***
Напряжённо смотря в глаза Мин Джуна, Густав боролся то ли с головокружением, то ли с истерикой. Одно перевешивало другое. Пистолет, смотрящий прямо на него, ни на мгновение не опускался. Есть ли смысл напасть первым? Густав поднял руки, делая вид, что безоружен. — Густав. Ты предатель? — Не совсем... — Что значит «не совсем»?! — крикнул Мин Джун. Густав впервые видел, как тот так орал. Теперь непонятно, кто кого боится больше. — Опусти пистолет, — медленно произнёс Густав, не спуская глаз с рук друга. — Пожалуйста. Мин Джун смотрел Густаву в глаза. Сначала он отложил свою папку на стол, сделал несколько шагов назад и начал опускать пистолет. Будто испуганный оленёнок, Мин Джун наблюдал, как быстро вздымается и резко опускается грудь Густава. Две пары глаз, направленные друг на друга, сменяли страх на наблюдение. Будто каждый ожидал от другого нападения. Последние лучи заходящего солнца тусклым светом падали на плечо Мин Джуна. Густав воспользовался этой возможностью и сделал шаг вперёд, зная, что тот наверняка отступит. Так и случилось. Отшатнувшись, Мин Джун попал под солнечный луч и зажмурился. Ловушка сработала. Густав услышал в собственных мыслях, как со звонким щелчком хлопнул капкан. В два шага он очутился вплотную к Мин Джуну, который не успел даже закричать от резкой боли вывернутой руки. Пистолет упал на пол. Густав оттолкнул его себе за спину. Мин Джун упал на колени, опустив от чужого давления голову в пол. Густав свернул руки своего когда-то друга у него за спиной. Пальцами он надавил ему на затылок. У Мин Джуна вырвался слабый кашель. Больше напомнило хрип задыхающегося человека. Густав не отпустил его шеи. — Слишком много поставлено на кон, чтобы ты вот так легко всё разболтал. Мин Джун начал вырываться, но делать это становилось тяжелее с каждым новым движением. Густав не ослаблял хватку, пытаясь сообразить, что делать теперь. Отец бы без задней мысли посоветовал избавиться от Мин Джуна. Но так поступить Густав бы не смог. Рука не поднимется. — Не трать силы зря. Таких, как ты, я пачками на фронте вязал. — Предатель! Я сдам тебя! — Тогда я сдам тебя властям. Поверь, раз уж я смог сюда попасть, связей у меня предостаточно. Сбежавших из Северной Кореи сурово наказывают. И не отнекивайся. Я не так уж далек от мира. Мин Джун начал вырываться интенсивней. Отбившись, он отполз к стене, прижимаясь к ней затылком. Выглядел он, как смертельно раненое животное, которое будет до конца бороться за свою жизнь, даже когда это потеряет смысл. Густав только и успел выпрямиться, когда Мин Джун собирался ринуться к двери. Теперь уже на него смотрело дуло пистолета, который ждал своего часа в ремне. Когда Густав думал, что у него дрогнет рука, когда речь пойдет об убийстве Мин Джуна — он, очевидно, ошибался. Если смотреть на человека, как на врага, лишить его способности дышать станет легко. — Нет... — почти беззвучно прошептал Мин Джун, беспомощно сжимаясь. Его глаза лишь на секунду изобразили ужас перед тем, как сомкнуться. Будто почти смирился со своей неминуемой гибелью. Только ждал, моля небеса, чтобы перед смертью не пришлось мучаться. Густав смотрел на его трясущиеся руки, слушал неровное дыхание, почти сменяющееся тихими словами. Больше лепет. На большее в подобной ситуации, человек, увы, не способен. Мин Джун на мгновение приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на застывшего в неясном смятении Густава. Глядел, будто видел перед собой чудовище. Интересно, так выглядел сам Густав, когда на него надвигался отец, угрожая ему и бросаясь оскорблениями? Секундно мелькнувшая картина разъярённого Чарльза отразилась в отполированной стеклянной дверце шкафа. Густав вздрогнул и опустил оружие. Будто дневник покойного Итана, находящийся под пиджаком так близко к сердцу, образумил его. Лёд тронулся. — Давай поговорим. Два слова прозвучали слишком тихо, чтобы расслышать