Погоня за Драконами

      Через неделю после разграбления, Мир был более менее восстановлен. Уничтоженные здания, ещё предстояло заменить, а провалы в уличных фасадах выделялись, как недостающие зубы в челюсти, но тела были сожжены или выброшены в гавань, пятна крови смыты, и, по крайней мере, некоторые поврежденные здания были восстановлены. Предстояло еще многое сделать, прежде чем город вернет себе былое величие.       Но сегодня был день великой церемонии и все работы в городе были приостановлены. Солдаты, которые разграбили город, а затем вернули в него порядок, теперь стояли смирно на Улице Магистров, главной улице, которая вела от Великих Восточных Врат к Дворцу Порядка, и обнажали оружие, когда процессия маршировала мимо них под облачным небом.       Первыми прошли несколько человек из Железного Легиона, первые, кто успешно преодолел стены. В первой шеренге из десяти человек, бойцы были вооружены копьём, щитом и мечом, вторая же шеренга состояла из арбалетчиков. Их походка была несколько неровной, но каждый шел гордо, с торжествующим блеском в глазах.       За ними несли знамёна трое всадников. Сир Лайл Крэйкхолл ехал в центре, неся закатное небо и пронзенного дракона — знамя Воинства Заката. Справа от него ехал сир Брюс Баклер, неся знамя коронованного оленя Баратеонов. Слева был капитан Акхолло из освобождённых рабов. Бывший раб все еще заново учился ездить верхом, но он не хотел отказываться от участия, и потому он нёс новый штандарт Железного Легиона, красную цепь, разорванную черным копьем на поле из золотой ткани. Вольноотпущенники, выстроившиеся вдоль маршрута процессии, кричали до хрипоты, когда мимо проносились знамена, а глаза Акхолло сияли от гордости и радости.       Позади знамён, верхом на своем могучем скакуне, в одиночестве ехал Роберт Баратеон. Он был в полном своём обмундировании, не хватало только шлема с оленьими рогами. В правой руке он держал свой упирающийся в бедро огромный молот, а желто-черный плащ, скрепленный на шее простой брошью из чистого серебра, развевался на боках его лошади. Роберт упорно не хотел устраивать «чушь и шумиху» вокруг своей коронации, но долгие споры утомили его, и теперь он был полон решимости сыграть свою роль с надлежащей серьезностью.       За ним шли пять его капитанов, тоже в полном вооружении. Сир Лин Корбрей, красивый с резкими чертами лица казался жестоким. Сир Бринден Талли, его грубое лицо выражало спокойную целеустремленность. Виктарион Грейджой был застенчиво серьезным. Сир Джейме Ланнистер улыбался так широко, что его лицо, казалось, вот-вот треснет. А справа, на почетном месте, был Эддард Старк, его серьезное лицо застыло в манере человека, столкнувшегося с большой церемонией и решившего сделать всё должным образом.       Замыкали шествие семь рыцарей, представлявших каждый из отрядов, последовавших за Робертом при завоевании города. Сир Герион Ланнистер из Западных Земель, сир Уиллам «Серебряный Топор» Фелл из Штормовых Земель, сир Микель Иген из Долины, сир Хэрролд Грей из Речных Земель, сир Вендел Мандерли с Севера, сир Колин Данн с Простора и сир Харрас Харлоу из Железнорожденных, все в полной броне и с копьями, перевязанными вымпелами.       В конце концов процессия вышла на большую площадь перед Дворцом Порядка, к дверям которого вели огромные ступени. На вершине этой лестницы было кресло, которое использовал Гонфалоньер Конклава и на котором сидел Рейгар Таргариен во время своего необъявленного правления, а у основания ступеней находился септон Джонотор, одетый в свои простые одежды, ему предлагали более церемониальные одеяния, но он категорически отказывался от них. Он сказал, что он септон, а не лицедей. Рядом с ним стоял Верховный жрец Каларус из Красного Храма, человек с суровым лицом, чья парчовая официальная одежда выглядела на нем неуместно.       — Кто идет? — спросил Джонотор высоким голосом, чтобы его услышали через площадь и улицы вокруг нее, где герольды передадут его слова толпе.       — Роберт из дома Баратеонов, — ответил сир Брюс Баклер.       — Почему он пришел в это место в этот час? — спросил Каларус, следуя сценарию, который он, Джонотор, мейстер Гордон и мейстер Энтони разработали для церемонии два дня назад.       — Он пришёл, чтобы стать королём Мира, Защитником Державы, Стражем Веры и Щитом Свободы, — ответил сир Лайл Крэйкхолл.       — По какому праву он претендует на титул короля? — спросил Каларус.       Акхолло вздернул подбородок.       — По праву завоевания, — ответил он, тщательно выговаривая слова с сильным акцентом, — Ибо он завоевал Мир и требует его как свою законную добычу.       Джонотор и Каларус подняли руки и обратились к толпе.       — Люди Мира! — провозгласили они. — Мы представляем вам Роберта из Дома Баратеонов. Желаете ли вы сделать его своим королем, своим военачальником и своим судьей, выражать почтение, веру и преданность ему и его наследникам после него, пока существует его род?       Возгласы были оглушительными, так как более десяти тысяч человек взревели в знак одобрения, а солдаты забарабанили прикладами своих копий по земле, как градины.       