***
На открытой солнцу набережной было жарко. Солнечные лучи испаряли влагу, затаившуюся в трещинках асфальта, делая воздух густым и влажным. Ребекка уже и забыла, что совсем недавно был сезон дождей. Она подошла к серебристым ограждениям, отделяющим пешую зону от пляжа и, закрыв глаза, подставила лицо дневному теплу. «Всего лишь два часа дня. До начала премьеры ещё целая вечность, — думала Ребекка, стараясь держать дыхание размеренным и ровным. — Но если он, Леви, сегодня будет в театре, то мне стоит ждать его тут. Если пойти домой — не успею вернуться вовремя. Путь не близкий». Ребекка опустила голову и медленно открыла глаза. Морской берег подёрнулся зеленоватой дымкой от ярких лучей солнца. На золотистом влажном песке, сохраняющим в себе остатки прошедших ливней, то тут, то там, раскинув цветастые полотенца сидели горожане, наблюдая за морскими волнами, накатывающими на берег. С высоты променада они производили впечатление мелких, трудолюбивых муравьёв, вдруг остановившихся на небольшой перерыв в круговерти жизни. Ребекка повернулась спиной к солнечному свету и вновь взглянула на часы. Насколько она помнила, Мортенссон будет выезжать из издательства не раньше четырёх часов. Она недовольно поджала губы — точное время никак не удавалось вспомнить. Мысли, подобно волнам внизу, накатывали одна на другую, не давая передышки. Ребекка посмотрела на закрытые двери театра, возвышающегося по центру променада. Без билета ей туда не попасть. Она тяжело вздохнула и прошла к ближайшей скамье, присаживаясь на свободное место. Тёплый ветер играл каштановыми прядями распущенных волос. Ребекка опустила взгляд на ткань платья и начала задумчиво ковырять пальцем вышитую розочку. «Значит, мне надо дождаться, когда Морти зайдёт внутрь. И так, чтобы он меня не заметил, — мысленно говорила себе Ребекка, прикидывая в уме, чем занять себя во время долгого ожидания. — А после дождусь Леви у входа». Она на мгновение прикрыла глаза, воспроизводя в памяти его образ. Помнит. — Хорошо, что выбрала это платье, — удовлетворённо произнесла она вслух, разглаживая успевшую стать непривычной ткань юбки, — а что до волос… Ребекка нырнула рукой в сумочку и достала несколько маленьких заколок. Собрав волосы на затылке — перекрутила их в тугой жгут и свернула в пучок. Скрепила причёску серебристыми шпильками и, поторопившись, случайно царапнула по коже. Несколько непослушных прядей выпали из наспех сделанной причёски. Ребекка провела руками по волосам, заправляя выпавшие локоны за уши. — На время сойдёт, — она беспечно махнула рукой, закрывая сумочку. Посмотрела на лениво передвигающиеся стрелки на циферблате. Чем бы сейчас заняться? Откинувшись на спинку скамьи, Ребекка провожала скучающим взглядом редких прохожих. Солнце нагревало тёмные волосы, заставляя её время от времени проводить рукой по макушке, проверяя — не перегрелась ли? Ребекка закинула ногу на ногу, покачивая на кончиках пальцев бежевую лаковую туфельку, съехавшую со стопы. Вокруг ходили люди: кто в лёгких платьях, кто в удушливых, застёгнутых под самое горло рубашках. Но все — в солнцезащитных очках. — Точно! Ребекка вдруг соскочила со скамьи, наспех поправляя пальцем туфельку на пятке. Круто обернулась в сторону лавок нового променада, высматривая магазинчик с различными пляжными аксессуарами и найдя стойку с соломенными шляпками, двинулась к ней навстречу. В магазинчике было душно. Входные двери распахнуты настежь, но потоки ветра не могли освежить пространство, вдоль уставленное витринами с лёгкими тканями парео, пляжными полотенцами на любой вкус и размер и дешёвенькими соломенными шляпками. Ребекка обвела взглядом товары. На крутящемся стенде были выставлены тёмными рядками солнечные очки. Она прошла внутрь и обратилась к полному продавцу, таящему на пластиковом стульчике. Ножки стула так опасно