Система приветствует инженера

Рид проснулся от противного жужжания в наруче, означавшем, что три часа сна истекли — слишком быстро. Его знобило. Голова казалась чугунной. Шевелить рукой со стороны повреждённого плеча было тяжело. Казалось, что она вот-вот оторвётся, хотя, конечно, это был лишь страх тела, «запомнившего» потерю целостности. На самом деле она никуда не собиралась отваливаться. Стоило поменять патчи, продезинфицировать и как следует залить свежие раны медицинским гелем. Разжевав капсулу с антибиотиком и обезболивающим, он уселся на краю койки. Не хотелось никуда идти. Хотелось сдохнуть. Но генератор сам себя не включит, а заряды и обоймы сами себя не найдут. После приключений в холле от него адски воняло. Но вчера он не решился проверить, работает ли маленький душ в прилегавшей к комнате охраны крошечной туалетной комнате с разбитым кафелем и непонятными надписями по стенам, поэтому забрался в новый костюм грязным и в перепачканной одежде. Вчера… Погодите-ка. Вче-ра?! Гэвин подскочил на месте. Ужаснувшись, протёр глаза и тупо уставился на зеленоватые цифры. — Блядь, нет! Он повторно проверил таймер и снова выматерился. Остатки сна как рукой сняло. Идиотская внутристанционная система отсчёта времени на «Паленке» отличалась от двадцатичетырёхчасовой, принятой в войсках, и именно она сейчас гордо демонстрировала с наруча, что станционное время ровно три часа ночи и одна минута, а значит, он проспал вместо трёх часов целых четырнадцать! Возможно, когда он одолжил местный ИКС, при переносе данных формат времени отчего-то не сменился на привычный корабельный? Это бы всё объяснило, но Рид был уверен, что он отличил бы ante meridiem от post meridiem даже в самом невменяемом состоянии. — Как можно было перепутать?! — тыча в настройки, бесился инженер. Он менял обратно издевавшиеся над ним цифры. — Я точно помню, что выставлял на пятнадцать ноль ноль, — растерянно пробормотал он. — Сука, бред какой-то! Ч-чёрт! — вдруг вспомнил он. — Тина! Мысль яркой вспышкой до боли пронзила сознание. Тина, наверное, там с ума сошла от волнения! Что с ней? А если Чэнь отправилась его искать, так и не дождавшись запуска генераторов? Или, хуже того, пошла туда сама, посчитав, что Рида сожрали твари? В таком случае она могла уже быть мертва, несмотря на импульсную винтовку. Из-за его идиотской ошибки она могла уже погибнуть! Дрожащими руками Гэвин не с первого раза попал по значку установки вызова и чуть не свихнулся, наблюдая бесячий, еле крутящийся значок заставки на световом экране, появившемся перед его лицом. Благодаря технологиям костюма, видео проецировалось прямо в воздух перед щитком шлема. — Гэвс? Офицер Чэнь выглядела заспанной и слегка удивлённой. За её спиной виднелся растянутый между хромированными поручнями крохотный маскировочный тент, под ним лежал какой-то мешок, заменявший ей, очевидно, подушку, и была расстелена куртка. Место ночлега — отметил Рид. Чэнь, пока он не вызвал её, спала на металлическом решётчатом полу технического мостка, располагавшегося на высоте метров двадцати прямо над площадкой прибытия межсекторной лифт-капсулы. Конечно, как она и сказала, кто-то до них заварил тут все воздуховоды, видимо, долго обороняясь на выходе из сектора, но осторожность не помешает. Узкий перешеек позволял видеть сверху всё помещение разом, и если бы снизу полезли твари, то им пришлось бы сперва забраться по шатким узким металлическим ступеням моста, напоминавшим пожарные спуски, а затем подходить по одиночке либо с правой, либо с левой стороны. А тут уж Тина, не первый день знакомая со