Заботы, проблемы, Чонгук

      Спустя пару месяцев Чонгук, как и раньше, сидит в своём кабинете, ищет документы, которые распихали невесть куда, и в который раз слышит от Сохи предложение выпить вместе кофе. Но, есть один нюанс:        — Ради бога… — взмаливается Чонгук, потерев устало переносицу. Альфа показывает девушке кольцо на пальце. — Тебя не останавливает даже тот факт, что я замужем.        — Жена не стенка, подвинется, — хмыкает омега, прибегая к своему любимому методу привлечения внимания — опирается руками о стол, наклоняясь так, чтобы хорошо было видно грудь в вырезе офисной рубашки.       Чонгуку это кое-что напоминает, но он лишь закатывает глаза, переводя незаинтересованный взгляд на лицо Сохи. Он не смеет осуждать её за чувства к себе, но эта настырность доводит его до ручки.        — Муж, — исправляет её сурово альфа, словно впечатывая это слово в чужой лоб, и в его аромате начинает прослеживаться злость. Девушка тушуется, почувствовав давление, и отступает, отойдя от стола.        — Извините за доставленные неудобства, — произносит в итоге омега, поклонившись, и выходит из кабинета расстроенная настолько, что её запах маргариток, ставший кислым, оседает на языке горечью и тянется вслед за ней печальной дорожкой.       Ну и поделом. Надоела вертеть своим «хвостом» перед самым носом. Чонгук бы её уволил за нарушение личных границ, но как работник она по-прежнему хороша. Но настырна до ужаса. Если её не останавливает даже чужое замужество, то что тогда вообще её остановит?       Не хочется даже думать об этом. Вот о чём хочется — о Тэхёне и об их ребёнке. Их. Альфе нравится, как это звучит.       Собственно, как Чонгук дошёл до жизни такой? Один Ким Тэхён очень плотно засел у него в сердечке, и его всенепременно потребовалось «окольцевать». Возможно, альфа поспешил с выводом, но решил, что дело не требует отлагательств, поэтому спустя пару дней после течки Тэхёна, он начал активную оккупацию чужого внимания: цветы, подарки, поцелуи (стоит отметить, с разрешения, которое вылетало изо рта омеги смущённым чириканьем), объятия и так далее.       Тэхён на его глазах расплылся от такого внимания лужей.       Конечно, останешься тут равнодушным, когда человек еженедельно тратит на тебя деньги и сидит по возможности всё своё время с ребёнком, пытаясь того втянуть в заговор по: «Назови меня папой».       У Чонгука получилось выполнить один пункт — очаровать Тэхёна и расписаться с ним. А со вторым пока не вяжется — Лиён продолжает называть его то дядей, то хёном, то вообще аджосси, что сильно бьёт по Чонгуку, словно хлыстом.       Он-то уже давным-давно считает себя полноценным папой Лиёна, о чём теперь не стесняется говорить вслух, оголяя свои зубы в улыбке, когда воспитательница в детском саду в очередной раз говорит: «Лиён-и, за тобой пришёл папа».       Сам же Лиён-и продолжает «хёнкать», и это Чонгука настолько нервирует, что он становится раздражительным, не понимая, чем заслужил эти страдания. Тэхён его успокаивал, иногда давал дружеского подзатыльника и просил подождать совсем чуть-чуть.       Но времени мало-помалу прошло больше, чем «чуть-чуть», а он всё ещё «хён». Хён, который живёт с Тэхёном под одной крышей, делит на двоих душ, чтобы экономить время, готовит на троих, толкается локтями в одной кровати и иногда специально не даёт омеге спать.       В их отношениях действительно мало, что изменилось. Они по-прежнему шутят несмешным юмором, дурачатся и иногда после этого целуются. Чонгуку кажется, что все эти пять лет он Тэхёна целовал где-то на подсознательном уровне, потому что это ощущается слишком естественным и привычным.       Привычно по утрам целовать омегу в щеку, привычно подходить со спины и обнимать, когда он моет посуду, привычно получать полотенцем по голове за то, что с волос снова накапало на пол.       И в то же время непривычно слышать вопросы: «Это Ваш муж? Это Ваш ребёнок? Сколько лет Вы вместе? Как Вы познакомились? Планируете ли ещё детей?».       А сотрудники на работе не перестают судачить о том, что начальник никого из отдела даже на свадьбу свою не пригласил. Чонгуку, конечно, забавно смотреть на чужие лица, когда он говорит, что свадьбу они и не устраивали. Так, расписались и разошлись.       