредоточив основное внимание на людях. А их здесь много. Половина одеты: в пиджаки, костюмы двойки или тройки, вечерние платья, рубашки. Это владельцы, догадывается Гэвин. Вторая половина — вот тут разнообразней: кто-то в белье, как он, кто-то в латексных костюмах, кто-то в масках в виде голов собак, некоторые в модных ободках с голографическими ушками, меняющимися от эмоций, кто-то совершенно голый. У всех на шеях ошейники. Некоторые с хвастами-пробками, у некоторых хвосты просто на кожаных ремнях. Кто-то в перчатках имитирующих лапы. Несколько человек с кляпами в виде косточек. Глаза разбегаются. По спине ползут мурашки.       Том приседает рядом с Гэвином и гладит его по спине. — Пёсик, если хочешь уйдём? Ничего страшного если передумал, — он обеспокоенно смотрит на Рида.       Гэвин не ссыкло. Он сможет. Ну что может случится тут с ним и Томом? Ну реально! Кто-то на них нападёт? Да они, блядь, в минуту порвут любого! Да даже если Том отойдёт куда-то, то в одиночку Рид размотает каждого в этой комнате. — Гавгав, — уверенно отвечает Гэвин. — Точно? — внимательно смотрит на него Том. — Гав, — кивает Рид и тянет Майлза за поводок за собой. — Умничка, смелый пёсик, — хвалит его, Том, вставая. — Давай сядем где-нибудь и осмотримся, — оглядывает он диванчики.       Командует «рядом» и на поводке ведёт Гэвина на третий диван справа несколькими ступенькам ниже. Гэвин аккуратно следует за Томом, стараясь не отставать и особо не глазеть по сторонам. Но конечно же застывает перед первым столом, мимо которого они проходят. За столом сидит красивая женщина в тёмно-зелёном вечернем платье с блестящим колье и с диодом на виске. В одной руке она держит бокал с тириумом, попивая из него. Второй рукой гладит по животу голую девицу с голографическими ушками на ободке. Девушка лежит рядом на диванчике на спине, поджав руки и ноги. На ногах высокие чёрные латексные ботфорты с креплениями на коленях. На руках — перчатки в тон в виде лап. Голова девушки лежит на коленях хозяйки. Глаза прикрыты. Короткие белые волосы с розовым бантиком по центру растрепались. Язык высунут от удовольствия. Девушка игриво потявкивает.       Гэвин так зависает, рассматривая их, что чуть не пропускает команду от Тома «рядом». Очухивается от слабого рывка ошейника и тут же семенит за Томом.       У второго столика парень в чёрном латексном костюме терпеливо ждёт, пока высокий брюнет в белой рубашке нальёт ему в миску воды. Хвост-пробка раскачивается в нетерпении, выбивая из парня скулёж. Гэвин спокойно проходит мимо.       Ну совершенно определённо они с Томом не самая странная парочка тут. Том садится за свободный диван и, похлопав по сиденью, командует Гэвину «место». Рид залезает на диван полностью и садится на колени, сложив на них руки. — Хороший пёсик, — довольно гладит его по голове Том.       Он что-то выбирает на планшете-меню, пока Гэвин с любопытством оглядывается. Он видит пару мужчин в костюмах, которые кормят с рук девушку с диодом на виске и в кожаном белье. Видит пожилую даму, хлестающую стеком по заднице обнаженного мужика лет сорока, приподняв его хвост на ремне. От этой экзекуции у чувака нехилая эрекция, ему явно в кайф, и, чем бы он не провинился, он точно это повторит. Видит, как несколько владельцев расслабленно наблюдают за своими питомцами на ковре в самом низу напротив камина. Там люди и андроиды разной степени обнажённости играют, возятся, как настоящие собаки: двое перетягивают зубами какой-то канат, четыре человека носятся друг за другом, отбирая красный резиновый мяч. Парень и девчонка крутятся вокруг друг друга, обнюхивая хвосты. Недалеко на ковре лежит, высунув язык и тяжело дыша, мужчина в кожаной портупее и серых брифах. Голографические уши опущены от усталости.       Гэвин крутит головой — ему пиздец как интересно всё тут. Видит, как у стены переговариваются два владельца, пока, прячась за их ногами, питомцы рычат друг на друга. Видит как владелец отдаёт команды девушке в глухом латексном костюме и в маске собаки, и та, подпрыгивая, кружит вокруг себя на коленях.       Никакого разврата, никто не ебётся. Ну может Гэвин слегка и разочарован. Может он и рассчитывал прям на зрелище. А всё выглядит, ну, типа нормально? Если у подобных сцен есть шкала нормальности, то вот они сейчас на отметке «а разговоров-то было». Ладно, о чём-то подобном Том ему и втолковывал, просто Гэвин всё равно нафантазировал себе всякого.       У их столика внезапно появляется официантка в униформе и с полумаской на лице. Да так внезапно, что Гэвин от неожиданности низко рыкает. На что тут же получает от Тома: — Фу, плохой пёсик!       