в привычной обстановке. Но в гробовой тишине Мин Джун прекрасно разобрал предложение Густава. Для него эта фраза была настоящим Божьм подношением. Надеждой на возможность дожить до старости. Мин Джун оленьими глазками вцепился взглядом в протянутую ему руку. Сначала он резко вздохнул, вжавшись в стену ещё сильнее. — Я украл эту папку не у Бенджамина. Ну, точнее, всё было несколько иначе... Секунды тянулись слишком медленно. Страх не развеивался. Стихнувший адреналин оставил после себя потемнение в глазах, эффект удушья и подступающий к горлу ком. Мин Джун медленно протянул руку Густаву. Встал он не сразу. Невооруженным глазом было заметно, как дрожат его колени. — Тогда у кого?.. Поток мыслей сузился до осознания, что сейчас придётся выдать если не всё, то большую часть всей истории. Мин Джун, всё ещё слегка сутулясь, сел за стол. — У отца. Я здесь не по своей воле. Дело в этом, — первая ложь. Уже по привычке. Густав не успел вовремя исправиться. — Он заставил тебя прийти к нам? Густав сел напротив. Крыть нечем. Может, пистолет сейчас в его руках. Может, у него за спиной несколько лет кровопролития и бесчеловечных убийств. При всём при этом Густав был безоружным. По-настоящему вооружен был Мин Джун. Он знал правду. А правда всегда побеждает. — Можно и так сказать. То, что я тут не по своей воле — факт. — Зачем ему это? Действительно. Густав не мог открыть рта. Не мог раскрыть тайну своей семьи. Если произнесёт имя брата, непременно сорвётся. Силы внезапно закончились. Предвкушая шквал осуждения, Густав продолжил: — Мин Джун, если бы я мог, я бы сказал. Это выгодно моему отцу. Я сам почти не понимаю. Меня не воспринимают всерьёз настолько, чтобы посвящать в такие вещи. — Звучит, как ложь. Хочешь сказать, твой отец заставил тебя работать на нас, но не говорит, зачем? — Теперь, когда ты это сказал, мне теперь тоже кажется это чушью. Хоть сказанное было ложью, обида всё равно ударила по самолюбию. Ведь со временем всё происходящее действительно стало тем, что озвучил Мин Джун. — Я могу только предполагать. Мне известно очень мало. Отец владеет крупной фирмой и мог вляпаться если не в долги, то во что-то похуже. По идее, я должен владеть его делом после него. Это единственное, что я могу сказать. Может, это проверка на прочность. Тест, который определит мою стойкость, чтобы в будущем отстаивать семейное дело, чего бы это ни стоило. — Я держал в руках твоё дело. Да, то, что ты говоришь, совпадает с действительностью... — Моё дело? С этого момента поподробней. — Ну, дело. Оно есть в банке хранения блока «Б». Это как личное досье. На тебе много косяков, должен сказать. Травма головы, повреждения и много диагнозов, которые я запоминать не стал. С таким делом тебя не должны были брать. Я сначала не особо в это верил. Думал, что это какой-то твой хитрый план, что ты замышляешь что-то... Но ты сам себя сдал в итоге. — В какой момент? — Помнишь, в твоей квартире мы разговаривали? Ты не вспомнил, кажется, что говорил Бенджамину, когда пришёл к нам. И сейчас не вспомнишь. Ты сказал, что сбежал со свадьбы. Я обратился к нужным людям, потому что лично тобой заинтересовался. Густав тяжело вздохнул. Груз обмана стремительно тянул его вниз. Хотелось упасть и наконец-то отдохнуть от всего накопившегося. — Я этого не хотел. После двух лет службы мне хотелось спокойной жизни с сёстрами и братом. И когда я был выжат, как лимон, воле отца сопротивляться уже не было сил. Сейчас я в положении, когда хочу жить для себя и не могу противостоять человеку, от которого зависит каждый аспект моей жизни. Он может одним своим словом стереть меня с лица Земли. Его не волнует, кто перед ним: коллега, жена или собственный ребёнок. Кем бы я ни был, я — препятствие. Препятствия он устраняет. Ты просто представить себе не можешь, о ком я говорю. Наконец-то Густав замолчал, когда закончилось дыхание. Раны на лице