***
В кабинет Бенджамина Густав зашёл неохотно, оглядываясь по сторонам. Он чувствовал себя униженным идиотом. Рука болела, нога еле сгибалась, а голова от гудения сжималась до размера атома. — По поводу инцидента на дороге я вам двоим всё уже сказал, — мистер Форт смотрел хмуро. На Густава особенно. Тот сделал виноватый вид и невзначай глянул в сторону. Мелоди безоружно хлопала глазами, будто она тут не причём. — Мне интересно то, как ты, Мелоди, умудрилась оказаться с Густавом на одном квадратном метре? Тебя там вообще быть не должно было, — Форт уныло вздохнул, глядя на неё, как на непослушное дитя. По-отцовски, что ли. Смотря на то, как Мелоди метается с ответом, Густав для себя кое-что уяснил. «— Правда глаза режет. Думаешь, никто не знает, как Бенджамин девок на работу берёт?» Кайл нёс полную муть. Полнейшую. — Мне же нужно было знать, с кем работаю! Вы сказали наблюдать за ним! Я и наблюдала. — Надеюсь, она не залезла в твой дом? — Бенджамин устало подпёр лицо кулаком, развернувшись к Густаву. — Ого, а она и в вашей ванной пряталась? — Прекратите! — всколыхнулась Мелоди. Но этот ураган было уже не остановить. Форт хмыкнул, сдерживая улыбку. — Не поверишь. Действительно пряталась. Я когда руки зашёл помыть, увидел её. Она знаешь, что делала? — Мистер Форт! — Пыталась спрятаться за занавеской. И сорвала её. Густав начал улыбаться. Невольно. — Я случайно! — Ради Бога! Я не обижаюсь, Мелоди, дорогая, ни в коем случае! Я просто испугался, — Бенджамин снял очки и посмеялся в кулак. Одной Мелоди было не смешно. Она надулась, скрестив руки. Эта сцена слегка разбавила повисшее напряжение. — Так, ладно. Вернёмся, — хладнокровие вернулось к Форту. Густав стёр с лица улыбку. — Как ты сам думаешь, справился с заданием? Холод вернулся. Густав чувствовал себя неуютно в этом кабинете, среди своих врагов. — Из рук вон плохо, — честно признался Густав. — Дерек заметил меня, мне пришлось прямо взаимодействовать с ним. Я не счёл нужным докладывать о наблюдениях сразу. Да и нашёл на него довольно мало. О теракте узнал поздно, когда всё могло уже случиться. Густав повернул голову на пыльное окно. Подоконник украшал небольшой горшок, а в нём рос маленький цветок, который скрылся в бутоне с уходом солнечных лучей. Было настолько темно, что в окне Густав видел лишь своё отражение. Его ужаснуло то, что он увидел: синяки под глазами, сухие потрескавшиеся губы и растрёпанные кучерявые волосы. Голос Бенджамина снова вернул его к реальному, грязному и неприветливому миру: — Мелоди, раз уж ты наблюдала за ним всю неделю, — он махнул светло-русыми волосами, выбившимися из прилежно уложенной формы в сторону Густава. — Можешь выделить что-нибудь хорошее. — Из плюсов выделю находчивость. Из минусов — всё остальное. Густав не замечал нужные детали и боялся импровизировать, исходя из ситуации. Он собрался только под конец... когда... Она замолчала, будто имя Долорес вот-вот было готово сорваться с ее губ. — ...когда времени уже не было. Густав сохранял холод, хотя ему хотелось куда-нибудь деть Мелоди, чтобы она заткнулась. Он понимал, что в теории у неё было право его поучать. За целую неделю он заметил её присутствие лишь раз, что говорило о её потрясающих навыках. Остальное было плодом паранойи, либо глупым совпадением. Несмотря на это, критику Густав не принял и принимать не собирался. — Что ж. В целом, я согласен. Вы оба свободны. Постарайтесь в этот раз договориться. Густав. На этом ты принят. Жду твоих документов, подписи и подтверждения. О, и не забудьте про уборку. До этого никаких официальных подписей от Густава не требовалось. Тогда он действительно поверил, что его взяли. Что это не проверка и не уловка. Уже на выходе Густав спросил: — Почему вы выслали подставного полицейского? — Чтобы понять, как ты с ним себя поведёшь. Очевидно же, — пожал плечами Бенджамин, хотя за его хладнокровием скрывалось нечто большее, чем сухой комментарий.***
— Ты не будешь меня обучать. — Поставил Густав Мелоди перед фактом, пока они преодолевали путь от кабинета до территории контрабандистов. — И в мыслях не было. Ты только меня не подставляй. Скажи, что сам ни черта не делаешь и получаешь соответствующий результат. На следующую вылазку мы идём вместе. Помнишь? — Мелоди брякнула ключами. Среди них Густав узнал те, что были от чёрного хода, основного кабинета и, наверное, каких-то других полезных кабинетов. Эта информация отложилась у него в голове. Теперь, когда он устроен тут официально, план действий стал медленно проясняться. Холодный взгляд пробежался по имеющимся сотрудникам. Чтобы обезвредить каждого, нужно узнать как можно больше. Густаву показалось, что самым логичным будет обратиться к тем, с кем контактировать он вынужден больше всего. Мелоди отпала сразу. Конечно, обзавестись дружбой с ней было бы полезно, если учесть то, что Бенджамин относится к ней несколько иначе, чем к остальным. Однако стоить это будет космических ресурсов. Свои нервы Густав прожигать