Эй, ваще-то Гэвин его защищал! Хули так подкрадываться?! Что за манера? Куда жаловаться на обслуживание?!       Официантка совершенно спокойно ставит на стол чашку, чайник с чаем, бутылку с водой, миску с печеньем в виде косточек и пустую миску и уходит. Видя как Том наливает себе чай, Гэвин раздражённо фыркает. Одно слово: британский сноб! Ладно два.       Он решает, что Том давно его не гладил и бодает Майлза головой в плечо. — Никаких ласк, пёсик, — сразу понимает его Том. — Ты плохо себя ведёшь: рычишь на официантов, фыркаешь на мой чай. Я всё слышу.       Нет, Гэвин хороший! Рид, поскуливая, кладёт Тому голову на плечо и обиженно пыхтит в ухо. Вздохнув, Том треплет его по макушке. Не может долго злиться. Гэвин доволен. — Хочешь попить, пёсик? — спрашивает Том. — Гав, — улыбается Рид.       Довольный Том наливает ему воду в миску. Закусывает щёку, размышляя, а затем придвигает её к Гэвину на столе. — Лапы на стол нельзя, — предостерегает он.       Гэвин аккуратно лакает воду. Он уже умеет. Он образцовой пёс. Ему такие штуки с порками не нравятся, как тому странному мужику. Том довольно промакивает салфеткой его мокрое после питья лицо. Пьёт чай. Ещё бы мизинец отставил. Гэвин фыркает, скалясь. — Я всё слышу, — предостерегает его Том.       Да пофиг. Гэвин уже с интересом рассматривает соседей в их ряду. Парень в латексе, которому наливали воду, уже попил и мирно лежит у ног владельца. А вот девчонка с бантиком оседлала колени владелицы в зелёном платье и вылизывает той лицо. Владелица, улыбаясь, наглаживает голую спину.       Краем глаза Рид замечает, что к их столику подходят двое владельцев с питомцем. Мужчина и женщина, их с Томом ровесники, с питомцем — девушкой помладше. У девушки на виске диод. Одета она в чёрный бархатный боди с наколенниками и перчатками в цвет, на шее розовый ошейник от которого идёт металлическая цепочка к руке владелицы. Симпатичная девчонка. Тёмные волосы забраны в высокий хвост.       Они на ряд выше Гэвина и Тома, так что Майлз их не видит. Рид первым замечает и оборачивается к ним. — Привет, Том, — улыбаются они. — Клайв, Синтия, — радостно приветствует их Майлз, поворачиваясь и вставая.       Блядь, знакомые Майлза. Внутренне Гэвин готов к своему самому худшему сценарию. — Тысячу лет тебя не видели тут! Совсем забросил нас, — светло улыбается Синтия.       Она склоняется над диваном, обнимая Тома. Рид настороженно следит за ними, совершенно игнорируя симпатичную девчонку, которая привстала на спинку дивана и тянется к нему. «Не до тебя, малая», — мысленно посылает ей Гэвин. — Да как-то повода не было заглянуть, — ухмыляется Том.       Не такой ухмылкой, как Гэвину. Это другая. Прям от сердца отлегает. Том пожимает руку Клайву. — Как у вас дела, что нового? — спрашивает Том.       Девчонка чуть ли на диван не перелезает, пытаясь дотянуться до Гэвина. Ещё и пыхтит, принюхиваясь. «Ну чё доебалась?» — косится Рид. — Да особо по старому, — пожимает плечами Клайв. — Съездили тут в Оаху на Гавайях на тренинг. Хотим попробовать пони-плей. Тоня думает, что ей может быть интересно.       Синтия замечает, как её питомица почти заползла на диван к Гэвину, и твёрдо командует «фу, Тоня!», дёргая за ошейник. Тоня сползает со спинки и спокойно усаживается возле ног владелицы, успев подмигнуть Риду. Гэвин хмурится, покраснев на всякий случай. — Будете теперь чаще тут появляться? — спрашивает Синтия, смотря на Гэвина. Спрашивает, конечно же, Тома. — Мы пока осматриваемся. Гэвин в первый раз в таком месте, — треплет его по голове Том.       Рид с вызовом смотрит на его друзей. «Да, в первый! И чё?! Только попробуйте ляпнуть что-нибудь…» — Ого, отлично себя ведёт для первого раза! Образцовое поведение! — хвалит Клайв. — Отличное воспитание, Том!       Щёки Гэвина начинают пылать. Он смущённо улыбается. — Да, когда Тоня пришла в первый раз, то просто без остановки ко всем лезла, — легко смеётся Синтия, поглаживая девчонку, возле ног. Та в удовольствии прикрывает глаза. — Такой вредный щенок, конечно. — Да, Гэвин отлично справляется. Я им очень горжусь, — кивает Том.       Ну бляяя, ну Гэвин же сгорит сейчас нахуй. Давайте вы, завязывайте там. Рид прижимается к ласкающей руке сильнее. — Можно погладить? — спрашивает Клайв Тома.       Гэвин замирает, напрягаясь. Сук. — Нет, Клайв. Моего пёсика нельзя трогать, — спокойно говорит Том, почёсывая Гэвина за ухом.       Гора с плеч. Камень с души. Дышать опять можно легко. Он гордо смотрит на Тома.       