И ад следовал за ним

Первое, что сделал Нил, кое-как разлепив веки, проверил телефон. Сообщений от Эндрю не было, кроме ответа на его собственное, отправленное после приземления в Бостоне. Ладно, завтра будет в Германии, закончит переговоры, и сам позвонит. Когда у Миньярда дела, его лучше не трогать... Нил отложил телефон и вдруг почувствовал странное головокружение и тошноту. Потом бросило в жар, потемнело в глазах и...отпустило. Он попробовал сесть на постели, но голова снова резко закружилась, а руки и ноги затряслись, как после тяжелого матча. Странно. Он потряс головой. Тут же накатила тошнота. Че за херня?! Не пил же вчера ни грамма, еще и отключился на время - так хотел спать... Нил никогда не страдал акклиматизацией, да и о чем можно говорить, если весь перелет занял каких-то четыре с половиной часа?! Даже самому интересно... Хорошо, что жеребьевка только завтра, но трени-то никто не отменял. А почему он до сих пор в постели?! Нил подскочил и посмотрел на часы. Что?! Одиннадцать? Одиннадцать!!! А почему Кевин его не разбудил? И словно услышав свое имя, Дэй возник на пороге, с выражением крайнего беспокойства на утомленном лице. Нил возмущенно крикнул с постели: - Эй, ты чего меня разбудить не мог?! Кевин запер дверь и почти бегом пересёк комнату, врываясь в спальню: - Совсем охренел?! - шепотом выдохнул он, - я не смог тебя разбудить, ясно? Ты че вчера пил? - Ничего, - Нил испуганно посмотрел ему в глаза, - я не пью почти... С Эндрю только изредка... - Оно и видно, - дернулся Кевин. - Я хотел сначала Виктора позвать, но подумал, что вызов командного врача к человеку, который просто спит, сочтут идиотизмом. Выходит, надо было, - он дотронулся до лба Нила тыльной стороной ладони, - че с тобой? Ты весь мокрый, и кожа ледяная! - Что ты сказал тренеру? - в панике прошептал Нил, - Он меня убьет! - Сказал, что после перелета тебе сплохело. Типа, блеванул, и отсыпаешься. Он весь на нервах, но поверил. Сказал, если к завтрашней жеребьевке не очухаешься, снимет с игр... - Пиздец, - Нил обреченно потер лицо, уже сам заметив нездоровую испарину. - У меня такого давно не было, то есть, совсем не было! Никогда. Я хорошо переношу перелеты, да и чтобы проспать! Кевин, ты вчера во сколько вернулся? Глядя в его синие глаза, полные недоумения, Кевин ответил: - Не очень-то и поздно... Поговорил с тренером, потом вышел на улицу, подышал чуть-чуть: жара такая была, даже ночью... Все, вроде. Ты посидел с немцами, а потом куда-то делся, я не стал тебя искать. Решил, что ты уже спишь. Собственно, так и вышло. Когда я вернулся, даже свет не горел, а ты дрых... - С немцами, - повторил Нил и нахмурился. - А они не могли мне сыпануть чего-нибудь? - Блядь! - Кевин вздрогнул, - как я сам-то не сообразил?! А зачем тебя усыплять? Я бы еще понял - наркоту, чтобы играть не смог, или за неадекватное поведение дисквалифицировали, а так... - Сука, и пробы не сдашь, - Нил досадливо сжал влажные волосы в кулак, - доебутся сразу. - А если это просто снотворное? До чего доебываться-то? - До того, что Нил Джостен - чокнутый еблан. Играет не первый год, а снотворное рассчитать не может. Прикинь, позор! Кевин прикинул и поежился: - Да уж. Стремное завершение карьеры. - Но с мозгами у них не очень, - вдруг задумчиво произнес Нил, имея в виду немецкую сборную. Может, и в самом деле, рассчитывали испортить репутацию. Кевин поднялся, побродил без цели по комнате, потом вспомнил, что ему необходим душ, а через два часа - снова тренировка. - Нил? Ты как вообще? Встать сможешь? - Думаю, да, - пожал плечами Нил и поднялся, с осторожностью двигая головой. Дрожь в теле прекратилась. - Надо на них посмотреть, на козлов этих, кто с тобой вчера пил... Манн, по-моему, Бергман, Садье - французик этот хитрожопый... Нил покивал, подтверждая: - Да, эти. Остальных за столиком не помню. Я все-таки думаю, что похоже на какую-то химию. Хорошо, что на допинг уже все сдали. - Да уж, - Кевин испуганно глянул на него, - а то бы сейчас всей командой чемоданы паковали. Нил потянулся к телефону. Сообщений от Эндрю не было. Но это нестрашно... Кевин понаблюдал за ним и тихо спросил: - Скажешь своему?... - Конечно. - Да...