службой на военных кораблях, наверняка поставила растяжки. — Что-то случилось? — Чэнь непонимающе тёрла глаза. — У тебя наконец-то заработало видео? Рид облизнулся, пытаясь сообразить, отчего она так спокойна. Он же отсутствовал столько часов. Так что на всякий случай извинился. — Прости, детка. Сам не понимаю, как так вышло! — Вышло что? Чэнь, недоумевая, приподняла бровь. Гэвин опешил. Ей что — настолько насрать, что он больше десяти часов пропадал неизвестно где, хотя и обещал до этого, что пойдёт в генераторную через три? — Кстати, спасибо за фильтры. Я спала без маски, — вклинился в мозг странный факт. — Фильтры? — растерянно переспросил Рид. — Ну да. — Какие фильтры? — Рид, ты совсем головой отъехал спросонок? Ты же сам днём связался со мной, и я жаловалась, что содержание углекислого газа на площадке прибытия растёт. Думала, из-за заваренных щитов. Ты велел не волноваться и сказал, что дело не в них, а в отказе фильтров, и что перепрограммируешь работу станционной системы и направишь потоки из жилых секторов, где они больше не пригодятся. Потом сказал, что это займёт часов десять. Гэвс? Эй? Рид сглотнул ставшую вязкой слюну. Холодный пот противной каплей пополз между лопаток. Он бросил вороватый взгляд на шкафчик, где вчера запер то, что осталось от Джека. Замок всё также светился красным — заперт. Входная? Закрыта тоже. Со вчерашнего дня. Он всегда клеил волос, как перемычку, чуть выше замка. Если без него дверь трогали, Рид определял сразу. Он внимательнее вгляделся в створки, приблизив через шлем изображение. Волосок вроде бы оставался на месте. А он точно оставлял его не на пару сантиметров выше? Чёрт! У него так скоро паранойя начнется… Хотя о чём это он. Было бы странно, если б в этих условиях она не началась. — Уверена, что это был я? — глухо спросил Гэвс. — В смысле — «уверена»? Если ты сейчас так хуёво шутишь, инженер, то завязывай, блядь! Ты меня пугаешь! Или… Ты что, серьёзно, что ли? — Не уверен, — пробормотал Рид, отводя взгляд. Вряд ли это был чёртов Джек, но кто тогда? Неужели он действительно сходит с ума и не помнит, что́ произошло между началом первого прошлого дня и тремя ночи этого? Кто мог перераспределить вентиляционные потоки? Очевидно, кто-то, кто не дал Тине задохнуться, пока он валялся в отключке. — Ничего не понимаю, — нахмурился он. — Входящий был с твоего ИКСа, Рид! С того же самого, с которого ты сейчас говоришь! И голос был твой! Ты совсем охренел?! Прекрати! В её голосе гнев мешался со страхом, но ему нечего было сказать офицеру Чэнь на этот счёт. Может, и правда у него уже крыша едет? Кто знает — после такого-то количества наркоты, что он вогнал в себя из-за ранений, всё может быть. — Да… — выдохнул Рид, облизав враз пересохшие губы. — Всё верно. Извини… я… — Он с силой провёл ладонью по лицу, растягивая кожу. — Голова не варит совсем. Прости, детка. Мне… Мне нужно идти. Генераторная… — Что-то ты хреново выглядишь, Гэвс, — обеспокоенно заметила Чэнь, подозрительно прищурившись. — Вы ничего не хотите мне сказать, инженер Рид? — перешла она на официальный тон, подчёркивая тем самым, что ни хрена не поверила в его отмазки. Гэвин криво усмехнулся и состроил как можно более нейтральное выражение потрёпанного лица. Вышло так себе. — Нет, ничего, офицер Чэнь. Контрольный сеанс связи через два часа пятнадцать минут. Данные скину по сети. — Принято. Эй… Ты точно в порядке? — Идиотский вопрос, Чэнь. Хэнк вывернулся наизнанку и бегал за нами, пока мы не выпустили в него полную обойму. Мы ж на «Паленке», здесь такое в порядке вещей! — оскалился Рид, не вполне