разъезжались в стороны под натиском его веса, что Ребекке стало не по себе при взгляде на них. — Можно померить очки? — спросила она, указывая на прилавок. — Конечно, примеряйте сколько хотите, — откликнулся продавец, выпрямляясь на стуле, но вся его поза выдавала безнадёжное утомление. Ребекка улыбнулась, благодарно кивнув и начала рассматривать имеющиеся модели. Выбирать было не из чего. Одни очки были с длинными, узкими стёклышками, напоминающие глаза стрекозы. Ребекка, живо представив насекомое, в отвращении передёрнула плечами. Другие очки были круглые, с розоватыми стёклышками — сразу нет. Ребекка провернула стенд, и рука сама потянулась к массивным очкам с вытянутой оправой, напоминающей кошачий взгляд. — А зеркальце есть? — спросила Ребекка, примеряя выбранный товар. Продавец, глухо крякнув достал из-под прилавка грязное, заляпанное пальцами круглое зеркальце. Кое-как протёр тканью футболки и протянул его Ребекке. Она посмотрела на своё отражение — массивные очки закрывали почти половину её лица, безобразно увеличивая верхнюю часть. «Ужасно», — подумала Ребекка и усмехнулась. — Беру! — сказала она вслух, в очередной раз за сегодня доставая из сумочки кошелёк. Выход на улицу оказался спасением. После духоты магазина аксессуаров жара снаружи казалась освежающей. Ребекка прошла ближе к театру, оценивая открывающийся вид. Видны входы, и только что подъехавшая машина «Стрелы». «Вот и отлично», — она кивнула своим мыслям, поправив на лице непривычно сидящие солнцезащитные очки. Мимо проходили разморённые солнцем люди. Долгожданные лучи тепла радовали, но лица их были омрачены ещё доброй половиной дня рутинной работы. Пробегали мужчины в белых выглаженных рубашках, уставшие женщины тянули за руку крикливых детей, поторапливая тех домой к обеду. Ребекка всматривалась в лица прохожих, стараясь не пропустить одно — самое важное. Густые волосы, собранные в пучок на затылке, припекало беспощадное солнце. Так и хотелось сбросить с себя неудобное платье и встать под прохладные потоки воды. Мимо Ребекки прошла молодая женщина со светлыми, белёсыми волосами и проскользнула в цветочную лавку, несмотря на вывеску «Обед» на двери. Ноги в узких туфельках гудели от долгого стояния, но спасение пришло быстро. Мимо промчался чёрный седан со светлой надписью «Редакция «Эхо». Остановившись перед входом в театр — выпустил из салона сначала прыткого Мортенссона, а затем Люси Гроссо в чёрном приталенном платье. Не взглянув на машину «Стрелы», оба быстро зашли внутрь. Ребекка проводила их взглядом, снимая неудобные очки. Подождав ещё с мгновение, двинулась ближе ко входу. С глянцевых лестниц театра открывался отличный вид. Море, утопающее в бликах заходящего солнца, нагоняло беспокойные волны на берег, обрушая на гуляющих потоки тёплого ветра. Вдалеке над гладью воды, там, где она начинает скрывать в своих глубинах историю человечества, набухали тёмные грозовые тучи, едва расставшиеся с городом. Капельдинеры отворили двери театра, впуская внутрь первых посетителей. Щёлкая позолоченными штампами, ставили на билетах красные печати с кудрявой надписью: «Контроль». Ребекка, устало вздохнув, в очередной раз взглянула на циферблат. «Премьера скоро начнётся», — поправив часы на левой руке, она вновь принялась вглядываться в лица прибывающих гостей. Вечер стремительно окутывал набережную лёгкими, нежными сумерками. На променаде зажглись первые огни. Ребекка перевела взгляд вниз, туда, где дорожная плитка переходила в мраморные ступени, по которым непрерывным потоком поднимались нарядные горожане. Сначала взгляд Ребекки поймал пышную белизну распустившихся астр. Затем — морской бриз застрял в груди. Тёмные волосы спадали на круглое, слегка недовольное лицо, но, когда к Нему обратился светловолосый молодой парень, Ребекка заметила, что выражение Его лица слегка смягчилось. Она уже собиралась достать снимок из сумочки, чтобы проверить — не обозналась ли? Не обманывает ли себя? Как до её слуха донёсся обрывок фразы, заставивший остановиться в движении: — А вы готовы, Леви?***
