Мне бы хотелось, чтобы любовь сама по себе была идеальна.
Мне бы хотелось, чтобы все мои недостатки могли быть скрыты.
Я вырастил цветок, который не может расцвести, в мечте, которая не может сбыться.
Леви писал быстро, переворачивая шуршащие страницы блокнота, то и дело поглядывая на часы. Мутная тяжесть в голове, преследовавшая его все последние дни бесследно рассеялась, уступив место острой ясности. Проверяя, Леви повертел головой, разминая шею — полный порядок, даже боли не мучают. Чтобы не терять время попусту, он с самого раннего утра решил перейти к делу. Составить какой-никакой план, чтобы разобраться с происходящим. «Ну хотя бы наконец-то пересёкся с… Ребеккой», — прокатил её имя в своей голове Леви, вспоминая с непривычной лёгкостью. Тонкий грифель наточенного карандаша бегал по бумаге, оставляя за собой чёрные полосы. Надо учесть все нюансы, чтобы понять, что происходит. Пока руки сами расчерчивали ровные столбики выводов, Леви думалось, что раньше долгоиграющими планами занимался Эрвин, а он полагался на него почти слепо, доверяя. Хоть и не всегда одобрял его взгляды. Поставив точку, Леви провёл рукой по листам, разравнивая страницы. На солнечном проспекте вовсю проснулся город, затапливая улицы привычной суетой. Новый, покрытый тонким слоем лака, блестящий автомобиль внезапно издал металлический звон и сбавил скорость прямо посреди дороги, извергая чёрные клубы дыма. — Давай, вперёд! Проезжай! — кричал вслед автомобилю недовольный продавец фруктовой лавки, пока тёмная копоть оседала на глянцевой поверхности фруктов. Леви тихо хмыкнул, безучастно слушая ругань снаружи, удивляясь сегодняшнему спокойствию. «Надо не забыть зайти к цветочнице, — отметил он про себя под аккомпанемент недовольства лавочника снизу. — Интересно, будет ли она вести себя так же, как и вчера?» Взгляд Леви сам метнулся к ореховой тумбе возле телевизора. Встав из-за стола, Леви положил блокнот во внутренний карман пиджака и беззвучно подошёл к выдвижным ящикам, потянув на себя скрипучий верхний. Подцепил пальцами ключи и вышел из дома, закрыв за собой дверь. Воздух улиц был прогрет настолько, что как только Леви вышел под солнечные лучи, ему нестерпимо захотелось скинуть с себя пиджак. Освобождая плечи от плотной ткани, он подкатал рукава светлой рубашки, и ветер тут же обдал кожу пряной прохладой. Закинув пиджак на плечо, Леви неспешно пошёл уже привычной, заученной дорогой к самому морю. Прямо, мимо фруктовых лавок, у новой кофейни свернуть направо, к главному бульвару. Не забыть окинуть взглядом окна Габи и Фалько, и после, не сворачивая до самой береговой линии. Леви шёл медленно, заглядывая в широкие витрины кофеен. Всё было как прежде: вот сейчас откроется дверь пекарни, которую так любит Браун. Леви отошёл в сторону как раз в тот момент, как пекарь распахнул дверь и выпустил наружу горячую волну хлебного воздуха. — Извините, — густо пробасил он, пряча улыбку под рыжеватыми усами, и тут же скрылся за ровными рядками хрустящих, ещё горячих багетов. Леви, ничего не ответив, перевёл взгляд на проезжую часть дороги. «Сейчас проедет велосипедист», — только подумал Леви, как справа от него прозвенел хрустальным звоном колокольчик, извещающий о приближении двухколёсного транспорта. Леви тихо хмыкнул и прикрыл глаза, позволяя ветру растрепать его волосы. Здесь всё как прежде, уже привычно, но внутри Леви дёргало расстроенной струной лёгкое беспокойство. Солнце просачивалось сквозь молодую зелёную листву, с ветви на ветвь перелетали неугомонные птицы, прячась в ласковой тени. Леви подошёл к перекрёстку, провожающему гуляющих с проспекта к самому променаду. Больше не было пышных крон, спасающих от горячих солнечных лучей, но Леви не было жарко — внутри него с хрустящим скрежетом всё сильнее затягивался тревожный ледяной узел.***