тогда можно прощаться с немецкой сборной. Миньярд их на атомы расщепит. - На что-то более мелкое, я думаю, - со злой улыбкой кивнул Нил. - Как их яйца, - скрываясь в душе, добавил Кевин. В течение двух часов, остававшихся до дневной, послеобеденной тренировки, Нилу становилось все лучше. Кевин заставил его выпить две чашки кофе и съесть нормальный полноценный обед. Сначала Нил копался в тарелке, но потом, ощутив какое-то подобие аппетита, который, как известно, приходит во время еды, дожевал и мясо, и овощное рагу. - Уже неплохо, - констатировал Кевин и подвинул ему вторую чашку кофе, - давай-давай, без разговоров. Давление на нуле, скорее всего. Поднимать надо. - Не сдохнуть бы, - Нил сделал глоток. - Не сдохнешь. Сразу не получилось, значит, все нормально. - Из тебя врач, как из меня балерина. Кевин усмехнулся: - Как раз сходится: у тебя очень изящная фигура, значит, и я - нихеровый доктор. - На счет "изящная", я бы помолчал, - фыркнул Нил. - Эндрю что об этом думает? - отодвинувшись, на всякий случай, ухмыльнулся Дэй. - И тебя он тоже убьет, - с деланной угрозой произнес Нил, наставив на него палец. - У него на меня иммунитет. - Да. Ты же - Кевин, от имени которого его всякий раз тошнит. - Это взаимно. Вообще не понимаю, как можно с ним целоваться. Ужас! - Сам ты ужас, - рассмеялся Нил, - тебе и не понять. Кевин покачал головой. Смех разбирал его, но любопытство взяло верх: - Нил, слушай, скажи, это правда так классно? - Любить классно, - снисходительно произнес Нил. - Тебя никто не заставляет целоваться с Эндрю. Найди себе человека - своего, единственного, и перестанешь задавать такие вопросы. Ты же, в принципе, знаком с чувством симпатии, не знаю...может, все-таки, любил? - Я именно тебя спрашиваю, именно про Эндрю, - не отставал Кевин. Нил опустил глаза. Как вообще можно описать, что он чувствует, когда требовательные губы Эндрю прикасаются к его губам. Полное погружение в страсть. Немедленное слияние. Желание навсегда остаться в этом состоянии, когда не видишь ничего вокруг и не слышишь посторонних звуков. Когда сердце стучит, разгоняя нежность по венам... Он инстинктивно прикрыл свои пухлые губы ладонью и посмотрел на Кевина: - Я не знаю, - нежно шепнул он, - правда, Кевин, не знаю. Я чувствую, но слов для этого нет, - глаза его блеснули странным светом, - я по собственной воле никогда не разжал бы объятий... - Он сходит по тебе с ума, - тихо проговорил Кевин. - Он любит, как умеет, - Нил чуть улыбнулся, - мне с ним так легко. - Че-е-го?! - глаза Кевина стали огромными, а Нил, продолжая мечтательно улыбаться, повторил: - Да, легко. Он умеет слушать. Он очень умный, он ласковый... когда он перебирает мои волосы, я засыпаю у него на коленях, как кот. Я бы без него умер. - Мы точно говорим об одном и том же Эндрю? - пораженный его словами, спросил Кевин. Нил посмотрел ему в глаза, и Кевин почему-то смутился. Он ляпнул первое, что пришло ему на ум: - Ты очень красивый. И когда Нил открыл от удивления рот, не поверив своим ушам, Кевин извиняюще добавил: - Я имел в виду, что ты какой-то необычный. Если и был на свете человек, которого мог бы полюбить Эндрю Миньярд, то это - ты. - Кевин? - Нил пристально посмотрел на него, - ты чего? Подкатить решил? - Нет, конечно. Но иногда я думаю, что мне, возможно, следовало это сделать, до того, разумеется, как Миньярд присвоил тебя себе. - О, Господи! - Нил закрыл лицо руками. - Не волнуйся. Я и сам еще не уверен... - Что-то мне уже страшно, - Нил вздохнул. - За меня? - Кевин рассмеялся. - Ну, это от тебя зависит: скажешь о нашем разговоре Эндрю, и меня не станет. - Зачем я буду ему говорить о таком? Ко мне многие клеятся. - Они все живы? - невесело улыбнулся Кевин. - А вот в этом я не уверен, - вздохнул Нил. Он знал, не во всех, конечно, подробностях, о расставании Кевина с Теей. Вроде бы, два сильных характера не ужились на одной территории. Кевин был упрям, иногда закрыт от эмоций. По мнению Нила, чтобы бесконечно тормошить такого человека, надо было быть, или святым, или глубоко влюбленным. Тея не принадлежала ни к тем, ни к другим. Эндрю недолюбливал Кевина, возможно, потому, что в них таилась одна похожая черта: они оба нуждались в лечении любовью и терпением, только Эндрю был честен, благороден в душе и готов был отдать за любящее его сердце всего себя, без остатка, а Кевин хотел поклонения. Слепого. Чтобы самому только принимать. Он не умел защищать людей от них же самих, и неохотно шел на жертвы. Возможно, именно поэтому, Нил, не рассуждая, покорился Эндрю, избавив его от боли и вылечившись сам. Дэй отошел и разговорился с Альбером, а Нил приходил в себя от шока. Слова Кевина звучали шуткой и отдавали издевательством. Вот только взгляд и волнение Дэя заставляли в этом усомниться. Твою мать. Только этого еще не хватало. Кевин и так был не очень приятной компанией. Нил предпочел бы делить комнату с более смешливым Альбером, особенно теперь, когда их объединили "ужасы" отцовства, и тем для разговоров прибавилось. Но вратарей было решено поселить отдельно, и Делеван мучился с Сандерсом - высокомерным, самовлюбленным, да еще и бывшим ухажером Элисон. Нил, вздыхая, очень сочувствовал Альберу. На тренировку команда собралась в полном составе. Времени на болезни, сомнения и страхи не осталось. Нила немного заносило при резких движениях, но под шлемом его зеленого лица никто не заметил. Джей Александер - тренер сборной - неизменный, вот уже десяток лет, кивком подозвал к себе Нила: - Джостен, ты жив? - Да, тренер. Все нормально. - Виктор осмотрит тебя вечером. Мне ни к чему такие выверты. - Не беспокойтесь. Я в порядке. - И