удачно пытаясь пошутить. — Иди на хрен, идиот! — поморщилась офицер и вырубила связь. — И я люблю тебя, детка… — хмыкнул он затухающим огонькам, оставшимся крутиться в воздухе после отключения картинки. Техномагия, мать её! Рид был не вполне уверен в том, что делает, когда встал босыми ногами на разбитый кафель и выкрутил рычаг. На автоприближение душ, конечно же, не сработал, зато после поворота ручки зашипел, захрипел, затрясся и выплюнул ржавчину, шмякнувшуюся коричневой жижей инженеру под ноги. На крюк рядом с кабиной вместо полотенца он повесил заряженный, снятый с предохранителя лазерник. На всякий случай. В комнате в шкафу лежит труп. Кто-то с его нового ИКСа отправил Чэнь сообщение. Вся станция кишит чудовищами, вылезшими из самых тёмных ночных кошмаров, а он… решил помыться. — Ну давай, родной, — обратился Рид к крану. Вторая попытка была уже лучше: ледяная вода, пахнущая чем-то техническим и ядовитым, с сильнейшим напором шарахнула в смеситель, сорвала лейку, больно треснувшую Рида по затылку, и, тут же успокоившись, потекла тонкой струйкой, достаточной для того, чтобы её можно было использовать по назначению. — Блядство! Всё против меня! Даже сраный душ! — потирая шишку на затылке, чертыхнулся Гэвин. В углу кабинки на полу валялся выцветший пузырёк. Рид открыл его, понюхал — это оказался давно разложившийся на фракции гель, пахнувший теперь разве что щёлочью, с мутным осадком того, что было когда-то ароматической композицией или красителем. Он так и не понял. Всё лучше, чем дерьмище, которое натекло на него из некроморфов. Щедро ливанув подозрительной субстанции на голову, он принялся оттирать тело от остатков крови. От холода стучали зубы, губы посинели, но с упорством, которого Риду было не занимать, он продолжал намыливаться. Минут через пять ему что-то почудилось, и, смыв лишнее с глаз, он аккуратно потянул за ручку лазерника, снимая его с крюка и направляя в сторону открытого проёма. Звук повторился, а после громко забулькало под ногами. — П-хлять! — некрасиво взвизгнул Рид, подпрыгнув. — Блядская канализация! Чтоб тебя! Оказалось, сработал вакуумный насос: использованная вода по трубе уходила под полом в стену, поднималась выше и шла через потолок в очистительные резервуары, располагавшиеся в каждом секторе хрен знает где. При желании можно было найти. Но пока она туда дотекала, в станционной тишине звучало это ужасное хлюпанье и скрежет, слишком похожие на шум, производимый прятавшимися в самых неожиданных местах тварями. — Я так реально свихнусь, — рассмеялся Рид, выключая кран и обтираясь тряпкой, найденной в запасах Джека. Вообще, стоило отдать оплошности с таймером должное: продолжительный отдых всё-таки пошёл ему на пользу. Хотя бы чувство юмора вернулось. И пусть сейчас Рид не выглядел даже наполовину так же хорошо, как бывало после тяжелейшего похмелья и хорошей драки где-то там, в другом, нормальном мире, чувствовал он себя определённо лучше, чем накануне. После ледяного душа натянуть ИКС на голое тело? Почему бы и нет. Предыдущую одежду, ссохшуюся от собственной и чужой крови, пришлось выбросить, а в караулке нашлись только форменные штаны, которые Гэвин надел под низ. Они оказались чуть великоваты, пришлось подворачивать. Наверное, принадлежали другому охраннику, который за ними так никогда и не вернулся. Натянув шлем прямо на влажные волосы, Гэвин активировал щиток. Слабое зелёное свечение озарило лицо. Стазисная батарея — сто процентов, давление и пульс чуть не дотягивают до нижней границы нормы, текущие задачи, карта, число зарядов в обойме. У Джека