А вот вредная девчонка облокачивается о спинку дивана и тянется к Тому, поскуливая. Мелкая стервозина. — А Тоню можно погладить? — спрашивает Том.       Так, этот момент они как-то не обговорили. Гэвин пытается усиленно вспомнить, что там Том говорил про питомцев. — Да, — кивает Клайв. — Она любит, когда гладят.       Продолжая почёсывать Гэвина одной рукой, второй Том гладит вредную девчонку по голове. Та в восторге высовывает язык, виляя задом. Гэвин в раздражение закатывает глаза и низко рычит, когда настырная стервочка изворачивается и умудряется лизнуть ладонь Тома. Синтия тут же дёргает поводок, командуя «Фу, Тоня! Ко мне!»       В свой адрес Гэвин слышит успокаивающее: — Тихо, пёсик. Тихо.       Его опять гладят. Он доволен. Доволен, что мелкую пизду прогнали. Доволен, что теперь Том только его. — Говорила же, что вредный щенок, — щёлкает по носу Тоню Синтия и тут же ласково гладит её по голове. — Ты её слишком балуешь, — качает головой Клайв. — Даже не представляю, как мы справимся с пони, — жалуется он Тому. — Тут с собакой-то сладить невозможно, а пони. Синтия ей совершенно всё позволяет! — Ну как не позволять, — приседает та возле своей питомицы и обнимает. — Посмотри, какая она сладкая!       Тоня от радости лижет лицо владелицы. — Вот-вот, — качает головой Клайв. — Я с вами двумя с ума сойду. — Поэтому мы и ездили на тренинг, Клайв. Не занудничай, — хихикает Синтия, целуя Тоню в лоб и вставая. — Кстати, отличный тренинг, Том. Они и для собак проводят. Могу скинуть тебе контакты. — Да мы вроде справляемся. Да, пёсик? — Том треплет Гэвина по голове. — Гав, — соглашается Гэвин. — Идеально, Том, — в восхищении выдыхает Клайв. — Может тебе тренинги вести? Я бы сходил, а то руки опускаются. — Очень смешно, Клайв, — хмыкает Том. — А как вы вообще вышли на тренинги? Кто там ведёт?       Они ещё пиздят об этих лошадиных игрищах, а вредная девчонка решает опять пролезть к Гэвину. Опять выглядывает из-за спинки дивана и тянется, пыхтя, к Риду. Ну натурально щенок. Гэвина такие игры не интересуют. Он взрослый бойцовый пёс и до всякой мелочи ему дела нет. Тут внизу на сцене пищит какая-то резиновая игрушка, и Тоня, услышав, бросается вниз, рывком тащя за собой Синтию. Та, конечно же, бежит следом, весело крикнув Тому прощание. Клайв тяжело вздыхает и, пожав Тому руку, уходит за ними следом.       Майлз садится на диван и, довольно улыбаясь, протягивает Гэвину печенье из миски на ладони. — Ты умница, Гэв. Идеальный пёсик! Я так тобой доволен.       Он гладит Рида, пока тот слизывает угощение с руки. Он тоже доволен. Прошло просто заебись. Совершенно непонятно, чего он переживал.       Они ещё какое-то время смотрят, как внизу играют другие с пищащим мячиком. Гэвин видит, как Синтия не может увести Тоню с игрового ковра. Но потом поводок берёт Клайв, и Тоня послушно идёт следом за ним. «Странная семейка, конечно», — думает Гэвин. — Хочешь поиграть внизу, пёсик? — спрашивает Том.       Поприносить мячик Тому было бы интересно. Но играть с другими Рид точно не хочет. — Гавгав, — отрицательно мотает головой он. — Хорошо, — кивает Том.       Гэвин опять рассматривает соседей: те двое, что кормили с рук девушку-андроида, лениво наглаживают её, расстянувшуюся у них на коленях. Пожилая дама, смазывает красный зад своего питомца какой-то мазью, скорей всего заживляющей. Стояк у мужика так и не прошёл. Гэвин может лишь посочувствовать ему — наверняка, яйца тянет неимоверно. Чувак в латексе за столиком рядом вроде даже уснул у ног владельца, который во что-то играет на телефоне, стараясь не разбудить питомца.       А вот дама в зелёном платье, ведёт свою перевозбуждённую питомицу в другую комнату.       Точно! Гэвин чуть не забыл, что тут же есть другие комнаты. И там уже происходит что-то другое.       Он поворачивается к Тому и скулит. — Что такое, пёсик? — хмурится Том.       Гэвин глазами показывает на выход в соседнюю комнату и в нетерпении перебирает руками. — Хочешь сходить туда? — удивляется Том. — Гав! — Уверен? — Гав!       Да чего тут не уверенного-то?! Они ж за этим и пришли!       Том почему-то вздыхает, но встаёт и командует «рядом». Гэвин охотно слезает с дивана и идёт за Майлзом. Удивительно, как всё происходящее в этой комнате для него уже стало нормальным и обыдненным. Он не чувствует больше никакой зажатости или неловкости. Да, он пёс, который шагает на поводке за Томом. А ещё он идеальный пёс на секундочку. Не вредный щенок типа Тони, а хороший и отличный пёс.       Совершенно спокойно он проходит мимо двух гавкающих друг на друга питомцев, которых безуспешно пытаются угомонить их владельцы. Мимо носящихся друг за другом питомцев на сцене. Мимо игриво кусающей друг друга парочки.       