часто с тобой такое?... Сколько вместе летаем, ни разу не видел тебя спящим. - Редко. Не выспался перед полетом. - Миньярду привет, - ухмыльнулся Джей и пошел докапываться до других игроков. Нил выдохнул. Следуя состоявшейся на утро жеребьевке, первыми соперниками сборной США должны были стать португальцы. Нил считал команду сильной, непредсказуемой и наглой. Кевин разделял его мнение. Предстояли кровопролитные бои. Последнее сообщение от Эндрю, состоявшее всего из трех слов: "Я в Берлине", пришло тем же утром, когда Нил собирался на жеребьевку. Он присел за столик, где уже остывал кофе и написал: - Желаю удачи с переговорами. Как узнаю, кого порвем первыми, напишу. Целую. Семнадцатого мая "порвали" Португалию. Нил бегом поднялся по лестнице к своему номеру. Кевин где-то зацепился потрындеть с ребятами. Телефон лежал на постели, и Нил сразу схватил его, желая поделиться радостью победы. Он забил на первой же минуте. Сандерс держал ворота, ухитряясь орать на защиту, которая и без него, прекрасно взаимодействовала друг с другом. Обошлось без травм, без скандалов. Одно удаление заработали противники за спор с судьей. Нил торжествовал. Он открыл пришедшее от Эндрю сообщение и прочитал, не особо вдумываясь в слова. Вчера они не переписывались из-за бесконечных тренировок Нила, самая поздняя из которых, закончилась в десять вечера. Потом был общий сбор, потом - болтовня с Кевином, сбивающая с романтического настроя... Усталость давала о себе знать, но даже в таком взбудораженном и одновременно вымотанном состоянии, Нил осознал, что читает что-то не то. - Не понял? - Нил потряс головой и снова вернул сообщение. "Мы больше никогда не будем вместе"... - Что? - Нил повернул телефон чехлом вверх, снова перевернул обратно, опять... - Что?! "Не пиши мне, и даже не пробуй искать"... Где-то внутри что-то затрепыхалось; вернулась дрожь; даже руки начали трястись, так сильно, заметно. - Эндрю? - спросил он у телефона и сел на кровать, пытаясь дочитать строки полностью и понять их смысл. "Счет Алана...Деньги...Ты всегда его любил...Это все..." и опять, по кругу: "Не пиши мне"... Нил отложил телефон на прикроватную тумбочку и с сомнением посмотрел не него. - Че это было-то? У меня глюки от переутомления, что ли? Он разделся, взял телефон с собой и пошел в душ. Горячие струи, казалось, вернули его в спокойное состояние, очистили, не только кожу, но и мысли. Нил завернулся в полотенце; другим - поменьше - вытер голову, потряс завившимися от воды прядями и снова открыл сообщение. Ничего не изменилось. Все те же, бьющие в самое сердце, слова. Почему-то стало больно где-то в голове, как будто, в нее закрутили винт и продолжают проворачивать, лишая способности думать. Машинально он набрал номер Эндрю и стал слушать бесконечную череду гудков. Когда вежливый голос оповестил его, что номер не отвечает, он набрал его снова и снова, и снова. Хлопнула дверь - это вернулся Кевин. Бодрым голосом окликнул Нила: - Эй, ты где?! В душе, что ли? Ускорься, мне тоже бы не помешало! "Как же я это выдержу?" - в растерянности и ужасе прошептал Нил." Я же здесь не один. Боже. Что же случилось-то? Эндрю..." Он снова набрал номер, и снова не получил ответа. Надо выходить. Продолжать играть, делая вид, что все в порядке... Он открыл дверь, помедлил, шагнул в комнату, спрятав половину лица в ненужное полотенце. - Наконец-то! - Иди-иди, - произнес Нил каким-то чужим голосом, - я поваляюсь минут десять. - Окей! Нил прилег на прокрывало и осторожно вздохнул. Он ничего не понимал. Мозг начал лихорадочно искать ответы, но всякий раз натыкался на стену. Все было хорошо. Лучше некуда. Нежное прощание, теплый, встревоженный взгляд в аэропорту, сообщение о приезде. Что же случилось в этот промежуток, пока у них не было возможности пообщаться? Может быть, Эндрю угрожают в связи с этими переговорами? А вдруг он в опасности! Господи...Эрик! Вот, кому можно позвонить. - Алло? - бизнес-партнер Эндрю говорил по-немецки, и Нил спокойно перешел на этот язык, осознавая, что Кевин, даже если услышит часть беседы, ничего не поймет, - это Нил. - Привет, Нил! Как там чемпионат? - голос Эрика звучал ровно и приветливо. - Пока еще рано говорить. Слушай, я до Эндрю что-то не могу дозвониться...у него все в порядке? - он со страхом ждал ответа. - Да, конечно. Вчера ловко всех расхерачил в своей манере, а потом уехал в отель. - Ладно, - задумчиво протянул Нил, - а в остальном как? - Ты что имеешь ввиду? - Да я и сам не знаю... - Все нормально, Нил, может, отсыпается... - легкомысленно заметил Эрик. - Спасибо, - Нил положил трубку. "Все в порядке. С бизнесом, по крайней мере, иначе, Эрик не был бы так спокоен. Уехал в отель. Уже сутки там, значит, и сообщение прислал оттуда. Что произошло за это время? Что, твою мать?" Он, как заведенный, повторял про себя один и тот же вопрос и уже понимал, что ответов не будет. - Эндрю, - шепнул он в пустоту, - любимый мой, возьми трубку. Он набрал номер. Гудки, гудки, гудки. "Номер не отвечает". "Может, поехать к нему?" - Нил свернулся калачиком и закрыл глаза. - "К чертовой матери этот чемпионат! Эндрю. Эндрю. Мой Эндрю. Только это важно, на самом деле!" "Не пробуй меня искать!" - всплыло в памяти, и боль свела все тело. Он поднялся, с немым стоном, потащился к окну. Тело отказывалось сохранять неподвижность, пока мысли, теряя контроль, перепрыгивали с предмета на предмет. Он не мог лежать, не мог сидеть, его трясло в приступе неописуемой тревоги. Бежать. Как в детстве, когда по пятам шла смерть. Бежать. Искать...