А зачем устраивать эти пиры на всю планету Земля? Они отметили «праздник» в уютной компании друг друга за просмотром фильма, когда Тэхён воровал у Чонгука из стакана попкорн, а Лиён посапывал на коленях у альфы, посчитав, что фильм слишком взрослый, а потому «скучный».       Больше всех, пожалуй, радовался новым семейным узам Хосок. Подарил торт с надписью «За воскрешённые мозги» со словами: «Я верил в то, что рано или поздно вы перестанете тупить». Такой подставы от лучшего друга Чонгук не ожидал, но зато от души посмеялся.       А само предложение выйти замуж не было слишком спонтанным. Чонгук развешивал в ванной комнате постельное бельё, когда поинтересовался у Тэхёна, как же он всё-таки относится к предложению выйти за него замуж. И тогда последовал ответ: «Да никак не отношусь, потому что мне всё ещё это предложение не сделали!».       Намёк был понят и принят, и на следующий день Чонгук купил кольца. Отнюдь не дорогие — по-честному денег жалко было, но и Тэхён не из привередливых, вообще сказал, что хоть из проволоки, ведь это всё «условность».       Вся эта «условность» очень радует Чонгука. Впервые он почувствовал, что за спиной у него есть люди, к которым можно обратиться за помощью, которые поддержат его (ну, на крайний случай ударят полотенцем по голове), выслушают и поймут. Тэхён и раньше всегда слушал его, интересовался личными делами, но сейчас это вышло на другой уровень. Как минимум потому, что они начали воспринимать друг друга партнёрами, а не старыми-добрыми знакомыми.       Многие вещи теперь делаются совместно. Покупка продуктов, походы в магазин, развлекательная программа для Лиёна в дни их общих выходных и прочее.       Самое любимое, пожалуй, торчать в торговом центре по нескольку часов. Ведь зависает в примерочных не Тэхён, как можно было подумать, а Чонгук, который всё ищет себе «тот самый идеальный офисный костюм».       По одному из таких костюмов, к слову, сейчас проходятся утюгом, разглаживая складки. Тэхён не любит мятую одежду, хотя ему часто лень заниматься глажкой белья или одежды. Сегодня вот появился ресурс на это утомительное и скучное занятие, поэтому он пользуется редким моментом, даже Чонгуку оказывая не очень-то и нужную на самом деле услугу.       Лиён сидит на горе поглаженного постельного белья, грея попу. Он всегда любил «сеансы» глажки, потому что Тэхён складывал бельё удобным квадратиком, который был после утюга тёплым, и его можно было сразу захватить, усевшись поудобнее, чтобы погреться.        — А когда папа придёт? — спрашивает мальчик, болтая ногами, и Тэхён, улыбнувшись чему-то своему, отвечает, не отрываясь от дела:        — Через полчасика.       Омега продолжает улыбаться, испытывая интерес к реакции Чонгука на то, что Лиён давным-давно его называет папой, просто стесняется так обращаться при нём.        — Почему ты Чонгука папой не называешь? — в который раз спрашивает Тэхён, хотя знает, что сейчас увидит надутые губы Лиёна и серьёзное сосредоточенное лицо.        — Стесняюсь, — мило произносит, схватившись руками за краешек своей кофты. И моргает глазами так невинно-невинно.        — Чего стесняешься?        — Папа слишком крутой, но вдруг ему не понравится, что я к нему так обращаюсь? — спрашивает заискивающе, пытаясь найти подтверждение своим мыслям. На самом деле Тэхён понимает, откуда это идёт. В их культуре положено старших уважать, и в некоторых очень традиционных семьях к родителям обращаются по имени без всяких неформальных приставок, в знак уважения. Но они такое не практикуют, поэтому хоть «папусиком» пускай Чонгука называет.        — Поверь, ему понравится. Обратись к нему так когда-нибудь, и увидишь, как он обрадуется.        — Я ещё подумаю… — по-деловому говорит Лиён, похоже, принимая сложное в голове решение: называть Чонгука папой или нет.       И сегодня, именно в этот вечер, Чонгук возвращается с работы, когда его на пороге встречает с объятиями Лиён, подхваченный на руки, и произносит тихо-тихо, очень робко и несмело ему на ушко: «Ура, папа, ты пришёл».       И Тэхён стоит в коридоре, скрестив руки на груди, наблюдая с улыбкой за тем, как Чонгук, такой весь взрослый и непоколебимый начальник, обливается слезами, а Лиён ему говорит: «Папа, не плачь, я не хотел тебя расстраивать».       Конечно же, ему чуть позже объяснят, что плакал Чонгук вовсе не от горя, и уже после Тэхён получит от альфы тапком по своей заднице за то, что молчал о том, что Лиён уже давно называет его папой.