◘◘◘
…Он и не помнил, когда это чувство посещало его в последний раз. Холодное, склизкое. В нём тонешь, ощущая, как оно прорывается в твои лёгкие, обволакивает и в итоге уничтожает. Абсолютная пустота. Абсолютный холод. Абсолютнейшая беспомощность. Что из этого самое страшное?.. — быть может, то, что в такие моменты не можешь думать ни о ком и ни о чём, кроме себя самого? Вот ради чего следует любой ценой возвращать себя в реальность: оторваться от собственной пустоты, чтобы быть наготове. Если беда перед тобой — встреть её достойно. Не можешь вызвать её на поединок — просчитай все возможные варианты. Не можешь и этого — остаётся лишь смотреть. неотступно. во все глаза. напрягая все силы. оставаясь невидимым и неощутимым. И — иметь смелость признать, что на сей раз ошибся.◘◘◘
Из участка они вышли уже втроём: с ними вызвался идти один новобранец, чтобы писать протокол. Уэсуги в последнее время рассказывал какие-то истории с участием паренька и упоминал, что тот весьма интересуется персоной знаменитого детектива. Хэйдзо старался пропускать это мимо ушей: меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то увлёкся его примером, а потом сломался, пережив столько же суровых испытаний, — но глупо было бы избегать встреч с этими людьми. В конце концов, ничто так не развеивает ореол идеала, как сероватая дымка повседневности. Первое время шагали в гнетущей сосредоточенной тишине. Хэйдзо заметно ушёл в себя. Уэсуги норовил вырваться вперёд. Новобранец слегка шелестел бумагой. — Господин Сиканоин?.. — наконец поинтересовался юноша — видимо, не особо зная, что и спросить. — Без чинов, — машинально бросил тот. — А то так и до утра не закончим… — Уважил бы молодёжь, — возразил Уэсуги. — Месяц как служит, а старания не занимать! — Ох… В таком случае прошу простить мою рассеянность, — обращаясь к новичку, дружелюбно улыбнулся Хэйдзо. — Через пару лет наверняка будете принимать у меня отчёты. — Отчёты? — растерялся тот. — Поверьте, ничто так не облегчает мне исполнение обязанностей, как взаимопонимание с руководством. Когда все мы настроены на результат и не создаём друг другу проблем, то… — Час с небольшим назад, — прогремел Уэсуги, имея в виду обстоятельства смерти жертвы, и все дружно остановились. — Завтракал в «Симуре». По совету сотрудников попробовал сытные блюда из рыбы… Рабочая версия — отравление нейротоксином, содержащимся в некоторых видах колюшки. Допрашиваем всех из кухни. Один утверждает, что утром на работу якобы приняли новую официантку, но к вечеру её и след простыл. — Удивительно будет, если она ещё не успела убраться из Инадзумы, — Сиканоин с досадой приложил ладонь ко лбу. — Покойный служил в комиссии Кандзё, в частности — занимался официальными сношениями с торговой гильдией Ли Юэ… Думаю, очевидно, насколько большой костью он был в горле у многих и многих. — Это сколько же ему колюшки скормили, — задумчиво выдохнул Уэсуги. — От неё просто так не помрёшь, даже если попадёшь под побочное действие… В руках новенького поскрипывал грифель. Хэйдзо тщательно осматривал тело со светильником в руках. — В том-то и дело, что он не ею отравился. Остатки ядовитой колюшки и «алого дьявола» подбросили в кухню: по сравнению с остатками другой рыбы они практически не были обработаны — кто-то просто хотел сымитировать, что её скормили нашему покойнику. Но куда важнее его внешний вид. Вещества из числа тех, которые парализуют нервную систему — именно они содержатся в этих видах рыб — дают совершенно иную картину. Здесь же, — наставительно заключил он, обращаясь к коллегам, — явно метили в сердце. В него и попали. — А-а-а, — протянул Уэсуги. — Надо бы про это побольше… ладно. Сперва закончим с протоколом. Парень всё это время что-то