Полуденное солнце освещало набережную, не оставляя на ней ни намёка на приятную тень. Леви издалека увидел её силуэт, одиноко стоящий возле кованого серебристого ограждения в ярких, горячих лучах. Ребекка обернулась в то же мгновение, и как только её блуждающий взгляд остановился на нём — лицо расцвело в яркой улыбке. Леви отчего-то захотелось сбавить шаг, но он, не привыкший откладывать решения на потом, с упорством двинулся вперёд, ускоряя ход. Зонтики террасы тихонько захлопали тканью ему вслед, когда он проходил мимо пустующих столиков. — Привет. Леви остановился, не доходя до Ребекки пары шагов. Она была всё в том же вчерашнем платье, а волосы собрала в высокий хвост. На щеках играл румянец — кожа нагрелась под солнечными лучами. — Привет, — сказала она тихо, приподнимая в руке толстый ежедневник, и продолжила уже оживлённее. — А ты не забыл свой блокнот? — Не забыл, — Леви, словно в доказательство, достал из внутреннего кармана свои записи. — Давно ждёшь? — Нет, совсем недавно подошла, — ответила Ребекка. — Жарко сегодня. Пить хочется, — сказала она и посмотрела на палящее солнце. — Давай где-нибудь присядем. Есть тут одно место, — сказал Леви, глянув в сторону уже знакомых летних столиков под паутинкой растянутых лампочек, — там и сравним, что мы имеем, — он убрал записи обратно в карман. — Я продумал на сегодня план действий.***
В кафе было тихо и немноголюдно. Леви открыл стеклянную дверь, пропуская Ребекку перед собой, и та, обхватив себя за плечи, неловко протиснулась между ним и открывшимся проходом, отчего-то смущённо улыбнувшись. За дальним столиком сидела одинокая женщина. Между её тонких щиколоток крутилась юлой неуёмная маленькая собачка, но, казалось, газета в её руках занимала всё её внимание. Из приёмника разливалась тихая ненавязчивая мелодия, и несмотря на полуденный зной, в кафе было сумрачно и прохладно. Ребекка остановилась в проходе, рассматривая свободные столики. — Выбери тот, что у окна, — попросил Леви, прикрывая дверь. Ребекка осмотрела свободные места и, двинувшись к столику с причудливым цветком, аккуратно приземлилась на мягкий пепельно-розовый диванчик, расправляя платье на коленях. Мимо прошёл Леви, обдавая её потоком свежего воздуха, заставляя слегка поёжиться от непривычной прохлады. Расположившись напротив, он вскинул руку, подзывая официанта к столу. — Ты завтракала? — спросил он, принимая меню от официанта и, слабо кивнув, обратился к нему с негромким. — Спасибо. Официант, легко поклонившись, быстро развернулся и отошёл вглубь тёмного зала. — Немного, — дала Ребекка запоздалый ответ. — А что, предлагаешь перекусить, как на свидании? Она напряжённо улыбалась, теребя ткань юбки под столом. Ребекка так долго его искала и теперь внутри словно кол вбили — не пошевелиться, и слова лишнего не сказать. Леви представлялся ей совсем другим, когда она смотрела целыми днями на его фото, но теперь, повстречав его, она видела в нём мрачного и строгого мужчину, и не знала — как будет правильнее вести себя с ним? Щёки Ребекки то и дело горели после каждой брошенной фразы. По лицу Леви невозможно было угадать: сказала она что-то верное или сморозила глупость. И под его холодным взглядом Ребекка чувствовала, что