Из ветвей

      Внешние изменения начали всё больше вступать в силу, а прятать их становилось всё сложнее. Первое время это и не мешало толком — всё равно одежду Кавех носит не обтягивающую, никто и не заметит, что он стал носить её чуть свободнее. Вскоре пошли недели, когда он начал оправдываться, мол, потолстел чуть-чуть. Но по началу с этим внезапным «потолстел» к пятому месяцу на людях появляться было неуютно, да и дома непривычные ощущения преследовали шаг за шагом. И самым удивительным было, пожалуй, то, что у малышки уже там начал формироваться собственный режим...       Был обычный вечер, почти ночь уже. Хайтам читал одну из книг вслух, что любил его возлюбленный. Они были не особо информативные — приключения, детективы и романы в конце концов — но время от времени можно было почитать и их. Омега почти дремал, удобно облокотившись о чужое плечо. Затем он слегка нахмурился, оглаживая одной из ладоней живот. Ещё неуверенно, но постепенно привыкая к этому. — Что-то случилось?       Альфа столь странное поведение заметил сразу, а потому отложил книгу в сторону. Оценивающе осмотрел любимого, ища любое недомогание, а после кратко выдохнул. Кавех без определённости повёл плечом, садясь в более ровное положение. — Нет вроде, просто... — Ладонь забралась под одежду, коснувшись тёплой кожи. — Он кажется шевелится... — Ну так, по плану пора. — Хайтам пересел напротив возлюбленного, а длинные пальцы нежно прикоснулись к чужой коже. — Да знаю я, что пора! Просто это, ну знаешь...       Альфа сдерживает улыбку, наблюдая за сбивчатой речью избранника. Так было всегда: стоит ему задуматься и попытаться в этот момент что-то говорить, так слова путались, ускальзывали, превращая предложение в набор букв. Тот и не обращал внимания по началу, а затем недовольно вёл губой и выходил из раздумий. — Чувство такое странное, будто... Не знаю. Будто там булькает что-то.       Хайтам пытается пропустить смешок, да только не получается — он пару раз хихикает, уловил недовольный взгляд, за которым прячется то же веселье. Склоняется к округлившемуся животу, оставив поцелуй. И не видит — затылком буквально чувствует — как у того на лице расползлась улыбка. Целует ещё раз, а затем тихо-тихо шепчет: — И пишут, что на этом сроке он может уже слышать. — Она.       Изумрудные глаза поднимаются со смятением, смотря непривычно снизу вверх. — Мне кажется это будет девочка. — Хм... И почему ты так думаешь?       Хайтам выпрямился, положил одну из ладоней на чужую щёку. Почему-то очень сильно захотелось поцеловать омегу, что сейчас смотрел на него такими красивыми глазами. — Если я скажу, что мне подсказывает материнский инстинкт, ты примешь это как обоснованный аргумент?       Альфа улыбнулся, потянувшись за поцелуем. Нежно смял розоватые губы, второй ладонью скользнув на талию. После отстранился, заметив с какой любовью на него смотрели рубиновые глаза, а потом вновь глянули на живот.       Кавеху беременность напоминала первую совместную течку. Когда Хайтам был столь нежен и заботлив, а перед важным событием много читал о том, что же чувствует его возлюбленный. По правде говоря, он на все новые и необычные события в их жизни реагировал вот так, но эти два явно отпечатались в корке памяти на много лет.       После вéчера, уже ставшим привычным, они ложились спать. Тушили свет и убирали книги подальше от кровати, не желая по утру вмазаться ногой в очередной том сложноназванного детектива. Улеглись на подушках, мельком накрывшись одеялом и оставив место между собой. Порой романы бывают действительно глупыми, раз пишут, что спать в обнимку каждую ночь удобно.       