Вторая комната за плотно закрытыми дверьми оглушает Гэвина не только видом, но и звуком. Тут играет какой-то динамичный нью-рок. Не сильно громко, чтобы можно было слышать команды, но рок. В антураже старинного особняка. Неожиданно!       А ещё неожиданно — развернувшаяся перед ним картина.       В центре комнаты стоит большой диван полукольцом. Перед ним лежит высокий мягкий ковёр. По бокам стоят различные приспособы. Он такие видел только в спортзалах для упражнения гиперэкстензии. На них люди задницы качают. Здесь на этих приблудах людей ебут. И прям ебут. И на тренажёрах, и на диване, и на полу. Подоконники тоже не обошли вниманием. Питомцы с питомцами под присмотром владельцев. Владельцы питомцев. Владельцы двух питомцев. Два питомца одного владельца. Голые тела, одетые тела. Столько обнажённой кожи Гэвин в жизни не видал. А звуки: тут какофония из приказов, стонов, скулёжа, шлепков кожи о кожу. В центре порют какого-то парня с маской собаки на голове, пока он трахает девчонку с ошейником. Две владелицы доводят почти воющую от удовольствия питомицу фингерингом одновременно стуча стеком по соскам. Питомец отлизывает зад владельца, пока тот вылизывает между ног другой питомице. Какой-то калейдоскоп ебли.       В шоке Гэвин прижимается к ногам Тома. Тот тут же приседает рядом с Гэвином. — Пёсик, хочешь уйти? — твёрдо спрашивает он.       Рид в охуевании ничего не может сказать или сделать. Взгляд скачет от одного тела к другому. От одной сцены к другой. Так много и таких разных. Худые, толстые, высокие, низкие, лысые, волосатые. Слишком большой контраст по сравнению с предыдущей комнатой. Слишком резкий. Тут есть и те, которые пока только разогреваются. Кто-то смотрит, щупая себя сквозь одежду или наглаживая возбуждённого питомца. Жужжат вибраторы. Питомица со страпоном приходует парня с кляпом-косточкой, пока их владельцы стоят рядом, надрачивая.       Глаз цепляется за зелёное платье на диване. Владелица горячо целуется со своей питомицей с бантиком на голове. Та в нетерпении трётся о ногу хозяйки.       Не дождавшись ответа, Том громко командует «рядом» и дёргает Рида за поводок за собой. Гэвину сложно с первого раза понять, что хочет Том. Он стоит на месте. Он его не слышит. Том болезненно дёргает его за волосы, привлекая внимание. Тёмные глаза сердито смотрят на Гэвина. — Я сказал рядом, — низко рычит Том. — Понял?       Да, Гэвин слышит. Гэвин выполняет. Он даже не смотрит и не слышит никого вокруг. Он почти бежит за Томом, который быстро выходит из комнаты. Майлз ключом-картой открывает одну из дверей в следующем тихом коридоре. Заводит Гэвина в комнату.       Это небольшая комната с кроватью с балдахином по центру, комодом с зеркалом, двумя стульями у двери. Всё также вычурно, как и во всём особняке.       Том садится на кровать и командует «место», хлопая по матрасу рядом. Гэвин не уверен, что хочет заниматься сексом, после увиденного. Типа да, он возбудился, тут уж не утаишь — всё-таки он в тесных брифах. Но тут физиология. Ментально он на стадии охуевания. Его так и подмытвает сказать Тому: «Ты видел? Не, ты видел?». А ещё он будто устал, и голова начинает кружится. Но Том твёрдо смотрит на него своим нечитаемым взглядом. Он дал команду и ждёт, что Рид выполнит. Поводок пока не дёргает.       Гэвин нехотя проходит и залезает на кровать. Садится рядом на колени. — Хороший пёсик, хороший, — гладит его по спине Том. — Теперь на пол.       Команда. «Это что за прикол?», — удивляется про себя Рид. Он сползает с кровати на пол. — Умница, — улыбается Том. Ему явно нравится.       Он протягивает Гэвину на ладони печенье. Рид особо не хочет, но Тому нравится, тогда ладно. Он слизывает печенье. — Молодец, пёсик, — хвалит Том. — Теперь место!       «Да ты, блядь, издеваешься?!» — смотрит на него сурово Гэвин. Но выполняет. Заползает на кровать. — Идеально! — Том аж светится от удовольствия. Аж приобнимает Гэвина.       Протягивает ещё одно угощение. Ну ладно, он в явном восторге, так что Гэвин может его порадовать. Рид слизывает печенье.       Том опять командует «На пол» и восторженно хвалит Гэвина, наглаживая и скармливая очередное печенье. Даже как-то забавно получается. Гэвин ухмыляется в ответ. Он ещё несколько раз заползает на кровать и спускается, преводя Тома в восторг.       А потом! А потом! Сейчас сядьте если стоите! Том достаёт из кармана оранжевый резиновый мяч!       