не собирался. — У вас есть что-то вроде места, где можно поесть, при этом отдалённо от остальных? — Густав высмотрел на другом конце коридора людей в чёрных костюмах с жёлтыми повязками и буквой «Б» на них. — Нет. Мы едим там, где придётся. Наш блок с блоком «Б». Если хочешь есть отдельно, то тебя это не касается. Обычно мы на месте согласовываем, где остановимся, — Мелоди разочарованно вздохнула. — Не волнуйся, меня там не бывает. Люди из блока «Б» стремительно удалялись. Густав хотел бы их остановить и поговорить хотя бы с кем-то, но вовремя вспомнил, что дома его ждут сёстры. Добираться до дома автостопом как-то не хотелось. Пришлось Густаву мучить свои ноги дальше, измеряя шагами пыльные коридоры, в которых иногда было тяжело дышать. Эдгар нашёлся в тренировочном зале. Кто-то оборудовал это место так, чтобы туда влезли тренажёры, коврик и прочий инвентарь. — Разминаешься? Спортивный зал, пожалуй, был самым светлым помещением на всём предприятии. Сюда падал солнечный свет, каждый угол освещали относительно неплохие лампочки, свет которых падал на крепкое тело наставника. Эдгар ответил, не отрываясь от турника: — Вроде того. Тебе чего, солдат? Густав буравил взглядом его измученное шрамами тело. Ожоги и ранения покрывали большую часть торса, который едва ли закрывала майка. Густав поёжился. Ему вспомнились свои собственные отметины. Так смело он бы не смог ими светить. Должно быть, Эдгар достаточно уверен в себе, чтобы не допускать об этом мыслей. — Я хотел кое о чём попросить. — Ась? — Подвезёшь меня? До дома далеко идти, а я без машины. Эдгар спрыгнул с турника. От его ног по полу разлетелась пыль. — Не вопрос. Подтянуться сможешь двадцать раз? Густав опешил, глядя на него с неоднозначностью. Подтянуться? Должно быть, это плата. Но он мог бы откупиться деньгами. — Могу, но зачем? — от представления, как сильно придётся напрягать раненую руку, комната заходила перед глазами. Лишь представления этой боли хватило, чтобы возненавидеть этот день ещё больше. — Вперёд. Дава-ай. Я устал тут один надрываться, — Эдгар хлопнул Густава по плечу (он чуть не задохнулся от такого хлопка), настойчиво подталкивая к турнику. Выглядело не сложно, пусть подтягивался в последний раз Густав полтора года назад. На спор. Когда был здоров. — Ладно, если хочешь, — он снял пиджак и неуверенно закатил рукава, демонстрируя бинт и выглядывающие кончики длинных полос. Эдгар даже бровью не повёл. Его куда больше интересовало, с какой ловкостью Густав запрыгнул на турник и без перерыва подтянулся ровно двадцать раз. После этого у него гудели руки и особенно ныло место от укуса, но зато Эдгар смотрел на него с уважением. Конечности медленно, но верно рисковали атрофироваться от таких издевательств. Густав пообещал себе больше никогда не просить ни о чём Эдгара, если он был в спортзале. — А ты не такой хилый, каким выглядел, — его тонкие губы украсила ухмылка. Густав съёжился под внимательным взглядом. Серые глаза, казалось, излучали свет, освещая это помещение. По какой-то причине Густав боялся этого человека меньше остальных. Вопреки своему портрету, он выглядел безопасным. — Спасибо. Ну так подвезёшь? — А как же обряд посвящения? Среди наших. Не чтишь традиций? — Нет на это сил. Наверное, что-то во взгляде Густава убедило Эдгара согласиться. Пожав плечами, он поманил его на выход. На улице потянуло свежим воздухом. Прохладный ветер тянул вдаль Кларк-Госта кудряшки, которые не поддались укладке. Густав закутался в шарф. Май не радовал теплом. Стало прохладней всего на несколько градусов, но этого хватило, чтобы начать стучать зубами. Густав был редким мерзляком. Это у них с матерью семейное. Невольно вспомнились вечера несколько летней давности со времен жизни в Германии. Густав помнил себя подростком, когда они с мамой прогоняли всех с дивана, обкладывались подушками, пледами и дружно гневили судьбу за неприятный климат. Когда окна украшали узоры мороза, только сказки Кассандры отвлекали от ледяных ладоней. Это были редкие часы, в которые на Густава никто не орал. Чарльз разрешал ему бездельничать, лишь бы не заболел. А болел Густав часто. Вдохнуть полной грудью не получалось. Нос отравлял дым и неприятный запах. Как на зло, Эдгар увлекался курением, словно дыма и духоты на работе ему оказалось мало. Он подпалил сигарету и закурил. Густав сморщился, уходя на несколько метров в сторону. — Будешь? — Нет, — сразу отрезал Густав. Он сел в машину и сразу открыл окно. Где-то за деревьями он увидел перемещающуюся тень. Она двигалась в противоположную сторону от города. Не нужно было быть гением, чтобы разглядеть в маленькой фигуре Мелоди. — Эдгар, стой. Рука Эдгара дрогнула над ключом. Густав открыл дверь и вышел. — В чём дело? — Я забыл кое-что сделать. Бенджамин просил решить одну проблему сегодня, а я забыл. Наверное, звучало убедительно (или не очень). Эдгар пожал плечами и не стал следить, чтобы Густав ушёл. Тем временем он свернул следом за Мелоди, обходя