сама замерзает, превращаясь в ледяную глыбу неловкости и растущего раздражения. И в круговерти этих холодящих тело эмоций невозможно было разобрать, на кого злилась Ребекка больше: на себя или на него. Леви никак не отреагировал на её замечание. Лишь положил меню на стол перед ней и сложил руки на груди. — Я составил план. Предлагаю действовать по нему, — сказал Леви, спокойно глядя в бегающие глаза Ребекки. Девчонка была напряжена так, что ему самому становилось как-то не по себе. Леви пытался прикинуть — почему она так нервничает? Вроде бы, он ничего такого не говорил. Поэтому, отложив этот вопрос в сторону, Леви потянулся к пиджаку и достал из внутреннего кармана блокнот, выкладывая его на стол. — Первое, что нам стоит сделать, — Леви сразу перешёл к сути, — это то, что мы не делаем в обычной жизни. И еда — это самый простой способ проверить. Закажем то, что обычно не любим есть, — он немного поморщился от этой мысли, пододвигая к себе меню. Ребекка смотрела на него, молча хлопая глазами, заставляя Леви оторваться от списка блюд. — В чём дело? — спросил он, изо всех сил сдерживая растущее раздражение. Ребекка отрицательно покачала головой в ответ, словно говоря, «ничего» и, быстро отвернувшись, нырнула в сумочку, начав шуршать с такой силой, словно переворачивала там всё вверх дном. — Расслабься. Вот твоё меню, — он пододвинул к ней глянцевый красочный лист. — Посмотри и сделай заказ. Что-нибудь непривычное. — Леви отвёл от неё хмурый взгляд. «Что за ерунда с ней происходит?» — думалось ему, когда Ребекка, слегка покраснев, всё же взяла в руки меню. Этого ему ещё не хватало, разжёвывать ей каждую мелочь. Тяжело вздохнув, Леви вернулся к изучению блюд. В горле стоял противный ком и есть совершенно не хотелось. Он скользил взглядом по красочным изображениям нарисованной еды, как вдруг в голову пришла очевидная мысль — чай! Леви отложил меню и откинулся на спинку диванчика. Зал кафе по-прежнему пустовал. Проходящий мимо официант сменил радиоволну и теперь из приёмника разносились по залу песни о невзаимной любви. Леви, нехотя выхватывающий обрывки сентиментальных фраз, скептично хмыкнул. Сидевшая напротив Ребекка полностью скрылась за листом с перечнем блюд. Скучающий взгляд Леви остановился на вазонах с цветами, расставленных по краям широких панорамных окон. Невысокие кустики кремовых гардений сверкали листвой на солнце. Леви перевёл взгляд ниже, туда, куда никто по своей воле не посмотрит. И, словно нарочно, встретился взглядом с тонким слоем пыли на нижних листах. Он слегка поморщился — мерзость. — Ты выбрала? — не выдержав больше, спросил Леви, обращаясь к Ребекке, не желая дальше тянуть ускользающее время. Лист меню напротив опустился на стол, открывая ему смущённое, совершенно красное лицо. Ребекка, стараясь не смотреть ему в глаза, недовольно поджала губы. — Я совсем не голодна, ничего не хочется, — Леви смотрел на неё не отрываясь. Ребекка продолжила под напором его взгляда. — Я, кажется, забыла свой кошелёк. Мне как-то неловко… Леви тяжело вздохнул, закрывая глаза. — И это всё? — он посмотрел на Ребекку, пытаясь разгадать ход её мыслей, но в голову не шло ничего, кроме вскипающего недовольства. — Ты всё это время просто сидела? Чего не сказала мне раньше? Ребекка слегка пожала плечами. Взгляд Леви стал на полтона темнее. Отчаянно хотелось выругаться, но, вместо этого, Леви спросил простое: — Ты будешь есть? Ребекка отрицательно покачала головой и закинула ногу на ногу. — Может быть, у тебя есть другой