◘◘◘
Тесниться между домами было не то чтобы удобно или весело, но выбора не оставалось: досины и так слишком близко подобрались к крошечной чайной, куда — еле успели заметить в свете тусклой масляной лампы! — вошёл тот, кого они искали. Похоже, здесь круглые сутки ошивались все, кому не лень: место удобное — не только для мутных типов, но и для тех, кто мог выслеживать их. Оттого самые хитроумные предпочитали обходить эту чайную десятой дорогой. Или… В голове замелькали тревожные мысли, но их пришлось отложить на потом. Желательно — ненадолго: кто знает, чем ещё может сегодня запахнуть на этом Рито?.. Облезлая дверь чайной бесшумно открылась, и три пары глаз впились в неё острее, чем хоботки цицинов. «О, а вон и второй голубчик!» — одними глазами показал Сиканоин. Беспалый и меченосец, стараясь не привлекать внимания, наигранно-непринуждённо выходили из чайной. Хэйдзо, зловеще сверкнув глазами, быстро распорядился: — Эти — ваши. Берите их, как начнётся веселье, или раньше. Вяжите как получится, лишь бы в живых остались. — Хэйдзо, — тише тихого прошептал Уэсуги. — Удачи тебе. Он подмигнул в ответ, желая того же им обоим.◘◘◘
Как бы ты ни спешил, что́ бы ни гнало тебя вперёд — всегда нужно найти хотя бы мгновение, чтобы перевести дух. Всего лишь один вдох — и время будто течёт вспять, погружая пространство в сероватую пустоту. Выдох — и, прежде чем ты вдохнёшь снова, у тебя будет целая маленькая вечность для того, чтобы осмотреться. За это время в порту не изменилось примерно ничего — и ничего хорошего это не означало. Тот самый корабль всё так же стоял у самого дальнего причала: о том, чтобы так запросто пройти к нему пешком, не могло быть и речи. Хэйдзо чуть улыбнулся при мысли о том, что выстроил достаточно хитроумный план и лишний раз перестраховался. В потайном кармане был надёжно спрятан маленький контейнер из тугоплавкого металла. Эта вещица — вернее, содержимое контейнера — почти случайно перепала Сиканоину от самой Наганохары Ёимии. Она славилась на всю округу своими прекрасными фейерверками и небезопасными химическими опытами, из-за которых её деятельность держали под контролем — даже сама Кудзё Сара иногда лично в этом участвовала. Хэйдзо же однажды провёл с Ёимией нечто вроде воспитательной беседы, почти неотличимой от приятельской болтовни, и конфисковал опасный предмет под предлогом дружеского подарка. «Подарок» представлял собой тлеющую жемчужину — элементальный осколок пиро-гипостазиса. Именно из-за мощной элементальной силы, заключённой в нём, этот предмет было небезопасно оставлять в городе без особого надзора. Впрочем, доложить обо всём этом начальству Хэйдзо тоже не удосужился — вместо этого он заказал в кузнице Амэномы крохотную металлическую шкатулку с толстыми стенками и надёжным замком. Заключив в неё не в меру горячий «сувенир», Сиканоин припрятал его куда подальше. Что ж: иногда сувенир — это не подарок на память, а вещь, о которой важно в нужный момент вспомнить. Хэйдзо быстро огляделся и незамеченным нырнул в воду.◘◘◘
Он пробрался на корабль так же, как и тогда — с той разницей, что пришлось вырубить мгновенным ударом незадачливого пособника контрабандистов, который стоял в трюме у самого входа. «Нехорошо…» Хэйдзо, увы, уже знал, что шансов выжить у того не больше, чем у комаров, которые грустно звенели здесь же, в трюме. Но и медлить было нельзя; а правосудие иной раз требует жертв более жестоких, чем можно вообразить. Замок на ящике с облачной травой так никто и не починил — кто бы, кроме Сиканоина, знал о том, что он сломан?.. — поэтому откинуть крышку вышло за пару мгновений. …Дальше всё было просто. Тлеющая жемчужина. Один точно просчитанный бросок. Люк, ведущий к выходу. Прыжок, каких ещё не знало лёгкое жилистое тело. Едва покинув палубу, Хэйдзо ощутил спиной первые волны жара.◘◘◘
