— Кудзё Сара.
Тронный зал огромен. Лаконичная и при том неземная обстановка поражает воображение — могла бы поразить, если бы у Кудзё Сары было хоть немного дерзновения просто осмотреться. Она давно стала взрослой, сильной и отчаянно храброй… но до сих пор не всегда понимает: как можно двигаться в присутствии её превосходительства? Как дышать?..
— Не бойся. Ты хорошо послужила мне. Достаточно хорошо, чтобы я могла говорить с тобой о твоей судьбе.
Понимая, что это значит, Сара медленно встаёт на ноги под шелест собственных крыльев… и лишь потом осмеливается поднять взгляд, обнаруживая при том, что сёгун спокойна столь же, сколь и величественна. Пожалуй, в её тоне даже есть немного… иронии?!
«Вот это эпоха перемен», — некстати звенит опрокидывающая мысль.
— Есть то, что ты сделала, и то, чего ты не сделала, — продолжает Райдэн-сёгун. — Я знаю, что во время Охоты тебе была чужда слепая животная ярость. Ты пыталась быть справедливой, пусть и жестокой, и отчасти в том преуспела. Однако твоя непревзойдённая преданность обернулась слабостью…
«Только бы не отстранила!» — молнией проносится в голове Сары. Только бы не отвергла, не отлучила от себя, не признала бесполезной, негодной, никчёмной! Только бы смогла простить постыдное несовершенство своего генерала — ведь даже если вина Сары не слишком велика, её стыд ежеминутно рискует стать бесконечно глубоким.
— Если бы ты позволила своим сомнениям посещать тебя не только бессонными ночами, но и при свете дня — тебе не понадобилась бы посторонняя помощь, чтобы навести порядок в комиссии Тэнрё. Кроме того, ты могла доложить мне о своих подозрениях, а затем полностью посвятить себя военным действиям. Изменниками занялись бы другие: под моим началом служит немало людей, способных решить такие задачи.
Голос её превосходительства звучит строго и требовательно; каждое слово — будто удар хлыста, а в фиалковых очах вот-вот сверкнут отблески молний. Однако Сара, сложив крылья и сжав дрожащие губы, стоит недвижно и прямо. Какова бы ни была её судьба — её нужно встретить с достоинством генерала, хоть и ослеплённого почти роковой ошибкой.
Кудзё Сара — женщина, ставшая воином, и тэнгу, ставшая человеком — готова ко всему… —
— …и, быть может, за миг до смерти она по-настоящему стала собой?
◘◘◘
Райдэн-сёгун вдруг смягчается: её взор становится слегка рассеянным, а уголки губ еле заметно поднимаются вверх.
Отчего-то генерал безоговорочно верит своим глазам, оставив в стороне и стыд, и страх. Если бы её превосходительство решила наказать негодную тэнгу — чего бы той стоило испепелить её ещё при пороге тронного зала?..
— Я знаю, у тебя есть вопросы, — замечает сёгун. — Лучше задай их сейчас, чтобы тягостные раздумья не отвлекали тебя от службы и тренировок.
— Если моя судьба накрепко связана с кланом Кудзё, — на удивление быстро смелеет Сара, — то, когда комиссию возглавят представители другого клана…
— Я вольна не ограничивать себя рамками действующих кланов, когда делаю назначения, — гневно изрекает Райдэн. — Что будет с тобой — зависит лишь от тебя, дитя моё. Те же, кто попытается перейти мне дорогу и начать мстить своим якобы соперникам… те позавидуют мёртвым.
На миг воцаряется тишина, и лишь лёгкий трепет генеральских крыльев отражается от стен тронного зала. Саре становится очень неловко, когда она понимает, что не может этого прекратить…
— Я преклоняюсь перед мудростью вашего превосходительства, — почти шепчет она.
— Тебе пора обрести свою.
Сара слегка замирает на вдохе.
— Перед тобой стоит очень трудная задача, — продолжает её превосходительство. — Как я уже сказала, тебе поручено навести порядок в комиссии Тэнрё: истребить злоупотребления, пресечь саботаж, покарать изменников, а также воздать должное тем, кто не только верен, но и достаточно разумен… Вероятно, тебе придётся превзойти саму себя.
— Я сделаю всё, чтобы исполнить ваше повеление, — истово произносит генерал Кудзё, откликаясь на пристальный взор фиалковых глаз.
— Я верю тебе, Кудзё Сара.
◘◘◘
Воздух вокруг становится тихим, почти что шёлковым. Райдэн-сёгун приближается к Саре, касается её щеки прохладной ладонью… — и та больше уж не дрожит.
— Расправь крылья, дитя моё. Если хочешь — это приказ.