Да как? Да откуда?! Гэвин буквально захлёбывается от восторга. Вот засранец: прятал от Гэвина его оранжевое сокровище весь вечер! Гэвин, улыбаясь тянется к мячу, тявкает от восторга, но Том тут же кидает его, командуя «Принеси мячик, пёсик». О, да! Гэвин принесёт!       Он с радостью бежит за мячом, хватает его зубами и приносит Тому, выплёвывая на колени. — Хороший пёсик, — хвалит Том. — Угощение? — Гавгав, — мотает головой Рид.       «Кидай мяч!» — кричит он про себя, перебирая руками от предвкушения и виляя задом. Ух, как не хватает хвоста сейчас!       Том, довольно улыбаясь, кидает ещё раз. Гэвин приносит. И ещё раз. И опять приносит. И ещё. Том делает вид, что кидает мяч, замахиваясь рукой. Мяч он прячет за спиной второй рукой. Гэвин смотрит на него, наклонив голову. «Реально? Обманкой для собак? Реально?!» — Где мячик, пёсик? — скалится Том. — Ищи мячик!       И ещё умудряется достать вторую руку, типа показывая, что она пустая. И указывает в противоположный конец комнаты. Типа туда кинул. Ага, нашёл дурака! Гэвин умный пёс. Он знает, где мяч.       Он заползает на кровать и тут же тянется за спину Тома. Конечно там лежит мяч! Ну что за глупость играть с Гэвином в такие прятки?!       Рид хватает зубами мяч и тычит им в спину Тома. — Так где мяч, пёсик? Нашёл мяч? — хихикает Том.       «Конечно нашёл его, дурень!» — веселится Рид. Он пыхтя наваливается на Тома со спины и тычит ему в ухо оранжевым мячом. Вот он твой мяч!       Том пытается зажать ухо, увернуться от Гэвина, смеётся. Рид же ещё больше пыхтит, роняет мяч и лижет ухо, тяжело выдыхая в него. Он набегался, играя в мячик. Он доволен.       Том в шутку отталкивает его. Гэвин валит Тома на кровать, лижет его ухо, челюсть. Том отпихивает его, называет «вредным щенком». «Ага, как Тоня. Ну один в один! Поставь рядом и не отличишь!», — скалится Рид. Улыбаясь и порыкивая, он перекидывать ногу через Тома, седлая его. Так определённо удобней щекотать Тома, лизать его.       Он лижет ухо, спускается ниже, слегка прихватывает зубами нежную кожу на шее, зализывает как бы укус. Повторяет. Том уже не смеётся. Затих и порывисто дышит. Получается, что Гэвин победил! Он торжественно улыбается, смотря на Тома сверху вниз. — Идеальный пёсик, — хрипло шепчет Том, наглаживая его спину. — Такой послушный. Такой хороший пёсик. Мой пёсик.       Его взгляд темнеет, а голос становится ниже. Мурашки по телу бегут от такого Тома. Гэвин в удовольствии закрывает глаза. Трётся о руку, тянется за лаской. Проезжает задницей по стояку Тома. У него самого стоит от их маленькой игры. Гэвин чуть сползает ниже: тереться о бедро Тома удобнее, давления на член больше. Том гладит его одной рукой, вторую закинув себе под голову. Гладит докуда дотягивается: по голове, по плечам, по шее, груди. Гладит и приговаривает: — Какой идеальный у меня пёсик. Красивый. Самый красивый из всех пёсиков. И такой послушный. Лучше пёсика я ещё не видел…       Его мягкий низкий голос будто гипнотизирует Гэвина, вводит в транс. Он хрипло поскуливает, прижимая член к ноге Тома, дёргает задницей проезжая. Как бы он хотел делать так же, но без белья. И по голой ноге Тома. Блядь, скользить по голому Тому. Из глубины глотки вырывается какой-то жалкий всхлип. Гэвин стойко его игнорирует.       Голос Тома через уши проникает прямо в мозг, сладким наслаждением стекает по телу в пах и к заднице. У Гэвина закрыты глаза, но он будто кожей ощущает голодный взгляд Тома на себе. Взгляд, который пробирает Рида насквозь, достаёт там, где руки достать не могут.       Из тумана странного наслаждения Гэвина за поводок на ошейнике притягивает к себе Том. Он привстаёт на кровати, садясь, и одновременно натягивая поводок, вжимает в себя скулящего Гэвина, шепчет ему в губы: — Такой возбуждённый пёсик. Хочешь потрахаться? Я же вижу, что хочешь, — он сжимает член Гэвина через брифы. — Покажи мне, как сильно ты хочешь пёсик.       Рид хрипло сипит и дёргает бёдрами в кулак Тома. Резко, быстро. Вот бы ещё Том сжимал сильнее. — Нетерпеливый пёсик, — рычит ему в ключицу Том. — Был такой послушный весь вечер. Конечно, я выебу своего послушного пёсика.       Он двигает носом ошейник на шее Рида и кусает нежную кожу. Гэвин опять скулит, толкаясь в кулак Тома. Да когда уже он снимет эти ёбаные трусы? — Привстань, — командует Том, слегка хлопая его по ягодице, привлекая внимания.       Гэвин выполняет, привставая над Томом на коленях. Том медленно снимает рубашку, оголяя гладкое накаченное тело. Гэвину хочется прижаться к нему, трогать его. — Не двигайся, — командует Том.       