Любить — не значит ненавидеть

      Совершенно неожиданный визит Линча заставил Джона всколыхнуться.       Прервав столь затянувшиеся «игры в гляделки», писатель, привстав и отвернувшись от журналиста, поспешил скорее удалиться из комнаты. Но внезапно ухватившая того за предплечье рука не позволила этому случиться.       На минуту Джон замер. Глаза его стали бегать из стороны в сторону, а уголки губ задрожали. Хотелось бы высказать что-то мудрëное в ответ, отдернуть руку, да послать усевшегося напротив. Но из-за огромного переизбытка эмоций и спутанности мыслей, он не мог вымолвить и слова. И не выдерживая такого напора, писатель снова припал к полу и горько заплакал.       Егор, в бессилии отпустив руку дорогого человека, не стал говорить что-либо об увиденном только что, и тем более ругаться из-за этого.Он всë же прибегнул к тактильности.Обхватив руками дëргающиеся оголённые плечи, Линч втихомолку заключил Джона в свои объятия.Журналист положил свою голову к тому на плечо, тяжело вздыхая.       От такой внезапной близости на душе Джона постепенно становилось спокойно и умиротворенно. И вообще у парней не часто происходят такие ситуации, но каждый раз это успокаивало и давало надежду на то, что всë будет хорошо и никакие невзгоды не разрушат столь крепкую и долгую дружбу.       Пара минут, и всхлипы со стороны писателя вдруг утихли, а дыхание выровнялось тогда-то Линч и решил завести диалог. —Прости меня, Джон. Я не специально,это было сказано на эмоциях и стрессе, который мы вчера пережили. Я ведь правда волновался,когда нашёл тебя без сознания, да ещё и связанного. Да и..спал я плохо сегодня. Серьёзно, извини меня, ты же знаешь,что я на самом деле не считаю так и для меня ты дорог. — последние слова были произнесены шёпотом, который растворился и застыл в тишине.       Минуты мучительно долго шли, у каждого из друзей были разные мысли, но по итогу Джон решительно выпутался из объятий Егора и встал, смотря на того сверху вниз, покрасневшими от слëз глазами. От такой картины сердце журналиста сильно сжалось, заставляя чувствовать себя ещё большим мудаком.       Во взгляде близкого друга читалось некое чувство вины за только что устроенную истерику. Поджимая губы, тот точно хотел сказать что-то, но лишь растерянно покачав головой, развернулся и скорее поспешил к умывальнику.И, перед тем как открыть краник, он первым делом обратил внимание на своë отражение в зеркале: от опухших глаз шли отчётливо видные дорожки слез. Немного спутанные и мокроватые кончики волос прилипли к лицу, а щеки и нос приняли ярко-розовый оттенок. Всю эту картину конечно же дополняло его поникшее и усталое выражение лица.       Глядя на такой крайне печальный вид, Джон начал ощущать как он вновь возгорает от стыда. А на лицо своë начинает смотреть с неприязнью. Из-за всё ещë скопившихся чувств и из ненависти к себе, ему хотелось ударить по заляпанному стеклу кулаком. Однако, вспомнив о недавно испорченной им мебели, он в сию же минуту передумал и, наконец отлипнув от зеркала, принялся к обмыванию своего личика.       Егор же, как и ожидалось, поспешил вслед за приятелем, но только остался стоять в дверях, стыдливо смотря в пол, и изредка поднимая глаза,как бы наблюдая за писателем.       Снова он доводит близких людей до истерики. Сколько можно? Почему он такой.. грубый, прямолинейный и несдержанный. Он же журналист, черт возьми! Такое поведение просто неприемлемо. Тем более с лучшим другом.       Встрепенув упавшие на лицо волосы, парень наконец дождался, когда его дружок успокоиться и выйдет. Тогда он снова попытался выйти на контакт, положить руку на плечо, но получил в ответ лишь сильный толчок. —Джон, я понимаю, ты обижен, после сказанных мною слов, но послушай.. Джон..! — пытался достучаться до того журналист,хватая за плечи и поворачивая на себя, пока писатель находился в неком трансе, не замечая никого вокруг, и начиная молча вырываться из цепких рук Егора и доставать из глубин шкафа чемодан и складывать свои вещи, пока Линч судорожно пытался уже докричаться до него. — Джон! Я же не со зла, приятель, не совершай ошибку! Джон, ты меня слышишь? Джон, скажи хоть что-нибудь! Я же.. я же правда не..ч-черт, Джон.. да поговори ты со мной.. — журналиста явно пугало всë происходящее. Ведь больше всего он ненавидел игнорирование в свою сторону. Это связанно с не очень приятными детскими воспоминаниями, которые он старался упрятать вглубь сознания, но всё это заставляло вновь вспомнить, как его "в шутку" не замечали родители и сестра, отчего сильная тревога только росла.       