сухие ветки и кучки листьев. Если держаться достаточно далеко, прерывистого дыхания и тихих ругательств будет не слышно. Мелоди, похоже, ничего не подозревала. Она шла на удивление быстрым шагом по заученному маршруту. Сначала Густаву показалось, что она торопится, но ошибся. По пути Мелоди несколько раз останавливалась, с упоением следя за перепрыгивающими белками. Один раз она наклонилась и покормила животинку орехом. Вряд ли тот, кто куда-то торопится, будет тратить время на это. Густав пятый раз закатил глаза, когда сидел за деревом в ожидании. Если Мелоди просто гуляет по лесу, это будет провал года. Тратить время на неё просто так совершенно не хотелось. Но узнать, где она живёт, представляется возможность не так уж и часто. Наконец-то Мелоди вывела Густава на небольшой населённый пункт. Ему пришлось остановиться и следить, в какой дом она зайдёт.***
Присутствие сестёр в доме Густав услышал ещё на пороге. А когда зашёл, увидел радостную Эмили, которая щебетала что-то Долорес. Похоже, они согрелись и успели отдохнуть здесь. — Вы ничего не разнесли здесь? Младшая вздрогнула, а через секунду неуверенно улыбнулась. — Нет, мы вели себя хорошо. Долорес смотрела на брата с укором. Конечно, он ничего не сказал ей и вряд ли скажет. Они квиты. — Густав, у тебя тут так красиво! — с улыбкой сказала Эмили, хвостиком следуя за Густавом, куда бы он ни пошёл. Больше, чем за неделю, дом наконец-то был живым. Здесь стояли разговоры и пахло чем-то как минимум съедобным. Наверное, Долорес постаралась. Продуктов у Густав хватило на две порции какой-то скромной еды. — Если не будешь гундеть, то разрешу прогуляться по округе, — Густав намеренно игнорировал строгий взгляд Долорес. Признаться, его веселило, как она хмурит брови и поджимает губы. В её лице было столько величия, что на секунду Густаву стало неловко. Он и сам делал точно такое же лицо девяносто процентов времени. — Ура! — Вы этим наелись? — кивнул на две пустые тарелки. Долорес его проигнорировала, демонстративно не глядя на него. — Ну, не особо, — Эмили внимательно проследила, куда сядет Густав, чтобы устроиться рядом. Она могла предположить, что внимание его раздражает, но ничего не могла с собой поделать. — Тогда ешьте, — Густав поставил на стол пакет. Девочки широко распахнули глаза, видя, откуда брат принёс эту еду... Дома им категорически запрещалось питаться в таких местах. Пиццерии и прочие общепиты были под запретом. Густав же не видел что-то плохое в том, чтобы сёстры там ели. Раньше их всех в пиццерию водил Итан. Тайно. Ну вот... И зачем вотрошить прошлое? Густав вдруг понял, что этим жестом спровоцирует у сестёр воспоминания. Но они, кажется, даже не подумали про Итана. Или подумали, но тщательно спрятали это. — Отцу ни слова. — Спасибо, — Эмили подняла голову, демонстрируя благодарные глаза и широкую улыбку. Долорес, кажется, тоже перестала обижаться. — Давно мы там не ели. Почему ты решил... Зайти туда? Густав посмотрел на Долорес, изучая её волнистую чёлку, пышный пучок и появившиеся с наступлением мая веснушки. И откуда у пятнадцатилетнего ребёнка в глазах столько строгости и величия? — Еды нет, а готовить долго. Надеюсь, вы рады. — Конечно, — Эмили также улыбалась, дотягиваясь до картошки фри. Густав глянул на неё и что-то у него оттаяло. Он смягчённо улыбнулся на несколько секунд, окончательно разрушая напряжение, а потом ушёл, чтобы провести распитие кофе в одиночестве на крыльце. Нужно было набраться сил перед вылазкой.***
Поспать Густаву удалось всего три часа после того, как дом опустел. От того, чтобы проспать, его уберегло два будильника и ранее выпитый кофе. Где-то в девять вечера Густав надел любимый синий шарф, который был изрядно потрёпан временем, но отказаться от него что-то не позволяло. Наверное, это было из-за его второго владельца. Изначально шарф принадлежал только Густаву. Его подбирали специально под пальто. Но, разумеется, Итан наглым образом брал носил его, пока не видит брат. Так и повелось. Несколько лет бедный шарф был источником споров, ведь второго такого уже не было. Густаву пришлось смириться, что его вещи периодически брал брат. Погода изменилась резко. Снова стало душно. Густав расстегнулся, подставившись навстречу ветру, который сквозняком задувал в открытое окно автомобиля. Голова оказалась пустой, лишённой всех мыслей, кроме пережитого прошлого. Густав до сих пор был удивлён, как его ещё не убили. Сегодня он зачеркнул седьмой месяц. Седьмой месяц бессмысленного существования. День Сурка повторялся из раза в раз. Кажется, будто каждые новые сутки длиннее предыдущих. Густав поставил себе цель длиной в два года. Найти хотя бы одну причину жить.***