Господи, дурак! Куда бежать?! Ему доверились люди, болельщики, команда, у него последний чемпионат мира. Ваймак - его второй, а если разобраться, единственный, отец, мотается перед экраном телевизора и призывает его победу...а он побежит искать...Сука!!! Нил всхлипнул без слез, задыхаясь в своем отчаянии. Нет выхода! Что-то случилось. Какая-то ужасная вещь. Никогда бы Эндрю Миньярд не написал ему таких слов. Между ними всегда все было ясно, чисто и красиво. Доигрывать ли чемпионат? Идиот, что ли? Конечно, да. Где взять силы? Господи... Надо выяснить у Марго, вернулся ли Эндрю, в каком он настроении. Попробовать дозвониться до Ваймака...Еще раз расспросить Эрика... А пока играть и выигрывать, и постараться не сдохнуть от горя и страха. "Боже, а вдруг он, и в самом деле, почему-то решил прекратить наши отношения? Может, именно поэтому, он был так нежен со мной в день отъезда. Музыка, незабываемый секс; он так целовал меня... Эндрю. Боже. Неужели ты думаешь, что я просто так тебя оставлю и не брошусь на поиски. Ты сумасшедший, но не дурак же. И если между нами "все", как ты пишешь, то я заставлю тебя сказать мне это в лицо, а не отделываться сухими фразами из телефонного сообщения!" Туман в голове Нила сгущался. Поверить в происходящее он не мог. Не обращая внимания на переодевающегося Кевина, он стоял у окна с закрытыми глазами и мучился от боли, досады и непонимания. Шок не проходил. Нил чувствовал себя сбитым с толку идиотом, лопочущим какие-то бессмысленные слова. Его до смерти пугали эти два с половиной месяца, казавшиеся теперь, бесконечными. Он терял цели, просто не находя в себе сил двигаться к победе, хотя, еще вчера, будущее представало перед ним во всей своей ясности... "Эндрю. Любимый мой. Сегодня двадцать пятое мая. Идет четверть финал. Мы в игре. Соперник определится к вечеру. Испания вылетела, Япония - тоже. Агиро, наверное, расстроится. Я помню, он - горячий поклонник экси. Всей командой переживаем за Австралию, и молимся, чтобы французы продули немцам. Кевин меня уже достал. Конечно, он уже не так истерит перед ответственными матчами, но иногда просто невыносим. Периодами, с ним можно говорить обо всем на свете, но сегодня...Я с ним чуть сам не свихнулся. Хорошо, что в отеле нет водки, а то он нахуярился бы только так... Как ты там? Где ты? Я не могу заснуть по несколько часов: все думаю о тебе. Только бы ты был жив. Я люблю тебя." "Эндрю. Привет, любимый. Мы сыграли вничью с Австралией. Пиздец, все подавлены. Я теперь тоже тоже хочу нажраться. Почти не сплю. Виктор обматерил меня за потерю веса. Как мне жить без тебя. Эндрю...." "Восьмое июня. Привет, родной. Я звоню домой каждый день. У Марго был день рождения, и они с Аланом ездили в парк аттракционов. Мальчишка рад по уши. Саймону стало немного лучше. Лекарства, которые ему выписали последний раз, помогают. Мне бы хотелось, чтобы ты, когда вернешься, застал его живым. Эндрю, любимый, я не понимаю... Господи, где же ты? Марго сказала, что ты не приезжал. А как же Алан?" "Двадцать пятое июня. Я хочу, чтобы все поскорее закончилось. Еще две недели... Мы одержали победу. Альбер уже еле на ногах стоит. Они с Роном подрались прямо в парке, и только службе безопасности удалось их растащить. Чуть не нарвались на дисквалификацию. Я потом выяснил, что Рон как-то высказался об Элисон, урод. Слава Богу, что она бросила его в свое время. Эндрю. Я так скучаю по тебе. Все, что я хочу, это открыть глаза и посмотреть на солнце, сквозь блеск твоих светлых волос. Я не могу так жить!" "Пятое июля. Эндрю. Ты еще помнишь обо мне? Скоро финальные игры. Или с немцами, или с Канадой. Счет пошел на дни. Я тренируюсь до потери сознания. В прямом смысле. Вчера вынесли со стадиона, и Виктор чуть меня не убил. В Бостоне жара под сорок, и еще какая-то странная духота. Марго пишет, что дома тоже жарко, но дышится нормально. Саймон спит под диваном в гостиной, а вчера туда и Макс переселился. Я лежу в медцентре, взяли кровь на анализ. Давление скачет. Надо выдержать. Только что приходил Кевин. Молча сидел рядом и держал меня за руку, как умирающую прабабушку. Обиделся, что я ржу над ним. Эндрю. Боже. Я боюсь возвращаться в дом, где нет тебя." "Привет, любимый. В финал мы вышли с немцами. Какое-то странное чувство поселилось у меня внутри. Мне они неприятны. Как-то беспокоят, что ли... Когда я вижу Оливера Манна, мне мерещится гаденькая ухмылочка...