— Отойдите! Отойдите немедленно! К причалу начали стекаться зеваки. Охранники из комиссии Кандзё сами были напуганы происходящим, но свой долг исполняли как следует: мало того, что воздух заполнялся жуткими клубами гари — к дыму всё явственнее примешивался пусть и слабо ощутимый, но сладкий аромат. Тот, от которого особенно чувствительные личности могли немедленно потерять голову сильней, чем напоровшись на электро-кристалл, и надёжней, чем от любовной лихорадки. Опьяняющий, неслыханный; дарующий — кому веселье, кому просветленье, кому блаженство, а кому — забытье. Ценой постепенной потери остроты мыслей, крепости сердца и равновесия тела. Аромат облачной травы.◘◘◘
— Вашего-то сёгуна… любить и уважать! — не удержался Хэйдзо, выпрыгнув из моря на травянистую землю. На миг ему стало совестно, хоть он и предпочитал официальной религии свои духовные поиски и обретения. Но сейчас уж точно было не до высоких материй. В чаду было трудно разглядеть толком, что происходит. Загорались деревянные причалы; их споро тушили охранники и добровольцы, благо вода была более чем под рукой. Корабль начал тонуть почти сразу, но это не мешало ему оставаться огромным факелом над поверхностью моря. Пламя то поднималось выше, то слегка затухало. Облачная трава, конечно, вспыхнула первой — горела она хорошо даже свежая, спасибо эфирным маслам, — но от такого её количества сырой воздух не мог не пропитаться дурманом. Сиканоин не собирался испытывать никаких диковинных ощущений, равно как и пропитывать дымом сырую форму, поэтому помчался прочь — мимо домов, мимо павильонов, мимо лестницы, ведущей к главной площади… Он знал, что неподалёку между скалами есть проход к той самой песчаной косе, но решил ненадолго остаться в кленовой роще. Что-то подсказывало Хэйдзо: уходить пока рано, не стоит показывать спину. Кому?..◘◘◘
Клёны возмущённо шумели, ведь вместо свежего ветра их окутывал уродливо пахнущий чад. Сквозь шелест Хэйдзо сумел уловить звуки шагов — неспешных, почти величавых, будто тому, кто шёл сюда, было совершенно нечего бояться. Вряд ли это был кто-то из комиссии: в порту чрезвычайная ситуация, не время прохлаждаться по кленовым рощицам. Скорее всего, кто-то выслеживал именно Сиканоина, явно желая с ним увидеться. Встреча не предвещала ничего хорошего… особенно при беглом взгляде на самого незнакомца. В лунном свете и еле заметных отблесках пожара его шёлковый халат сверкал, как начищенные клинки и острия копий в дни парада — не так ярко, но столь же холодно и неумолимо. «Так вот перед кем я себя обнаружил», — невесело усмехнулся досин Сиканоин.◘◘◘
«Человек-острие» был почти неестественно высок и изрядно сухощав; но не это приковывало к нему внимание. Взгляд, манера держаться, невиданная самоуверенность… Он определённо походил на хищника. Был хищником. — Господин Сиканоин? — снисходительно начал тот; однако его лицо не выражало ровным счётом никаких эмоций — лишь глаза буравили собеседника, будто желая провертеть дыру насквозь. — И вам не хворать, — откликнулся Хэйдзо. Сейчас он — далеко не впервой — ощутил себя чутким быстроногим оленем… с крепкими рожками и острыми, как бритва, копытцами. Пока он присматривался к противнику, нужно было отвлечь его внимание, если не сыграть в поддавки. Но долго играть с этим незнакомцем было невозможно: такие не могут долго прятать свою убогую сущность за высокопарной личиной. — Об этом не беспокойтесь, господин Сиканоин. Шёлковый жутковато усмехнулся. — Полагаю, вы не только знаток высокой кухни, но ещё