стали открываться и он зажал их рукой. На Мин Джуна он не смотрел, потому что боялся увидеть в его глазах ненависть. Конечно, перед ним ведь сидел предатель. — Это отец тебя так? — тихо спросил Мин Джун. Густав услышал, как он встаёт, куда-то идёт и возвращается. — Да. Когда узнал, что я взял академический год. Или за то, что вступился за мать. Уже плевать, — его прервал стук чашки на блюдце. Густав опустил глаза на полный чай. Лицо тут же вытянулось в недоумении. — Мы ведь не враги друг другу, да? — робко спросил Мин Джун. Он перебирал аптечку, которую не решался открыть. — Получается, что не враги. Почему ты не хочешь сдать меня? — Ты стал мне вроде как другом. Может, для тебя это и не совсем так. Но так или иначе, кроме тебя я больше не могу ни с кем поговорить или отвлечься от всего остального. — А Мелоди? — Мелоди не доверяет мужчинам. Она крутится в основном с Жужей. Да и она девочка, сам понимаешь. Это немного другое. Густав взял аптечку. Чтобы хоть чем-то занять себя, он достал ватку, перекись. Кожу саднило, но он был выучен терпеть. — А ещё я здесь тоже не совсем честно. Но я не предатель. Как ты уже понял, я сбежал из Северной Кореи. Бенжамин думает, что у меня никого нет и меня преследуют власти. Частично это так. Меня до сих пор ищут. — А на самом деле? — А на самом деле я ищу своих родителей. Они сбежали гораздо раньше меня. На родине они считаются мёртвыми. Они должны были встретить меня в этом городе, но пропали. Оставшись без денег и поддержки, я был брошен в чужой стране с минимальными знаниями языка. Тогда я встретил Бенджамина. Он помог мне устроиться. Даже корейский откуда-то знал. В общем, я ему во многом обязан, хотя знаю, что он не тот, за кого себя выдает. Я планирую сбежать туда, где предположительно живёт моя семья. Если Бенджамин узнает — я не жилец. — Если власти твоей родины тебя найдут, что тебе будет? — Казнят. Мин Джун совсем поник. Было чувство, что он тоже чего-то не договаривает, как и Густав. — Зачем ты мне это говоришь? — Не хочу снова оставаться один. Я знаю, что такое одиночество. Не готов к этому возвращаться. Пусть ты — не совсем тот человек, который сойдёт мне за друга. Но ты меня точно поймёшь. Повисло напряжённое молчание. Каждый был между двух огней. За сохранение тайны другого можно лишиться головы. Густав ещё никогда не был так близко к провалу. Теперь уже точно. Но он привык искать в своих решениях только плюсы. Ведь этим он руководствовался, когда забирал папку Мин Джуна и Эдгара. — Отец собирал ваши с Эдгаром документы, чтобы убить или подставить. Я выкрал их у него. Мин Джун поражённо вытаращил глаза. — Что? — Я не хотел, чтобы с вами что-то случилось. Наверное, что-то человечное после войны во мне осталось. — Даже больше, чем ты думаешь, — Мин Джун улыбнулся. Широко. Самой светлой улыбкой, которую когда-либо показывал. — Спасибо. Но почему ты принял такое решение? Мы ведь никто тебе. — Я не хотел начинать череду убийств. Больше не хочу, точнее. Я увидел то, чего увидеть не ожидал. Я понял, что не все здесь моральные уроды. Всех сюда провела беда, за которую они не несли ответственность. Да, мы здесь не невинны. Нас всех по-хорошему закрыть в тюрьме на три десятка. Но знаешь, есть такая фраза: «Тот, кто хоть раз взглянул в остекленевшие глаза солдата, умирающего на поле боя, крепко подумает, прежде чем начать войну». Это обо мне. — А как же полиция и найденные сотрудники? — Полиция точно не на моей совести. О найденных мне тоже ничего не известно. Мин Джун замер с чашкой в руке. — То есть... Это всё делал не ты? Густав не понял его замешательства. Теперь и он тоже был удивлён. — Ну да. — И кто тогда предатель? — Я не знаю. Мной было сделано меньшее, что ты успел заметить. Дел с полицией я точно не имею. Повисла тишина, которую не разбавляли даже стуки чашек о столешницу. Густав смотрел в окно, хотя не видел ничего, кроме своего отражения, а Мин Джун не отводил убитых глаз от своей чашки. Этих двоих объединяла далеко не дружба, не нарушенный закон, а один вопрос: «Что делать дальше?». Потому что никакого «дальше» Густав не видел.***