пункт в плане? — спросила она с надеждой. — А это оставим на завтра? Не люблю оказываться в долгу, — закончила она и сложила руки на груди, отгораживаясь от него. Взгляд Ребекки подёрнулся легкой вуалью печали, и она поспешила отвести его в сторону, словно в памяти всплыл не самый приятный момент из прошлого, а она пыталась поскорее затолкать его как можно глубже. — Выбирай быстрее. Я оплачу. Нашла из чего проблему разводить, — сказал Леви приглушённо, пытаясь поймать её грустный взгляд. Раздражение схлынуло, словно небывало. — Не хватало тут ещё весь день провести, у нас каждый час расписан. Ребекка посмотрела в его лицо и, не найдя и тени корысти, упрямо подтянула к себе меню и быстро пробежалась по строкам. — Выбрала. Овощной салат и двойной эспрессо с лимоном. Ненавижу овощи! — сказала она, картинно поджимая губы в отвращении. — А кофе с лимоном — вообще редкостная дрянь. — Хорошо, — сказал Леви, подзывая официанта. Быстро пересказав ему заказ Ребекки, отдал оба меню. — И ещё зелёный чай с Хидзуру. Нехотя добавил Леви, уже представляя про себя, как будет пить эту терпкую дрянь. Пока он делал заказ, Ребекка беспрепятственно разглядывала его лицо, улавливая тонкие переливы эмоций. Оказывается, если присмотреться, на лице Леви можно увидеть много всего, и только издалека он — камень. Она повеселела от собственного открытия и, покачивая туфелькой под столом, продолжила наблюдать за беседой мужчин, положив подбородок на тонкие скреплённые пальцы. — Отличный выбор, мистер. Сию минуту, — официант едва поклонился и стремительно скрылся за чёрной дверью за барной стойкой. Леви повернулся к Ребекке и, встретив её весёлый взгляд, почувствовал, как нужные слова растворились в потоке мыслей. «Ну, хотя бы расслабилась, — заметил он про себя. — Нужно как-то выстроить контакт, но с чего лучше начать?» — подумал Леви и не пришёл к выводу лучше, чем начать с того, что на поверхности. — Ну что, как спалось? Как настроение? — Леви попытался вывести Ребекку на разговор, задавая простые вопросы. Но она, ещё недавно будучи весёлой, вдруг смутилась, вновь уползая в нору. Не забыв захлопнуть створки за собой. — Честно говоря, немного не по себе, — ответила Ребекка, вновь ухватив под столом кончиками пальцев ткань юбки. — Ты знаешь, я давно не общалась с новыми людьми. Забыла, о чём вообще люди разговаривают. Ребекка взмахнула рукой и, легко улыбнувшись, снова попыталась отвести взгляд, будто перед ней вовсе никого нет. Леви облокотился на стол, придвигаясь к ней ближе. Эта натянутость начинала его порядком утомлять. — Слушай, — начал Леви спокойно, — передо мной ты можешь не строить из себя непойми что. Расслабься, — повторил он вкрадчиво и откинулся на спинку диванчика, намеренно увеличивая расстояние. Быть может, девчонке находиться рядом с ним — сплошное мучение. Леви прекрасно осознавал, какое впечатление склонен производить и никаких иллюзий на этот счёт не питал. — В любом случае, как только разберёмся со всем — нам незачем будет терпеть общество друг друга, — сказал он, как думая, спасительную для неё фразу и сам повернулся к окну, смотря на пустующую веранду, пытаясь выцепить взглядом знакомые шали. Ребекка перевела на него вопросительный взгляд, сказав короткое: — Я вовсе не это… Начала она, но так и остановилась на полпути. К столику подошёл официант, расставляя перед ними заказ. На фоне песня о любви закончилась минорным аккордом. Леви выпрямился в глубоком кресле, принимая заварочный чайник. Ребекка не отводила от него взгляд — неужели она произвела на него такое впечатление? Хотя, не было заметно, что его это хоть сколько-нибудь тревожит. — Погода сегодня хорошая, правда? — сказала она, пытаясь перевести разговор, думая про себя, что погода совершенно такая же, как и все прошлые дни подряд. Леви многозначно посмотрел на Ребекку. — Можно не беспокоиться, что она изменится, — он резко выдохнул, словно усмехаясь. — Если пойдёт дождь, значит, мы точно вышли из петли. Пока Леви наливал насыщенно-зелёный чай в маленькую мраморную пиалу, Ребекка поднесла к лицу свой кофе и вдохнула терпко-цитрусовый аромат. — Леви, как ты думаешь, — задумчиво протянула она, наблюдая за тем, как тонкая долька лимона кружила по чёрной поверхности, — давно мы в петле? Леви отставил чайник в сторону и, придвинув к себе чашку с горячим напитком, внимательно посмотрел на Ребекку. — Не знаю, — он едва пожал плечом, — по моим подсчётам около недели. А что? — спросил Леви нахмурившись. — Тоже не знаю… — Ребекка покачала головой и отпила кофе, резко поморщившись от кислой горечи. — Может прозвучит странно, но мне это начинает нравиться. Она со стуком поставила чашку подальше от себя, передёргивая плечами в отвращении, и придвинула поближе объёмную тарелку салата. — С чего бы это? — мрачно спросил Леви, наблюдая за её движениями. — Мне уже стало привычно, хоть и немного страшно, — Ребекка пожала плечами, накалывая на вилку половинки томатов. — Не так грустно, — она понизила голос так, что Леви пришлось напрячься, чтобы услышать. — И теперь я не одна в этом. Леви нахмурился, но его внимание отвлекло шевеление на набережной. На летнюю веранду пришла уже знакомая шумная компания, занимая дальний летний столик. Леви обвёл тревожным взглядом улицу, ему показалось, что он заметил какой-то знакомый силуэт, но кроме молодой компании снаружи никого не было. — Давай зайдём в цветочный магазин? — вдруг сказал Леви, отводя взгляд от окна. Ребекка удивлённо вскинула брови, вспоминая, что ей самой надо бы заглянуть на почту после похода к цветочнице. Письмо от матери должно уже прийти. Она мечтательно улыбнулась, представляя, что увидит в строках, заполненных знакомым почерком. Но скользнув краем взгляда по тёмному силуэту напротив — вдруг опомнилась, спрашивая запоздалое: — Зачем? Леви терпеливо покачал головой, показывая, что заметил её рассеянность. — Хочу перекинуться парой фраз с цветочницей, — он покрутил пиалу в руках, прокатывая по кругу волну остывающего чая. — Давай, — Ребекка качнула головой. Она была совсем не против снова увидеться с продавщицей, заодно узнает, как прошла доставка букета. — Она ведь может что-то о тебе знать, — продолжила Ребекка, проводя вилкой по всё ещё полной тарелке, вылавливая рукколу и отодвигая горький салат в сторону. — Ведь ты там часто бывал, как она сказала. Ребекка радовалась появившейся зацепке, и пока Леви что-то записывал в свой блокнот, она решилась спросить: — Почему ты так хочешь скорее выйти из петли? — она посмотрела прямым взглядом ему в глаза, пытаясь уловить ответ на так и не озвученный вопрос: комфортна ли ему, на самом деле, её компания? — Мне осточертело тут находиться, — вдруг ответил Леви, и Ребекка едва не поперхнулась кислым, остывающим кофе. — Изо дня в день происходит одна и та же бессмыслица, — продолжил он. — Так и свихнуться недолго. Это больше похоже на пытку, чем на жизнь. Чему тут радоваться? Леви сделал небольшой глоток, не ожидая ответа на свой вопрос, и удивлённо посмотрел в чашку. Напиток был не так уж плох. — Ну как