нашёлся даже ящичек со всякими ремонтными приблудами, в котором по счастливой случайности лежало несколько обойм для плазменного резака. Не зря в паре сотен метров отсюда располагалось теххранилище, так горячо любимое техперсоналом всех станций вместе взятых. Туда стоило зайти и набрать всякой полезной для выживания в этом аду хрени. Вчера он ничего не соображал, поэтому не сразу нашел записи, которые оставил Джек. Скинув аудиосообщения на ИКС, Гэвин слушал давно мёртвого мужика и со скучающим видом чистил разобранный плазморез. Запись номер тридцать пять: «…Десятое мая две тысячи четыреста… шшшшш…шшшш…года. Прибыл груз. Ребята говорят, работа идёт полным ходом. Не знаю, что там за фигня, но секретность повышенная. Даже страшно представить, что за хрень там возит «Киберлайф». Ребята видели их техников, когда им поручили обеспечить безопасность выгрузки. Видели их главного. Говорят, он у них совсем ебанутый. Наверное, придётся работать сверхурочно…» Запись номер тридцать шесть: «…Одиннадцатое мая две тысячи четыреста фшфшшф… шшфшфшф… года. Сегодня на выгрузке произошло ЧП — заело транспортировочную цепь. Один контейнер открылся, и груз вывалился прямо на платформу. Мальком орал — пиздец. Ревека уволили. Поедет теперь прохлаждаться обратно в свою колонию, когда протрезвеет. Он говорил, там у них ебанина какая-то — высокотехнологичные саркофаги, которые выдерживают прямое попадание из плазмопушки. Так на хрена так осторожничать?..» Запись номер тридцать семь: «…Пятнадцатое мая две тысячи четыреста хшххшхшшш….хшшшш… года. Не нравится мне всё это. Слышал сегодня в столовой, вместе с саркофагами «Киберлайф» привезли новых андроидов, типа следить за грузом. Только это ни хрена не гражданские модели — новая военная разработка. Не поверил. После увольнения Ревека много чего болтают…» Запись номер тридцать восемь: «…Без даты… Сегодня видел одного из них в коридоре. Хлебало как у наёмного убийцы. Мне кажется, он сканировал меня… Они иногда уходят с рабочих мест к своему долбанутому технику — имя у него какое-то идиотское. Элайджа, кажется…» Запись номер тридцать девять: «Третье июля две тысячи четыреста фсссс…фсссс..фсссс… года. Сегодня была странная драка в столовой. Чёртовы юнитологи. Говорят, пацан был раньше нормальным. Совсем ему мозги промыли. Заперли в изоляторе…» Запись номер сорок: «Седьмое июля две тысячи четыреста….хфшшшш…хфшшш… года. Тот чувак, которого задержали за драку, — под наркотой, что ли, был? Хотя кто бы ему таскал её в изолятор? Точно не я и не Макс. Придурок теперь в коме. Бился лицом в дверь, пока в обморок не упал. Макс не успел ничего сделать. Доктор Штерн держит его под капельницами. Начбез велел проверить его комнату — он точно ебанулся. Все стены исписаны какой-то ересью…» Дальше шли помехи, записи были стёрты. От них остались лишь ничего не значащие заголовки из букв и цифр. Случайно или намеренно их стёрли — неясно, но несколько последних всё-таки сохранилось. Запись шестьдесят три: «…Без даты… На станции творится какая-то хуйня. Начальство молчит. Спрашивал у Штерна. Док сказал — помешательство. Пиздит, сразу видно. Помешательство сразу у двух десятков человек? Больше похоже на бешенство. Оно, по ходу, заразно! Тот первый придурок, говорят, очнулся, выблевал до хрена крови, а потом умер. Только на утилизацию его забрала пара пластиковых творений от «Киберлайф». Тела никто больше не видел. А ещё, мне кажется, оно следит за мной. Ну этот здоровый пластик с хлебалом кирпичом. Слишком часто последнее время на него натыкаюсь…» Последняя запись была ещё более странной, чем