ерунда, конечно. Только вот, именно в его компании, мне стало плохо перед жеребьевкой. Я ни черта не помню, что случилось в тот вечер, а это настораживает. Мне эта мысль не дает покоя. Я даже во сне, где-то перед рассветом, видел ухмылку этого Оливера, и почему-то он был в аэропорту, а на чемодане у него - наклейка с американским флагом. Эндрю, сейчас ночь. Завтра в полдень решающая игра. Я не могу заснуть. Вижу твои глаза, карие, нежные, наполненные золотым светом. Я скучаю. Так скучаю по тебе. Уже не верю, что когда-нибудь почувствую твое тепло, утону в твоих руках. Я люблю тебя, Эндрю. Мне никто не нужен, кроме тебя. Начинаю сомневаться, хочу ли я вообще жить." Нил с сожалением отложил телефон. Эти ночные разговоры с Эндрю стали ему необходимы. Он представлял себе, как тонкая, но сильная рука берет телефон, включает голосовое...Длинные ресницы опускаются, скрывая блеск глаз. Где-то на другом конце Земли Эндрю слушает его голос. Другое небо освещается другим солнцем, но любовь все еще жива и ждет своего часа. Нил верил в это всем сердцем, только сообщения, отправленные Эндрю и оставшиеся без ответа, все больше наполняли его мысли горечью и страхом безвозвратной потери. Нил с содроганием представлял себе череду одиноких дней и ночей без Эндрю. Что это будет такое? Во что превратится его жизнь? Алан - солнышко, чудесный мальчишка - вырастет и покинет родной дом. Он сейчас уже, чуть не каждый день, беспокоится о Нью-Йоркской школе и торопит Нила с тренировками. Его обретенный так ненадолго сынок - это ведь отдельная личность. Нил сам охотно признавал его право на самоопределение. И он, конечно же, должен расти и взрослеть там, где ему комфортнее. Нил дал ему слово, и он его сдержит. Но как же больно будет остаться в одиночестве, когда уже познал радость шумных дней, любовь, суету, волнение и предвкушение встреч. Кто, чья воля разрушила их счастье? С ужасом вглядываясь сухими глазами в ночь, Нил начинал прозревать. Ведь кто-то же вмешался. Не мог же Эндрю Миньярд - сильный, умный, независимый мужчина - вдруг взять и повести себя, как импульсивный подросток! Была причина. Веская. Непреодолимая. Нил сел на постели. Сердце разогналось до предела. Думай! Думай, Джостен. Ты же никогда не был идиотом, разве что, один раз, не заметив, что стал смыслом жизни Эндрю Миньярда. Думай! Так. Что могло заставить Эндрю разорвать отношения? Оскорбление? Нет. Он дал бы по морде и оскорбил в ответ, а сначала попытался бы понять, с чего бы Нилу так борзеть? Угроза жизни Нилу, как способ давления на бизнес решения? Да, в принципе. На это Эндрю бы пошел, но, по словам Эрика, в Берлине все сложилось ровно. Ревность? О, да! Когда Эндрю ревновал, Земля начинала вращаться в другую сторону. Но между ними давно установились доверительные отношения. Хотя... Нил завозился мучимый догадками. Что-то все сошлось как-то... Его потеря сознания, и тут же это сообщение от Эндрю... Он близко. Мало ли, вдруг кто-нибудь посчитал нужным сообщить Эндрю, что Нил веселится в компании соперников...какой-то "доброжелатель", рассчитывающий на их ссору, которая неизбежно выведет из равновесия такого сильного игрока, как Нил. Кому выгодно? Ну, предсказать исход полуфинала на тот момент, немцы, разумеется, не могли, но они очень хорошо подготовились - сами сказали. И у них, соответственно, были все основания надеяться на примерно такой вариант. Да и что плохого, убрать Нила с дороги? Другим доброе дело сделать - тоже плюс в карму. Оливер? Этот яркий сон с его ухмыляющейся рожей. Вот - первый подозреваемый, которого следует аккуратно порасспросить. Ладно. Нил закрыл глаза. Лег на спину. Он всегда был человеком действия и терпеть не мог загадок. "Если какой-то уебок решил разрушить наши отношения с Эндрю, то он очень об этом пожалеет. За каждую бессонную ночь, проведенную вдали от нежных губ Эндрю, я отрежу от этой гадины по кусочку!" Звонок будильника подбросил его, выдрав из сна без перехода. Когда он только успел задремать? Квин волочился по комнате, низко опустив голову, и что-то бормотал. Заиграла музыка. Нил прислушался: "Нирвана". - Кевин, для рока не рановато? - безо всякого выражения спросил он и встретил угрюмый взгляд. - Что? - Нил сел, с досадой похлопал глазами, понимая, что совершенно не выспался. - Кевин, ты чего такой? - Нил, мне, конечно, жаль, что вы давно не виделись с Эндрю, но плакать по нему во сне - это уже перебор. - Я плакал? - Нил нахмурился, - не помню. - Ты-то не помнишь, - буркнул Кевин, - а я проснулся от твоих сексуальных стонов и больше не смог заснуть. - Так я плакал, или... - Нил скривился от досады, начиная одеваться. - Плакал, вроде, - нехотя ответил Кевин. - А при чем тогда...