Мелоди не хотела оставаться в убежище, но выбора ей не оставляли. Благо, Эдгар увёз её в другое, более уединенное от людей место, которое негласно тоже принадлежало фирме. Там сейчас было только два человека, которые пока не знали о скором прибытии гостьи. Небольшой домик в скромном пригороде закрывал забор. Вечерело. Из окон были видны пожелтевшие занавески и мужская фигура. Бубик принялся носиться во дворе. Время от времени он резко тормозил среди высокой травы, высовывал из нее морду, игриво выпучивая глаза. Мелоди была бы счастлива скинуть с ног обувь, взять мячик и сделать несколько кругов с питомцем вокруг дома. А потом тоскливый взгляд упал на ногу. Бинты и пластыри не скрывал короткий подол чёрного платья. Мелоди устроилась на ступеньках, чтобы перетерпеть боль. Как раз тогда Эдгар постучал в дверь, и та открылась незамедлительно. На пороге стоял приветливо улыбающийся Бенджамин. Совсем не такой, каким он был на работе. Никаких строгих костюмов и уложенных волос. Напротив, на его теле болтался вязаный свитер, а на голове красовалось если не гнездо, то львиная грива. Очки слегка съехали с носа. — Ты как? — тихо спросил Эдгар, пожимая ему руку. — Порядок. Здоров, как бык, — его улыбка стала шире. — Брешит! — сурово воскликнула возникшая за его спиной Жужа. — Бегом в постель, мистер Форт. — Жужа, дорогая, я должен помочь нашей милой Мелоди дойти до комнаты. Прошу, присядь. Ты сделала для меня гораздо более, чем я заслужил. Не упрямься. С этими словами Бенджамин опустился на корточки рядом с Мелоди и мягко, словно пёрышко, поставил её на ноги, позволяя опереться на себя. — Болит? — Нет, ерунда. Со дня на день встану на ноги. Стоило этой фразе сорваться с её губ, как в ту же секунду перебил Эдгар: — Ещё что удумала?! Лежать до последнего! Все направились в гостиную. Жужа первым делом взялась за поднос, на который помимо выпечки и кружек поставила таблетки. Две баночки. На одной она нарисовала «М», а на другой «Б». Мелоди села в кресло, с облегчением вытягивая ноги. Бенджамин уселся на диван поближе к ней. — Совсем бледная. Ты плохо питаешься. Держу пари, вы с Густавом только и делаете, что сидите в библиотеке. — Не совсем. Мы выезжаем в лес и проводим анализы для того, чтобы найти наилучшее место для бункера. Чертежи почти готовы. Нам нужна только рабочая сила. — Мин Джун помогает? — Да, мы здорово сработались втроём. — Я рад это слышать, — Бенджамин подскочил, чтобы помочь Жуже донести поднос. Ей не удалось отмахнуться от него. — Тебе нельзя травмировать плечо. Какого чёрта хватаешь поднос? Нагрузка! — Жужа была так возмущена, что заговорила на «ты», отбросив формальности. — Подумаешь, отвалится. Мелоди хихикнула. Мистер Форт положил на стол поднос. Следующий час все четверо беседовали, не отвлекаясь ни на поднимающийся ветер, ни скрип старой крыши. Мелоди наслаждалась покоем. Пока она пила чай, на колени умудрился забраться Бубик, занимая собой огромное колличество пространства. Мелоди не сопротивлялась, хотя ноге стало некомфортно. Рука не поднималась согнать с ног пусть и огромного, но всё-таки не взрослого пса, ещё игрового и доверчивого к миру. Жужа воспользовалась возможностью и стала заплетать Мелоди волосы, бережно вплетая в них ленточки. Любая суровая женщина становилась нежным цветком, когда находила объект, за которым можно присматривать. Особенно в тех случаях, когда тот самый объект — милая юная леди с большими амбициями. Мелоди давно уже заливисто не хохотала и не находила для себя того самого «счастья в мелочах», о которых чуть ли не легенды слагали. Сложно радоваться летнему дождю или запаху книг, когда жизнь катится по снежному склону. Где-то в тысячах