Дом, в который он попал, оказался даже меньше его собственного. Стоило отметить, тут было чисто, но до идеала всё-таки далеко. Ноги Густава мягко приземлились на пол. Он начал оглядываться. Сумерки попадали в прихожую и столовую через приоткрытое окно. Свет освещал заваленный стол. Густав прошёл мимо него, невольно заостряя внимание на «Король Лир». Книга лежала в кресле. Густав подошёл и взял её, чтобы посмотреть, где Мелоди остановилась. Почти на половине. В нём проснулось любопытство. Он обратил внимание на другие книги, которые стояли в свободном доступе. Романов было много, но особенно сильно Густава заинтересовала научная фантастика, которую он и сам читал, пусть и в небольших количествах. Мелоди всё больше удивляла. Может, на изучение заваленного дома ушло бы ещё больше времени, если бы не одно «но». Дверь начала открываться. Густав занял свою позицию на кухне, ожидая, когда мрак развеется. Он достаточно бесшумно сел на стул, закинув ногу на ногу. Сказать, что в доме Мелоди ему было некомфортно — промолчать. Целая армия растительности и запах от цветов. Как она только не задохнулась тут? Помимо шагов, шарканья и усталых вздохов Густав услышал то, что не хотел слышать. Сначала ему показалось, что Мелоди зазвенела ключами. А потом он услышал «клац». По полу. Будто по нему шло какое-то животное. — Куда ты смотришь? — донёсся голос Мелоди. Она не могла видеть Густава благодаря стене, которая ограждала кухню и прихожую, ещё и во мраке, который совсем немного разгонял красный свет, не доходящий до самого тёмного стула. Потом зажёгся свет. Улыбка сама напросилась на лицо. Мелоди сначала даже не заметила Густава, проходя в другую сторону. Это его даже немного расстроило. Пришлось ждать с полным замешательством на лице. Густав сдержался, чтобы не ругнуться. Мелоди просто прошла, как будто прекрасно знала, кто сидит на кухне и зачем. Наверное, это заняло бы больше времени, если бы Густав не увидел морду. Морду, которая появилась прямо у его ног. Густав дёрнулся, чуть ли не подпрыгивая до потолка. Сердце забилось в пятках. Он тут же узнал псину, которая появилась рядом с его домом неделю назад. Пёс выглядел удивлённым. Его глаза так и спрашивали: «Что ты тут забыл?». Удивительно, но без агрессии. Тем не менее, Густав отодвинулся. В нескольких метрах раздалось отчётливое испуганное: «блять!». Густав оглянулся на Мелоди, которая выронила чашку, что разлетелась на осколки. Мало ей было. Она ещё и наступила на осколок голой ногой, в сопровождении криков. Густаву даже на секунду стало её жаль. — Ай! Твою мать! Какого хрена ты здесь забыл?! — пискнула Мелоди, схватившись за окровавленную ногу. — Баран конченный! Это всё из-за тебя! Отвечай, придурок, что ты делаешь в моем доме?! Густав не без интереса наблюдал, как это чудовище бежит в ванную, оставляя за собой кровавый след. Мелоди ругалась, проклинала Густава и грозилась проткнуть ему глотку. Пёс пошёл за ней, поднимая уши. Эта сцена позабавила. — Негоже девушке такими словами орудовать. Густав решил неторопливо пойти за ней. Собаку он просто обошёл, предпочитая не сталкиваться с ней и облокотился на дверной косяк ванной комнаты. — Я воткну тебе ножницы в шею, когда выйду! — Тебе чай с мышьяком, как договаривались? — Сукин сын! — Мелоди сидела на бортике ванной, отмывая кровь и параллельно стирая с лица слёзы. Перепуганная, она метала в Густава полные замешательства и ярости взгляды. — Знаешь, это было эффектно. — Быстро вали отсюда! — заорала Мелоди. Она была бледной, как призрак. Учитывая то, сколько вокруг было бутылок с шампунями, бальзамами и всем прочим, Густав рисковал получить одним из них по лицу. — О, ты даже не спросишь, в какой чай я подсыпал тебе отраву? — Я затолкаю тебе её в глотку! — Мелоди вымыла руки и забинтована ногу. Какое-то время она молчала, не без злобы глядя на Густава. Он не спешил идти на контакт. Просто ждал, пока Мелоди решит проблему с ногой. Эта ситуация стала казаться даже обыденной. Не считая собаки. Густав вздрогнул, когда почувствовал, как его руки касается мокрый нос. А когда повернулся, Мелоди уже стояла напротив, замахиваясь раскрытыми ножницами. Он успел схватить её руку, что так и не достигла своей цели. — И что бы ты делала с трупом? — Густав вывернул её запястье и забрал ножницы. Про то, что Мелоди могла ударить его в живот, рёбра или куда ещё хуже, он предположил поспешил отпихнуть её на безопасную дистанцию. — Отдала бы на съедение Бубику. — Может, Бобику? — Бобик тут только ты. А его зовут Бубик, — насупилась Мелоди. Пёс сразу отреагировал на своё имя, радостно подходя к хозяйке. Со своими размерами он легко мог бы сожрать её. Но Мелоди души в собаке не чаяла. — И как тебе пришло в голову назвать собаку таким именем? — Ты прав. Когда заведу вторую, назову её Густавом. Знаешь, в честь кого? Обещаю, я выберу самую жуткую собаку без одной лапы и перекошенной челюстью. Сходство будет стопроцентное. — Хами, сколько влезет. Знаешь, я читал «Короля Лира». Могу сказать, чем всё закончилось... — Заткнись! Иначе раньше времени узнаешь, что случилось в конце «Четыреста пятьдесят один градус по Фаренгейту». — Какая умница. Читать умеешь. Густав проследил взглядом за псом, который убедился, что с хозяйкой всё хорошо и покинул ванную. Стук лап