Ладно, извини. Я не хотел тебе мешать, - Нил в одно движение заправил постель и пошел в душ. - Завтракать будем? - Ясное дело, - Кевин поднял на него глаза, - я не злюсь на тебя. Просто странно себя чувствую. Мне бы не хотелось, чтобы ты подумал, будто я мечтаю о тебе по ночам или еще что-нибудь... - Что за мысль? Я и не думаю... - Нил тяжело вздохнул, приостанавливаясь. Кевин подошел к нему, оглядел своим странным, непроницаемым взглядом и вдруг погладил Нила по щеке. - Я не собирался обсуждать с тобой свои чувства. Их нет...или есть. Не знаю. Я не буду больше этого делать. Иногда я думаю, что упустил все свои шансы и с Теей, и с тобой когда-то. Однажды я слышал, как ты говорил о своей любви к Эндрю, и понял, что сам я никогда не любил. Ты выбрал человека...я так не умею. Все люди вокруг отталкиваются от норм, заведенных в обществе, понимаешь? Нил со вздохом кивнул: - Я понимаю. Тысячу раз слышал, что мой брак странный, удивительный, короче... - он небрежно отмахнулся, - человек рядом, Кевин, это и есть главный выбор. Ты это хотел услышать от меня? Я больше никому ничего не объясняю и не доказываю. И тебя я осуждать не собираюсь. Не вышло с Теей, не мне судить. Просто сейчас я удивлен: сколько тебя знаю, ты всегда был высокомерным, вредным, уж прости... - Трусливым, - прохладно добавил Кевин, - Эндрю был еще хуже, я думаю, но ты - с ним. - Кевин, прекрати, - шепнул измученный Нил, - что на тебя нашло? Ты же всегда встречался только с девчонками... - Мне уже не двадцать. Я понимаю, что этот мир несовершенен. Мне без разницы, кто будет со мной. - Охренеть. - Нил покачал головой, - но ты сейчас недвусмысленно намекал, что мог бы предложить отношения мне... Я теряюсь. Почему я, Кевин? - Ты? - Кевин убрал руки за спину и спокойно оглядел его лицо, - ты странный. Смелый, отчаянный, не такой как все. У тебя очень красивые глаза, но дело не в их разрезе или цвете... Они наглые такие, с вызовом, но иногда, когда ты смотришь на Эндрю или просто вспоминаешь о нем, твои глаза становятся встревоженными, будто ждут чего-то... В юности я недолюбливал тебя, но ты заставил себя уважать. И уважение это стало перевешивать все мелкие обиды, недомолвки и прочую ерунду. Время шло, Нил, и я понял, что ты вне рамок, вне возраста. Ты выглядишь моложе всех в команде; даже голос твой не изменился. Я...ненавижу тебя, кажется, - просто закончил свою невероятную речь Кевин, а Нил вздрогнул всем телом после его слов. - Не надо, - глухо попросил он. - Прости, но я люблю Эндрю. Люблю крепко, безумно. Я готов ради него умереть, готов убить. Я люблю его. Ты это знаешь. - Знаю, - Кевин мирно кивнул. - И ты меня прости, Нил. Раньше надо было думать. - Ты останешься мне другом? Хоть и звучит это пошловато после твоих слов, - Нил растерянно поднял на него глаза, - мне неприятно думать, что я враз испортил... - Останусь, - спокойно подтвердил Кевин, - я же не девчонка из группы поддержки. Кроме того, я и не просил тебя уходить от Эндрю. Думаю, это просто нереально. Как ни странно, но неловкого молчания между ними не возникло. Кевин просто подхватил футболку и пошел к выходу: - Нагребу нам чего-нибудь позавтракать. Что ты будешь? Нил попытался, как можно скорее, прийти в себя после этого, в высшей степени, странного разговора: - Кофе, яичницу с беконом, пончик какой-нибудь, пофиг с чем, и хватит. - Ладно, я пошел. - Спасибо. Я сейчас спущусь. Хочу душ принять похолоднее - не спал ведь совсем. Под звуки гимна Нил приподнял голову, заставляя себя дышать. Он не раз уже ловил себя, что задыхается без Эндрю. Их физическая близость, навеки соединившая и души тоже, являлась спасением от всех бед. Нил помнил, как их руки тянулись друг к другу в любой непонятной ситуации. Тепло рук, нежность губ, жар тел... Нил медленно вздохнул. Кондиционеры гнали прохладу, но ему это не помогало. Еще один матч. Одна победа. Эта победа нужна была Нилу по принципиальным соображениям. Если допустить, что игроки именно этой сборной, готовящейся сейчас сойтись с ними в бою, пытались вывести его из строя и погубили его жизнь, победа станет маленьким, но шажком к осуществлению большой мести. А мстить он будет. О, да.. Дыхание немного выровнялось. После матча поговорим с Оливером Манном. Зададим все нужные вопросы: зачем, почему, какого хуя, и какой способ смерти предпочитает. И запишем видео, чтобы не быть голословным. О, если это ты, Оливер! Нил хищно прищурился, выискивая глазами номер восемь среди одинаковых маек противника. Матч начался. В первом периоде на ворота встал Сандерс, от которого Нила сплющивало, немногим меньше, чем Альбера. К своей досаде, Нил признавал профессионализм Рона, но его человеческие качества значительно затрудняли нормальные отношения. Кевин забил с подачи Нила. Стадион взревел. Заиграла оглушительная музыка, завыли дудки. Подлетев к Нилу, Кевин бросил на ходу: - Я вывихнул запястье, но еще на один пас сгожусь. По моему знаку, бей, пока они в шоке. - Я