***
Мейстер Гордон удовлетворенно улыбнулся своим людям. — Молодцы, — сказал он на своем заученном низком валирийском. — Действительно, молодцы. Вы показали этим шутникам, которые думали, что на вас не стоит тратить на еду, да? Его люди согласно зарычали, размахивая своими инструментами. За два дня эти люди, большинство из которых никогда раньше не учавствовали на крупной стройке, перекинули мост через ручей шириной двадцать пять футов от берега до отвесного берега, по которому могла проехать тяжелая повозка с полным грузом. Ради предосторожности они перегоняли повозки по одной за раз, что заняло по меньшей мере целый день, а возможно, займёт даже два, но, хвала богами, они переправлялись. И на случай, что бы никто не сомневался, кто несет ответственность за это маленькое чудо, он нашел время, чтобы нарисовать табличку с надписью: «Переходите ручей через мост, любезно предоставленный Корпусом пионеров» — Второе отделение, оставайтесь на дежурстве на случай, если одна из повозок будет полностью нагружена. Остальные, расходитесь и проведите остаток вечера отдыхая, вы это заслужили, — сказал он, вскидывая руки. — Свободны! Когда пионеры устремились к своим кострам, септон Джонотор, старший из септонов, который сопровождал отряд до Эссоса, подошел и окинул мост критическим взглядом. — Отличная работа, мейстер, — сказал он, его резкий голос не смягчился ноткой одобрения. — Хотя я почти с нетерпением ждал перехода вброд, в такую жару. Гордон пожал плечами. — Ничто не остановит вас, святой отец, — спокойно сказал он. — И работа была не такой уж тяжелой. Изначально этот мост был, по сути, парой чертовски больших каменных плит, удерживаемых посередине грудой камней. Мирийцы сбросили плиты в реку и разобрали груду, так что построить мост было довольно легко. Просто надо было заложить новые груды под плиты, чтобы помочь им выдержать вес повозок. Я бы предпочел удвоить ширину моста, но у нас не было необходимых материалов. Джонотор кивнул, пока они смотрели, как повозка медленно продвигается вперед. Они создавали интересный визуальный контраст. Гордон унаследовал крепкое телосложение своего отца-каменщика, мускулистый, с бочкообразной грудью и широким, дружелюбным лицом, которое он тщательно выбривал, несмотря на то, что они были на войне, и поэтому отрастить бороду было бы вполне объяснимо. Джонотор, с другой стороны, был высоким и худощавым, с угловатым суровым лицом. — Ты действительно думаешь, что мы можем победить? — Спросил Гордон, когда повозка выехала на землю. — Я не сомневаюсь в мастерстве и храбрости наших полководцев, конечно, но пытаться захватить целый континент, на мой взгляд, было бы слишком высокомерно. Джонотор пожал плечами. — Будь на то будет воля богов, все возможно, — сказал он с такой абсолютной уверенностью в голосе, что Гордон моргнул. — Командиры нашей армии по большей части здравомыслящие и благочестивые люди. — Он скорчил гримасу. — Я бы хотел, чтобы среди нас не было язычников, но недовольство лорда Старка справедливо, и он должным образом уважает Веру. Гордон чуть было не спросил, что Джонотор думает о лорде Грейджое, но в последнюю минуту передумал. Не забывай, почему Архимейстеры послали тебя сюда в первую очередь, старик… — И мы не ведем войну против целого континента, сын мой, — продолжил Джонотор. — Только с одним городом, что был ослаблен тем злом, которое он практикует. — Один город, который контролирует достаточно территорий, чтобы соперничать по размеру с Речными или Западными землями, — ответил Гордон, указывая на слегка холмистые поля, окружающие их, сельскохозяйственные угодья, которые ничем не уступали Простору. Близ Мира могли выращивать много чего, кроме цитрусовых растений, по крайней мере, так ему сказали, потому что, климат был недостаточно теплым для них. — И у них больше людей, чем в этих землях. Эти плантации кормят не только своих владельцев и их рабов, святой отец, но и города, такие