***
Сир Герольд Поттс посмотрел из окна своего солярия на одинокого человека, выезжающего из крепости навстречу яркому рассвету, и что-то пробурчал себе под нос. Он частично ожидал этого, но не думал, что у его второго сына хватит духу отправиться в неизвестность. Оглядываясь назад, он, вероятно, должен был знать лучше, он сам никогда не смотрел, когда мог прыгнуть. — Это твоя вина, — укоризненно сказала его жена. Бренда Поттс когда-то была самой красивой женшиной Солеварни, пока возраст и роды не округлили ее фигуру и не смягчили лицо, хотя временами она все еще и была той вспыльчивой девчонкой с горящими глазами, которая привлекла внимание Герольда, когда он проезжал через город по делам от своего сеньора. Сейчас был один из таких случаев. — Если бы ты вчера рассказал ему, что он указан в твоём завещании, он бы не уехал. Герольд повернулся туда, где на их кровати сидела его жена. — Ты хотела, чтобы я солгал ему? — спросил он сардонически, — Ты сама знаешь, что владения, рента и доходы с ферм должны перейти Джону вместе с львиной долей моего состояния, а большая часть остального ушла на приданое Дженны. Все, что я мог оставить Джорену, я уже отдал ему. Моя ложь не принесла бы ничего хорошего. — Но ты мог хотя бы найти ему место поближе к дому, — выплюнула Бренда, она перестала рыдать, но ее лицо все еще было в пятнах, а глаза покраснели. Судя по взгляду, который она бросила на него, горе переходило в гнев. — Ты мог бы найти ему место у сира Квинси, или лорда Мутона, или у кого-нибудь еще… — Я пытался, — тяжело сказал Герольд, садясь на кровать рядом со своей женой. — Боги свидетели, я пытался. Но никто не берет себе на службу новые мечи, если только они не являются какими-то родственниками, после того, как война окончилась, в них нет нужды. А даже если бы получилось найти ему место, — продолжал он, — Какое будущее его бы ждало? Провести годы в качестве сборщика налогов и костоправа у какого-нибудь мелкого лорда, а когда он не сможет служить остаться с мозолистой задницей и нахлебником в доме своего брата? — Он покачал головой. — Я получил эти владения за службу, которую я оказал в Войне Девятигрошовых королей, — сказал он. — Джорен так же хорош, как я когда-то, если не лучше, у него есть всё, чтобы стать лордом, а не просто ленным рыцарем с несколькими фермами на содержании. Раз Роберт Баратеон раздает титулы лордов в Мире за хорошую службу, то было бы преступлением не отослать Джорена к нему. Бренда обратила на него взгляд, полный зарождающегося понимания. — Ты хотел именно этого? — спросила она, ее голос был опасно мягким. Герольд поднял руки. — Я хотел, чтобы у него было лучшее будущее, чем я мог ему дать, — ответил он, защищаясь. — И лучший способ сделать это - отправить его на восток. Но ты же знаешь Джорена, с тех пор как ему исполнилось восемнадцать, он стал злобным, как старый мул. Единственный способ, который я смог придумать, чтобы заставить его поехать на восток - это запретить ему туда отправляться. Так я и сделал и отдал старому Эврарду в конюшне приказ помочь Джорену, если тот попросит. — Он опустил руки. — Это был единственный способ, любимая, — тихо сказал он. — Я не могу дать ему будущее, которого он заслуживает, он должен пойти и принять его. Боги знают, что я сделал тоже самое, и не так уж плохо, не так ли? — он широким жестом обвёл свою жену и маленькую крепость, которой он управлял. Бренда встала. — Я принимаю твоё объяснение, — сказала она ледяным тоном. — Но послушай меня, Герольд Поттс: я не прощаю тебя за то, что ты прогнал моего сына. Не думай ложиться в мою постель, пока я этого не сделаю. Она повернулась и вышла из комнаты. Герольд подождал, пока она закроет дверь, чтобы вздохнуть с облегчением. В целом, все прошло так, как он и ожидал.Глава 30. Вой и крик
23 февраля 2024 г. в 18:00
Как говорил Лину Корбрею старый мастер над оружием, война без огня все равно что сосиска без горчицы. Если это так, размышлял он, потягивая из своей фляги и осматривая пограничную полосу, по которой прошлись его люди, то это блюдо действительно было хорошо приправлено.