и отъявленный нарушитель порядка? — завёл он. — В комиссии Тэнрё прекрасно знают, кто вы на самом деле и чем должны славиться. А если не знают, я помогу им узнать. В чём-то уже помог… Досин невольно сощурил правый глаз, оценивая слова незнакомца. Разумеется, всё сказанное было блефом, потому что если бы тот «добыл» какие-нибудь доказательства причастности Сиканоина к отравлению — весь участок, начиная с генерала Кудзё, уже побежал бы разбираться, а зная, насколько справедлива Сара, можно было спать с лёгкой душой. И всё-таки, всё-таки… — тихие снисходительные слова на мгновение вызвали и гнев, и беспомощность, и жгучий страх. Хэйдзо ощутил всей кожей: ещё один жест, одно слово — и он пропал. Но этого слова не прозвучало: неожиданный вихрь заставил блистательного незнакомца сложиться пополам. Ещё несколько молниеносных ударов — и он потерял сознание. — Так-то, — выдохнул Хэйдзо, доставая из-за пазухи два комплекта наручников с элементальной защитой. — Я ещё и самый сумасбродный из городских юродивых.◘◘◘
Левое запястье, правая лодыжка, правое запястье, левая лодыжка… — все браслеты оказались замкнуты на каждой паре конечностей скрученного противника. Напади он первым, досину пришлось бы туго, но самоуверенность ещё никому не придавала бдительности — не придала и шёлковому. Конечно, после такой взбучки любой арестант мог позабыть часть важных показаний; но позволить сбежать именно этому — означало оставить в дураках всю Инадзуму. — Это ещё кто из нас знаток высокой кухни! — пыхтел Сиканоин, волоча оглушённого «шёлкового» к песчаной косе, где досина уже должны были дожидаться товарищи. — Где только ухитрился столько весу налопать… Едва трава под ногами сменилась песком, как Хэйдзо заметил у побережья бодрую возню и услышал сдержанный крик. — Сколько лет, сколько зим! Уэсуги и Овада уже готовились к отплытию, явно выполнив свою миссию не менее блистательно, чем их коллега… да ещё и без шуму и пыли. — И вам не хворать, — тихо отшутился он; но в этот раз от огонька его улыбки можно было зажечь тысячу свечей.◘◘◘
…Они неслись к острову Наруками на всех парах, готовые отстреливаться от кого угодно из крохотного орудия, дозволенного гражданским волноходам для защиты от хиличурлов и прочего сброда. Уэсуги и Овада, надышавшись чудодейственных ароматов, пребывали в приподнятом настроении, хоть и старались не потерять голову. Их коллега, напротив, сидел мрачнее тучи, стараясь не привлекать к своей персоне никакого внимания. Арестанты теснились в уголке, скрученные в три погибели («уж извините, других условий у нас для вас нет!») и укрытые прочной сетью из канатов — её пришлось позаимствовать в порту. Однажды, думалось Хэйдзо, он найдёт её владельца, чтобы вернуть. А может, и нет. Когда все трое будущих конвойных сошли на берег, то, прежде чем приступить к этому малоприятному занятию, они остановились на минутку, чтобы полюбоваться далёким затухающим заревом и уносящимися вдаль клубами дыма. Вернее, любовались лишь двое: Сиканоин, едва его ноги коснулись земли, отошёл в сторонку, потому что ему сделалось нехорошо. Он в три глотка выхлестал половину воды из большой фляги, которую предусмотрительно припас ещё с утра, и снова прочистил желудок. Хэйдзо прекрасно знал, что это его обычная реакция на любые дурманящие запахи, и сейчас совершенно не удивлялся. «Ваше бы превосходительство, да с её травой!.. — снова выругался он про себя. — В жизни так не мутило». Досины разделили арестантов между собой — каждому по одному, но в единой связке, — и, пыхтя, направились в участок. По бледным пескам косы, что тянулась от Рито до самого острова Наруками, в ту ночь слонялись полчища пьяных крабов…