Молча пакуя вещи, Джон продолжал игнорировать встревоженного и вцепившегося в него Егора. А отбросить чемодан в сторону он не желал вовсе, хоть его и до сих пор мучали угрызения совести.       Линчу в это же время становилось ещë хуже и больней из-за мысли о том, что теперь их дружба иссякнет, а между ними встанет непробиваемая стена, что поставит точку в их отношениях. Журналист совсем не хотел расставаться с Джоном, поскольку этих двоих связывало многое. Их дружба была переполнена хорошими впечатлениями, но и множеством переживаний. Благодаря этому и образовывался эдакий баланс в отношениях.Поэтому, чтобы не утонуть в пучине слез, сожалений и навязчивых воспоминаний о бывалом прошлом, Линч всеми силами пытался избежать потери своего друга.       Стараясь удержать Джона, журналист пытался обвить того руками, и вследствие очередного толчка, он в отчаянии цеплялся за его плечи, почти намертво впиваясь в грубую кожу писателя.Красные царапины от ногтей оставались на худых плечах Джона. В то время как журналист прижался дрожащим телом к нему, начиная тихо-тихо всхлипывать.       Непрошенные слëзы, которые он сдерживал несколько лет, внезапно полились из его зелёных глаз. Весь его этот хладнокровный образ дал трещину из-за идиотской ссоры, все те эмоции, чувства просто вырвались из Егора в этот момент.Он действительно дорожит Джоном,и.. он устал. Каждый Божий день он чувствует тревогу, каждый Божий день Линч боится оставаться один, каждый Божий день он сдерживает себя на протяжении многих лет. Как от этого не устать? —Джон.. прошу, останься.. — жалостливый голос шёпотом прошёлся по комнате.Егор ещё сильнее прижался к писателю, боясь, что если сейчас отпустит, то потеряет навсегда.Переносить ту боль и порою бессердечие со стороны писателя, давалось Линчу крайне тяжело. Но он продолжал терпеть. Продолжал терпеть до того момента, пока все накопившиеся эмоции не выплеснулись наружу большим потоком.       И сейчас Джон хорошо это понял и прочувствовал. Внутри него всё ещë бушевала буря агрессии и стыда. Но в нынешней ситуации он был неподвластен этим чувствам. Сейчас всеми его действиями вертело глубокое сочувствие, а также жалость, которую тот не проявлял к журналисту уже на протяжении нескольких лет их совместной жизни.       Отложив чемодан в сторону, тот, немного помедлив, наконец вымолвил долгожданный ответ, которого ожидал Линч в течении всей той мучительной и затянувшейся тишины: —Хорошо, я останусь,Линч...— руки Егора содрогнулись и ослабли в этот момент, что дало возможность писателю выпутаться из хватки. Встав с колен и повернувшись в сторону журналиста, Джон стал оглядывать того снизу вверх, но уже не с пугающей гримасой, и вместе с тем опухшими глазами, а с лёгкой и доброжелательной улыбкой на лице. Егор изначально был, можно сказать, шокирован таким исходом событий. Но немного погодя, глаза его засияли от радости и снова залились слезами. И ответно улыбнувшись, он, поднявшись на ноги, крепко обнял писателя.       От тёплых прикосновений лучшего друга было до такой степени приятно, что по щекам стали вновь скатываться солёные слëзы. Очень уж журналисту не хватало этого последние несколько месяцев. Простых дружеских объятий. Ничего более, просто объятия.       За эти несколько минут оба парня испытали целый спектр положительных и отрицательных эмоций, конечно, они устали. Ведь только вчера они выбрались из опасного объекта, а сегодня уже происходит ссора, в результате которой Джон мог запросто уйти от Линча, но он просто не смог оставить своего друга в таком состоянии.Они дорожат друг другом. Они боятся потеряться в этих конфликтах, невзгодах, перепалках. И,если быть честным, на самом деле такое происходит не впервые. Как минимум, это третий раз за всë проживание Джона в доме. Только те ссоры были не такими эмоциональными со стороны Линча. Журналист просто ворчал и давал время остыть импульсивному приятелю. Но в этот раз Егора настолько утомила поездка, что все чувства просто решили всë за него.       Вернёмся от размышлений обратно к двум друзьям.       Объятия вскоре пришлось разорвать, зато они получились достаточно долгими и чувственными: каждый думал о своём, и каждый старался успокоить и подбодрить другого.       Но долго ли продержится эта идиллия спокойствия и уравновешенности?