Другая линия

Леди Забини оказалась фантастически красивой дамой. Едва увидев её, Гарри понял, почему у неё было семь мужей, и каждого последующего не пугала участь предшественника. Невысокая, – почти на голову меньше Блейза, – немыслимо изящная, настолько тонкая, что, казалось, можно пальцами взять её за талию и поставить на полку, словно бокал из чёрного хрусталя. Плащ роскошных волос, – разноцветные искры в чёрно-синей густоте, – точёные, прямо как из-под резца вышедшие линии лица, угольного оттенка шёлковая кожа… Казалось, в ней не было ни единой неидеальной черты, точно не красавица живая, а статуэтка из обсидиана. И глаза! Огромные, в половину лица, обрамлённые длиннющими ресницами глаза. Не карие или чёрные, как можно было бы ожидать, нет. Глаза леди Забини оказались светлыми, чистыми, серо-синими, как тёплый дождь апрельским вечером… Она встретила их на платформе девять и три четверти, и одежда выделяла её среди волшебников ничуть не меньше, чем нереальная красота. Не мантия, пусть дорогущая и великолепно скроенная, как у матери Малфоя. Не платье, которые многие волшебницы, встречавшие своих детей с поезда, носили под обычной мантией для отвода глаз. Не неловко подобранная, не сочетающаяся между собой одежда маглов, как было в изобилии на Чемпионате… Леди Забини была в весьма интересно облегающих джинсах, высоких кожаных ботинках и короткой грубой куртке с обилием заклёпок. Если бы мог, Гарри обязательно вспомнил бы прикид Билла Уизли. Но он не мог. Он дышать-то толком не мог… И окончательно мальчика выбило из колеи приветствие. Леди Забини крепко обняла сына – это было понятно. Гарри ожидал чего-то вроде “А вы, конечно, Гарри Поттер!” – и каких-нибудь полуофициальных, не выходящих за рамки обыденной вежливости слов. Но он забыл, с кем имеет дело. Не представлял даже. А ведь мог предположить, зная своего нового друга и помня о поцелуе вместо подписи! Леди Забини обняла и его. Точно так же, как Блейза, долго и крепко. Гарри ощутил аромат её духов – каких-то цветочных, но не удушливо-сладких, а очень свежих и нежных, с тонкой ноткой чего-то острого, немножко опасного, влекущего… А когда она его отпустила, грубая куртка распахнулась, открыв что-то кружевное, кремовое, с нестерпимо низким вырезом… Гарри поспешно зажмурился, жалея, что он не такой же темнокожий, и его румянец отчаянного смущения виден любому. Блейз на пришибленного друга смотрел снисходительно. Даже посмеивался, пока расторопный шофер грузил их багаж в пафосного вида автомобиль. Потом рука в белой перчатке открыла перед мальчиками сверкающую дверцу, и Блейз утянул Гарри в просторное, пахнущее кожей и чем-то откровенно дорогим нутро машины. Дорогу Гарри не запомнил. Он смотрел в окно, вполуха слушал разговор друга с матерью, периодически косился на леди Забини, – та обернулась к ним с переднего сиденья, – и тонул в новой волне смущения. Ни одна девушка и тем более взрослая дама не будила в нём прежде таких эмоций. Никогда раньше Гарри не размышлял о том, что бывает между влюблёнными, кроме поцелуев. И ничто, даже тот невинный и желанный поцелуй Седрика, не вызывал у него телесного отклика. До этого дня. А потом, как-то очень вдруг, наступил вечер, и Гарри обнаружил себя сидящим на полу у широкого окна в гостиной Блейза. Конечно, Гарри помнил, что они устраивались, что миссис Перкс, – одна из трех слуг, – показывала им дом и сад, что Блейзу принадлежит целое крыло особняка… Но всё это он помнил так, будто где-то об этом прочитал. Будто это происходило с кем-то другим. Блейз был здесь же. Изящно развалясь на диване, он листал журнал. Судя по неподвижным фотографиям – магловский журнал. Впрочем, едва ощутив на себе взгляд, он отбросил журнал на стол и стремительно сел. - Ну что, пришел в себя? – ухмыльнулся он. Гарри слегка порозовел, но уже скорее от растерянности, чем от смущения. Блейз улыбнулся уже совсем широко. – Ты не стесняйся. Мама часто так делает. - Так? – только и смог глупо переспросить Гарри. Блейз кивнул. - Ага. Пускает в ход свою магию, талант чёрной вдовы. Это её дар от рождения. Вообще её, как единственную девочку в семье, отдали на учёбу к колдунье вуду в Магрибе. Мама родилась в тех местах, где вуду очень распространено… А ей не очень нравится эта область магии, и в шестнадцать лет она со своим первым мужем сбежала в Британию. Ну, дальше уже не очень интересно, просто не теряйся так. Она развлекается, ничего серьёзного. Да и она вроде всегда знает, где остановиться. Вообще наблюдать за её кавалерами всегда очень смешно. Такие