чему? — Ребекка не заметила его замешательства. — Хорошей погоде, тому, что можно наконец-то заняться всем тем, на что никак не находил время, — закончила она, дожёвывая пресный лист салата. — Тебе совсем нечем себя занять? — спросила Ребекка, внезапно рассмеявшись звонким, летящим смехом, думая, какой же это абсурд. У всех есть дела, которые вечно откладываешь. Леви молча наблюдал за тем, как Ребекка успокоилась и продолжила смаковать кофе. Её легкомыслие раздражало. Впервые за долгое время Леви почувствовал, что он действительно не знает ответ на этот вопрос: «чем себя занять?» Вся его жизнь после Парадиза крутилась сначала вокруг больниц и боли, а после вокруг Габи и Фалько, которые решили вытянуть его на поверхность. Он пытался вписаться в новый мир, новое общество, но до сих пор чувствовал себя пятой ногой у кобылы. Ни к месту. — Ну а ты? — Леви ощутил разъедающее желание сказать что-то в ответ. — Как ты можешь быть журналисткой, если каждый день — один и тот же. О чём писать собираешься? — Я пока что младшая помощница, — Ребекка настороженно посмотрела на Леви, ощущая, что разговор ступил на зыбкую почву. Она поёрзала на диванчике, пытаясь занять удобное положение. Хотелось как можно скорее съехать с неприятной для себя темы. — С таким успехом ей и останешься, день то повторяется, — услышав это, Ребекка слегка помрачнела и уголки её губ дёрнулись вниз. Он прав. Она снова теряет время, своими же руками отодвигая себя от мечты. — Поэтому я и хочу вырваться отсюда, — продолжил спокойнее Леви. — И надо понять — как. Он снова поднял чашку и отпил напиток, ставя немую точку в их разговоре. Странное ощущение не покидало его. Чем больше он пил мутноватую зелёную жижу, тем больше она казалась ему вкусной. Словно именно этот зелёный чай Леви пил уже не один десяток раз. — Мерзость, — упрямо прокомментировал он и принюхался к напитку. — Я терпеть его не могу, почему он кажется мне вкусным? — Леви вопросительно посмотрел на Ребекку. — Что у тебя? Как тебе еда? — Как всегда — средненько, — сказала Ребекка, неохотно набирая ещё одну порцию салата. — Я не ощущаю ничего странного. Должно быть мерзко, но почему-то неплохо. Я бы сказала привычно, — добавила она задумчиво. — У меня то же самое, — пока Леви говорил, внутри него ширилось совсем недоброе предчувствие. — Такое чувство, что мы это уже делали. — Нет, — возразила Ребекка и, нервно усмехнувшись, отрицательно покачала головой, — не может быть. Мы же первый день как знакомы. Она наколола на вилку остатки листьев в жидком лимонном соусе и протянула Леви. — На, попробуй, — сказала она бодро, прикрывая рукой полный рот. — Нет, спасибо, — Леви отрицательно качнул головой, отставляя в сторону пустую чашку чая. Рояль в приёмнике перебирал созвучия печальных нот, а солнце снаружи клонилось к горизонту. Его лучи, смягчившись, расстилались длинными оранжевыми полосами вдоль набережной, отражаясь от поверхности столиков веранды. — Да ладно тебе, — настаивала Ребекка, протягивая вилку с салатом к его лицу. — Я серьёзно, попробуй! — Убери, — строго скомандовал Леви, невольно нахмурившись. Ребекка разочарованно положила вилку в тарелку. Внезапно накатившая неловкость заставила слегка сникнуть линию плеч. — Доедай, — заметив её жест, сказал Леви мягче, в попытке сгладить напряжение. — И пойдём по списку. Дальше по плану цветочница, — он пошуршал листами блокнота, укрывая их ладонью от ярких лучей солнца, пробивающихся сквозь занавески. — Я была у неё вчера, — Ребекка попыталась заглянуть в