же большие, как любой в Вестеросе. В одной только Сералии в ее стенах тридцать тысяч душ, а в Мире в десять раз больше. А у нас сколько? Шесть или семь тысяч человек? — Гордон развел руками. — Ты должен признать, святой отец, что шансы совсем не в нашу пользу, даже не учитывая остальную часть континента. — В битве Семи Звезд перевес был не в пользу Аррена, — возразил Джонотор, — Но с милостью богов, с мастерством и храбростью своих людей он одержал победу, и Долина была завоевана. И я повторюсь, что против нас не весь континент, а всего лишь один город. — Возможно, один город только во время этой кампании, — сказал Гордон, прежде чем повернуться к своим Пионерам, которые отдыхали на краю берега ручья. — Гейнис, держи свои руки при себе! Я вижу тебя, ты, легкомысленный ублюдок! Но другим городам не понравится, что мы станем их соседями, — продолжил он. — И мы сами не сможем жить в мире с работорговцами. Мои Пионеры поклялись кровью, что, когда они доберутся до Мира, они не оставят в живых ни одного рабовладельца. И, судя по тому, как они упражняются с оружием, когда не заняты, они так и намереваются сделать. — Он пожал плечами. — Я не боюсь смерти, я уже стар. Но я хотел бы знать, что я умер за дело, у которого были шансы на победу. Джонотор посмотрел на него. — Мы сражаемся за достойное дело, против людей, которые осквернили богов словом и делом, — сурово сказал он. — Победим мы или проиграем, те, кто падет, будут встречены богами как герои и воссядут по правую руку от них в судный день. Но мы не проиграем, — продолжил он с горящими глазами. — Боги увидят, что мы сражаемся с мерзостью, и даже язычники среди нас получат силу Воина, а рука Отца защитит их. Те, кого мы освободим, встанут под наши знамена, как это было в Пентосе, и даже самые слабые из них станут львами силой богов. Даже если работорговцы выступят против нас тысячами и десятками тысяч, мы победим, ибо боги будут на нашей стороне. Гордон пожал плечами. — Как скажете, святой отец, — сказал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть, как еще одна повозка с грохотом съезжает с моста. — Я просто надеюсь, что боги дадут нам подкрепление. После пересечения ручья Кошачьей Крови Воинство Заката направилось на юг, к городу Цералия. Этот город был центром северных земель Мира, здесь располагались как крупнейший рынок, так и крупнейшая ярмарка скота в регионе, а также резиденция губернатора Севера. Это вызвало поспешный ответ Рейегара, его власть над Миром не была настолько сильна, чтобы он мог позволить себе падение одного из его главных городов, не сражаясь за него. И дать бой ему придется. Губернатор Севера прислал сообщение, что у него недостаточно солдат, чтобы удержать стены и предотвратить восстание рабов в городе, в любом случае оборона города была в слишком плохом состоянии, чтобы выдержать нападение. Итак, Рейгар двинулся на север, к Цералии, имея только половину людей, которых он планировал собрать, и, несмотря на медлительность его сбора, он шел с похвальной быстротой, всего через полторы недели после выступления, армия Мира и Воинство Заката встретились на противоположных сторонах неглубокой долины возле деревни Тара. — Погоня за Драконами: Воинство Заката, пересмотренная Мейстером Хендрикусом, опубликована в 1539 году.Глава 19. О пионерах и священниках
10 августа 2023 г. в 10:00
— Сколько их? — Устало спросил Эддард.
— Сто двадцать семь, — сказал Лин, его лицо сморщилось, показывая, что тема разговора была ему неприятна. — Шестьдесят восемь из которых, здоровые мужчины.
Эддард вздохнул.
— Слава богам, что вы смогли привезти провизию из поместьев. Мы сможем прокормить их всех, по крайней мере, одну-две недели. Этан! — Подбежал оруженосец Эддарда. — Возьми на себя заботу о рабах в колонне сира Лина и передай их другим бывшим рабам. Скажи всем здоровым мужчинам, чтобы они явились к Пионерам. — Эддард снова повернулся к Лину. — Свободны, сир Лин.