понял, - Нил в пять секунд приблизился к воротам противника. Мяч, как влитой, вошел в клюшку, и тут же зажглись огни. Нил и сам не заметил, как впечатал гол. - Уебок! - боль в плече разлилась волной и потекла по всему правому боку. Раздался свисток. Нил азартно оглянулся, в ту же секунду, забыв о боли. Оливер. Ты. Манн получил желтую карточку, и Нилу удалось разглядеть его лицо. Оливер метнул опасливый взгляд на Нила и бросился к своим воротам. Получив это полупризнание вины, Нил занял позицию. Кевина заменили, но на исход матча это не повлияло. Молодой, азартный Мики Маршал занял его место. Тут же пас на Нила, и - еще один гол. - Пиздец вам! - встретившись взглядом с Оливером, Нил провел ребром ладони по горлу, и тут Манн дернулся так, что чуть не выронил клюшку. Угроза Джостена прозвучала как-то уж очень двусмысленно. - Пауль! - в отчаянии позвал он Бергмана, - убери рыжего! Но обратился он явно не по адресу. Измотанный четко слаженной защитой, Пауль, пошатываясь, качнул головой. Стало ясно, что во втором периоде его место займет кто-то другой. В перерыве Джей Александер обошел игроков, внимательно вглядываясь в лица. Сказав короткую речь, он начал делать личные замечания. Все напряженно слушали, но успевали делать упражнения на растяжку и пить. Нил удостоился короткого одобрительного хлопка по спине: - Доведешь матч? - с надеждой спросил Джей. - Да, - ответил Нил, кивнув. - Альбер - на ворота, - скомандовал тренер, - все внимание на Штайнера. Этот новичок у них еще даст просраться! Знакомое жжение в мышцах пришло только под конец игры, потому что Нил вошел в какой-то неведомый ему ранее азарт. Он будто снова впервые взял клюшку, зная, что каждый пас будет реализован. Противника не существовало. Скорость, с которой Нил забивал голы, поражала, даже привыкших к его манере фанатов. Трибуны ревели от восторга. За минуту до окончания, Нил вколотил последний, девятнадцатый, мяч и яростно прошептал, чувствуя, как пол качается под ногами: - За тебя, Эндрю. Он поднял глаза на табло: 19-10. Отсосите! Под звуки финального свистка он упал на колени. Слезы разожгли все чувства, разорвали душу. Будто небо разверзлось над ним, обнажив его истинное состояние: безмерную, неописуемую тоску по любимому человеку, которого больше нет рядом. Эндрю... Нил плакал, опустив голову, спрятав лицо в ладони, а команда налетела на него, вопя от радости, не замечая слез своего гениального нападающего. Он выполнил свою миссию. Не подвел ребят. Дошел до конца. С честью. Он свободен теперь. И он отправляется на поиски...Чего? Жизни. Человека, без которого этой жизни не было и не будет. Через два часа, под гром оваций, началась церемония награждения. Золотая медаль засверкала на груди Нила, но не согрела сердца. Гордость за себя, за команду, за страну, обдала теплой волной и схлынула, оставив его один на один с печалью. Он уже не был уверен, узнает ли Эндрю о его победе. Да и надо ли об этом думать. Нил поднял сияющие от слез глаза и медленно обвел трибуны. Что-то справа жгло и раздражало, и Нил осторожно повернул голову. На втором месте, держа в руках серебряные медали, выстроилась немецкая сборная. Оливер Манн, с напряженным выражением на симпатичной мордашке, застыл, стараясь не смотреть по сторонам. "Надо поймать тебя, гандона, и отпиздить!" - думал Нил, пока репортеры щелкали камерами. "И вытрясти из тебя все, что знаешь!" У входа в гостиничный комплекс творилось нечто невообразимое: пресса рвала игроков друг у другу, служба безопасности сбилась с ног, отлавливая наиболее шустрых фанатов, проникших на запрещенную территорию. Игроки выясняли между собой отношения, и Нил заметил краем глаза, как Виктор, матерясь, проволок в медицинский центр Рона с разбитой бровью. "Уж не Альбер ли послал ему вдогонку этот подарок?" - усмехнулся Нил и продолжил свой путь через собравшуюся толпу. К слову, Делеван обнаружился неожиданно скоро: он стоял на белоснежном бордюре фонтана и с кем-то ворковал по телефону. - Элисон - привет, - улыбнулся Нил, и Альбер показал большой палец; что-то сказал в трубку и, окликнув Нила, сложил губы трубочкой. Нил рассмеялся: Элисон его целует. Понятно. Так где же это хренов Оливер? Он уже дважды обошел периметр, дал кучу коротких интервью, к которым и не стремился и, наконец, услышав шум, двинулся на разведку. У центрального входа, ведущего в номера немецкой сборной, собралась целая толпа. Какой-то крепкий мужик в неброском сером костюме и гарнитурой в ухе, несильно тряс тощего Пауля Бергмана и требовал ответа на вопрос, который очень беспокоил и Нила: - Где Оливер Манн? Пауль непонимающе мотал головой, пытаясь вырваться и, кажется, уже в десятый раз, повторял: - Я не знаю! Он мне не докладывает. После матча был здесь. Сколько можно-то?! "Интересно." Нил склонил голову, продолжая прислушиваться. - Покажи мне его номер, - произнес человек в сером. - Пошли. Мне не жалко. Отпусти... - дернулся Пауль, - куда я денусь-то? - Что случилось? - негромко спросил Нил по-немецки стоявшего рядом незнакомого паренька, скорее всего, из запаса сборной. - Да мужик ищет Оливера, а тот куда-то делся. Его вроде видела охрана, как он уезжал на какой-то левой тачке. С фанатами, что ли, договорился...