Звон колокольчика, раздавшийся вслед за закрывающейся дверью, раздражал слух. Леви ухватил края пиджака, развеваемые резким порывом ветра. Он встретил их с Фалько сразу же, как только они вышли из цветочной лавки. Габи, стоявшая недалеко от входа, придерживала шляпку, то и дело норовящую улететь вместе с очередным порывом. Услышав звон колокольчика, она резко развернулась, недовольно поджав накрашенные кофейной помадой губы. — Ну наконец-то! — Габи звенела нарастающим раздражением. — Я уже устала вас… ждать. Её голос, прервавшись секундной паузой, медленно сошёл на нет, чтобы потом взорваться новой эмоцией. — А-а-а! Какие красивые! — в её глазах загорелся восхищённый блеск, и Габи, забыв про шляпку, протянула руки к цветам, аккуратно прикасаясь к распустившимся бутонам. — Ну и красоту вы выбрали! — от былого недовольства не осталось и следа. Фалько смотрел на реакцию Габи и смущение на его лице уступало место удовлетворённой улыбке. Мимо них, остановившихся посреди нарядной набережной, стремительным потоком проходили спешащие в театр горожане, нет-нет, да засматривающиеся на красивый букет. — Тебе правда нравятся? — он спросил с неприкрытой надеждой, мгновенно подключаясь к её восторгу. Леви незаметно подтолкнул Фалько в бок, словно говоря: «Не перестарайся раньше времени». — А… — он запнулся, осознавая оплошность, и быстро перевёл тему, — надеюсь, актёрам тоже понравятся! Фалько довольно обхватил недешёвую покупку, наблюдая за горящими глазами Габи. Она же только покачала головой, продолжая рассматривать обёртку и голубые, струящиеся ленты. — Ну что, пойдём? — голос Фалько был бодр и совсем не похож на тот, что совсем недавно был в магазине. — У нас свободная рассадка. Габи тут же взяла Грайса под руку и потянула в сторону театра, показывая Леви на новый магазинчик, строящийся неподалеку. Интересно, что там будут продавать? Леви, всё это время наблюдавший за молодыми, лишь кивнул в ответ, думая о том, что Фалько сделал правильный выбор, о котором не пожалел. «Молодец», — он хмыкнул своим мыслям и, пригладив растрёпанные ветром волосы, двинулся следом.***
Ступени светились глянцем и отражали блеск огней вокруг. Габи и Фалько глазели по сторонам, рассматривая полотна афиш. Сгущались сумерки, подтягивая зрителей к широким дверям театра. Леви поднимался следом за Грайсом и каждый подъём по мраморным ступеням отдавался колкой болью в колене. Встав поперёк самого входа, капельдинер в бархатном сапфировом костюме протянул руку, плотно обтянутую кипельно-белой перчаткой в ожидании билета. Габи поспешно протянула ему три красочных карточки, боясь задержать остальных гостей. — Ну что, вы готовы? — тихо спросила она, потирая руки от лёгкого волнения. — Да, — сразу же откликнулся Фалько, перекладывая увесистый букет с одной затёкшей руки на другую. — А вы, Леви? Грайс повернул голову влево, наблюдая за тем, как Леви надевает пиджак, который всё это время держал просто накинутым на плечи. — Жду не дождусь, — Леви повернулся к Фалько и одёрнув с запястья ткань рубашки, посмотрел на часы. — Когда… — Леви! Его вопрос перебил тревожный женский голос. Возглас был такой пронзительный, словно кто-то, не рассчитав силы, ударил в тосте звенящими бокалами. Все трое обернулись на оклик. Габи в недоумении распахнула глаза, рассматривая стоящую перед ними молодую женщину. Фалько бросил на Леви скорый взгляд, и, немного помедлив, пытался оценить ситуацию. Леви поднял глаза, встречаясь с неспокойной и смутно знакомой зеленью взгляда. Женщина завела руки за голову и, спустя мгновение, по её плечам рассыпались каскады каштановых волос. Глаза Леви на