* * * * * *
— Ну, ты прикинь. Ни стыда, ни совести у человека. Хотя, Лиён пару раз спрашивал про него. Походу, понравился, — ворчит Тэхён, поправляя нервно ворот своей новой рубашки. Чонгук периодически опускает взгляд на чужую грудь, выглядывающую из-под ткани, и ловит себя на нехорошей мысли о том, что сексуальней омеги ему ещё не попадалось. Да что там омеги… Вообще никого сексуальнее ещё не встречал. Вернее, может, и встречал, жизненный опыт всё-таки не маленький, но то было каким-то по-другому сексуальным. Скорее, развратным, нежели чувственно эротичным. Альфа чуть не попёрхивается чаем, пока думает о своём, стараясь больше на Тэхёна сильно не глазеть, но он словно вынуждает это делать своим экспрессивным и ярким поведением. Омега сам по себе достаточно выделяющийся, в нём словно бурлит неугасающая энергия, а оттого в его компании интересно, потому как этот фонтан чувств сбивает с ног и окатывает освежающей холодной волной. — Хорошо выглядишь, тебе идёт эта рубашка, — срывается всё-таки с языка у Чонгука прямо посередине чужой жалобы на Джисона. Тэхён останавливает свою сумбурную тираду, улыбнувшись. — Ох, ну спасибо. Хоть кто-то мне сегодня комплимент сделал, — словно с облегчением. Чонгук удивляется, но не показывает этого, пряча лицо в кружке. В голове появляется мысль о том, что не сделать Тэхёну комплимент — грех. Действительно ведь красиво выглядит. Необычно. В большинстве случаев омега не носит яркую или выделяющуюся одежду, но, похоже, он решил сменить стиль. Чонгук всё никак не может отлепить свой взгляд от его лица и мельтешащей перед глазами оголённой кожи, поэтому даже опускает взгляд в стол, не способный смотреть на Тэхёна от смущения и стыда. — Я переживал, что будет слишком броско. Всё-таки, знаешь, со мной ребёнок, и я в таком виде, как будто ищу себе приключений на одно место. — Ну, — альфа чуть отодвигается от стола, прищурившись. Осматривает омегу с ног до головы, раздумывая, что сказать. — Нет, не думаю. В твоём образе больше не пошлости, а страсти. Тэхён в ответ смеётся. — И чем это отличается? — Представь себе латино-американские танцы. В них много страсти, во время танца партнёры соприкасаются друг с другом телами, и их дыхание становится единым. Но они не играют чувства, которых не ощущают, они сами становятся чувством, в котором двигаются. Ты, как поток — эмоция, ты не играешь и не строишь из себя того, кем не являешься. Этим отличается страсть от пошлости. — Вот замудрил… Хватит с меня твоей философии, голова кругом пошла, — отмахивается омега, вздохнув. Не видит он разницы между этими словами. Что пошлый, что страстный, могут сосуществовать друг с другом, и создавать что-то отталкивающее. То самое «вульгарное». — Зря рубашку эту купил. Хотя, она очень приятная к телу. Чонгук выдыхает через нос, пытаясь выкинуть из головы картинку, на которой он стягивает эту несчастную рубашку с Тэхёна. Что с ним сегодня такое? Неужели гон скоро? — Не знаю, что ты там надумал, мне всё нравится. Даже Лиён первым делом, как я открыл дверь, сказал, какой папа у него сегодня красивый. — Так он дитё ещё, им нравятся всякие яркие штуки. Даже машинку он «тебе», — показывает пальцами кавычки. — Ярко-синюю взял. Чонгук после этих слов закашливается, прикрыв рот рукой. — Вот чего ты припёрся, заболеть хочешь? На Лиёна маску натянул, а на себя почему нет? — Почему ты всегда такой зануда? — За пять лет должен был привыкнуть, — хмыкает альфа, заваривая себе новый чай. «И я уже должен был привыкнуть», — мелькает мысль в голове Чонгука, но быстро рассеивается, когда на кухню забегает Лиён, заскучавший играть с новой машинкой, которая должна была принадлежать не ему. — Дядя Чонгук-и, — Тэхён тихо прыскает в кулак. — Можно посмотреть мультики? Чонгук подхватывает Лиёна на руки, игриво сжимая его носик через маску. — Мороженое будешь? — спрашивает альфа задорно, и омега хмурит брови. — Только много ему… — Буду! — Вот и отлично. — Чонгук, блин! Тот самый Чонгук показывает вместе с Лиёном Тэхёну в ответ язык, и тому ничего не остаётся, кроме как недовольно вздохнуть, подперев щёку рукой. Никто его не слушает в этом доме, никто! Вот наглецы…Часть 4
21 марта 2023 г. в 20:44
Последующие дни Тэхён злится. Одновременно на себя и на Джисона. На себя за то, что не может язык за зубами удержать, на Джисона за то, что тот ему даже ни разу не позвонил и не написал. Он и сам рад первый завязать диалог и прояснить ситуацию, да гордость не позволяет.
Всё, что теперь остаётся — задрать высоко голову, выпрямить спину и пойти от огорчения закупаться новыми шмотками, желательно поярче, поинтереснее, потому как давным-давно уже забылось, что такое шоппинг.
Омега идёт в торговый центр вместе с Лиёном, думая о том, чтобы после заскочить в продуктовый, взять мандаринов и пойти к Чонгуку, который (с его слов) лежит умирает, держится из последних сил и вообще скоро откинется.
Тэхён, может, и ждёт момента, когда он откинется. Пять лет терпел его около себя всё-таки.