километров прятались родители. Мелоди даже не знала, живи ли они. Она бы многое отдала, чтобы побывать на родине хотя бы несколько дней. Эта страна до сих пор была ей чужой, исковерканной и жалкой попыткой заменить родной дом. Силы на исходе. Это не жизнь. Прятаться и работать под постоянно нависающей тучей смерти — далеко не предел мечтаний. Далеко не то, о чём мечтают «папины принцессы» и «мамины девочки». С этими тяжёлыми думами Мелоди отправилась отдыхать, с трудом опираясь на костыль. Следующие сутки она почти не вставала. Ещё через три дня стала потихоньку выбираться на улицу. Когда прошло время, Мелоди настояла на том, чтобы вернуться домой. Эту новость Жужа восприняла негодующе. — Вдруг они найдут тебя? Не надо так рисковать. — Они уже сто раз забыли обо мне. Я думаю, что сбила их со следа. Бенджамин угрюмо пил чай, а Жужа сидела рядом и сверлила взглядом Мелоди. Решение было принято неохотно. Больше сидеть на шее Жужи Мелоди не собиралась. Как можно быстрее она собралась и выскочила за дверь. Свежий воздух придавал сил. Мелоди ещё не решалась срываться на бег, даже когда проходила мимо поля, на котором они с Бубиком всегда весело проводили время. Недалеко была ферма, где она устроилась подрабатывать. Как же хотелось свернуть на знакомую тропинку и повидаться с лошадками, за которыми она взялась ухаживать. Однако это не представлялось возможным. Мелоди долго гуляла, пока наконец-то не попала домой. Как она и ожидала, всё там было перевёрнуто с ног на голову. Тот, кто здесь шарился, вряд ли нашёл то, что искал. Мелоди хранила всё при себе. Она медленно прошлась по комнатам и убедилась, что дом пуст. Тогда её немного отпустило. Хорошо, что она позвала Мин Джуна для помощи с уборкой. Он был немного растерянным, словно сам не свой. К счастью, это не помешало ему помочь убирать противные паутины из углов. Сама Мелоди делать это боялась.***
Пустые сутки, наполненные бытовыми делами, тянулись одни за другими. Иногда к Мелоди заходил кто-нибудь, чтобы проведать, но каждый раз ответ был один и тот же: «Я в порядке». Как только Мелоди стала уверенно стоять на ногах, она возобновила походы в университет на подготовку ко вступительному экзамену. В основном занятия проходили по выходным, но особо старательные ученики добились того, чтобы можно было заниматься по будням. Так продолжалось до дня вступительного экзамена, когда июль подошёл к концу и наступала уже вторая неделя августа. Мелоди пришла гораздо раньше, чем её сокурсники. Почти никого не было, кроме пары груп с разных факультетов. Тоже пришли на свои экзамены. Хотя некоторые студенты здесь только начали курс по подготовке. Никто не обратил внимание на то, как из кармана Мелоди выпал наполовину сточенный карандаш и покатился вниз по ступенькам. Оставив все свои вещи, Мелоди шустро прошмыгнула мимо толпы и почти приблизилась к карандашу, как вдруг впечаталась в чьё-то плечо, а потом чуть не снесла этого человека. Подняв глаза, она сначала хотела возмутиться, потом вздрогнула, а только после этого выдохнула. Перед ней стоял юноша лет восемнадцати. Выше, чем она, с голубыми глазами и чистым блондом на голове. По чертам лица Мелоди сразу подумала: немец. Причём очень знакомый. Уже через секунду этот парень стал напоминать ей её собственного напарника. — Извини, — парень поспешил поднять карандаш и протянуть его Мелоди. Он смотрел на неё с приветливой улыбкой. За его спиной стояла девочка. Вот её Мелоди уже узнала. Это была Долорес! Младшая сестра Густава. — Привет. Я тебя здесь не видела. Ты ходишь на подготовку для абитуриентов? — Да, всё так. Точнее, только начал ходить. А у тебя, наверное, сейчас вступительный экзамен. Что ж, хочу пожелать успехов. Долорес выглянула из-за спины незнакомца и уставилась на Мелоди как-то неоднозначно. Она знала этот взгляд. Подозрительный, с долей любопытства. Обычно, после такого взгляда