В поисках сокровища

      Это был солнечный день на Монтрессоре. Группа свидетелей подтянулась к залу суда. Началось заседание по делу о государственной измене директора Алкионской военной базы. Неопровержимые доказательства и свидетельские показания не оставили шансов для Бейтс, а также других членов высшего руководства. Вскоре их всех ждала петля. Позже мистер Эрроу часто задумывался о том, а всех ли предателей арестовали? И насколько глубоко пустил корни заговор? Та же комиссия по делам Алкионы, дело против которой отказались открывать за отсутствием доказательств.       Естественно, приказ об аресте Эрроу признали недействительным. Его восстановили в должности и наградили лично на приеме у королевы. Офицер держался на публике достойно, но на душе у него было тяжело. Дело в том, что параллельно рассматривалось дело Скрупа. Журнал позволил следствию узнать его настоящее имя: Аддри Саран. На него нашлось несколько старых архивных дел, нераскрытых в виду исчезновения подозреваемого. На Скрупа повесили наемничество, пиратство и грабеж. Каждая из статей предполагала возможность смертной казни.       Наступил день суда присяжных. В зале суда стояла гнетущая атмосфера. Коллегия жюри вынесла уже пять смертных приговоров с утра. В зале разместились представители обвинения и свидетели по делу. Мистер Эрроу также сидел на скамье свидетелей. Он вызвался выступать в защиту Скрупа, но суд отказался принимать показания заинтересованного лица. Самого Скрупа не было в зале, его содержали в камере как особо опасного обвиняемого. Перспектива его ожидала нерадостная: об оправдательном приговоре не могло идти и речи. Выбор стоял лишь между многолетним заключением в тюрьме и смертной казнью. Стоило ли удивляться, что заседание Большого Суда однозначно подтвердило правомерность судебного преследования над Скрупом. Следствию с трудом удалось найти пострадавших, способных дать показания, но, как только дело Скрупа предстало перед Большим Судом, у того не возникло ни малейших сомнений в виновности подсудимого.       Эрроу сидел подавленный, ожидая начала заседания и прокручивая в голове сцену их последнего со Скрупом разговора:       — Я обещал рассказать тебе о своей прошшлой любви, помнишшь?       — Как не помнить?       — Может у меня большше не представится возможноссти…       — Не говори так, я буду посещать тебя. Обещаю приходить при каждой возможности, — запротестовал Эрроу.       — Мы оба понимаем, шшто мне не сносить головы.       — Этого не может быть… потому что не может… мы обжалуем приговор, мы…       — Перестань, дай мне договорить, — усмехнулся Скруп с теплотой в голосе. — Так вот, моя бывшшая. Это была мантаворка, немного младшше меня, но это сейчас не важно. Любил я ее до беспамятсства. Мы вместе грабили, вместе кутили, напивалиссь. Я тогда всерьез думал бросить все и найти законный источник заработка. Страшшно было потерять ее в какой-нибудь случайной стычке… или на висселице. В общщем, я думал что это моя судьба и был счасстлив как ребенок. А потом что-то произошло. Она попалась полиции или информатор на нее вышшел, я точно не знаю, как это получилоссь, но она сдала меня. Мне пришлось оставить имя, залечь на дно, перебиватьсся случайными заработками. Так я оказался в компании пиратов. Мое сердце было разбито и я обещщал себе никогда большше не влюбляться. Я так рад, что не сдержал это обещщание.       — Я тоже люблю тебя, Скруп.       Судьи заняли свои места и заседание началось, а Эрроу не слышал, что говорят. Он думал только о том, что будет делать в случае смертного приговора. Нет, он не собирался просто так отдавать любимого. В крайнем случае, можно было выкрасть его хоть прямо с эшафота. Тем более, с недавних пор у Эрроу появилось множество теневых знакомых. Ему было куда податься в случае побега из Империи. Конечно, мысль, что придется оставить дорогих друзей и любимую работу казалась ему точно такой же невыносимой. Он бесконечно корил себя за то, что угодил в такую безвыходную ситуацию и пытался найти момент, когда можно было еще все исправить. «Если бы я не отдал книгу директору…», «Если бы я не взял его с собой за «Возмездие»…», «Если бы он сам сбежал тогда, после взятия имперской базы…» Но он не сбежал. Проще простого было слиться с группой пиратов или с группой Рида и следствие больше никогда не смогло бы его найти. Но он не стал. «Только так я могу остаться рядом с тобой», — сказал он тогда и не стал сопротивляться, когда пришли арестовывать.       Наступило время выслушивать свидетелей обвинения. Пожилая пара бенбонианцев рассказала о том, как шестдесят пять лет назад они видели Скрупа, расправляющегося со своим «заказом» прямо на улице города. Больше живых свидетелей найти не удалось и суду пришлось опираться на архивные записи. Всего было доказано пятнадцать эпизодов преступлений.       