никто ничего не понял. Короче, свинтил. - Ясно, - обронил Нил и отошел, затерявшись в толпе. А вот это странно. Зачем Оливеру скрываться, если он чист? Команда по контракту должна быть доставлена до страны проживания. Это всегда четко регламентируется. От кого же бежит этот загадочный Оливер? Что же натворил? Нил уселся на бордюр, где недавно наслаждался прохладой фонтана Альбер, и задумался. Сердце болело, не прекращая. Горе шло фоном. Эндрю. Он знал, что при любой остановке, мысли о любимом снова начнут изводить его. Нет. Не сможет он жить нормально, пока не выяснит все до мелочей. Откуда взялось это сообщение? Кто виноват? С чего начать поиски?... Но если Манн сбежал, то ему вряд ли удастся столь же быстро ухватить такую же перспективную нить. Так, а это у нас Пауль. Друг Оливера. И он был с нами в тот вечер забвения. - Пауль! - Нил окликнул Бергмана, продолжая спокойно греться на солнышке у фонтана. Но такой реакции он точно не ожидал: парень дернулся, как подстреленный заяц, и метнулся к гостинице. На лице его был написан безграничный ужас. - Стоять! - Нил сорвался с места и догнал чахлика у самых дверей. - И чего же ты бежишь? - склоняясь к его лицу, шепнул он по-немецки. Глаза Пауля, дико вращаясь, остановились, наконец, на лице Нила. - Чувак, извини, ничего личного, - пробормотал дружок Оливера. - Понятно, - нейтрально произнес Нил. - Где Оливер? - Он уехал... - шепнул Пауль. - Куда? - Думаю, в Штаты. Ему надо было избавиться от одного маньяка. - Ни фига себе, - пожал плечом Нил и пошел ва-банк, - а я здесь при чем? - Он сказал "на спор". Нил похолодел, осознавая, что, кажется, что-то зацепил. - Продолжай. Что именно сделали на спор? - Сняли видео, где ты, как будто, с ним, - неохотно пояснил Бергман, - и все. За него обещали денег. Обещание, кстати, сдержали. Вот он и смылся. - Немного о видео? - сощурился Нил. - Я не прикасался к твоему ебанутому дружку. Что за чудо? И как вышло, что я не помню этого великого события в моей жизни?! Пауль вытер пот со лба и осторожно посмотрел Нилу в лицо: - Тебе подсыпали снотворного. - Блядь, - сорвалось с губ Нила, - я так и знал, что вы - ебучие шакалы! Куда делось видео? - Оливер перекинул его какому-то мужику. Тот заплатил. Все. Нил ошеломленно приоткрыл рот: - Че за хуйня? Какому мужику? - А вот этого я не знаю. Он связался с Оливером. Сказал: надо снять видос, чтоб достоверно. Ну, - Пауль покосился на Нила, - достоверно-то, конечно, не получилось, но Оливера это не парило. Я так понял: там, вроде, были возможности доработать. - На чей телефон снимали? - Нил сжал тоненькую шейку. - Оливера, - пискнул Пауль. - Я больше ничего не знаю. Нил вздохнул. Вопросов стало больше, чем ответов. Ну, ни хуя. - Так, - он достал телефон и включил запись, - поехали, Пауль, давай. Мы ведем репортаж с чемпионата мира по экси. За моей спиной сейчас находится недавно возведенный спортивный комплекс "Бостон". Я тебя слушаю, уебок ты, чертов. Расскажи, как вышло, что нападающий сборной США Нил Джостен оказался в номере двух обезьян с камерой? Трясясь от страха, Пауль выложил все, что знал, да еще добавил некоторых подробностей о деталях съемки, от которых к горлу Нила подступила тошнота. Он пересмотрел запись. Мрачно кивнул своим мыслям и поднял глаза на Пауля: - А тебе не приходило в голову, что это видео могло сломать кому-нибудь жизнь? Что, вообще, никаких мыслей не возникло? - тон Нила изменился: стал глуше, и постепенно из него уходила угроза. - Сначала - нет. Но потом что-то... - Пауль схватил его за руки, - я не сообразил, Нил, прости меня! - Нет, - Нил посмотрел ему прямо в глаза, - я не понимаю пока, что произошло на самом деле, но уверен, что ты и твой ебанутый дружок запустили какую-то цепь событий... Я разберусь, Пауль. А когда разберусь - не прощу. Возможно, не убью, но... - Нил, пожалуйста! Я же все тебе рассказал! Синие глаза прожгли его льдом: - На свете есть один дорогой мне человек...Предоставим ему решать, что делать с вами. Его воображение богаче моего. Нил пошел в отель, чувствуя спиной взгляд Пауля, проклинавшего и тот вечер открытия чемпионата, и свое согласие, данное Оливеру так опрометчиво. Нил понимал, что говорил сейчас лишь с пешкой, по глупости втянутой в чью-то грязную игру. Оливер покупал себе билет на волю, а у кого? Кто этот кукловод, решивший влезть своими мерзкими ручонками в мир любви и тепла, созданный на фундаменте из боли, слез, потерь и страха. Кто эта сволочь? Нил, уже в сотый раз сознавая, что у его горя появилось имя, поклялся себе уничтожить эту тварь и бросить ее шкуру к ногам Эндрю.