Густав говорил что-то колкое. Сводил брови, поджимал губы и, как правило, касался костяшками пальцев подбородка. Долорес сделала так же, но промолчала. — Раз уж ты здесь, может, ты поможешь мне найти деканат? Мелоди только хотела ответить положительно, но вдруг заметила в окне тёмную фигуру. Мужчина, которому когда-то уже удалось повидаться с её семьёй. Его смуглая кожа, чёрные глаза и очки на хрупкой оправе выделяли его из толпы. Дрожь пробежала по ногам. Мелоди не стала дожидаться, пока взгляд мужчины встретится с её собственным, хотя знала, что он уже знает о её местоположении. Александр никогда не задерживался на одном месте долго. А сейчас он стоял неподвижно, докуривая сигарету. Мелоди сделала шаг назад. — Извини, я не могу, — быстро развернувшись, она побежала по ступенькам, случайно замечая краем глаза за перилами уже хорошо знакомого человека. Он стоял около доски предварительного зачисления студентов и забирал с неё какой-то лист. Его внимание привлечь не удалось. В суматохе это было бы невозможно. Мелоди взяла свои вещи и, проигнорировав Густава, который подошёл к своему брату, начала обходить коридоры и незнакомые аудитории в поисках запасного выхода. Обернувшись, она успела увидеть удаляющуюся фигуру Густава. Он шёл в каком-то своём направлении. Второй же юноша хотел последовать за ним, но Александр остановил его. Всё спокойствие и хладнокровие (или их остатки) Мелоди тут же улетучилось. Ускоряясь, она почти перешла на бег, но неожиданно наткнулась на тупик. Окружённая незнакомыми аудиториями, Мелоди растерянно смотрела туда-сюда, топтавшись на месте. Ей ничего не оставалось, кроме как пойти в обратном направлении таким же быстрым шагом. В ногу отдало знакомой болью, но это было пустяком по сравнению с тем, что могло ждать её за пределами университета. Мелоди пропускала экзамен. Уже через пять минут её должны оформлять, как участницу. В глазах резко потемнело. Лоб впечатался в чьё-то твёрдое плечо. Мелоди отскочила, только и успевая подавить писк. Каково было её удивление, когда перед ней вырос Густав. Когда ему на лицо падала тень, он выглядел ещё более угрожающе, чем обычно. А теперь он был ещё и недоумённым. — Что ты тут стоишь? Твоя аудитория в другой стороне. — Как ты меня увидел? — Увидел и увидел. У тебя экзамен. Мне, по-твоему, нечего делать, кроме как заявлять тебя на поступление забавы ради? Ещё возиться с тобой не хватало, Мел. Много чести. Мелоди аккуратно посмотрела ему за спину и вздрогнула. Силуэт мужчины появился на лестнице. Он слегка потерялся среди нескольких коридоров и небольшой кучки студентов. Мелоди побледнела. — Густав. Не оборачивайся. Не привлекай внимание, — резким шёпотом затараторила Мелоди. — Прошу тебя. Густав напряжённо вздохнул. Было видно, как ему хочется посмотреть назад, но он воздержался, по видимому, быстро сориентировавшись. — Он тебя преследует? — Можно сказать и так. — Я слышу, как он идёт сюда. Тебя точно не видно за мной? — казалось, что голос Густава был равнодушным. И всё-таки ему было не наплевать на происходящее. Он встал чуть ближе, рассчитывая, что Мелоди сможет полностью скрыться за ним. — Он точно меня увидит, когда будет проходить мимо. Но сейчас точно нет. Они напряжённо застыли, пока в полупустом коридоре то затихали, то возобновлялись шаги. Мелоди знала, что если сейчас они с Густавом пойдут к лестнице, её лицо точно распознают. Мало того, она ещё и подставит напарника. Густав вдруг рывком стянул с себя плащ и набросил его на Мелоди. — Эй, убери... — Заткнись. Иначе я вытолкну тебя. Пришлось замолкнуть и принять тот факт, что теперь на плечах болтается просторный мужской плащ, прикрывая большую часть волос. Но отличительные черты всё равно можно было выявить. Хотя бы лицо и макушка. Густав, не спрашивая разрешения, грубовато притянул Мелоди к себе. Она непроизвольно уткнулась лицом в его плечо как раз в тот