блокнот Леви, — вроде бы, там не было ничего странного. — Вот и проверим, — Леви встал из-за стола и накинул на плечи пиджак. Достав кошелек — вынул из него две хрустящих новеньких купюры и положил на стол. — Сдачи не надо, — сказал он подбежавшему официанту. Ребекка, запихнув в себя последнюю помидорку, радостно подхватила сумочку, надеясь, что поход к цветочнице будет гораздо приятнее, чем проведённое время в кафе. Она разгладила юбку и направилась к выходу. Леви широко открыл массивную стеклянную дверь, запуская майскую жару внутрь. — Проходи.***
Улица встретила их тёплым ветром и шумом неспокойного моря. К променаду подтянулись нарядные горожане, в ожидании скорой премьеры. Ребекка шла рядом с Леви, закусив в задумчивости губу. — Слушай, Леви, — начала она медленно. — Что? — Мне еда совсем не показалась какой-то другой. Овощи как овощи, такие же безвкусные. Кофе отвратительный, — она пожала плечами и сомкнула руки на груди. Леви сбавил шаг и посмотрел куда-то вдаль, на синеющую дымку у самого горизонта. — Да, не похоже, что нам удалось выяснить что-то конкретное. Кажется, мы просто поели в паршивой забегаловке. Ребекка проследила за его взглядом и вдруг просияла, словно внутри неё зажглась сотня ярких огней. Она обернулась в поисках спуска, и, найдя лестницу, бросила короткое: — Пойдём! — и ухватив Леви за рукав, побежала вниз по лестнице, к пляжу. Остановившись на последней ступеньке, Ребекка ловко сбросила с ног лаковые туфельки и утопила ступни в горячем песке. — Что ты делаешь? — спросил следующий за ней Леви, наблюдая, как она уверенным шагом направилась к самому берегу. Он недовольно посмотрел на шнуровку ботинок — ноги по щиколотку утопали в мягком расползающемся песке. — Я никогда не купалась в мае! — крикнула Ребекка и сорвалась на лёгкий бег. Глаза Леви на мгновение распахнулись в беспокойстве. Он невольно поспешил за ней, крикнув вслед: — Стой! Но Ребекка уже бежала навстречу первой волне, приподняв подол до колен. Леви видел, как стремительный пенный поток обвил её стройные ноги и следом тонкий возглас Ребекки резанул слух. — Холодная! — пропищала она, но упрямо прошла глубже, заходя по колено в неспокойное море. Свободный ветер, не находя сопротивления, вырывал ткань платья из её рук, трепал непослушные каштановые волосы, развевая их за спиной. Ребекка вскинула руки вверх и закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Ноги пекло от холода, но она чувствовала, что можно постоять так ещё чуть-чуть. Ещё немного. Мокрая ткань платья, потемнев, расползалась красивым расписным шлейфом по поверхности прибывающих волн. Откуда-то, словно издалека, до её слуха донесся тревожный голос. — Выходи из воды! — Леви стоял на берегу, ни на миг, не выпуская из виду Ребекку. Каждый раз, когда она покачивалась под напором разбивающихся об неё волн, внутри него что-то стремительно обрывалось. Только сумасшедший в такой порывистый ветер полезет в воду. Леви быстро осмотрелся, находя взглядом спасательную вышку, на самом верху которой развевался чёрный флаг. — Ребекка, — строго крикнул он ей, подходя ближе, к самому краю волн. — Выходи быстро! Она обернулась к нему, утопая в лучах заходящего солнца и медленно, на негнущихся ногах, двинулась обратно. Не чувствуя ног — зацепилась о каменистое дно и почти рухнула в воду, но Леви успел перехватить её за тонкое предплечье. Не отпуская, он потянул к её к берегу, на песок, докуда не доставали холодные волны, и только тогда освободил её руку. — С ума сошла? — встревожено