Лин постучал кулаком в латной перчатке по своему нагруднику и направил коня в сторону лагеря войска, где находились долинники. Эддард снова вздохнул, повернул свою лошадь и поехал обратно через лагерь к палаткам в центре, где проживали командиры армии. Он хотел доверять Лину Корбрею, но не мог заставить себя сделать это. Молодой долинник был слишком честолюбивым человеком и всегда высматривал возможность возвыситься. И хоть в этом не было чего-то строго неправильного, но и его родной, и его приёмный отцы учили его, что лучше всего держать свои амбиции при себе. Его приёмный отец считал, что есть вещи, которые невежливо обсуждать в обществе: амбиции, женщины и большинство функций организма.
Тем не менее, Эддард не мог отрицать, что Корбрей был полезен, особенно как капитан налётчиков. Доказательства были в его колонне: шестьдесят тяжелых повозок, доверху нагруженных пшеницей, овсом, рожью и другими злаками, жизненно важными для армии на марше, и все они должны были быть включены в обоз. Мужчин можно было заставить какое-то время сражаться без оплаты и без крова, при хорошей погоде, но они не могли сражаться без еды.
Это, по сути, и было главной трудностью, которую пришлось учесть при планировании, и одной из причин, по которой развернулась вся кампания. Шести с половиной тысячам бойцов и почти шести тысячам последователей лагеря, съедавших по четыре-пять фунтов еды в день, требовалось чуть более двадцати восьми тонн еды каждый день. И это не считая корма, который требовался их лошадям, быкам и мулам. Если бы они не пересекли границу без предупреждения, тем самым не дав мирийцам времени вывезти урожай, им действительно грозила бы голодная смерть. К счастью, они не только пересекли границу и вторглись во владения мирийцев до того, как они отреагировали, но и благодаря шпионской сети браавосцев знали, в какой части страны был собран самый большой урожай, и примерно знали где можно было найти самые плодородные земли.
Это была главная причина, по которой они не прогоняли всех рабов, которые сотнями стекались к ним с тех пор, как они пересекли границу. Весть о том, что Воинство Заката, разрушители цепей и убийцы рабовладельцев, перешли границу, пронеслась по северным мирийским землям, как пожар на траве во время засухи, и мирийские рабы отреагировали. Многие, у кого были средства и возможности, просто сбежали от своих хозяев в их поисках, но другие, не имея возможности ускользнуть, прибегли к более радикальным средствам. В целом в Мире на каждого свободнорожденного приходилось по три раба, но в загородных поместьях это соотношение составляло порядка одиннадцати или двенадцати к одному. И хотя надсмотрщики и охранники были обучены обращению с оружием и привыкли к насилию, лопата, мотыга или багор убивали людей также, как и меч или копье, и в соотношении десяти на одного проигрывали даже вестеросские латники.
На севере Мира во всех концах вспыхивали восстания рабов, когда мужчины и женщины, которым нечего было терять, но жизни, не стоящие того, чтобы жить, хватались за свой шанс обеими руками. Какие-то восстания были утоплены в крови, но большинство смогло свергнуть и убить своих угнетателей, а затем отправиться к последнему известному местонахождению их предполагаемых освободителей. Некоторые, скорее по счастливой случайности, нашли воинство собственными усилиями. Другие натыкались на те или иные отряды налётчиков и следовали за ними обратно к позициям воинства. Третьи, более плохо организованные или просто менее удачливые, натыкались на отряды всадников, созданных местными магистрами. Эти отряды, состоящие в основном из родственников и слуг магистров и часто возглавляемые окружными констеблями, бродили по всему северу Мира, они стремились как поддерживать порядок среди рабов с помощью угроз, так и беспокоить Воинство Заката, пока шёл призыв армии Мира.