момент, когда Александр проходил мимо. Густав успел накрыть рукой затылок Мелоди до того, как она поднимет голову. Она почувствовала хлопковый запах рубашки и грубого мужского одеколона. Пожалуй, этот ненавязчивый аромат очень подходит Густаву. — Он здесь. Прекрати дёргаться, — как можно отчётливей процедил Густав ей на ухо. Со стороны наверняка эта сцена походила на милые объятия университетской пары. Никто даже внимания не обратил на происходящее. Мелоди вздрогнула, когда по всему университету раздался звук, означающий начало экзамена. Она почувствовала, как Густав напрягся. Ей было жутко некомфортно. Крепкие руки, стиснувшие её, вызывали прилив клаустрофобии. Густав почувствовал её нервозность и расслабил плечи. Теперь Мелоди стало чуть спокойнее. Из-за плеча Густава она могла краем глаза видеть происходящее за ним. Взгляд бегал туда-сюда от страха и растерянности. А потом над головой Мелоди услышала ледяной тон Густава. На этот раз он был адресован не ей: — На что уставился? Иди, куда шёл. Мелоди сразу поняла, к кому он обращается. Шаги прозвучали почти рядом и исчезли. От напряжения она почти приросла к месту и уже не обращала внимание на то, в каком и с кем она положении. Теперь Мелоди знала, насколько Густав больше неё. Ему не составило труда полностью скрыть её от нежелательного внимания. — Как мило, — ироничным и издевательским голосом пробормотал Густав и разжал руки. Мелоди незамедлительно отошла от него. — Теперь тебе придётся рассказать мне, кто это был. Ты у меня в долгу. — Какой ты мелочный. — Очень. А ещё рекомендую сменить шампунь. У этого слишком едкий запах. Мелоди, похоже, совсем забылась. Замахнувшись, она ударила Густава по плечу со всей силы и поморщилась от боли. Зато напарник не шелохнулся. Его плечо оказалось слишком твёрдым, чтобы вот так вот разбрасываться ударами. Густав прыснул от смеха, прикрывая глаза ладонью. — Дура. Мелоди не выдержала и слегка улыбнулась. Больше нервно. — Так. Ладно. У тебя экзамен. Иди в аудиторию. — Но... — Я заберу тебя. Иди. Иначе не допустят до второго этапа. — Он тогда отследит нас обоих! Густав настойчиво толкнул Мелоди в коридор. — Иди. Я разберусь. Конечно, верить ему Мелоди бы очень хотела. На экзамене она сидела, будто на иголках. Кисточка в руках дрожала. Линии были рваными. Но даже в таком состоянии все задания выполнить ей удалось. Мелоди вышла из аудитории и только потом заметила, что до сих пор идёт в светло-бежевом плаще Густава. Это даже немного успокоило её. Теперь вряд ли узнают по одежде. Густав, как и обещал, ждал около главного входа. Мелоди села вперёд к нему машину, по пути закидывая плащ назад. — Спасибо. — Оставь благодарности себе. Что происходит? — Это сложно объяснить. Может, я расскажу тебе в библиотеке? — Что мешает сделать это сейчас? Мелоди замешкалась. Улицы сменялись одна за другой, а мысли были направлены только в одном направлении. Её всё-таки нашли. — Мелоди. — Густав, я только что сдавала экзамен. Меня преследуют враги моего отца, а ещё я ужасно хочу есть. В тебе есть хоть капля терпения? Дай мне время отдохнуть. Ответом был тяжёлый вздох. Густав тоже был очень нервным. Ни о каком терпении в данный момент и речи не шло. Но он всё-таки замолчал. Как по волшебству, Мелоди задремала в эту же минуту.***
Густав сдерживал возмущения. Вокруг происходит настоящий хаос, а его напарница тихо сопела рядом. Раздражало. Но сделать Густав ничего не мог. Он бы и сам сейчас с удовольствием завалился спать, будь у него такая возможность. Он все думал и думал. Вечером должен зайти отец. На этот раз к Самаэлю что-то там узнать. В свои планы Густава он больше не посвящал, но этого и не требовалось. Всё равно к концу дня прилетит и ему, и братцу. Чтобы хоть как-то отвлечься, Густав вышел за едой. Мелоди всё ещё спала, когда он вернулся. Смотря на неё, он невольно вспоминал эту тупую, но удачную попытку спасти