миг распахнулись в удивлении. Ошибки быть не может, перед ним стояла та самая журналистка из порта. Он узнал её так стремительно, словно помнил её образ всегда, но имя так и затиралось в памяти. — Я Ребекка, — подсказала она, словно прочитав его мысли, — Ребекка Лейн, журналистка. Мы встречались у порта. — Журналистка? — недоуменный вопрос сорвался с губ Габи раньше, чем она успела что-либо сообразить. Фалько положил руку ей на плечо, говоря одним взглядом: «не сейчас!», но тут же одёрнул, залившись румянцем. Леви повернулся к Фалько, и он, тут же уловив тонкую мысль в серьёзной серости взгляда, подхватил Габи под руку и неестественно громко сказал: — Пойдём. Леви, догóните нас! Габи вертела головой, наблюдая за немым диалогом двух мужчин, которые, казалось, понимали друг друга без слов, пока она толком не осознавала, что тут происходит. — Что? Почему?.. Фалько, отпусти. Куда?.. — не переставая спрашивала она возмущённым шёпотом, пока Фалько оттаскивал её вглубь театра. — Займите места, — бросил Леви им вслед. — Я найду вас в зале. Фалько понятливо кивнул и два силуэта, подхваченные стремительным потоком людей, скрылись в недрах зала. Возле входа, приторможенные внезапной заминкой, столпились люди, гудящие в нарастающем возмущении. — Отойдём с прохода? — предложил Леви, оборачиваясь на недовольную даму, задевшую его раскрытым кружевным зонтиком, хотя на улицу уже опустились сумерки. — Да, конечно. Давайте. Спустившись со ступеней, Леви медленно пошёл вдоль набережной, задумчиво сложив руки в глубине карманов брюк. Шли молча и лишь потоки ветра изредка нарушали сложившуюся тишину. Ребекке до зуда хотелось как можно скорее прервать неловкое молчание. Она уже было открыла рот, чтобы что-то спросить, но спешно захлопнула, не зная, как будет правильнее начать разговор. Она покрепче схватилась за сумочку, покоящуюся на плече, а другой рукой начала теребить розочки на платье. О странных повторениях злополучного дня заговорить первой было страшно. Позади них, растворённый в ветре, раздался звонок театра, извещающий о начале представления. Ребекка расстроенно вздохнула, опустив плечи. Обернулась ко входу — массивные двери захлопнулись, отрезая их от происходящего внутри. Полупустая набережная погрузилась в сонную тишину. Леви, словно не услышав звонка, так и продолжил свой ход. — Вы не собираетесь возвращаться? — спросила Ребекка, нагоняя его. — Уже смотрел, — Леви пожал плечами, наблюдая взглядом за её реакцией. — Вот тут, кажется, будет в самый раз. Он подошёл к перилам и облокотившись на них, посмотрел на веранду летнего кафе. За крайним столиком никого не было. Леви едва поморщился — наверняка старуха сейчас внутри. «Правильно ли я поступил, что не пошёл в театр? — он тяжело вздохнул, напряжённо рассматривая пустующие столики. — В любом случае, ничего не поделаешь, выбор сделан. Посмотрим, куда он меня заведёт». — Вы уже были там? И как вам? — Ребекка, казалось, нащупывала нить для разговора. — Тебя ведь не это интересует, — Леви перевёл на неё серьёзный взгляд и, скрестив руки на груди, устроился поудобнее. — Да… — Ребекка немного помялась, прежде чем выпалить складный, словно заранее заученный вопрос. — Возможно то, что я сейчас скажу, покажется вам странным, но вы не замечали ничего необычного за последние дни? Закончив — резко выдохнула, словно сбросила с себя тяжкий груз. Но в груди так и вертелось веретеном беспокойство, заставляющее кусать губы: так и не решилась просить то, о чём думает на самом деле. — Хожу ли я в этот театр каждый день, как и ты, верно? — Леви поднял бровь, сосредоточенно наблюдая за Ребеккой. — Да! — тут же подхватила Ребекка, услышав то, с какой лёгкостью он облёк её мысли в слова. — Всё как будто застыло вокруг меня. Все делают изо дня в день одно и то же. Кроме меня и вас, — она огляделась по сторонам, словно