спросил он, оглядывая её с головы до пят. — Не переживай, — Ребекка потёрла предплечье. Леви хоть и сжимал её руку не так уж и сильно, но по случайности перехватил там, где был недавний порез. Леви, заметив её движение, нахмурился. Неужели сделал больно? — Я просто проверила. Это было… восхитительно! — она продолжала воодушевлённо, не замечая, как с каждой секундой мрачнеет его взгляд. — Но я как будто знала, насколько вода будет холодная. Понимаешь? Мне было не так холодно, будто я… привыкла? — она бросила задумчивый взгляд на волны и, наконец, заметила мрачное молчание Леви. — Что? — Обернись, — голос его был холоднее весенних волн. Ребекка повернулась, пытаясь понять, о чём он пытается ей сказать. — И что? — спросила она, так и не находя взглядом ничего необычного. — Видишь флаг на спасательной вышке? Ребекка снова обернулась, отыскивая взглядом возвышающееся деревянное строение. — Ну да. — Какого он цвета? — продолжил напирать Леви. — Чёрного. — Что это значит? Ребекка виновато улыбнулась и пожала плечами. — Не знаю. — Это значит, что нельзя заходить в воду, — он буравил её тяжёлым взглядом. — Утопиться вздумала? — Ты за меня переживаешь? Леви, это так мило! — протянула Ребекка, улыбаясь, в попытке увести тему в другое русло, но Леви, игнорируя её слова, оставался мрачнее туч, чернеющих вдали над морем. — Ладно-ладно. Ну прости, я больше не буду, — она попыталась его смягчить, и увидела, что попала в точку. Леви лишь тяжело вздохнул. Кажется, буря миновала. — Просто не делай так. Никогда. Нельзя — значит нельзя, — отчеканил он. — Я не всегда смогу быть рядом. Ребекка благодарно улыбнулась и подхватила туфельки, оставленные на берегу. — Я в детстве всегда купалась с родителями в таких волнах, — сказала Ребекка, выжимая юбку. — И даже не утонула. Ребекка весело посмотрела на Леви, довольная своей колкостью. На что он лишь прикрыл глаза и, набрав воздуха в грудь, шумно выдохнул. — Без меня можешь хоть с пирса нырять, — сказал Леви, убирая руки в карманы, и кивнул ей в сторону лестниц. — Пойдём, обсохнешь на лавке. Ребекка прошла босыми ногами по нагретым тротуарным плиткам. К влажным стопам прилип надоедливый песок, даже не думая оставить кожу в покое. Она присела на деревянную скамью и расправила юбку. Влажная ткань безвольно повисла мятым полотном. По променаду проходили в сторону театра горожане. Нарядные дамы невольно оборачивались на Ребекку, перешёптываясь. — Сходишь к цветочнице сам? — обратилась Ребекка к Леви, тормоша ткань юбки в надежде, что на ветру она просушится быстрее. — Схожу, — сказал он, глядя на её голые стопы, сплошь покрытые влажным песком. — Тебе не холодно? — зачем-то уточнил он, хотя вечер был довольно тёплый. — Нет, спасибо, — Ребекка покачала головой, мягко улыбаясь. — Иди, я буду тут. Леви бросил на неё последний взгляд и, кивнув, направился к цветочной лавке. Звякнув медным колокольчиком, вошёл навстречу цветочной прохладе. Он окинул светлое пространство взглядом. Справа, вдоль стен расположились аккуратные цветочные ряды, букет бордовых роз на витрине, аромат розовой воды. Всё в этой лавке было, как прежде. Всё, кроме одного. За прилавком, вместо девушки, стоял пухлый цветочник, обрезая острыми ножницами колючие стебли роз. Его светлая голова, припорошенная сединой, низко опустилась, кропотливо следя за руками. Оторвавшись от своего занятия, он вскинул добрые синие глаза на посетителя. Недоброе предчувствие Леви, зреющее в нём весь день, наконец-то нашло своё разрешение. — Добро пожаловать!