Только вот омега не засыпает. Он долго лежит, недовольно хмурясь, а после продолжительно выдыхает. Хайтам открывает глаза, ещё не до конца уснув, и смотрит на спину любимого. — Что случилось? — Да как тут заснёшь то...       Кавех бубнит ещё что-то, уложив голову на подушку поудобнее. Позади что-то шуршит, а затем на живот ложится тёплая ладонь, начав неспешно поглаживать. Видимо, сонный альфа посчитал это вариантом успокоить малыша. Не помогло, но его действие оценили. — Чтож...       Хайтам отодвигается, щелкнув выключателем лампы. Омега чуть оборачивается, но его нежным движением разворачивают обратно. Прежде, чем в руках оказывается книга, он произносит: — Лежи и прикрой глаза, вдруг это поможет заснуть.       Кавех не уверен, кому это помогло больше — ему или дитя внутри. Потому что спустя минут десять ровный голос за спиной начал постепенно стихать, а далее он встретил уже утро, чувствуя, как его нежно прижимают к груди. Возможно спать в обнимку не так уж и плохо...|       |... Такими и стали их вечера, время от времени сопровождаясь небольшими закусками, если уж самим спать не хотелось. Сегодня луна как обычно постепенно восходила в ночное небо, а Хайтам готовился к разговору, смотря в рубиновые глаза. — Нам нужно поговорить.       Кавех промаргивается и с волнением оглядывается, вставая с кровати, на которую только сел. Кивает, отходя чуть к окну, взглянув на тёмную улицу. — Мне нужно уехать ненадолго.       Омега удивлённо выдыхает, опустив взгляд. Внутри становится больно и страшно, а дышать тяжелее. Сердце заколотилось быстро, пока руки крепко сцепились на груди. Альфа подошёл ближе, с болью заметив чужие подступающие слёзы. — Кавех.       Он дёрнулся, когда его руки коснулись. Вырвал локоть из осторожных пальцев, нервно прикусывая губу. — Ты... Ты бросаешь нас сейчас... — Кавех.       Омега уж было собирался уйти, как чужие руки быстро опустились по сторонам, не дав возможности сбежать. Он ткнулся носом в шею, замешкавшись на пару секунд, а после вновь отвернулся. — Кавех, я не бросаю вас.       Плечи в белой рубашке задрожали, а ладони с подоконника медленно легли на талию и живот, побоявшись спугнуть. Аккуратное тело вздрогнуло ещё раз, а колени чуть подогнулись. — Тогда... Тогда почему..? — Так нужно. Всего на неделю, а затем я вернусь.       После этой фразы Кавех будто бы очнулся, начав скидывать тёплые ладони с тела. После неудачной попытки развернулся, толкнув в грудь, явно получив столь же малый результат. И лишь глаза были устремлены в пол, боясь подняться. — Так поезжай! Чего ждёшь?       Хайтам резко выдохнул, быстро переместив руки с талии на запястье. Держал крепко, но с нежностью, не желая хоть как-то навредить возлюбленному. — Кавех, послушай... — Нет! Отпусти меня!       Терпение альфы медленно кончалось. Это глупая, ужасно глупая ссора, и он совершенно не хочет оставлять всё так. У него есть знакомые, что просто бросили бы всё и ушли, оставив пару «напсиховаться и успокоиться», но он не такой. Он вытерпит всё крики и удары, горячие слёзы и боль, лишь бы достучаться до избранника. Объяснить, что всё совершенно не так. Что он будет рядом. Что он... — Да пусти ты!       Кавех успевает вырвать руку в тот момент, когда Хайтам задумался. Не раздумывая, этой же рукой отвешивает пощёчину, желая тем самым вывести возлюбленного из себя и сбежать. Вот только он будто бы сам ощущает её, вздрогнув, теряя всю ярость. Растерянно смотрит на свою ладонь и на чужую краснеющую щеку. Он не видит изменившихся эмоций на лице напротив, лишь чувствует, как крепче сжались чужие пальцы. — Хайтам... Прости...       