удалялся вглубь дома вместе с неврозом, который постепенно отступил. Мелоди покосилась в сторону ножниц, которые у неё забрал Густав, но не обнаружила их. Точнее, обнаружила, но очень поздно и не там, где хотела бы. Через секунду лезвие было у неё под челюстью, прижатое к коже. — Дружеское напоминание, — Густав свободной рукой включил свет, чтобы Мелоди видела его стальной взгляд. — На меня посмотри. — Пошёл ты... Она брыкнулась, но Густав осёк эту попытку, сжимая волосы Мелоди на затылке. Рывком он поднял её голову. Мелоди зашипела. Ей пришлось встретиться с парой свирепых глаз. — Ещё раз сунешься на мою территорию — я убью тебя. Никто ничего не докажет. Глаза Мелоди метались от лезвия, которое плотно прижалось к её горлу, потом на Густава. — Тебе не стоит мне угрожать. — Тебе не стоит меня провоцировать. Хватка усилилась. Боль уколола в затылок. Мелоди тихо заругалась, сжимая запястье Густава, будто думала, что это ей помогает. В воздухе помимо напряжения повис страх. Обезумевший ужас. Мелоди не показывала, что боится. Она пыталась не разрывать зрительного контакта, позволяя бледно-голубому пламени сжимать рассудок. Густав будто чувствовал её оживший кошмар, как свой собственный. Это лишь убеждало его, что Мелоди поняла всё предельно чётко. Густав отпустил её и аккуратно отложил ножницы на раковину. Пока он уходил, за ним следили две пары глаз. Одна снизу, в сопровождении виляния хвостом, вторая откуда-то из ванной. Боязливо, будто Густав сейчас обернётся и сделает что-то непоправимое.***
Следующие полторы недели Густав отсыпался. Между этим выписывал в блокнот всё, что смог узнать. Настоящие имена и фамилии сотрудников ему были недоступны, но это лишь вопрос доверия, которое он может получить. Отец не выделял конкретных целей или промежутка времени. Густаву пришлось самому продумывать, что ему нужно сделать. Так он перерисовал карту с местоположением предприятия, но сразу сказал отцу, что оно скоро изменится. По сведениям и слухам, уже известно, что это будет за место. Но об этом знают только сотрудники блока «Б». Значит, нужно стать как можно ближе к ним. — У тебя есть идеи? — Чарльз натянул на лицо лучезарную улыбку, благодаря официанта за шампанское. Они стояли в окружении толпы. Густав нервничал, ловя на себе каждый лишний взгляд. Он пытался сказать отцу, что на таких мероприятиях лучше не светиться. Конечно, результатом был скандал. «Как это «не светиться?» Нас же позвали. Хочешь опозорить нас?». — Никаких. Я новенький. Мне никто здесь не доверяет, — пришлось умолчать о том, что Густав ещё и нажил себе врагов. Двух как минимум. — Постарайся. Чем быстрее начнёшь, тем быстрее закончишь. Ты упоминал, что работаешь не один? Ответить на вопрос не удалось, что было ничем иным, как вселенским чудом. Они отвлеклись на очередного партнёра отца, который подошёл поздороваться. Густава утомляло это. Единственная, с кем он мог здесь поговорить, — это Йоко, которая тоже была приглашена со своей семьёй. Время от времени они страдальчески смотрели друг на друга, желали терпения жестом сжатого кулака и просто тяжело вздыхали. Густав смотрел в спину отца. Судя по всему, беседа затянется. Запах лёгкого алкоголя донёсся до носа. Густав повернулся в сторону стола и, недолго думая, пошёл туда. — Не переборщи, — мать возникла из ниоткуда. Серьёзные глаза искрились едва уловимой радостью. Наверное, она была рада видеть Густава. Вместо объятий она ограничилась улыбкой. — Обещаю, что не переборщу, — глоток. Легче не стало, зато стало приятно от лёгкого жжения в горле. — Как ты устроился? — на остром носу Кассандры виднелись веснушки. Почти незаметные, проявляющие только на ярком солнце. А сегодня солнце палило как ненормальное. От резкой перемены погоды у Густава болела голова. — Хорошо. Дом маленький, но для меня одного подойдёт, — он умолчал о том, что разобрал не все вещи, не убрался и вообще не обжился. Густава не покидало ощущение, что возвращается он не к себе домой, а куда-то в гости, и менять там что-то не имел права. — Твой отец отзывался скупо. — Ах, да. Ему, вроде бы, что-то не понравилось. На этом короткая беседа закончилась. Кассандра не отходила, всё ещё внимательно следя за сыном, который с прямой спиной метал в собравшихся гостей презрением. — Густав, здесь есть твоя будущая невеста. — Славно. — Не интересно? — Веришь? Ни капли, — честно признался Густав. В последнее время он так редко говорил правду, что в груди виновато кольнуло. Нужно было сказать что-то другое. Может, опять соврать? Как бы того не хотелось, возможность уже упущена. — Тебе стоит с ней пообщаться перед свадьбой. — Она будет очень не скоро. — Всего год остался, — глаза Кассандры сощурились. Вроде бы, это из-за солнечного зайчика, который добавил в зелёную бездну света. Но Густаву показалось, что это осуждение. — Я не хочу и не буду знакомиться с ней. Зачем? В отношениях я не заинтересован, а брака по расчёту не избежать, — голос пропитался холодным равнодушием. Густаву