её от неизвестного мужчины, которого Густав постарался запомнить в мельчайших деталях. Не очень высокий, с незнакомыми чертами лица. Не американец и уж точно не немец. Густав предположил, что это русский мужчина. Брюнет с неряшливыми волосами и мешковатой одеждой. Никакой аристократией здесь даже не пахнет. Также Густав заметил зажитые шрамы у него чуть ниже уха. Обычный человек вряд ли бы заметил такую маленькую деталь. — Просыпайся, мы почти приехали. Эй, ты не умерла? — Нет, к сожалению. Мелоди сонно вылезла из машины и направилась к библиотеке. Густав с мрачным лицом следовал за ней. — У тебя есть час перед тем, как начать отсчитываться. — Ага, замётано, — Мелоди села на подоконник с первым попавшимся детективом. Густав обратил внимание на название и нашёл такой же в другом издании. После этого он сел напротив напарницы. Мелоди не возражала, но была не особо рада его компании. Она слегка приподняла брови и посмотрела на обложку книги. Густав встретил её взгляд с вопросительной интонацией. О сидящей напротив Мелоди он забыл довольно быстро, увлекаясь книгой. Лёгкий детектив сумел серьёзно увлечь его. Густав понял, что прошло слишком много времени, когда они с Мелоди одновременно раздражённо вздохнули где-то на середине книги от глупости главного героя. — Стоп, который час? — Густав повернулся к настенным часам. Было почти шесть. — Вот чёрт... — Ты торопишься? — Вообще-то да! А ты так ничего мне не сказала. — Я забыла. Это тебе нужно было, а не мне. Густав от неё только отмахнулся. Ему уже как полчаса нужно было быть дома. Отец наверняка уже там. Либо придёт с минуты на минуту. Самэлю может сильно попасть за то, на какой специальности он теперь официально числится. Густав вылетел за дверь и пулей запрыгнул в машину, игнорируя возгласы напарницы за спиной. Только подъезжая к дому, он вдруг не нашёл на соседнем сиденье свою сумку. На секунду Густав застыл, поражённый собственной недальновидностью, потом проматерился и развернул машину. Пришлось нарушить все правила дорожного движения, чтобы добыть ненавистную сумку. Там было слишком много личных вещей, которых Мелоди видеть не следовало. Улицы затихли, как будто в ожидании бури. Густав игнорировал нависшую тишину. Фонари в некоторых местах мигали. Где-то вместо них остались только торчащие осколки. Сверху стали доноситься крики птиц. Огромная стая воронов пронеслась над машиной Густава. Они всё летели и летели в течение нескольких минут. Тогда сработала интуиция. Густав надавил ещё сильнее на педаль газа. Преодолевая последний поворот, он услышал грохот с другой стороны. А потом увидел, как в конце улицы двое высоких мужчин пытались затащить девушку в машину. До Густава дошло, что эта самая девушка — Мелоди. С его сумкой, кстати. — Тупая овца, — прошипел Густав и снова завёл машину, когда крик напарницы оборвался, а она сама исчезла в салоне. Оставлять эту идиотку на произвол судьбы Густаву не позволяла совесть. Его удивило, когда помимо раздражения он почувствовал тревогу. Водитель в машине напротив быстро заметил, что их преследуют. Тогда Густаву пришлось изрядно потрудиться, чтобы успеть повернуть на каждом повороте и при этом не сбавлять скорость. Это могло бы продолжаться очень долго. Нужно было как-то прекратить эту бессмысленную погоню. Такая возможность подвернулась очень скоро. Улица, на которую выехала машина напротив, имела только один выезд, который можно сократить при помощи тонких дорог через жилые улицы. Густав рискнул и свернул. Было бы глупо рассчитывать, что его схему никто не раскусит. Однако удача оказалась слегка благоразумней. Машина Густава перекрыла путь тем, у кого в заложниках была Мелоди. Им пришлось остановиться и застыть под дулом пистолета. Густав себе пообещал, что если из-за Мелоди и её глупости он пострадает, ей точно не жить. А пока что нужно вызволить эту дуру. И тогда она расскажет ему всё.