Штормовая виверна

      Неделя тянулась слишком долго, мне показалось, что я провел у Уизли год, а не семь дней. Все это время я сдерживался, как мог. Улыбался Молли и Артуру, говорил, что рад выбраться из плена Тисовой и провести время с настоящими родными. Молли и Артур наигранно улыбались, радовались, что я считаю их семьей. Молли прижимала меня к себе, гладя, целуя в макушку. Меня от этого передергивало, но я терпел. Как и глупые шутки близнецов, над которыми приходилось смеяться. Наравне с Роном бастовал против Гермионы, которая заставляла нас делать уроки или хоть что-то почитать.       Но большим испытанием стала Джинни. Ее настырные телодвижения в мою сторону, подкаты и поцелуи – это меня просто выбешивало. Особенно когда я был против, а меня зажимали в углу или прижимали к стене с требованиями поцеловаться. Приходилось делать над собой усилия, и прижимая ее к себе, отвечать на поцелуй. Слюняво, гадко, мерзко, особенно зная о том, что у нее нет в отношении меня никаких намерений, кроме меркантильных. Фу! Одним словом – Кошмар! Не каникулы, а сплошные испытания и проверки на прочность. И слава Создателю, эти семь дней закончились.       Утро 1 сентября!       Суматоха, сутолока и крики Молли и Артура, раздающиеся на весь дом. Почему? Так спать надо меньше, или ложиться раньше. А лучше будильник завести. Я-то давно не спал, да и вообще не спал. Бродил по окрестностям и огороду, наслаждался ночной тишиной и свежим воздухом, луной и звездами над головой. А утром началось. Была бы моя воля, то плюнул бы на них на всех и своим способом до платформы добрался. Но не могу, поэтому жду, скрипя зубами. Рончику же, почти перед самым выходом еще и позавтракать захотелось. Время и так впритык, а он свой желудок бездонный наполнить решил.       По сути, Молли должна ему затрещину дать за то, что отвлекает и время отнимает, а она наоборот его одного покормить решила. Остальных же гоняла и причитала, что опаздываем. Я смотрел на это на все и ждал, просто ждал. Сросся с обстановкой, так сказать. Сидел на лавочке в огороде, гоняя гномов. Мне хватало лишь парселтанга. Шикнул пару раз на змеином: «Проваливайте!» - и готово. Когда все были готовы, там меня и нашли. Быстро аппарировали и оказались у вокзала Кингс-Кросс. Прошли через стену и оказались на родной платформе 9 и ¾, а там поезд. Запрыгнули на последних минутах. Над нами смеялись все, кому не лень. Особенно слизеринцы. И в первых рядах Малфой с толстяками. Паркинсон и Забини так, на подтанцовках. А Нотт? Он - тихий, спокойный и молчаливый, но наблюдательный.       Нашли купе, расположились и отдышались. А мне бы поспать, так не дадут. Тут и Невилл пришел, и хорошо, что не один, а с Луной. Ее компания меня успокаивала и от самой жестокой и кровавой мести раньше времени отвлекала. Она сидела с Невиллом, считалась его девушкой, но никаких поползновений в ее сторону у Невилла не было, он на нее не реагировал, взглядом прожигал Джинни.       Не смотря на то, что они стирали мне память, я отчетливо помнил все те моменты, когда заставал эту парочку трахающимися в комнате Рона или Гермионы. Они, как старосты имели некоторые привилегии, которыми пользовались эти двое ненасытных кроликов. Да и Луна меня не только предупреждала, но и показывала. Об этом я тоже забывал. Но больше не забуду. И сейчас, смотря на этих двоих, ощущаю исходящее от Джинни вожделение, тягу внизу живота, кипящую от желания кровь и привкус пота с мускусом на языке и в носовых пазухах. Отвлек шепот Луны, который слышал только я, так как на ее слова никто не обратил внимания:       - Гарри, я знаю о них, - говорит девушка лишь для меня одного, - еще с того года. Я говорила тебе, предупреждала, даже показывала… - я улыбнулся ей с благодарной улыбкой, шепнул:       - Я все помню и знаю, - она улыбалась в ответ, говоря, что рада, и поможет мне сделать все то, что я запланировал. И не она одна.       Хотел спросить кто еще, как она прижала пальчик к губам и отрицательно качнула головой. А все потому, что на нас обратили внимание и ввели в разговор. Но речь, как всегда пошла о квиддиче и уроках, особенно о профессоре ЗОТИ. Я знаю кто, но не скажу. Пусть для них это будет сюрпризом. Потом обсуждали змей и Малфоя в частности. Пропускал половину слов мимо ушей. После того, как зелья и закладки из меня выветрились, к Малфою ненависти и злости я не ощущал. Так, легкую неприязнь, вызванную нашими общими моментами.       За всеми этими разговорами мы приехали. Собрали вещи, переоделись в мантии. Рональд и Гермиона вышли раньше нас, выполняли обязанности старост, а мы: Луна, Невилл и Джинни шли к каретам. Через минут пять или десять к нам присоединились и Рон с Гермионой. Доехали, спустились и пошли в школу.       По пути в школу и зал видел белую макушку Малфоя в сопровождении троих друзей. Не обратил внимания в поезде, не до этого было, но вот сейчас, отчетливо ощущаю странный запах, исходивший от слизеринца, волнующий мое обоняние. С ним явно что-то не так. И запах мне кажется знакомым. Только что напоминает – не пойму. Хотелось проверить его на вкус. Не обязательно укусить, но поцарапать и слизать капельки с кончиков когтей, этого вполне хватит. Но чтобы это сделать, его нужно поймать, или по старинке врезать, тогда я пойму, что с ним не так. Но, это будет позже. А пока я просто наблюдаю. Набить рожу Малфою и разбить его нос, я всегда успею.       