опасалась, что кто-то может их подслушать, но рядом никого не было. — Почему мы можем делать то, чего не могут другие? И… как из этого выбраться? Леви внимательно её слушал, не проронив ни слова. Он её искал и теперь Ребекка перед ним, но, похоже, она ничего толком не знает. Лёгкое разочарование проявилось на его лице морщинкой между бровей. — Значит, и у тебя весь день повторятся, — сказал он на выдохе, и посмотрел куда-то вдаль, не обращая внимания на сияющую Ребекку. И чему девчонка так радуется — подумалось Леви в то время, как внутри него затягивалось знакомое раздражение. — Да, — она кивнула, обретая внутреннюю уверенность от того, что не только в её жизни происходит нечто странное и принялась перечислять. — Я иду на работу, а затем встречаю вас. А ещё — фотоаппарат коллеги всё время оказывается у меня на столе. И я постоянно забываю, что происходило вчера и даже то, как вы выглядите… Но, благодаря этому, — она протянула Леви распечатанное фото, — вспомнила. — Откуда ты узнала моё имя? — внезапно перевёл тему Леви, не сводя взгляда с Ребекки, отчего ей стало немного не по себе. Вопрос застал врасплох, и улыбка медленно сползла с её лица, уступая место непрошенному волнению. — А, это она сказала мне ваше имя, — Ребекка кивнула в сторону палаток, словно Леви понимал, о ком она говорит. — Она? — Леви прищурил глаза, переспрашивая. — Старуха?! — Да нет же, женщина из лавки цветочника, — она попыталась успокоить волнение Леви. — Сказала, вы там постоянный клиент. — Даже так? — мрачно хмыкнул Леви, и Ребекка почувствовала в его усмешке колкую угрозу. — Интересно получается. — Я думала, что есть ещё кто-то, кто всё это замечает, но вокруг меня все ведут себя как обычно. Кажется, больше никого. Только вы и я. — Можно просто Леви, — предложил он терпеливо. — Думаю, теперь мы в одной лодке. И есть ещё человек, который такой же, как и мы. Возможно, даже несколько. Ребекка резко вздохнула от неожиданной новости и откинув на спину непослушные волосы, звонко воскликнула. — Кто это? Пойдёмте… Извини. Пойдём скорее к нему. Леви отрицательно покачал головой, приглашая Ребекку подойти поближе. Багряный закат освещал неспокойное море и плавил яркими красками удаляющиеся грозовые тучи. — Как по мне, всё, что происходит — чушь полная. Я бы охотнее поверил, что спятил, а ты подыгрываешь моему бреду. Леви посмотрел вниз на пустеющий пляж, омываемый волнами, и пожалел, что не умеет сносно плавать — не в таком течении уж точно. А освежить голову сейчас бы не помешало. — Прежде чем расспрашивать кого-то о происходящем, нужно выяснить — они за нас или против. Леви достал из внутреннего кармана пиджака старый блокнот с вложенным в него карандашом и посмотрел на Ребекку. — Было бы неплохо записывать важное. Обычно, если я не успеваю это сделать, то наутро голова пустая, как барабан, — он открыл блокнот посередине и наспех записал несколько фраз. — Только так мы сможем разобраться, что делать дальше, — и чуть помедлив, тихо добавил. — Неизвестно, вспомню ли я о тебе завтра. Ребекка покусывала губы, глядя, как Леви что-то дважды подчёркивал у себя в блокноте. Знакомое волнение спешно подкатывало к горлу неприятным, холодящим комом. — Можно? — вдруг спросила она и перехватила тонкими пальцами его карандаш. Леви лишь кивнул в ответ, перевернув страницу, пододвигая к ней чистый разворот. Ребекка пыталась уловить хоть краем взгляда его надписи, но так и не успела. По центру свободного листа вывела аккуратное: «Ребекка» и вернула карандаш. «Ребекка», — прочитал про себя Леви, проводя взглядом по ровному почерку, запоминая. — Давай договоримся, — он захлопнул блокнот, убирая его в карман. — Каждый день, в полдень. На этом самом месте. Мы встречаемся и пробуем как-то выбраться из этого бардака. — Я тоже веду дневник, принесу его завтра, — Ребекка вспомнила те