идиоты… Может, увидишь, она в конце недели запланировала какой-то небольшой приём. Гарри помолчал. Рассказ Блейза не то чтобы окончательно успокоил его, но, по крайней мере, взбодрил, и мальчик перестал умирать от стыда. Улыбнулся. - Спасибо… Блейз поднялся, прошелся по комнате, для разминки изгибаясь во всех местах и под самыми неожиданными углами. Он уже переоделся в уютный домашний костюм мягкого травяного цвета. И, точно вспомнив об этом, он вдруг окинул придирчивым взглядом одежду Гарри. Тот, конечно, ещё после Святочного бала с помощью Гермионы подогнал по размеру всю одежду, доставшуюся ему от Дадли, но сделать из старого новое они оказались не в силах. Подруга упоминала какое-то исключение, преодолеть которое могут только очень сильные и искусные волшебники, никак не подростки… Блейзу Гарри какое-то время назад пообещал посетить на каникулах хороший магазин и выбрать более приличную одежду. Но сейчас он был в совсем не художественно потрепанных джинсах и выцветшей чёрной футболке с линялым изображением киношного тираннозавра. - Тебе нравится белый цвет? – спросил Блейз. Гарри пожал плечами. – Ладно. Тогда уменьшим какой-нибудь мой костюм… в этом на ужин лучше не выходить. - А что? Леди… твоя мама очень строгая? – Гарри мысленно сравнивал леди Забини с миссис Уизли и тётей Петуньей. У Уизли никто бы не обратил внимания на его одежду, Дурсли же в любом случае считали его неряхой. - Мама? – Блейз рассмеялся. – Нет, что ты! Ну, за действительно какие-то серьёзные шкодности может влететь, но обычно она очень ласковая. Ты перестань… она вряд ли устроит тебе ещё проверку. - Да нет, я не об этом! У… Рона есть брат, Перси, так он к столу чуть ли не при галстуке выходит. Даже дома. - А! Нет, в этом смысле не строгая. Но тебе всё равно лучше сейчас принять душ и переодеться. Одежду постирают, а тебе будет удобнее. Изменённый костюм Блейза был очень мягким, цвета топлёного молока и странным. Странным потому, что лёгкая, тёплая ткань очень приятно льнула к коже, словно обнимая и гладя того, кто надевал сшитую из неё одежду. У Гарри для обозначения костюма нашлось только одно слово – ласковый. Когда он, искупавшийся и переодетый, вышел из роскошной, в бело-голубых тонах ванной Блейза, тот встретил его улыбкой. - Неплохо! Я и не замечал, что ты смуглый! - Да? – Гарри обернулся на зеркало. – И правда… Блейз, что это за ткань? Волшебная какая-то? - Немножко, – Блейз подошел к нему со спины, почти вплотную, и смотрел в зеркало поверх его головы. – Заговорённый шелк. Тебе нравится? - Да… Длинные пальцы друга сомкнулись на поясе Гарри поверх просторного джемпера, и даже сквозь ткань мальчик ощущал, какие горячие у него руки. Взгляды обоих встретились в зеркале. - Блейз, – Гарри сам удивился спокойствию своего голоса. – Мне нравится другой человек. Обжигающие губы Забини коснулись макушки Гарри, еще влажной после душа. Зрительного контакта Блейз при этом не разорвал. - Я знаю. - И что, намерен отбивать? – насмешливо ввернул Гарри словечко, случайно подхваченное от девчонок, что вились вокруг Виктора Крама и часто громко обсуждали, как подвинуть в сторону Гермиону. Блейз усмехнулся ему в волосы. - Даже пытаться не собирался. Но кое-что… кстати, ты определился, где будешь жить? Гарри не определился. Вариантов было два: в одной комнате с Блейзом или в гостевой спальне. Спальня находилась в другом крыле особняка, а в своей комнате Блейз наотрез отказался даже на время поставить вторую кровать, но другу готов был предоставить место на своей кровати, специально увеличенной ради такого случая. Сейчас Блейз испытывал Гарри так же, как зимой, когда приглашал его на бал. И Гарри не намеревался ему проигрывать. Даже если не вполне понимал, зачем он это делает. - С тобой. Блейз улыбнулся, карие глаза сверкнули победным золотистым огоньком. Он вдохнул, чтобы что-то сказать, но тут откуда-то долетел мягкий низкий звон. - Гонг, – выдохнул Блейз, выпрямляясь и отпуская Гарри. – Пора ужинать. После слов Блейза Гарри стало гораздо легче реагировать на присутствие леди Забини. Или она действительно прекратила испытывать его самообладание с помощью своих чар. Так или иначе, было хорошо. Вкусная еда, непринуждённый разговор, выстраивание планов на каникулы и осторожное приглашение ещё и на лето. Приглашению, кстати, Гарри очень обрадовался. Сидеть всё лето на Тисовой улице ему совсем не улыбалось, а к Уизли, – он понимал! – ему больше наведываться не стоит. Конечно, ни с кем, кроме Рона, он пока не разругался вдрызг, но понимал, что полный разрыв – лишь дело времени.