Защита обвиняемого началась с выступления Амелии, которая рассказала господам судьям о времени их совместного похода к Планете Сокровищ и о том, какую помощь оказал Скруп в сражении против пиратов.       Затем выступила Аврора. Ей пришлось выпросить снятие грифа секретности с рапорта о втором походе к Планете Сокровищ. Командование справедливо решило, что теперь, когда сведения о секретной лодке Проциона попали к пиратам, держать их в тайне смысла никакого не было. Аврора рассказала, как ей совместно со Скрупом и Эрроу удалось ликвидировать экипаж лодки и взять в плен капитана, что улучшило переговорные позиции Империи в войне с Проционом.       После нее выступил доктор Допплер. Он рассказал, что действия Скрупа в конечном итоге принесли пользу Империи. Доктор расшифровал диск, который Сильвер любезно передал Империи вместе с проционской лодкой в обмен на щедрое вознаграждение, и теперь победа над Проционом стала действительно возможна. Правда прокурор такой довод совсем не оценил, он встретил Допплера гневной речью, о том, что диск по материалам следствия, едва снова не ушел проксам и что якобы, у Скрупа никогда не было намерений помогать Империи в войне. «Кхм. Не надо было мне выходить», — неловко сказал доктор садясь обратно на скамью рядом с Амелией.       Последним вышел Рид. Он рассказал о роли, которую Скруп сыграл в раскрытии заговора Бейтс, но не умолчал и о его сговоре с проксами. Свидетели защиты закончились и судьи удалились на совещание.       Амелия понимала, что дело плохо, ведь обвинений Скрупа хватало на три повешения. Ей было тяжело смотреть на поникшего Сэма, но она все равно села рядом и попыталась его успокоить. Тот отвечал автоматически, толком не слушая. Видеть его таким было мучительно. Эрроу не находил для себя удовлетворительного выхода из ситуации, но у Амелии еще оставались варианты.       — Ваша честь! — обратилась она к председателю судейской комиссии как только заседание возобновилось. — Я прошу изменить меру пресечения для обвиняемого на пожизненную службу в рядах приватиров. Я ручаюсь за него своей офицерской честью.       — Это очень неожиданное предложение, капитан. Чем вы мотивируете свое решение? — ответил судья.       — На свободе Скруп принесет гораздо больше пользы, чем за решеткой. Скруп доказал что может служить на благо Империи, при должном контроле. Я готова оказать такой контроль, ваша честь.       — Понимаете ли вы, на что подписываетесь? Если подсудимый снова совершит преступление, это будет ваша ответственность.       — Да, я принимаю эту ответственность.       — Что ж, я не имею права отказать вам. Считаю дальнейшее обсуждение бессмысленным. Подсудимому Аддри Сарану выносится мера пресечения в виде пожизненной службы в рядах приватиров. Заседание окончено. — Председательствующий судья стукнул молотком.       По результатам заседания, Скрупа освободили только на следующий день. Вечер судебного дня Эрроу провел как в тумане. Ему никак не верилось, что все обошлось, что Скрупа не только не повесят, но даже не посадят в тюрьму. Он, не помня себя, благодарил Амелию, а та лишь сдержанно успокаивала его, в тайне надеясь, что Скруп ее не подведет.       Наконец настал момент отвести любимого домой. Эрроу временно остановился в Адмирале Бенбоу, где собирался жить до того момента, пока не решится судьба Скрупа. Миссис Хокинс приняла мантавора радушно, и даже, к удивлению Эрроу, узнала в нем недавнего посетителя.       — Разве вы знакомы?       — Да, этот джентельмен уже оставался у нас на ночлег, — ответила хозяйка.       Наконец после ужина, у пары появилась возможность побыть вдвоем. Эрроу хотел устроить для своего мужчины идеальный вечер, поэтому первым делом, отвел его в ванную и хорошенько его отмыл. На Монтрессоре с водой были проблемы, поэтому воду набирали в таз и затем, обтирались мокрой губкой. Крагорианец ухаживал за своим сокровищем: обтер его от головы до кончиков лапок, пошоркал ему спинку и долго сопротивлялся, когда Скруп предложил ему то же самое. Мантавор заметил, что с лица любовника весь вечер не сходит одно и то же потерянное выражение лица. Тот пытался скрывать свое состояние и натягивал вымученную улыбку, но Скрупа было не обмануть. Покорно позволив Эрроу позаботиться о себе, Скруп затем, кое-как усадил его на скамью, набрал новой, горячей воды и точно также обтер каждый сантиметр его тела. Он видел как мужчина перед ним слегка расслабился под действием теплой воды, пара и нежных прикосновений, однако тот все еще продолжал упорствовать и отказываться от чужой заботы.       Под конец Скруп склонился к ногам любимого и приподнял его ступни от пола. Также нежно и аккуратно он намылил и ополоснул трехпалые ноги крагорианца, а тот смотрел на него ошарашенно и даже как-то жалобно. Скруп знал, что ступни у крагорианцев очень чувствительные, ведь от природы они общаются между собой инфразвуковыми вибрациями, подобно Терранским слонам. В очередной раз он мысленно пожалел, что вместо мягких, но сильных щупалец у мантаворов были лишь острые клешни.       