Как Хранителю Южных Марок, Лину было поручено поддерживать мир на всей южной границе нового королевства, отражать любые нападения и, в случае крупного вторжения, сдерживать врага как можно дольше, пока не прибудет подкрепление из остальных частей королевства. На первый взгляд, это весьма трудная задача даже имея за своей спиной сильное и мощное королевство, но с королевством, которое только зарождалось, эта задача была практически невыполнимой.
При условии, конечно, что у тебя очень ограниченное представление о задаче и предоставленной тебе власти.
На следующий день после того, как Роберт и его свита двинулись дальше, Лин назначил сира Юстаса Хантера командующим Сирмиума и оставил с ним десятую часть своего войска, а остальную часть повёл в масштабный рейд на земли Тироша. Основная колонна пехоты, состоящая из вестеросских копейщиков и солдат Железного легиона, маршировала от одного окруженного стенами города к другому, проводя внезапные ночные штурмы и кроваво грабя их, в это же время отряды всадников отделялись от колонны, чтобы разграбить и сжечь каждую деревню, поместье и ферму, до которой они только могли добраться. Тирошийцы готовились к вторжению и действительно усилили пограничные силы ротой тирошийских войск за неделю до нападения, но скорость и ярость наступления застали их врасплох. Префекту Востока, тирошийскому губернатору, удалось собрать достаточно сил, чтобы дать бой у города Тинь, но отряды Железного легиона, составлявшие большую часть пехоты Лина, быстро и хорошо учились у вестеросских ветеранов, и в конце концов тирошийская пехота была разбита.
План Лина состоял в том, чтобы превратить тирошийскую сторону границы из процветающего и благоустроенного региона, который мог служить плацдармом для армии вторжения, в дымящиеся руины, неспособные содержать сколько-нибудь значительные силы. И для этого Лин прошёлся по границе мечом и огнём так, как не проходили уже более века. Конечно, армии наемников востока могли быть жестокими, но у их жестокости были правила относительно того, что можно требовать, как наказывать, если требования не были выполнены, и какая компенсация полагалась тем, кто выполнял требования быстро и в полном объеме, среди всего прочего, фермерские и тягловые лошади Спорных земель имели в своей родословной приличное количество крови боевых коней. Именно эти правила позволили отрядам наёмников в один год служить одному городу, а на следующий год — другому, с минимальными проблемами.
Королевству Мир такие правила были ни к чему. Старые каноны конфликтов в Эссосе, где война сводилась к деловому предприятию с чётко очерченными границами и строгими правилами, были выброшены в окно в ту же минуту, как был освобожден первый раб. Лина мало заботила болтовня септона Джонотора о святом деле свободы и божественно предписанном долге уничтожения рабства, но он признавал необходимость абсолютной победы. Каждый освобожденный раб был еще одним потенциальным новобранцем в Железный легион, каждое сожжённое поместье было поместьем, что не накормит армию Тироша в следующем сезоне кампании, каждый разграбленный город был городом, который не сможет платить налоги, необходимые для такой армии.
Теперь Лин решил пройтись по лисенийским пограничным землям так же, как он прошёлся по тирошийским, и наплевать на тот факт, что формально они находятся в мире. Никто из тех, с кем он разговаривал, не верил, что мир продлится более года, и он лучше многих знал, что Королевство Мир было не в состоянии отразить вторжение. Лучший способ предотвратить вторжение — превратить пограничную область противника в пустошь, неспособную обеспечить проход армии, и лучшим способом сделать это было проводить такие рейды, как этот, регулярно.
Лин закупорил свою флягу и бросил ее обратно оруженосцу. Сегодня им предстояло пройти еще пять миль, и лучшим их оружием была скорость. Не раз его закаленные в боях ветераны заставали врасплох отряд тирошийских пограничников и обращали тех в бегство. Но темп нужно было поддерживать.
Лин оскалил зубы в предвкушении. Он уже заставил тирошийцев выть, к тому времени, как он покончит с лисенийцами, они будут кричать.