Джонотор и Каларус опустили руки и повернулись к процессии.       — Подойди, Роберт из Дома Баратеонов, — Роберт бросил поводья на шею лошади, перекинул ногу через луку седла и, звякнув доспехами, опустился на землю. Когда вольноотпущенники и знаменосцы расступились, он шагнул вперед, все еще держа молот на бедре, пока не остановился перед септоном Джонотором. Он опустился на колени и опустил свой молот на землю, глядя септону и Верховному жрецу в лицо.       — Роберт из дома Баратеонов, — произнес септон Джонотор, — Ты хочешь стать королем?       — Да, — ответил Роберт, его голос впервые в жизни был настолько серьезным.       — Клянешься ли ты защищать права и свободы своих людей и защищать их от всех врагов, где бы они ни появились?       — Клянусь.       — Клянешься ли ты во всех своих решениях соблюдать закон, справедливость и милосердие, как ты хотел бы, чтобы Отец судил тебя?       — Клянусь.       — Клянёшься ли ты защищать вероисповедания всех народов под твоей властью, отстаивать права их духовенства и защищать их святыни и святые места так же, как ты защищал бы свои собственные?       — Клянусь. — Северяне и рглориты в толпе одобрительно загудели. Они знали, что Эддард и Верховный жрец настояли на том, чтобы именно эта клятва была включена в церемонию.       — Клянешься ли ты запретить рабство в своем королевстве и вести с ним беспощадную войну, где бы оно ни было?       — Клянусь. — Вольноотпущенники издали короткий крик одобрения, похожий на лай какой-то огромной гончей, и с глухим раскатом грома ударили древками копий и копий о землю.       — Тогда встань, Роберт из дома Баратеонов, и займи свой трон. — Джонотор и Каларус повернулись и повели Роберта вверх по лестнице, Джонотор пел псалом Семерым, который подхватили семипоклонники в толпе, Каларус пел гимн Владыке Света, который также был подхвачен приверженцами Красного Бога. Наконец Роберт добрался до трона и сел на него, в то время как септон Джонотор взял корону - простой, ничем не украшенный обруч из чеканного золота, и высоко поднял его. — Я короную тебя, Роберт из дома Баратеонов, королём Мира, Защитником Державы, Стражем Веры и Щитом Свободы, — произнес он, опуская корону на голову Роберта. Убрав руки и повернувшись к площади, Джонотор и Каларус возвысили голоса. — Люди Мира! — взревели они. — Узрите своего короля!       Каждый человек на площади преклонил колени, даже Железный Легион, который сохранил за собой право стоять при любых обстоятельствах, кроме этого.       — Да здравствует король! — прогремели они хором, отчего птицы взмыли в воздух и задребезжали стекла в рамах. — Да здравствует король! Да здравствует король!

***

      Эддард Старк шагал по тому, что когда-то было Дворцом Порядка, а теперь стало Дворцом Правосудия. После пирушек, которые превратили его в беспорядочный бордель, оставался настоящий беспорядок, но всё было прибрано, а кабинеты мирийских судий были приведены к некоторому подобию порядка, как и кабинеты гражданских служащих Королевства Мир. Статуи, картины и гобелены, украшавшие коридоры, были либо уничтожены, либо украдены захватившими его солдатами, что сделало коридор приятно-аскетичным для глаз Эддарда, хотя он сохранял свой величественный фасад и впечатляюще просторный вестибюль. К счастью, дворцовые запасы пергамента, чернил и перьев были в значительной степени не тронуты беснующимися солдатами, хотя, по-видимому, потребовались часы, чтобы собрать все разлетевшиеся перья. Бухгалтерские книги были разбросаны по всему дворцу, но те, которые остались нетронутыми, были очищены и переделаны. Короче говоря, все необходимые инструменты для управления были в полном порядке. Все, чего не хватало, — это правительства.       Именно Эддарду надо было заполнить этот пробел. Как Десница короля, назначенный настолько быстро, что у него еще даже не было значка, Эддард отвечал за управление новым Королевством Мир в отсутствие короля, сам же Роберт уехал из города. Эддард яростно возражал против этого, но Роберт был непреклонен.       — Люди должны видеть меня, Нед, — объяснил Роберт, указывая в окно на город и страну за стенами Мира. — Мы собираемся попросить их преклонить перед нами колени, сражаться и умирать за нас. Они не примут чужака. Они должны видеть, что мы отличаемся от магистров, что мы заслуживаем того, чтобы они следовали за нами.       Эддард просил разрешения поехать с ним, но Роберт отказал ему. Во-первых, как он сказал, тот факт, что и Король, и Десница делают одно и тоже, сводит на нет смысл Десницы. Во-вторых, как сказал Роберт наедине, Эддард был единственным человеком, которому он мог доверить власть в своё отсутствие. И в любом случае, добавил Роберт с улыбкой, он не забирает с собой все лучшие мечи. У Эддарда было много хороших людей, с которыми он мог бы попрактиковаться в фехтовании за то время, пока город восстанавливается и формируется правительство нового королевства.       