Столкновения мирийских отрядов и беглых рабов неизменно были безжалостно жестокими, обе стороны были достаточно умны и понимали, что их выживание зависит от полного уничтожения противника. Эддард вспомнил, как стал свидетелем одной из стычек, в ходе которой обе стороры были уничтожены: последний раб, пронзенный кинжалом под ребра, использовал свои последние силы, чтобы задушить мирийца, который нанес ему удар. Он решил не вспоминать о том, как часто они натыкались на места, где мирийские отряды одерживали победу. Есть вещи, которые ни один здравомыслящий человек не хотел бы держать в своей голове.
Конечно, проблема заключалась в том, что, как только рабы попадали в Войско Заката и становились свободными, надо было что-то с ними делать. Каждый отряд отдельных лордов и рыцарей войска, который мог насчитывать от пяти до пятидесяти человек, набирал от одного-двух до тридцати или сорока вольноотпущенников в качестве поваров, лакеев, конюхов, посыльных и прочих собачьих тел, но даже так оставалось ещё несколько сотен вольноотпущенников, которым нечем заняться, кроме как попасть в беду, что, как правило, делали здоровые мужчины, когда требовали, чтобы рыцарь обращался с ними как с мужчинами, а не как с рабами, к непониманию и легкому шоку рассматриваемого рыцаря. Возникшая в результате проблема дисциплины мучила их целую неделю, пока однажды вечером сир Бринден не нахмурился и не спросил:
— Почему бы нам не использовать их в качестве пионеров?
Когда Роберт спросил его, что за бред он имеет в виду, он объяснил, что в легионах Гискара, а позже и в Валирии, нанимали группы людей, обученных строительству и инженерному делу, которые отвечали за строительство армейских лагерей, строительство мостов и дорог, возведение стен и зданий, рытье шахт и другие обязанности. Именно эти люди, объяснил он, проложили русло знаменитых валирийских дорог, хотя окончательное мощение и уплотнение дорог было сделано с помощью магии. Конечно, заставить воинов делать такие вещи было бы практически невозможно, даже если они не были дворянами, копать ямы и таскать вещи было занятием не для солдата. С другой стороны, у вольноотпущенников не было таких проблем, они уже привыкли к тяжелому ручному труду, хотя им не хватало денег после того, как им пришлось скупить около четверти всего урожая Пентоса, и не хватало подходящих инструментов. Более того, было обнаружено, что один из двух мейстеров, сопровождавших армию в Эссос, чтобы вести хронику её деятельности, имел полезные знания, очевидно, его отец был каменщиком и надеялся, что его сын вернется к семейному делу. Однако, несмотря на талант Мейстера Гордона, эта история осталась в прошлом, поэтому он вызвался добровольно следовать за армией
Посему был объявлен призыв добровольцев служить в Корпусе пионеров за половину жалованья лакея под непосредственным командованием генерал-капитана Роберта Баратеона, Мейстер Гордон был назначен его заместителем, лагерь армии был расширен, чтобы освободить место для них и те добровольцы, что решили присоединиться должны были соблюдать военную дисциплину, их дни были заполнены либо работой, либо обучением. Некоторые посчитали это легкой шуткой, но Эддард должен был думать о другом. В дне пути отсюда протекал ручей, название которого на всеобщий можно бяло перевести как ручей Кошачьей Крови. По словам людей, которых они расспрашивали о местности, этот ручей не был особенно широким или глубоким, но он течение было быстрым, а его берега крутыми. Что еще более важно, на протяжении двадцати миль не было брода ни вверх, ни вниз по течению, и, по словам группы рабов, прибывших два дня назад, мост, к которому они направлялись, был разрушен мирийскими отрядами. Более того, они уже лишили продовольствия почти все поместья в пределах досягаемости от места строительства моста.
Пионерам придется отработать свое жалованье, иначе они окажутся прижатыми к ручью, не имея возможности переправиться через него. Если это произойдёт, они съедят своих тягловых животных через неделю, лошадей через три дня после этого, а затем будут есть свои ремни и сапоги, чтобы предотвратить голодную смерть.