усердно строчил, но во время пространной блестящей реплики так и раскрыл рот, позабыв обо всём. Сиканоин лаконично внёс в бланк свою часть заключения — так было куда быстрее, чем диктовать всё заново младшему составу — и размашисто поставил подпись. — Вот спасибо, — обрадовался его давний товарищ. — Уже уходишь? — Увы, — Хэйдзо деланно-безучастно пожал плечами. — Младший состав благодарю за службу, а тебя жду в участке, как закончите. Овада там? — Давно там. До полуночи дежурный, дальше уж делай с ним, что хочешь. — С вами обоими, — строго усмехнулся он, хлопнув Уэсуги по плечу. — Имей в виду. Через мгновение Сиканоина и след простыл. Ещё не хватало гениальному детективу из комиссии Тэнрё портить свою безупречную репутацию городского юродивого!..◘◘◘
Как правило, Хэйдзо предпочитал добираться до участка оленьими тропами, срезая все возможные углы, но в этот раз решил пройтись по главной улице, чтобы не добавлять себе лишних умственных усилий. В голове, нагоняя тяжёлый туман озадаченности, свербила одна-единственная мысль, которая стоила всех прочих. Как? Как, бездна его раздери вместе со всеми бандитами, труп оказался настолько неожиданным происшествием? Груз на утлом судёнышке совершенно выбил из головы самое главное: контекст. То, с чем вообще приходится иметь дело. Люди, которые дерзают в таких масштабах вывозить запрещённые товары, не остановились бы ни перед чем — странно, что дело до сих пор обернулось всего-то одним трупом. Возможно, где-то есть и другие… или могут появиться в ближайшие дни. Часы. Минуты… Да, определённо могут. Так неужели это было неясно с самого начала? Почему с самого утра он сосредоточился на грузе, даже не пытаясь вернуться мыслями к тому, что происходит в городе? За все годы службы Сиканоин мог по пальцам одной руки перечесть случаи, когда интуиция его подводила; впрочем, и тогда это объяснялось… Разумеется. Судя по состоянию тела жертвы и известной следствию картине обстоятельств, включая время появления подозрительнейшей официантки в ресторане «Симура»… — к тому моменту, когда Хэйдзо отправлялся на Рито, покойник был уже обречён: его уста невидимо поцеловал смертельный яд. Без сомнения, нужно было — и ещё будет нужно!.. — выяснить, насколько здесь замешаны куда более высокопоставленные члены комиссии Кандзë, чем тот охранник с покалеченной правой рукой. Но это, именно это преступление невозможно было предотвратить — потому что, как ни старайся, невозможно знать всё. Хэйдзо не раз задавался вопросом, чего в подобных сожалениях больше: досады за умножившееся в мире зло — или обыкновенной гордыни. Впрочем, чем отчётливее виднелся впереди участок, тем меньше досина беспокоили посторонние размышления. Он продумал план действий ещё по обратной дороге с Рито, но вряд ли смог бы осуществить его в одиночку. Что ж: самое время было вспомнить тех, кто искренне болел за отчаянного храбреца в ходе поединка с Кудзё Сарой…◘◘◘
— Ого, — протянул Овада, заметив, что на полу валяется добрая половина одежды Сиканоина. — Никому тут, часом, не мешаю? — Иди ты, — устало отмахнулся тот, выглянув из комнаты, где хранили форму. — Ладно, прости. Вымотался как никогда… И вообще, дело есть. — Дело?.. — Дело, — кивнул Хэйдзо, с явным неудовольствием натягивая форменные штаны: без ремня они так и норовили соскользнуть прямиком до колен. — Нехорошо одному себе забирать всю славу! Вернее, все шишки. Сегодня с вами поделюсь от всей души. Уэсуги не видел? — Видел, — усмехнулся Овада. — Перекусить зашёл в столовую. Сходить за ним? — Угу, — кивнул Сиканоин, запихивая свои щёгольские вещички в дальний угол каптёрки. — Надеюсь, он там не как в последний раз наелся. Беготни будет много, а времени у нас, в лучшем случае, с Сарино терпенье…