разбросанные листы черновых статей на своём столе и поняла — погорячилась. Надо будет для начала упорядочить записи. И тут, словно вспомнив самое важное, взволнованно протараторила, — Погоди, а если тебя не будет, что мне делать? — Делай то же, что и всегда, — спокойно ответил Леви. — Если в течение часа я не подошёл, значит — не приду. Будем пробовать в другой раз. Ребекка молча кивнула ему в ответ и отвернулась к морю. Внутри обоих плескалось неугомонное волнение: холодило кончики пальцев, туманило мысли. Странной была вся эта ситуация, и весь день — странный. Но теперь, хотя бы не так страшно, потому что рядом стоял человек, который, казалось, испытывал то же самое. Ребекка могла бы простоять так до самого захода солнца, но молчание вновь стало до ужаса неловким. Хотелось уже пойти домой и всё обдумать, но нельзя же просто развернуться и уйти, не сказав ни слова. Недосказанность повисла в воздухе, накаляя его до такой степени, что он ощущался неприятными лоскутами на коже. Ребекка посмотрела на ровный профиль Леви. Надо что-то сказать, но о чём говорить? Леви, казалось, стоящая рядом Ребекка не волновала вовсе. — Красивый сегодня закат, правда? — произнесла она мягко, пытаясь сгладить неловкость. — Закат, как закат, — выпрямившись, сухо сказал Леви, отряхивая с рукавов пиджака невидимые пылинки. От его ответа внутри что-то ухнуло. Захотелось провалиться сквозь землю, спуститься на пляж и зарыться в песок. Что за глупость вообще сморозила? Ребекка смотрела во все глаза на Леви, чувствуя, как пылает шея. — Поздно уже. Пошли, провожу тебя до дома. — сказал он и посмотрел на Ребекку. Та красная, как рак. Может, сказал что-то не то? — По ночам по этим улицам бродит невесть что. Одной ходить опасно, — добавил Леви, решив, что она смутилась от его предложения.***
Ночь наступила стремительно, шурша тёмными кронами над головами редких прохожих. Тёплый воздух остывал, обретая желанную свежесть. Леви и Ребекка свернули с главного проспекта на тихую улочку, усаженную зелёными шариками самшита по обе стороны от невысоких жилых домов. Ребекка шла, смотря по сторонам, слегка ускорив шаг. Разговор всё не клеился, и хотелось поскорее избавиться от въедливого чувства неловкости. Как же они будут дальше взаимодействовать, если сейчас — вот так, всё вкривь да вкось? По улице пронёсся прохладный ветер. — Не холодно? — спросил Леви в попытке разрядить обстановку. Напряжение Ребекки ощущалось на коже. — Нет, спасибо. Да и мы уже на месте, — отрывисто ответила она, радуясь нарушенной тишине. Ребекка внезапно остановилась перед небольшим домом, укрытым широкими кленовыми ветвями. Леви посмотрел по сторонам, запоминая местность. Тихая улица с парочкой скамеек вдоль тротуаров, заканчивающаяся небольшим сквером. Вдали от галдящего главного проспекта с его вечно кипящей жизнью. — Хорошее место, — тихо сказал Леви, рассматривая тёмные квадратики окон. — Спасибо, что проводил, — Ребекка стояла перед ним вполоборота и от незнания, куда деть руки, вцепилась покрепче в сумочку. — Ну что… Пока? — она смущенно усмехнулась вопросительному тону своего голоса. — Доброй ночи, — произнёс Леви, глядя ей вслед. Захлопнув за собой дверь, Ребекка помчалась вверх по лестнице. Леви, сделав несколько шагов — обернулся, остановившись возле деревьев. Шаги стихли и на втором этаже хлопнула дверь. В окнах с обоих сторон поочерёдно зажёгся свет. Леви тихо хмыкнул — соседей разбудила? Его голову не покидала назойливая мысль, что этот дом, и улочка эта казались ему смутно знакомыми. Был ли он здесь когда-то? Леви осмотрелся — вдоль дороги не было ничего, за что мог бы зацепиться взгляд. Обычная улица, но словно выдернутая в реальность из его памяти. Какое странное ощущение. Леви опустил руки поглубже в карманы брюк и медленно пошёл к главному проспекту, ни разу не обернувшись назад.