Он будто чувствует Гэвина, будто залез к нему в мозг и читает все мысли. Рид только и может, что полупьяно смотреть на обнажающегося под ним Тома. Слюна чуть ли не капает изо рта, когда Том расстёгивает под ним брюки и стягивает их вместе с трусами вниз. Член Гэвина упирается в плотную резинку брифов: неудобно, тесно. Но ему нельзя трогать. У собак нет рук.       Том поспешно стаскивает ногами брюки с бельём. Член стоит прямо под Гэвином. Можно просто сесть и ощутить в себе умопомрачительно сладкую наполненность. Но Гэвину не разрешали. — Хороший пёсик. Послушный, — мурлыкает Том, ведя крепкими руками вверх по бёдрам. Он подаётся вперёд и целует Гэвина в грудь, прикусывает кожу. Рид сипло выдыхает. Тёплые руки сжимаются на его ягодицах. Он не двигается, наслаждаясь лаской. Том прихватывает зубами его сосок, чуть оттягивая, и тут же зализывает, успокаивая шипящего Гэвина. Опять кусает чуть ниже и сильнее. Помечает своего пёсика. И опять целует. Дарит такой острый и такой желанный контраст. Давит на поясницу, наклоняя вслед за собой. — Иди ко мне, пёсик, — хрипло выдыхает и валит Гэвина на себя, ложась на кровать.       Наконец-то Гэвин прикасается к его горячему телу, к его гладкой коже. Рид в нетерпении трётся, но тут же застывает, прижатый крепкой рукой за спину. — Спокойно пёсик, не торопись, — шепчет ему в губы Том.       А потом целует. Горячо. Глубоко. Властно. Входит в Рида своим языком. Трахает его рот. Одновременно стягивает с Гэвина трусы. Гэвин ничего не соображает полностью отдавшись во власть этого настойчивого языка. Тело уже на автомате подгибает то одну, то другую ногу, позволяя стянуть с себя бельё. Гэвин то ли стонет, то ли рычит в поцелуй, ощущая как влажный от смазки член прижимается к горячем члену Тома. Блядский боже! Сладкая тактильная пытка — лежать на Томе, касаться его, но не иметь возможности что-то делать.       Гэвин не знает, откуда на кровати появилась смазка, или когда Том успел нанести её на пальцы. Он все это время целовал Гэвина, вжимая в себя властной хваткой за загривок. Но вот отпускает и нежно гладит по голове, скользя мокрым пальцем вовнутрь Рида. Гэвин нетерпеливо насаживается, ловя желанное трение в паху. — Тише, пёсик. Тише. Позволь мне, пёсик, — шепчет ему на ухо Том, прижимая голову Гэвина к своему плечу.       Он мягко водит по кругу одним пальцем, подставляя второй. Гэвин кусает. Сильно. Он в нетерпении. Быстрей бы закончить с пальцами. Ему так нужен член Тома.       Два пальца входят мучительно медленно, пока Том кусает его за плечо, тут же зализывая. Выцеловывает мокрую дорожку по шее. Гэвин всхлипывает, кусая Тома за шею. Отметки на видных местах их не волнуют. Они убрали это ёбаное правило. Пусть все видят, кто тут кому принадлежит.       Том медленно трахает его пальцами, в такт медленно подкидывает бёдра, даря столь желанное давление на член. Гэвин поскуливает в удовольствии. — Блядь, пёсик, я не смогу так долго сдерживаться, — хрипло выдыхает Том. — Я возьму тебя? Хочешь, чтобы вошёл в тебя?       Он оттягивает голову Гэвина за волосы, смотрит в глаза своими тёмными голодными глазами. — Гав, — выдыхает Гэвин.       К заднице прижимается влажная головка. — Не двигайся, — командует Том.       Заставляет застыть на месте своим приказным тоном. Держит своим тёмным взглядом на месте. И медленно входит. Гэвин закрыл бы глаза от удовольствия и лёгкой сладкой боли, но не может оторваться от властного взгляда под собой. Они синхронно стонут, пока Том насаживает Гэвина на себя.       А потом притягивает для поцелуя, так же медленно выходя. Ласкает рот Гэвина, медленно входя в него. Одной рукой притягивает Рида за загривок к себе. Второй — гладит спину, сминая круглую ягодицу в самом низу. Гэвин лежит на нём сверху, отставив зад, чтобы Тому было легче двигать бёдрами. Руки завёл под плечи Тома и теперь впивается в них пальцами, когда головка раздвигает чувствительные стеночки, вталкиваясь. Том увеличивает темп. Зажатый между их телами член Гэвина скользит по паху и животу Тома. — Давай, пёсик, подвигайся на мне, — командует Том.       Гэвин с удовольствием. Он размашисто насаживается на Тома. Тот сладко стонет под Гэвином, выдыхая «блядь». Ему нравится. Риду тоже. Он продолжает вколачивать в себя Тома, проезжая по его телу. Горячо. Приятно. Ахуенно! — Боже… Какой ты узкий… Какой Нетерпеливый…пёсик… Мой… Блядь… — выстанывает Том.       Гэвин скулит от каждого толчка. Он так давно ждал. Так хотел этого. Он такой хороший. Такой послушный. — Попрыгай на мне, — рычит Том, оттягивая его ягодицу.       