Не смей меня спасать

Валяясь на прохладной простыне она размышляла, какая ужасная у людей суть: часто предпочитают кайф своим детям, доставляют им психологические травмы, а им потом жить со всем этим дерьмом, приставшее к стенкам души, что уже и не оторвешь без боли. Этим человеком оказался отец девушки: он избивал девушку каждый раз, когда напивался. Искал поводы для ремня, но на замену ремню приходил кулак. Девушка сбежала из дома, начав жить с любимым парнем, который, думала она, заставит забыть ее обо всем этом ужасе. Но мужчина оказался вторым человеком, нарушившим ее психику. — Чертовы мужчины, — гнев разлился по телу, и ей захотелось пойти и убить Дина. Просто за то, что он мужчина. И за то, что он очень много пьет. Травмы давали о себе знать. Чувствуя аромат алкоголя, ни разу девушку не обошли картины, где ее избивают, и она бежит по дому, чтобы не получить больше. Что касается любимого мужчины. Этот ублюдок начал употреблять, скололся и одним днем избил девушку в ссоре, не оставив на ней живого места. Главной ее ошибкой было оставаться с ним после того, как она нашла в доме шприцы. Он обещал ей, что слезет, но обманул. Пролежав в больнице месяц с лишним, она, не задумываясь, решила уйти от него, забрав только некоторые вещи. Все эти вещи в рюкзаке. Она встретила Дина сразу после больницы. Дома у нее больше нет. К отцу она не вернулась, даже если бы предложили круглую сумму. А бывшего наркомана-возлюбленного она бы хотела видеть только в одном случае — мертвым в гробу. Чтобы плюнуть на его могилу. Девушку напитали злобой, страхом и недоверием к людям. Ни дня она не помнит, где не хотела бы кого-нибудь лишить спокойствия или радости, как безжалостно лишили ее. Но точно знает — она не сможет. Не сможет навредить невинному, не сможет быть, как жестокий отец и бывший парень. Повернувшись на бок, она вспомнила глаза Дина, в которых не распознала той гнили и мерзости. Он не идеален, но не похож на мужчин, которых она знала. В соседней комнате Дин тоже думал о незнакомке, чье имя не спросил до сих пор. В голове крутились ее слова на счет настоящих друзей. Он и без нее знал, что хороших друзей у него нет, но его завлекло совсем другое: ее отношение к этому. Она ни за него переживала, это и дураку понятно. Но он почувствовал в ней искренность, что для него давно уже непозволительная роскошь. Старого Дина, который знал, что такое чувство любви, искренность, чистые взаимоотношения без похоти и грязи, радостный смех, давно нет. От него осталась лишь оболочка, которую до сих пор узнают в некоторых местах, куда наведывались Дин и Сэм, чтобы разобраться со сверхъестественной тварью. Теперь же Дин работает в автомастерской, ремонтирует машины. Все деньги тратит потом на кайф и бухло. Девушка показалась ему сексуальной и красивой, но это его не удивляло. Он повидал таких за всю жизнь огромное количество. К тому же, не до девочек ему уже было. Сегодня вечером Дин собирался к своему брату, и больше ему ничего не было нужно и важно. Но незнакомка с тяжелым рюкзаком этому помешала. Желание уйти из жизни все еще не угасло. И точно не угаснет. А значит, уход из жизни — всего лишь дело времени. Обняв подушку сильными руками, которые умертвили за года ни один десяток нечисти, он сомкнул веки и провалился в глубокий сон. На утро, проснувшись рефлекторно в восемь утра, Дин лежал в той же позе, в которой заснул. И ему показалось, что спал он всего минуту. Выспаться он не смог. Но на это он и не рассчитывал. Хотелось воды. Горло пересохло. Почистив зубы и приняв прохладный душ, Дин побрел на кухню, захватив с собой бутылку пива и сигареты. Без этого он не представлял свое утро. На столе Дин заметил две чашки кофе и девушку, тыкающую безымянным пальцем в телефон. На ней было темно-серое платье чуть ниже колен, а темные волнистые волосы на затылке собраны большой заколкой. На руках татуировки, которые Дин вчера не приметил: змея, окутывающая