уже было плевать, за кого и когда его выдадут. Почему-то он был уверен, что умрёт до этого момента. — А врать, что влюблён, я не собираюсь. — Понимаю. Что ж, тогда я оставлю тебя, — похоже, Кассандра расстроилась. Густав почти почувствовал свою вину, но быстро отвлёкся от этого чувства, когда увидел за столом Йоко. Она сидела одна и явно пыталась поймать его взгляд. Густав сел рядом с ней с новым бокалом. — Напиваешься? — Йоко уныло накручивала завитые волосы на палец. Выглядела она, конечно, на высший балл. Чёрное облегающее платье, каблуки и перчатки до локтя. Такой наряд подчёркивал её фигуру. Правда, заметил это Густав только тогда, когда Йоко сама об этом сказала. — А что ещё делать? Тут скучно. — Раньше было интереснее. Помнишь, как несколько лет назад ты подрался с каким-то парнем под влиянием алкоголя? — Помню только из твоих рассказов. И припоминаний отца. Тогда мне сильно влетело, — Густав вспомнил, как после того банкета не мог согнуться ещё неделю. Отец избил его розгами до обморока. Остались огромные раны и чёрные синяки. — Да, мне бы тоже влетело. — Тебе повезло. Вас с Долорес прикрыл Итан. Густав резко замолчал, сознавая, что сказал. Сейчас он понял, почему на светском мероприятии было так скучно. Никто не жужжал на ухо, никто не шутил, никто не разбавлял обстановку очередной глупостью. Итан находил повод посмеяться даже там, где его не было. Йоко подняла на него несмелый взгляд. Она хотела коснуться плеча Густава, но его колючий взгляд, направленный на руку, искоренил этот порыв. — Вы держитесь? — шёпотом спросила Йоко. Вместо ответа Густав сделал большой глоток шампанского. Он знал, что этот разговор состоится. Привычная, равнодушная стойкость вдребезги разбилась об неконтролируемую ярость. Зачем она вообще спросила? Зачем лезет в это? Зачем, ведь прошло всего... ...прошло целых семь месяцев. — Девочки немного отошли. Мама тоже. Насчёт отца не знаю. Если честно, мы об этом не говорили и никогда не поговорим, ты знаешь. — А ты? Они переглянулись. Густав не привык, когда Йоко за него переживала. Их ничего не связывало, кроме дружбы семей и редких вечеров удовлетворения собственных потребностей. — Разве не видно? Я уже пережил это. Полгода прошло. Пора уже смириться. От того, насколько эта ложь нелепо прозвучала, Густава чуть не потянуло на истерический смех. Йоко не верила ни одному его слову. Смотрела на него с пыткой, но внятного ответа не добилась. Её глаза были полны большой болью. Убийственной. Но она почти развеялась от влияния времени. Ходили слухи, что Итан был её лучшим другом. А может, чем-то большим. Этого уже никто никогда не узнает. — Пошли отсюда. Ничего интересного уже не будет, — Йоко мягко забрала у Густава бокал, допила оттуда шампанское. После этого они оба незаметно скрылись, удаляясь как можно дальше от банкета. Густав настоял на том, чтобы не отходить далеко и остаться в парке. Силы его стремительно покидали. Стоило найтись лавочке в тени, как Йоко достала сигареты. — Если ты на что-то рассчитывала вечером, то убери это. — Да откуда столько занудства?! — всплеснула руками Йоко. — Мы даже не целуемся! Какая разница, курю я или нет?! — Запах всё равно чувствуется. Для этого не обязательно целоваться. Под раздражение Густава и его бесконечные нотации Йоко убрала сигареты и зажигалку заодно. Домой они пошли, разумеется, не сразу. Сначала обе семьи отправились в поместье Швагенвагенсов на ужин. Мужчины разговаривали про деньги и бизнес, а дамы расслабленно трещали на отвлечённые темы. Один Густав предпочитал смотреть в окно, внутренне закипая от разговоров и счастливых голосов. Это всё было неправильно. Почему-то.***
Домой Густав вернулся с бутылкой. Йоко пришлось отказать, сваливая всё на головную боль. На самом деле причина была куда прозаичнее. Переступив порог пустого дома, Густав открыл виски и сделал из горла глоток. На кухню он не пошёл. Вместо этого остался сидеть в коридоре, смотря пустым взглядом в потолок. Алкоголь не затуплял эмоции, а лишь ускорял таймер, по истечению которого всё обрушится на затуманенную местью голову. Густав тяжело дышал, до боли сжимая волосы на голове. Ему захотелось вернуться в те «прекрасные» месяцы, когда на Итана было плевать. Плевать на то, в какой мир он попал, попал ли вообще... В те месяцы, правда, Густаву было плевать вообще на всё. Он не чувствовал себя ответственным, когда слышал, как отец избивает сестёр и мать за слёзы, не чувствовал укола горя при взгляде на свою бывшую комнату, не чувствовал потребности в еде, воде. Не чувствовал ничего. А потом жизнь решила устроить очередную шутку и заставить Густава чувствовать всё. Плечи резко и больно задрожали. Нет... Густав почувствовал огромную нагрузку на спину от того, как сильно он её напряг. Нет, нет... Распахнутые глаза захотелось сомкнуть, будто в них насыпали горсть соли. Только не сейчас. Густав закрыл себе рот рукой, только бы не слышать собственного частого дыхания и позорного всхлипа....