все предыдущие. На ней Джек то ли рыдал, то ли истерически посмеивался — было непонятно — и всё бормотал себе под нос: «Мы будем едины, а-ха-ха-ха... Будем едины? Будем едины... И-хи-хи-хи... Будем, блядь, едины...», — потом долго матерился, всё злился на кого-то и снова рыдал. В самом конце записи был кусок, где его усталый голос звучал почти нормально. «…Смешно… Это смешно… Что за убожество? … Ты — убожество… Пошёл ты в жопу, понял?.. Пошёл в жо-пу… Я теперь завидую Ревеку. Думал, такой дурак — потерял работу из-за собственного задоручия, а он как чуял. Как чуял, что всем пиздец! Небось сейчас покупает сраный синтетический кофе в автомате на убогое пособие по безработице. А-ха-ха-ха! Вот ведь везучий сукин сын… Макс… Да… Макс не возвращается уже больше семи дней. А может, ждёт меня за дверью? И-хи-хи-хи… Смешно… На хуй… Всё на хуй… Как же заебало…» После резкого звука выстрела и глухого удара оружия об пол слышалось ещё какое-то время характерное шипение фона, записывавшего пустую комнату, и дальше запись обрывалась, так как записывать было больше нечего.

«Конец аудиозаписи»

— высветилось посередине экрана ИКСа. — Конец так конец, — оттягивая предохранитель, хмыкнул Рид. — М-да. Не повезло тебе, Джеки! Не повезло… Он мог о многом задуматься, мог сопоставить факты, построить теории, но вместо этого Гэвин откусил кусок отдававшего плесенью сухпайка столетней давности и продолжил чинить плазморез. Это успокаивало и настраивало на рабочий лад. Бояться, как прежде, он перестал примерно в тот момент, когда оторвал некроморфу башку и выкинул в вентиляцию. А может, ещё раньше, когда тварь прошило насквозь трубой и она изливала на Рида свои тёплые кишки. С плазморезом-то будет всяко повеселее, чем с трубой, да и генератор неплохо б запустить полностью. Суки, спёрли его отвёртку, блядские пауки! Но это ничего… Ничего! Он и без неё придумает, как быть. Он же инженер корабельных систем первого класса, как-никак. А вот инструмент всегда следовало держать в порядке. Да. Особенно после того, как отмахивался им от монстров, кроша их в салат лишь за счёт грубой силы, а не за счёт заряженных частиц. Судьба Джека оказалась печальной, как и судьбы пары тысяч работников станции «Паленке», почивших в бозе. И то, что всё случилось неспроста, понял уже даже Рид, в корпоративных и правительственных интригах несведущий. Поэтому, очистив голову от лишних мыслей, сосредоточился на том, что умел лучше всего. Глубокие царапины на корпусе, погнутая рейка поворотного механизма, разболтанный спусковой крючок — резаку здорово досталось. Осечки, конечно, он не даст, но вот взорваться в морду может запросто, чего бы крайне не хотелось. Он вставил пустой капсюль, перезарядил инструмент, нажал на спуск. Капсюль, немного заедая, отскочил. Гэвин снова пересобрал каретку, попытался выправить вмятины и попробовал ещё раз. На сей раз перезарядка прошла легко. Значит, можно вставлять настоящую обойму. Щёлкнул затвор. Рид проверил прицел — плазморез приятно загудел, высвечивая место удара тремя выстроившимися в линию лучами, проецировавшимися точками на стену. Достаточно одного прикосновения, и будет пробоина. Надо же чем-то потом снимать листы, которыми заварили вентиляцию. Лазерник остался в кобуре на боку. Лазерный пистолет — вещь, конечно, хорошая, но годится больше для отстрела живых, чем мёртвых. Увы, импульсной военной винтовки у местных безопасников не водилось, так что приходилось довольствоваться тем, что есть. — Ладно, сучечки, папка идёт к вам! — прикладывая руку к сенсору, провозгласил Рид и сделал шаг из караулки.