Гэвину не надо повторять. Он садится на Тома, упираясь руками в крепкую грудь. Привстаёт и тут же опускается. Ещё. И ещё. Шлепки кожи о кожи. Стоны. Рычание. Хриплые похвалы Тома. А когда он начинает подкидывает бёдра в такт… А когда лижет ладонь и охватывает ею член Гэвина… Рид уплыл. Он полностью растворился в удовольствии, которое ему дарит Том. Том, так правильно проезжающий по заветной точке внутри. Том, так правильно сжимающий его член и ласкающий большим пальцем головку. Том, так правильно выстанывающий нужные слова. Такой правильный Том. Чувствующий его. Знающий его. Имеющий его. — Кончай, пёсик, — команда, каким-то образом пробившаяся сквозь туман удовольствия в голове.       С гортанным рыком Гэвин кончает, выплёскиваясь на живот Тома. Том быстро тянет его, укладывая на себя. Он дотрахивает себя Гэвином, придерживая крепкими руками за ягодицы. От сврехстимуляции чувствительной дырочки Гэвин может лишь слегка поскуливать в плечо Тома, плохо соображая. Он уплыл, растёкся по Тому, потерялся в ощущениях. Краем сознания понимает, что Том кончил, слыша над ухом хриплое «Гээээв».       Полусонно чувствует, как Том выскальзывает из него, нежно целуя в висок и укладывая рядом. Как Том обтирает его влажным тёплым полотенцем. Смазывает чувствительную дырочку. Привычная уже рутина. Мягко улыбаясь Гэвин ждёт самую любимую часть. И вот Том ложится рядом и прижимает к себе Гэвина. Тот вжимается в Тома, обхватив всеми конечностями и уткнувшись в шею. Запах вишни, пота. Запах Тома. Запах его мужчины. Который нежно гладит Гэвина по спине, целует во влажную макушку, держит его.       Гэвин возвращается в себя, как всегда медленно. Он начинает ворочаться и потягиваться в крепких объятиях. Том отпускает его, позволяя перевернуться на спину, потянуться с лёгким шипением. Не открывая глаза, Гэвин чувствует, как Том садится и тянется зачем-то. Рид знает зачем. Он тоже садится и медленно открывает глаза, протягивая руку за стаканом с водой. Том ждёт, пока он выпьет и забирает стакан.       Откидывается на спину на подушку, закинув руки под голову. Лежит весь такой голый и удовлетворённый. И ведь сто процентов красуется тут перед Ридом. Ну а что, Гэвин простой человек, он не против полюбоваться: скользит взглядом по вытянувшемуся подтянутому телу любовника. С удовольствием замечает свои оставленные следы от укусов. — Нравится? — ухмыляется Том. Своей блядской ухмылкой. — Думаю как-нибудь искусать тебе всю шею, — хмыкает Рид, наваливаясь сверху и устраивая голову на груди Тома. — А то ты так не делал, — усмехается Том. — Я ж сказал, что забываю предыдущие разы, долбоёбина, — скалится Гэвин. — Ты — долбоёбина, — отзеркаливает Майлз.       Рид водит пальцами по свежим уксусам, наслаждаясь приятной расслабленностью мышц. — А говорил, что тут ебли не будет, а комнату вот забронировал, — ехидно улыбаясь, он смотрит на Майлза, уместив подбородок на его груди. — Она с раздевалкой идёт в комплекте, — пожимает плечами Том. — Тут не только ебаться можно. Можно поиграть, поваляться вдвоём. — Понял, — кивает Рид. — Видел, где ебаться можно. — Я предупреждал, что для первого раза может быть чересчур, — гладит его по голове Том. — Сильно охуел? — Ну прилично так, — фыркает Рид. — Хотя я что-то подобное и думал. Просто в реальности как-то уж слишком реально. — Туда не обязательно ходить. Многие и на первой комнате останавливаются. — мягко проговаривает Том. — Да и в целом, не обязательно ходить сюда, если не понравилось. Так, глянули разок для прикола. — Ага, мы ж те ещё приколисты, — скалится Гэвин.       Том внимательно смотрит на него. — Не понравилось? — Да не то чтобы, — задумывается Рид. — Первая комната понравилась вроде. — Он вспоминает, какие ощущения у него были там. Как под конец всё казалось вполне себе нормальным. — Да, там ваще было норм. Вторая, конечно, зашквар полный. Постой, а ты в ней ебался что ли?       Гэвин привстаёт на локте и удивлённо смотрит на Тома сверху вниз. Майлз кивает, спокойно улыбаясь. — Фига у тебя нервы, конечно, — слегка присвистывает Рид, перекатываясь на спину. — Мне не понравилось, — напоминает Том. — Ну тут я тебя не виню. Странноватое место. — Мягко сказано, — фыркает Том.       Они некоторое время лежат в тишине. Пока Гэвин не говорт: — Ну я так-то не против ещё раз сходить. Чисто в первый зал. — Понял тебя, — серьёзно кивает Том, а потом ухмыляется. — Захотелось поиграть с щенками? — Вот ещё, — фыркает Рид. — Детский сад какой-то. Мне с тобой нравится. — Нравится? Я думал, что ты прям люююбишь, — провоцирует его Том, поворачиваясь к нему.       