Распределение, представление профессорского состава и пир. Все как обычно. За исключением момента с профессором ЗОТИ. Ух, как ругались гриффиндорцы, когда директор назвал Снейпа новым профессором ЗОТИ. Думал, они бастовать начнут и возмущаться. Но не начали, хотели, да только под суровым взглядом директора сдулись. Зато как радовались слизеринцы. Если бы в рамки дозволенного воспитания входили безудержные овации, свист, танцы на столах, громкий смех и дружное тыканье указательными пальцами в сторону нашего стола, то они бы это сделали. Но, они лишь сдержанно аплодировали, при этом широко и открыто улыбались, смотря на нас победным взглядом. А гриффиндорцы скалились и гоняли в голове мысль о массовых вызовах на дуэль.       А в гостиной и комнатах эта новость стала главной. Все кому не лень обсуждали пост профессора Снейпа и думали, что с этим можно сделать. Но ничего с этим не сделаешь. Ведь директор поставил профессора Снейпа на пост преподавателя ЗОТИ потому, что хотел вернуть Слизнорта. У директора мысли мирового масштаба, и в данном случае факультетская вражда, распаляемая годами, его не волнует. Победить Темного Лорда, убив его окончательно – вот что он хочет в первую очередь, а уж потом смотреть на вражду двух факультетов, и пожинать плоды трудов своих.       Споры и обсуждения стихли глубоко за полночь. И как же хорошо, что спать мне не нужно в принципе. А если вздремнуть пару часов, то их за глаза хватит. Но спать я не собирался. Лежал в кровати, закрывшись балдахином, читал учебник по Зельеварению. То, что зелья не моя стезя – факт. Читаю и половину не понимаю. Но на один из вопросов нашел ответ. Листал учебник, смотрел на зелья, мази, настои и отвары, которые мы будем проходить в этом году и наткнулся на одно зелье, название которого всплыло в моей стертой памяти.       Амортенция!       Это зелье мнимой любви. Сильнейшее приворотное во всем магическом списке рецептов. И именно этим зельем меня опаивает Джинни, а варит его Молли. Вкусивший этого зелья становится рабом любви к тому, на кого оно направлено. Обновлять эффект нужно раз в три месяца, иначе влияние будет ослабевать. Как и у всех остальных зелий, таких как дружба, доверие и далее по списку. И вот почему Уизли зовут меня именно на одну или две последние недели летних каникул. В конце мая зелья подливаются, три месяца я нахожусь под их влиянием, а в конце лета, перед школой, когда заканчивается действие – весь набор в крови обновляется.       - Значит, три месяца? – шепотом спросил самого себя, и в мыслях щелкнула идея, а почему бы не отплатить им всем, той же самой монетой? Почему бы не разбавить их кровь зельями: любви, дружбы, доверия, рассеивания внимания? И я даже знаю как мне это провернуть. Шепотом: - Кричер! – на зов прибыл домовой Блэков. Поклонился и спросил, что наследнику надо от старого эльфа. А я с обворожительной улыбкой спросил: - Скажи, Кричер, в запасах рода Блэк есть зелья: Амортенции, рассеивания внимания, дружбы и доверия?       - Есть, молодой господин. Зелья высшего качества. Варила их покойная хозяюшка Вальбурга, а она была негласным Мастером Зельеварения. Сваренные ей зелья даже через сто лет не потеряют своих свойств, - отчитывался передо мной эльф. То, что леди Вальбурга – Мастер Зельевар – в курсе, Сириус рассказывал. Поэтому Кричер меня не удивил, но ответом порадовал.       - Отлично! Мне нужны все эти зелья, - эльф поклонился, а я добавил: - Ты подольешь их определенным людям, и будешь это делать раз в три месяца. А Амортенцию раз в месяц, - эльф предупредил, что зелье любви из-за некоторых ингредиентов может вызвать привыкание и даже ломку, как у наркомана, на что я сказал, все так же, улыбаясь: - Это прекрасно, Кричер. Зависимость от зелий и ломка – это то, что надо.       - Молодой господин мстителен.       - Да, они ответят за все, в том числе и за смерть Сириуса. Значит, так. Кому что подлить: Амортенцию – Джинни Уизли, а остальной набор Невиллу Лонгботтому, Рональду Уизли, Гермионе Грейнджер, той же Джинни Уизли. Эффект усилить кровью, волосами и частичкой кожи, эффект мощнее и дольше держится, - снова поклон от эльфа, слова о том, что я достоин быть наследником рода Блэк. Мысли мои темные, как и поступки. Истинно темный наследник. Это он еще о сущности не знает. Приказал: - Чтобы завтра утром они вкушали еду, приправленную зельями, - эльф поклонился, исчез, оставив меня одного, наедине с мыслями. Лежал в кровати и предвкушал завтрашний день. Я уже видел, как разгораются наведенные зельями чувства дружбы, доверия, а так же эффект от рассеивания внимания. Уверен, год будет веселым.       Для каждого «друга» свое испытание и участь. Гермиона – из заучки и отличницы станет разгильдяйкой, лентяйкой, учеба для нее станет в тягость. И из лучшей ученицы факультета она станет худшей, на одной ступени с Роном. Рональд – его участь такая же, как у Невилла. Быть моими собачками, смотреть мне в рот и ловить каждое слово, смеяться над всеми моими шутками, делать все, что скажу. Но больше всего я ждал момента с любовным зельем. Тихо, едва различимо смеясь, говоря:       - Джинни, ах, Джинни. Я в предвкушении! В ближайшее время будем лишь мы: - ты, я и Амортенция!