Он шепчет еле слышно, не имея права повысить голос хоть слегка. Внутри разрастается страх, что его сейчас бросят. Действительно бросят. Потому что на него руку никогда не поднимали, а он посмел. И не нужно обладать сильной эмпатией чтобы знать, насколько сейчас обидно альфе, сколько внезапно нахлынувшей злости он сдерживает внутри.       В розоватые губы впиваются требующим и грубым поцелуем, не желая выслушивать хоть какие-то протесты. Кавех сперва чуть дёргается, пытаясь разорвать касания, но встретившись со взглядом изумрудных глаз сдаётся. Боязно отвечает, не прикрывая веки. Его отпускают из пленительного поцелуя спустя минуту, но отстраняются настолько мало, что можно ощутить горячие дыхание на своих губах. Смотрят проницательно, выворачивая душу. — Я люблю тебя, Кавех. И не собираюсь бросать.       Глаза с отблеском слёз смотрят на чужие губы, а после жмурятся, когда их обладатель вновь сокращает расстояние до нуля и прикасается к ним. Целует нежно, с чувством, прося прощения. Одна из ладоней скользит к шее, старательно не задевая щёку, пока вторая продолжает лежать на груди. Они вновь отстраняются, и только Кавех собирается что-то сказать, как внезапно хватается за живот, панически бегая глазами.       Его быстро берут за талию и подводят к кровати, отбросив ссору прочь. Хайтам опускается на колени, хмуро и с волнением оглаживая чужой живот. Приподнимает рубашку, коснувшись тёплой кожи. — Где болит?       Омега неуверенно берёт чужую ладонь, подводя к месту, где неприятно пульсирует. Его возлюбленный кивает, а глаз бога на плаще, что ещё не сняли после прогулки, чуть подсвечивается. Боль притупляется, а складка между чужих бровей выравнивается. — Ничего серьёзного вроде. Просто переволновался.       Кавех кивает и вовсе не удивляется, когда его избранник не встаёт с пола, оставив ладони на чужих бёдрах. Ждёт продолжения разговора и того, что же ему теперь скажут. Но лишь дрожащая рука прикасается к раненой щеке, разливая по ней тепло силой глаза бога. Жгучие покалывание пропадает и Хайтам после сам прижимается к руке, что не торопилась отстраняться. — Прости. Я люблю тебя. Конечно, ты можешь поехать.       Голос подрагивает от поступающих слёз, что словно на американских горках: то собираются стечь, то нет. — Я просто... Переживал и... Прости.       Альфа с лёгкой улыбкой приподнимается, поочерёдно прикасаясь губами к уголкам рубиновых глаз, собирая соленые капли. Затем целует в висок и рядом с мочкой, горячим шёпотом щекоча кожу: — Всё хорошо. Только в следующий раз давай разбираться исключительно словами, ладно?       Кавех кивает, тихо посмеявшись. Тянется к выключателю лампы и тушит свет, после ложась на кровать и подзывая альфу к себе. Тот быстро скидывает мешающую одежду и ложится рядом. Осматривает возлюбленного, что был уже в полусонном состоянии от пережившего стресса, положив одну из ладоней на живот. — Не уж то ты решил сегодня спать в штанах? — Ну ты же снимешь.       Он произносит это слишком уверенно, даже для себя. Потому открывает один из глаз, уставше глянув. — Ведь да?       Бархатный смех наполняет тёмную комнату, а пальцы в чёрной ткани ловко скользят на подросший живот и переплетаются с чужими. — Да.       Кавех довольно улыбается, не сдержав зевок. Успевает подумать лишь о том, как сильно любит Аль-Хайтама и их ребёнка. Как сильно рад их знакомству в юности и... И дальше не помнит. Дальше лишь тихий шум неохотно сползающей одежды и пару осторожных поцелуев на стройные ноги.