В итоге, Роберт взял две тысячи пехотинцев и восемьсот всадников, взял с собой Лина, Джейме, Акхолло и мейстера Гордона, и начал поездку, в которой должен был объездить все свои новые земли. В начале он отправится на юг, в город Сирмиум, который, как понял Эддард, был аналогом северной Цералии. Восемьсот пехотинцев и четыреста всадников останутся там под командованием Лина Корбрея как Хранителя Южных Марок, он должен будет привести южные провинции под власть короля, защищать их от вторжений лисенийцев или тирошийцев и начать ответные набеги в случае провокаций. Эддард мог только надеяться, что Лину хватит стольких людей, ведь отправка даже стольких человек, означало, что приходилось свести обученный гарнизон города Мира к минимуму, а набор и обучение новых рот Железного легиона из вольноотпущенников требовали ресурсов и времени, которого, вероятно, у них было немного. К тому же, как он мог судить, то лисенийцы и тирошийцы очень скоро начнут прощупывать границу.       Из Сирмиума королевский отряд повернет на северо-восток и направится к городу Кампора, где останутся четыре сотни пехотинцев и сотня всадников, а сир Брюс Баклер будет назначен Хранителем Восточных Марок, и получит те же полномочия, что и Корбрей, на границе с Волантисом сиру Брюсу должно быть легче, чем Лину, несмотря на меньшие ресурсы. Из Кампоры король должен будет отправиться в Цералию, соединиться с гарнизоном, который был оставлен там под командованием сира Ричарда Шермера, офицера городской стражи Староместа, который присоединился к ним и потерял руку при Таре, а затем проследовал по Великой Северной дороге в Мир. Попутно Роберт будет собирать информацию о состоянии земель и владений королевства с целью заложить основу для предоставления земель тем солдатам, которые их заслужили.       Всё путешествие, вероятно, займет несколько месяцев, если без задержек, и пока оно продолжалось, Эддард должен был закончить восстановление и ремонт столицы, практически с нуля сформировать правительство и в целом действовать от имени короля Роберта, первого Его Имени и так далее, и так далее.       Перспективы были пугающими. У Эддарда был всего один полностью квалифицированный мейстер в лице великого мейстера Энтони, чьей специализацией было лечение. Он поручил сиру Бриндену Талли, недавно назначенному мастером над солдатами, командовать гарнизоном и следить за формированием, обучением и организацией королевской армии. На ближайшие четыре дня в его распоряжении был Виктарион Грейджой, новый Мастер над Кораблями, который вскоре со своими железнорождёнными отправится по прибрежной дороге в Пентос, чтобы забрать корабли, которые они оставили в Митиле, по пути умиротворяя прибрежные земли. Сира Вендела Мандерли Эддард назначил мастером над монетой, эту должность он получил благодаря тому, что был обучен в области финансов своим отцом, который был самым богатым лордом на Севере, если не считать Старков. Сир Герион Ланнистер был назначен мастером над шептунами, свой пост он занял благодаря связям, которые приобрел во время своих предыдущих путешествий по Узкому морю. Сир Микель Иген, как мастер над законами, должен был разработать законы нового королевства и следить за порядком в городе. Франлан Корабельщик был недавно назначен лордом-капитаном порта и имел полномочия по всем вопросам, касающимся безопасности и порядка в гавани, строительства и обслуживания судов, а также охраны порядка в портовых районах от имени Его светлости короля Роберта.       Чего Эддарду не хватало, так это большого количества грамотных и сведущих в подсчётах людей. Грамотность среди простого люда в Вестеросе была редкостью, а в Мире было противозаконно учить рабов читать, за исключением случаев, когда это было необходимо для выполнения их обязанностей. Благородные люди, как правило, были гораздо грамотнее, но вторые и третьи сыновья, последовавшие за Воинством Заката в Эссос, обладали навыками достаточными для чтения или написания письма, но не более того. Путь к славе и богатству для таких людей лежал через меч и копьё, а не перо и чернила. В Мире было значительное количество рабов-писцов, но многие из них были убиты во время разграбления как сообщники магистров. Оставшиеся в живых не горели особым желанием предлагать им свои услуги в обмен на защиту, но их было достаточно, чтобы сформировать хотя бы половину государственной службы.       Входя в помещение, которое раньше было кабинетом гонфалоньера Конклава, а теперь стало кабинетом Десницы короля, он думал о том, что у него также не было законов, в рамках которых он мог бы действовать. Очевидно, что законы Мира не могли более действовать, институт рабства был слишком тесно вплетён в них, чтобы их оставлять. Эддард знал, что законы Вестероса также нельзя было перенести полностью. Эти законы были созданы для другого народа в другой стране при других обстоятельствах. Что было необходимо, так это создать совершенно новый свод законов для управления новым королевством, который взял бы лучшее из законов Вестероса и из законов Мира.       С учётом всех обстоятельств, подумал Эддард, осматривая свои новые владения, хорошо, что он послал сообщение в Цитадель с просьбой отправить как можно больше мейстеров. Он и новое королевство будут крайне нуждаться в них.