Он опять с этой своей блядской ухмылкой. Гэвин уже в курсе, как действовать. — Прям люблюююю, — щерится он и притягивает Тома для поцелуя.       Целуются нежно и мягко. Они ещё немного валяются на кровати, пока не решают, что пора ехать домой. Рид настороженно вертит в руках ошейник и наколенники. — Мне чё надо обратно во всё это и опять до раздевалки идти? — спрашивает он Майлза.       Ну он реально не вдупляет: может тут правила такие? Или он может тихохонько на цыпочках в трусишках добежать по коридору? — Не обязательно, если не хочешь. Тут фальшпанель прямо в раздевалку, — кивает Майлз на стену, где на висящей картине изображён пейзаж. — Картину вправо сдвинь.       Рид делает, как говорит Том, и панель отъезжает, открывая доступ в их раздевалку. — Круто! — присвистывает Гэвин. — И удобно, — кивает у него за спиной Том, застёгивая рубашку. — Так а чё это за пара была? Друзья твои? — спрашивает Гэвин, натягивая джинсы. — Ну если только по интересам, — лыбится Том. — Мы тут познакомились и только здесь видимся. Ещё иногда переписываемся по Теме. — Ага, а чем они занимаются? — Ну мы про такое не общаемся. Тут не особо принято про реальную жизнь говорить.       Том ждёт, пока Гэвин оденется, сидя на стуле и листая телефон. — Хотя вот предложили как-нибудь встретиться с ними. — Тебе? — косится Рид. Он помнит, что Клайв вроде как заикался о том, чтобы Майлз провёл тренинг по воспитанию с этой их вредной пиздой. Но Гэвин не уверен, что ему такая история по душе. — Нам, — улыбнулся Том. — Для совместной сцены. — Хотят с нами переспать? — хмурится Рид. — Да почему ты вечно о ебле говоришь? — закатывает глаза Майлз. — Это ж не всегда про еблю. — Так со мной же всегда, — скалится Гэвин. — Ты хочешь с ними переспать? — хмурится Том.       Это определённо прикольно. Том же говорил, что не любит делиться. Он сейчас типа ревнует? — Ну они симпотные, — будто бы раздумывает Рид. — Клайв вон похвалил меня. Синтия такая ласковая…       В глазах Тома что-то мелькает. Такое грозное, что Гэвин не может сдержаться и ржёт. Он буквально пополам складывается, слыша, как Том облегчённо выдыхает: — Ну и сука же ты, Рид. — Заревновал, Томми? — ехидно лыбится в ответ Гэвин. — Чё, нервишки шалят? — Иди нахуй! — Только если на твой, — подмигивает ему Рид.       Это весело. Дразнить Майлза это прям весело. Всё ещё подкалывая уже прилично злящегося Тома, Гэвин с ним покидают странный особняк под чопорное «Приятной ночи, господа» от дворецкого.       В машине Гэвин косится на листающего что-то в телефоне Майлза. — Так и для чего они на самом деле хотят встретиться?       Том удивлённо смотрит на него. — Ну для общей сцены. — Это как? — Ну так же как в особняке было, в первом зале, — уточняет Майлз. — А нафига им? — Думают, что Тоне было бы неплохо посмотреть, как ведут себя воспитанные псы, — пожимает плечами Том. - Как тебе Тоня кстати? — Настырная и вредная, конечно. Но забавная, - хмыкает Гэвин. — Чё, думаешь Клайв запал на меня? — опять скалится Рид.       Неее, с этой темы он определённо не съедет. Том ничего не отвечает, опять погрузившись в телефон. — Погладить там меня хотел, — будто бы размышляя, тянет Гэвин. — Больше похоже, что ты на него запал, — ворчит Майлз. — Да ну, он даже с мелкой сучкой справится не может, — фыркает Гэв. — Ага, куда уж ему с такой большой сукой, как ты, тягаться, — огрызается Том. — Тут дааа, — тянет Рид. — С таким как я ему не справиться. Крепкий орешек. Не всем по зубам. — Выёбистый пёс, — хмыкает Майлз. — Наглый хер, — возвращает ему Рид.       Они едут в тишине. Гэвин начинает думать, не перегнул ли он с подъёбами. Тема-то весёлая, да и Том так смешно ревнует. На светофоре поворачивается ко всё ещё молчащему Тому. — Ты же понял, что я угораю над тобой? Мне что Клайв, что Синтия до пизды. — Да понял, — внимательно смотрит на него Том. — Просто даже в виде прикола неприятно. — Ага, — кивает Гэвин. Нервно барабанит пальцами по рулю. — Ты ж в курсе, что я люблю тебя, если что? Мне ваще на других насрать. — Ну вообще-то не в курсе, Гэв. В первый раз слышу, — откровенно удивляется Том. — Ты гонишь что ли?! — возмущается Рид. — Я ж почти каждый день говорю! — Да каждый раз, как в первый, Гэв. Я предыдущие сразу забываю, — вот теперь Майлз откровенно над ним ржёт. — Сууууука, — улыбается Гэвин, притягивая смеющегося любовника для поцелуя.       Целует быстро и смазано, прикусывая нижнюю губу напоследок. — Я тоже люблю тебя, — хихикает Том, отстраняясь. Он нежно гладит Рида по коленке.       Гэвин думает, что он никогда не был счастливее. Но он так каждый раз думает, когда рядом с Томом. Всегда, получается.