Позорище.***
Дурость кипела в крови Мелоди с тех пор, как мать ею забеременела. Это не было секретом. Каждый раз, оставляя дочь одну дома, отец предполагал, что по возвращении обнаружит сорванные шторы, уничтоженную мебель или ещё что похуже. Несмотря на то, что в доме было несколько детей, Мелоди всегда была источником всех проблем. А когда она осталась в относительном одиночестве, бедокурить она могла безнаказанно. Никто не отвешивал тяжёлый подзатыльник, от которого искры летели из глаз, никто не орал матом и не грозился выбить ремнём всё дерьмо. Теперь, когда родители не могли достать до Мелоди, она ушла в отрыв. Проблема на проблеме. Долгов раза в два больше, чем у отца. Каждый новый день начинался с маленькой радости. Этой ночью Мелоди не нашли. Сегодня до неё не добрались. Однако она знала, что это вопрос времени. Однако подсрачники за собственную наглость однажды получить всё-таки пришлось. Этим вечером Мелоди будто знала, что возвращаться домой нельзя. Почему-то она знала, что её там ждут. Даже Бубик стал беспокойным, тянул поводок и требовал гулять дольше. — Ну же, малыш, домой! Мамочке завтра на работу! «Ещё одну», — мысленно добавила Мелоди. Удержать большую собаку, которая упёрлась рогом, впиваясь лапами в землю, ей был тяжело. А когда всё-таки удалось добраться домой, Мелоди почувствовала вместо привычного аромата шоколада (который она оставила на столе) сквозняк. Окно где-то было открыто. А ещё было необъяснимое ощущение чьего-то присутствия. Мелоди просто прошла мимо Густава. Ничего у неё в голове не щёлкнуло, когда сбоку пронеслась тень. Показалось. У неё так часто. А когда Мелоди увидела Бубика, который присматривался к гостю, из руки выпала чашка. В лице Густава она сначала увидела другого человека, который едва не отправил её отца на тот свет... Всё оказалось проще. Густав просто решил отомстить. Нашёл её как-то. Залез в дом. Позлорадствовал и угрожал расправой. После его ухода Мелоди ещё долго не могла сдвинуться с места, зажимая рукой красный след от лезвия ножниц. Из транса её вывел лай над самым ухом. Мелоди обнаружила, что сидит на полу, вжатая в стену, будто хотела в ней раствориться. — Не лай, Бубик. Ты очень громкий. Вдруг тебя услышат? — Мелоди притянула пса к себе и начала гладить. Бубик вилял хвостом, прижимался головой к плечу и пытался слизать с лица слёзы. — Отстань же! Мелоди начала улыбаться. — Ладно, ладно, твоя взяла. Пошли спать? Когда хозяйка поднялась, Бубик запрыгал, как кенгуру. Так мало ему нужно было для счастья. Иногда Мелоди завидовала этому беззаботному существу. От мыслей оторвал телефонный звонок. Она подошла не сразу. Лишь тогда, когда успела представить незнакомые голоса, которые так, или иначе будут угрожать ей, а угрожать они умели, надо сказать, очень изощрённо. Мелоди знала это. — Я разбудил тебя? Извини, — вопреки жутким ожиданиям, звонил мистер Форт. Мелоди выдохнула. — Нет, всё в порядке. — У меня будет для вас с Густавом задание в самое ближайшее время. Дыхание снова беспокойно сбилось. Страх подкатил к горлу колючим комом. Мелоди прикоснулась к мокрому лбу, чтобы стереть с него пот. — Мне нужен его номер телефона. Я назначу вам встречу на пятницу. Начнём подготовку. Я выдам вам имеющуюся информацию. Объясни Густаву все подробности и проследи, чтобы всё прошло хорошо. Сделка очень важная. — Я поняла. Но с чего вы взяли, что у меня есть его номер телефона? По ту сторону хрипло рассмеялись. — Я хорошо тебя знаю. Диктуй, я записываю. Конечно, номер телефона у неё был. Да и не только это Мелоди узнала о своём напарнике. Что-то её порадовало, а что-то не очень. Мелоди от счастья была готова на стену лезть, когда узнала, что у неё будет другой напарник. Никакие деньги не могли окупить совместную работу с Кайлом. Осталось только надеяться, что на этот раз это будет не старый маразматик под сорок лет. Лучше бы было так... Маразматик Мелоди действительно достался, только моложе, чем она думала. Возраст оказался единственным преимуществом Густава. Однако даже оно затмилось остальными качествами, которые Мелоди успела увидеть: грубость, циничность, постоянное хамство. Хотя, надо признать, она была приятно удивлена, как и какими словами Густав наехал на Кайла. За это он заплатил, разумеется. Кайл давно так ни над кем не издевался. Потом Мелоди решила узнать, кто Густав такой. Следила за ним во время задания, забралась на его территорию. В общем, сделала всё то, за что не грех и по щам надавать. За это время Мелоди сделала для себя пометку о низкой эмпатии Густава, дикой тяги к неприятностям и остром языке. Как он жив со всеми этими качествами до сих пор — загадка. Мелоди уже решила, что в этом человеке нет ничего святого. Особенно после угрозы расправой. Но ведь в любом правиле было исключение. Как оказалось, Густава это тоже касалось.***