Они перешли в спальню и снова Сэм принялся самозабвенно ласкать партнера. Скрупу это очень нравилось, он распластался по кровати и принимал нежности от любимого. Дело шло к проявлению физической любви, два тела сплелись воедино. Сэм гладил партнера руками по всему панцирю, а Скруп мог только цепляться за каменное тело. Он в очередной раз разозлился на себя:       — Черт…       — Что такое? — Сэм сразу принял озадаченный и встревоженный вид.       — Мои клешшни. Они бесполезны, я не могу ими ласкать тебя. Не могу ими даже подрочить! Ну шшто, трудно было алкионским генетикам приделать нам по паре щщупалец? Или хотя бы рук, как у тебя…       — Скруп… — Сэм взял одну из клешен любимого в руку и поцеловал ее, а затем прижал к своему лицу. — Я люблю тебя таким. Поверь, мне нравится ощущать твои клешни на себе и я не поменял бы тебя на представителя никакого другого вида.       — Можешшь говорить что угодно, все знают, что циреллианцы лучшшие любовники. Их щупальца…       — У меня был один раз циреллианец, Скруп. Он и близко с тобой не сравнится.       — Серьезно?       — Абсолютно. Главное, ведь, не щупальца, а страсть между партнерами. Твои прикосновения меня будто разрядами тока прошибают. Хотя, мне интересно на что ты был бы способен с парой щупалец…       — Вообщще-то у меня есть одно, — хитро облизнулся мантавор. — Сейчасс ты узнаешь, куда я его тебе засуну.       — Выбор невелик… — посмеялся Сэм.       — Ты удивишьсся.        Скруп принялся вылизывать любовника, начиная с лица. Тот, смеясь, шутливо отталкивал его.       — Постой, ты имел в виду язык?       — Ну да, а ты что поду… ааа. Получаетсся, у меня есть два щупальца! Посмотрим, где находятсся твои эрогенные зоны. Может быть здессь? — Скруп лизнул вокруг ушного отверстия крагорианца.       — Нет-нет… там лучше не надо…       — Вссе равно найду, — мантавор вылизывал все места соединения каменных пластин на теле любимого. Он надеялся отыскать чувствительные места на шее, а затем и на груди. Однако, по лицу крагорианца трудно было что-то прочитать. Он словно отключился от происходящего.       — Эй?       — Что такое опять? — вышел из транса Эрроу.       — Что с тобой такое? Может, я тебя большше не привлекаю?       — Не говори ерунды, Скруп.       — Но у тебя даже не сстоит!       Эрроу мельком глянул на свой пах: отпираться бессмысленно, у него действительно совсем не было эрекции.       — Я наверное, просто устал сегодня, такой тяжелый день…       — Тяжелее, чем тот, когда ты едва не погиб? Или тот, когда нас вссех чуть не убили прокссы? Или тот, когда тебя обвинили в предательсстве? — саркастично заметил Скруп. — Не надо мне зубы заговаривать, я тебя нассквозь вижу.       — Что ты видишь? Видишь как я не спал пока тебя держали в клетке? Видишь как я всеми силами искал для нас выход и никак не мог найти? Я думал что придется выбросить всю свою жизнь в мусорное ведро ради того чтобы остаться с тобой. Я был готов скитаться по окраинам галактики до конца своих дней, или уж твоих, скорее всего… Все это время ты спокойно спал и ел. Я видел это в твоих глазах: тебя даже близость смерти не тревожит! Ты не переживаешь не то что за других, даже за себя! Как объяснить тебе, что со мной такое если ты не способен этого понять?       Скруп задумался на пару мгновений. Сидеть за решеткой для него действительно было необременительно. Обращались с ним хорошо, регулярно кормили. В целом, Скруп отличался повышенной сопротивляемостью стрессам. Однако, это не означало, что он был бесчувственной машиной. И сейчас слова Сэма больно задели его душу.       — Я, может и не переживаю за ссебя, но зато уж точно переживаю за тебя! Например прямо сейчасс, потому что я люблю тебя. Я знаю, каково это: страдать из-за другого. Зачем, ты думаешшь, я поперся на Алкиону? Ради «рая» шшто ли?       По лицу Эрроу было видно, как в нем борятся противоположные чувства. Скруп обхватил его голову клешнями и притянул к себе поближе.       — Ты можешшь перестать притворяться, Сэм. Ты сильный и надежный, но даже ссамым ссильным иногда бывает больно. И нам с тобой тоже. — Скруп прижал любимого к себе и сложил голову на его плечо. Вскоре он почувствовал, как из глаз Сэма на него закапали теплые слезы.       — Вот так, молодец. Выпусти вссе, тебе станет легче. Я здесь… с тобой, — Скруп смахнул одинокую слезу с собственного глаза. — Ты такой… заботливый, такой… нежный.       — Перестань, ты меня смущаешь. — Эрроу отдалился от любимого чтобы посмотреть на него.       — Давай, ложиссь. Завтра будет новый день, тебе полегчает, вот увидишшь.       Они легли на постель боком. Скруп обнял Сэма сзади и обвил его всеми лапками. Так они провели не менее получаса, болтая ни о чем.       — Нет, давай лучше я тебя обниму, я так скучал, — произнес, наконец, Сэм, и они перевернулись на другой бок. Он обнял свое сокровище покрепче и не заметил как уснул.