***

      Изгнанные вестеросцы стояли рядами перед погребальным костром, который был сооружён на берегу моря недалеко от города Волантис. С одной стороны стояли моряки Королевского флота, выстроенные по корабельным ротам со своими капитанами во главе. С другой стороны были рыцари и воины, которые последовали за Таргариенами в изгнание. Они обнажили мечи и подняли перед собой в салюте, отражая лучи заходящего солнца, как щепки огня.       Перед ними, на полпути между людьми и костром, стояли лидеры изгнанников. Сир Джайлз Рэмбтон, его обветренное морем лицо было печально, как у старой гончей. Сир Марк Графтон, стоически нечитаемый. Сир Эртур Дейн, который не плакал только потому, что всё уже выплакал. Мрачный сир Барристан Селми. Магистр Ратеон, удрученный, как будто он хоронил собственного сына, в то время как позади него его дочь Прейла открыто плакала. И в центре стоял Визерис Таргариен, его круглое детское лицо было спокойным, за исключением дрожащей нижней губы, которую он не мог полностью скрыть, он был одет в простое черное, за исключением трехглавого дракона, вышитого алой нитью спереди на этой тунике.       На самом погребальном костре покоился Рейгар Таргариен, Первый Его Имени, король Мира, король Андалов, Ройнаров и Первых Людей, Владыка Семи Королевств и Защитник Державы. Он умер накануне, всего через четыре часа после того, как изгнанники прибыли в Волантис и поселились в одном из пяти складов вдоль набережной, которой частично владел магистр Ратеон. В Королевской гавани Безмолвные Сестры забальзамировали бы его труп, и он пролежал бы в Великой Септе семь раз по семь дней, прежде чем его тело было бы предано огню со столькими великими лордами королевства, сколько можно было собрать, и Верховный Септон вместе с Праведными возглавляли службу. Но в Волантисе не было Безмолвных Сестер, и, кроме изгнанников, здесь присутствовало едва ли две тысячи человек. Большинство из них были простонародьем Волантиса и торговцами, пришедшими поглазеть на иностранцев, но была пара дворян из Старокровных Волантиса и их свита, старые торговые партнеры Ратеона, которые присутствовали из уважения к своему партнеру. А вместо Верховного септона и Праведных был только капеллан Королевского флота, старик, который произносил заупокойную службу дрожащим голосом, который даже самый щедрый слушатель не смог бы назвать достойным.       Сир Эртур Дейн, чьё сердце горело от глухого гнева из-за того, что лучший член Дома Таргариенов был представлен богам в таком жалком состоянии, выступил вперед, когда септон произнёс последнее благословение, а другие командиры и их принц последовали за ним. Как один, они опустили факелы, которые каждый держал в руках, и сунули их в костер, который загорелся с приятной скоростью, когда пламя охватило пропитанные маслом дрова. Когда начал подниматься дым и запах горелой свинины, капитаны отступили назад и обнажили свои мечи, подняв их в салюте, когда их короля унесли домой к богам на огненных крыльях.       Когда пламя начало гаснуть, сир Эртур вложил Рассвет в ножны, раздался многократный свист стали о дерево и кожу, когда чуть более пятисот мечей были вложены в ножны.       — Король мёртв! — Крикнул сир Эртур, перекрывая треск все еще горящих дров. Он повернулся к Визерису, который теперь смотрел на него со смешанным выражением горя и легкого страха на лице. — Да здравствует король! — Сир Эртур закричал и преклонил колено, вызвав шум и лязг, когда две с половиной тысячи человек, последние сторонники Дома Таргариенов, преклонили колени перед Его Величеством Визерисом, третьим этого имени, королём Андалов, Ройнаров и Первых Людей, Владыкой Семи Королевства и Защитником Державы.       — Да здравствует король! — ревели они. — Да здравствует король! Да здравствует король!