Мелоди обрадовалась, увидев незакрытую заднюю дверь. Первым делом она подумала, что это ловушка. Ну кто вот так будет оставлять проход в собственный дом? Ответ пришёл сразу, когда Мелоди в очередной раз оглянулась. Пусто. Она сама была тут лишь раз, когда забрела с Бубиком в поле и потеряла его в этих краях. Не от кого прятаться. Стоило отдать Густаву должное, ведь в доме было настолько чисто, что Мелоди при всём желании не смогла бы ничего здесь задеть. Кроме одного. Проходя по дому, она споткнулась о выбившуюся половицу. — Вот зараза... — она поспешно поправила её, ровно вставив в пол. Не теряя времени, Мелоди обошла дом, в поисках чего-то, за что Густава можно легко не взять на работу. Бенджамин ещё на стадии создания плана внутренних правил написал список тех, кого нельзя брать ни при каких условиях: работники федеральных служб, наркоманов, наркоторговцев, людей с психическими и психологическими заболеваниями, смертельными заболеваниями. Тех, у кого болезни граничили с жизнью, отметали сразу. Мелоди не нашла ничего такого у Густава, хотя почему-то задумалась, что просто не там ищет. Мало кто возвращается после войны без травм. Неужели Густав — исключение? Мелоди не верила, но доказательств не было. Тогда она решила проверить банальный, но последний вариант, пришедший ей в голову: книжные полки. Пусть её работой был исключительно осмотр, на жанр и названия книг она не могла не обратить внимания. Много триллеров, детективов, классики. Даже качественные переводы русской нашлись, чему Мелоди удивилась. Дотягиваясь до одной из книг, она пролистала её на наличие документов или тайников. Эта процедура повторилась несколько раз и не принесла никакого результата. Тогда Мелоди пожала плечами и взяла: «451 градус по Фаренгейту». Просто для того, чтобы узнать, прочитал ли её Густав. Нет, не прочитал. Оставил красивую закладку ближе к середине. Мелоди показалось, что она лежит как-то неправильно. В окне показалась тень. Мелоди быстро поставила книгу на место и наклонилась, пока силуэт не прошёл мимо. Вернулся Густав. Очевидно. Это безумно возмутило Мелоди. Он ведь должен быть на задании! Кайл, который патрулировал улицу, должен был предупредить о приходе Густава. Конечно, он этого не сделал. Накануне Мелоди послала его целых два раза. Наверное, это расплата. — Тут мило. Мелоди в последнюю секунду спряталась в ванную, молясь, чтобы сюда никто не зашёл. Риск был ужасно высоким, ведь в дом помимо Густава зашла девушка. Скорее всего, это его сестра, а не какая-нибудь подружка. Слишком уж молоденький голос. — Не замечал этого. — Ты цветы поливаешь? Погибнут же. Мелоди улыбнулась. Голос девочки звучал сочувственно. Это показалось ей милым. Потом Мелоди услышала то, чего не хотела бы слышать. Долорес жаловалась на отца. Она говорила так взволнованно, будто вот-вот заплачет. Мелоди держалась изо всех сил, чтобы не выйти и не утешить её. — И ты решила просто уйти? — Да. Мне не хочется возвращаться. Густав, можно я пока побуду тут? Я не буду мешать, ты же знаешь! Сердце сжалось. Если бы Густав ей отказал, Мелоди бы непременно вышла, чтобы высказать ему всё, что о нём думала. — До вечера. Максимум. И отдуваться ты будешь сама, чтобы отец не знал, где ты была. У меня будут проблемы. «Эгоист», — проносится в мыслях. А потом Мелоди замерла. — Иди отдохни, Лоли. Я посмотрю, что есть в холодильнике. Она могла бы испугаться, что в комнату напротив кто-то зашёл. Дверь хлопнула совсем рядом. Но Мелоди изумилась от другого. От мягкого голоса Густава, который должна была слышать только Долорес. В нем слышалась улыбка. Мелоди стало стыдно за то, что стала свидетелем семейного разговора. Это было неправильно. И за это было стыдно. Стоило Густаву покинуть дом, как Мелоди выскочила так же, как и пришла. Она знала, что сделала это громко. Долорес взвизгнула, когда увидела её тень рядом с дверью. Мелоди пообещала себе, что когда-нибудь извинится перед ней за то, что напугала. После этого чувство вины повисло тучей над головой. Даже колкие замечания Кайла проносились мимо ушей. — Ты должен был предупредить, что Густав идёт. — Зачем? Я хотел видеть, как он выставляет тебя за дверь. — Ну уж нет. Такого удовольствия я тебе не доставлю. Кайл зло ухмыльнулся. Водил он плохо. Постоянно превышал скорость, резко выворачивал руль. — Как я мог забыть. Ты же доставляешь мужикам удовольствие по-другому? — Сука. Машину останови. — Зачем? Ах, Мелоди. Там ведь холодно! Разве не видишь? Там дождь идёт! — губы Кайла растянулись в ядовитой улыбке. Глаза зловеще заблестели от вспышки в небе. — Ещё немного и меня вырвет от твоей мерзкой физиономии. Скажи, а эти шрамы — отпечатки каблука? Очень похоже. Как-то я избила парня каблуком. Я думаю, это достойная история для того, чтобы тебе её рассказать. Надеюсь, что ты не хочешь в туалет. Потому что это надолго, — Мелоди с насмешкой наблюдала, как лицо Кайла искажается в злобе. Он был похож на какого-то карикатурного злодея из сказки со всеми этими шрамами. Машина резко остановилась. Мелоди не стала слушать, какие слова вслед кричит ей Кайл. Она быстро вышла и пошла пешком под проливным дождём.