***

      Два месяца проходят быстро, даже, пожалуй, слишком. Хайтам действительно возвращается через неделю, привезя немного национальных сладостей из Ли Юэ. Про главную тему поездки молчит, а Кавех спустя несколько тщетных попыток сдаётся. В конце концов, было бы что-то серьёзное, он бы сам рассказал.       Состояние омеги продолжает меняться, и больше всего это заметно в походке. Спина чуть отклоняется назад, а в большинстве случаев одна из рук придерживает живот. Долгие прогулки становятся почти невозможными из-за появления боли в пояснице и ногах от них. Время от времени приходится носить бандаж — специальный пояс, что поддерживает и согревает животик. И пусть первое впечатление было в духе: «Не хочу, будет неудобно», на деле все оказалось наоборот.       Они рассказали всё своим знакомым, ведь такое стало прятать уже нереально, да и не хотелось. Особенно им понравилась реакция Тигнари: нервно дергающееся ухо и глаза с монету. Спокойная и будто сама собой разумеющая предьява от Сайно о свадьбе, а после недовольно опущенные зелёные ушки после фразы о том, что им некуда спешить.       Сегодня Кавех жуть как хотел погулять у озера ночью, из-за чего долго думал о том, как же упросить Хайтама. К его удивлению, тот воспринял это спокойно и даже с некоторым воодушевление поддержал. Так они и вышли ближе к полуночи, не забыв надеть омеге бандаж и под недовольным взглядом укутать его чуть теплее необходимого.       После того, как они пришли на место, омега с блестящими глазами осмотрелся. Счастливо улыбнулся и осторожно опустился на прохладную землю. Уловил недовольный взгляд возлюбленного, что после присел рядом, выпрямив ноги, и потянул его к себе на колени. Положил тёплую ладонь на пояс, где чувствовалась застёжка бандажа, и оставил лёгкий поцелуй на виске, который почти не ощутился из-за лежащих волос. — Удобно?       Кавех кивнул, одну из рук перекинув через чужую шею, а вторую положив на грудь. Отвернулся к водной глади, где отражалась луна и несколько блестящих звёзд, впав в пустые раздумья. Не сразу заметил странное шебуршение и нервно бегающий взгляд зеленоватых глаз, а фразу после сперва и вовсе не услышал. — Закрой глаза.       Омега в непонятках моргнул, но затем просьбу выполнил. К своему удивлению, в привычном ровном и спокойном голосе была лёгкая дрожь, что была совсем чужда его обладателю. Хайтам так не волновался даже когда говорил о взаимных чувствах, что же его могло выбить из колеи?       Под правой рукой, лежащей на коже в чёрной ткани, ускоряет свой ритм сердце. Дальше её чуть отодвигают, осторожно надев что-то на безымянный палец. Кавех вздрагивает и почти открывает глаза, в последнюю секунду вернув себе контроль. Его ладонь подносят к прохладным губам и оставляют поцелуй, затем тихо шепча: — Можешь смотреть.       Омега открывает глаза, быстро промаргиваясь и смотря на свою ладонь. Там поблёскивает золотое кольцо, где красивыми небольшими каплями красовалось два драгоценных камня. Бирюзовый и красный, как на серёжках и застёжке плаща. Цвета, так похожие на их сочетания глаз. — Вот почему я уезжал. Мастер, сделавший такие украшения ранее, теперь обосновался в Ли Юэ.       Кавех счастливо улыбнулся, положив эту ладонь на чужую щеку и потянувшись за поцелуем. Медленно и нежно шевеля губами, а после, отстранившись, оставил игривое касания в уголок, щекотнув волосами. — Я согласен.       Он произнёс это уверенно, но заметив удивление на чужом лице сильно смутился. — Это ведь было предложение..? — Да... Да, конечно.       Омега перекинул вторую руку через шею, впившись в потеплевшие губы любимого глубоким поцелуем. Его быстро угомонили, утянув касание в более трепетное, пока лёгкий ветерок скользил по их волосам.       Оставался последний рывок, два месяца и роды. А после они обязательно сыграют свадьбу.