руку от локтя до кисти, а на пальце веточка. Еще одна татуировка красовалась на ноге — терновый куст выше колена. Мужчина указал пальцем на чашечку кофе, со скептицизмом спросив: — У тебя гости? — прищурился, глядя на девушку, отвлекшуюся от телефона. — Это твой кофе, — сложила пальцы домиком, оперевшись о подбородок. — Подумала, что после вчерашней ночи тебе бы не помешала чашка кофе. — А что было вчера? Мы с тобой… — Дин попытался вспомнить, было ли что-то между ними. — Да вроде нет. — Конечно нет. И быть не может, — уголок ее бархатных губ скрючился в язвительной улыбочке. — Я о твоем далеко нетрезвом состоянии вчера. — Я пью каждый день. Ты мне каждый день собралась готовить кофе? — Дин приподнял чашку кофе и понюхал. — А кофе ничего так. Даже не знал, что у меня есть такой охеренный кофеек. — Нет, думаю у тебя есть тот, кто будет готовить кофе, — девушка встала из-за стола и подошла близко к мужчине, положив ему на ладонь ключи от дома с резиновым брелком. — А я сегодня, пожалуй, покину тебя. Благодарю за помощь с ночевкой, Дин Винчестер. Девушка направилась в зал. Дин останавливает девушку за талию и возвращает на место, услышав свою фамилию. Отпускает, только когда она становится перед ним. Заводит свои руки за спину, сужая глаза в вопросе. — Откуда ты знаешь мою фамилию, если я тебе не говорил? — Дин кусает внутреннюю сторону щеки, глядя ей в глаза. На этот раз, цвет глаз девушки напомнил ему грозовые серые тучи. — Видела на твоих старых правах, на комоде лежали, — девушка распускает свои волосы и отступает на шаг. — И да, не стоит меня трогать руками. Это так, чтобы ты знал. Я не люблю этого. Платье достаточно свободно сидело на ней, но достаточно стройная фигура была отчетлива обрисована, придавая ей сексуальности, но не пошлости. — Трогаю я не так, — отпустил вслед Дин, хлюпая своим остывшим черным кофе. — Мне плевать, — пропела девушка откуда-то из глубины дома, а через минуту вернулась со своим рюкзаком. — Нашла куда идти? — Нет, но найду. Здесь оставаться я не хочу, мне не очень комфортно тут, — девушка поставила рюкзак на колено, достала оттуда кошелек и закрыла на замок, чтобы ничего не вывалилось. — Потому что я псих и алкаш? — Дин отводит сонные глаза к окну, улыбаясь так, словно бы ждет, что ему сообщат срок его жизни после долгой болезни. — Нет, потому что мне некомфортно быть дома у незнакомого мужчины, который хотел убиться, — девушка не блистала чувством такта — говорила то, что приходило в голову первым. — Логично, разумно, — поправляет воротник помятой клетчатой рубашки Дин, со стуком ставит чашку на стол и идет в сторону входной двери. — Если уходишь, то пошли сейчас. Чтобы я закрыл дверь. Оказавшись на улице, адская жара сразу же заставила представить, как было бы афигенно нырнуть в бассейн, наполненный холодной водой. Плавать так долго, чтобы губы стали синими. — Как зовут-то скажешь хоть? — Дин прикрыл один глаз от яркого солнца, бьющего в него через поверхность багажника соседкой машины. — Или ты не любишь и на такое отвечать? — Анна. Дин покивал головой. — Анна, будь здорова и удачи тебе, — сказал Дин, сойдя с тротуара. Хотел уже пойти вдоль дороги, прямиком на работу, которая была недалеко, как вдруг обернулся на девушку. — А что, если ты пойдешь со мной на работу? Девушка повернула голову, но полностью оборачиваться не стала. — Что это значит? — Может найдем тебе жилье, где не будет психбольных алкашей, — говоря это, Дин даже не улыбался. Видимо это уже и на шутку не тянет. — Но можешь послать меня к чертям и пойти дальше скитаться хрен пойти где, мне до этого особого дела нет. Просто представляя, что тебя могут изнасиловать, мне на душе пакостно. Будь ты парнем, я бы хотел помочь тебе точно так же. — Ладно, только после трех отказов я сразу же сваливаю. Позориться особо не охото, — девушка поворачивается всем телом, надевая солнечные очки на глаза. Солнце пекло все сильнее. — Договорились.