Но, если серьёзно, то омега никогда бы не хотел терять такого хорошего друга. Как так звёзды сошлись, что Чонгук прицепился к нему, беременному, постоянно влезая в его проблемы со своей бескорыстной помощью — неясно, но Тэхён благодарен ему за всё.
В глубине души он понимает, что этот альфа заменил ему мужа, и если бы омега не был внутри запуган и одинок, он бы никогда такого придурка к себе не подпустил.
Ну как не назвать придурком человека, который в ущерб себе почему-то решил предоставить помощь? Да, знакомство не задалось, но, возможно, именно это Чонгука и вынудило распылить свою ненужную, как Тэхён тогда думал, добродетель.
Помощь поначалу была незаметной. Чонгук пресекал любые слухи в сторону Тэхёна, и один раз даже подрался из-за того, что его однокурсник поливал омегу грязью, распуская лживые слухи дальше по университету. Он называл Тэ «шлюхой», совсем не стеснялся ядовито шутить про эскорт-услуги и нагуленного ребёнка от пятидесятилетнего старикашки, который просто хорошо заплатил, чтобы кончить.
Но Тэхён на тот момент даже не подозревал, что Чонгук отстаивал его честь, и через какое-то время это даже дало свои плоды. Его просто в какой-то момент перестали обсуждать. Сенсация перестала быть сенсацией, и омега не мог понять, почему всё улеглось. До людей дошло, что он не единственный беременный в университете омега без альфы? Они поняли, что даже беременным иногда хочется ходить на вечеринки в красивом наряде, и это не означает то, что человек ведёт нездоровый образ жизни?
А, на самом деле, в чём-то была заслуга Чонгука. Возможно, большинство начало думать, что он — его альфа, потому и отцепились. В этом непонятном и крысином обществе наличие альфы говорит о наличии защиты. И Тэхён ненавидел то, как некоторые относились к одиноким омегам. Будто всё можно, и они останутся безнаказанными за свои слова или поступки в их адрес.
Чонгука подобное отношение раздражало тоже, и природное, взрощенное с детства обострённое чувство справедливости просто не позволяло ему оставить ситуацию такой, какой она была. С возрастом, конечно, данная черта характера ослабла, и альфа перестал совать нос не в своё дело, хотя хорошие манеры и любовь помогать в нём сохранились.
И всё же если бы в Чонгуке не было этой черты характера, они бы никогда не познакомились. Хотя Тэхён одобряет то, что альфа сейчас не пытается восстановить справедливость там, где его не просили.
— Па-а-а, я хочу домой, — вырывает из мыслей Лиён, захныкав от усталости. — Когда мы пойдём к Чонгук-и?
— Подожди немножко, я сегодня хочу стать слегка красивее, чем обычно. Надеюсь, ты мне позволишь, м? — Тэхён присаживается перед ребёнком на корточки, улыбнувшись, а тот в ответ насупливается, принимая сложное решение: потерпеть три часа покупок или же попробовать уговорить папу уйти из этого страшного места.
— Ты и так самый красивый, — бубнит Лиён, обняв Тэхёна за шею. — Но я не должен думать только о себе, да, пап? — грустно спрашивает, надув щёки. Омега в который раз убеждается в том, что его ребёнок — самый лучший и самый милый на свете. И пускай только хоть кто-то попробует поспорить с этим.
— Какой ты у меня прелестный, — вздыхает Тэхён с улыбкой, потрепав Лиёна по волосам. — Я постараюсь выбирать одежду не так долго, хорошо? А потом ты выберешь, что купить дяде Чонгуку, чтобы он обрадовался и быстрее выздоровел.
— Да! — гордо произносит мальчик, потянув папу за руку сам. Ведя, правда, не в ту сторону.
Менее, чем через час, Тэхён смог выбрать одежду, которая удовлетворила его желание казаться более привлекательным. Джисон, пусть лично ему ничего плохого никогда не говорил, смог уязвить эго омеги, из-за чего тому в срочном порядке потребовалось себя убедить в том, что он привлекательный. Хотя бы немного, что альфы его тоже хотят, что он может быть интересен им и не только внешне, что…
Улыбка с лица омеги сползает, когда он смотрит на себя в зеркало. На нём яркая красная рубашка, с расстёгнутой пикантно верхней пуговицей. На самой ткани еле заметный узор в виде роз, который ассоциируется с испанской страстью, и на ногах чёрные облегающие джинсы.
И Тэхён чувствует себя потерянным, потому что внутренний голос заставляет его испытать стыд. Разве можно одеваться так… Вульгарно?.. Это можно назвать вульгарным? Омега вертится у зеркала, а потом хмурит брови. Ну и плевать, вульгарно или нет. Он всегда питал особую страсть к красным костюмам и другой одежде, потому что его бабушке всегда нравился этот цвет на нём.
Когда омега выходит из примерочной, Лиён налетает на него с обнимашками, сразу же потянув руки к красной рубашке.
— Папа, ты такой красивый!
— Ух ты Господи… — смущённо пробубнил Тэхён, подхватив сына на руки. — Я думаю, что ты красивее, — смотрит в большие карие глаза ребёнка, слегка его подбрасывая, чтобы не сползал.
— Не-а, — отнекивается Лиён, устраиваясь в руках папы поудобнее. Все плохие мысли тут же улетучиваются, и омега, уже более довольный, выходит из торгового центра, собираясь «обрадовать» Чонгука своим визитом.
Они покупают ему машинку (сразу ясно, чья инициатива) и мандарины, стремительно шагая разрушать чужое спокойствие.