***
Наступило утро, и приехал назначенный судом представитель. Он вошел в мою камеру с легкой улыбкой, оглядывая меня с ног до головы, прежде чем протянуть руку и представиться. — Привет, — сказал он. Я робко пожал ему руку. — Иди за мной, — сказал он. Он провел меня через коридоры полицейского участка, полы которых были отвратительно блестящими, а стены приятного манящего синего цвета. Он отвел меня в помещение в конце коридора — это была комнату для допросов, за нами следовал офицер Ким. Это было похоже на то, что я видел в криминальных шоу. На одной стене висело огромное зеркало, единственный стол был достаточно большим, чтобы подозреваемый не мог протянуть руку и напасть на следователя, с противоположных сторон стола было два стула, а в углу комнаты стояла видеокамера на штативе. Больше в комнате не было ничего. Я сидел на стуле лицом к зеркалу, чувствуя себя параноиком, зная, что люди, вероятно, были по другую сторону, наблюдая за мной и слушая каждую мелочь, которую я мог сказать. Теперь я начинал нервничать. Офицер Ким сел напротив меня и сложил руки на столе. Мой представитель сел позади меня и наблюдал. — Вы имеете право не говорить до тех пор, пока не приедет Ваш адвокат, — сообщил он мне, — Откуда Вы знаете жертву, Чхве СуХёна? Я прикусил губу и уставился на свои колени, думая, что не будет ничего плохого в том, чтобы отвечать на такие простые вопросы, как этот. — Он мой одноклассник. Мы оба ходим на английский. Офицер Ким что-то записал в блокноте. — А раньше у вас были ссоры или конфликты? Я покачал головой. — Так зачем Вы встретились с ним и его друзьями шестого декабря? — Я… — начал я, пытаясь найти нужные слова, чтобы не выставить себя в плохом свете, — А что они Вам сказали? — Сначала ответьте на вопрос, пожалуйста. Я возился с пуговицами на джинсах. — Раньше в нашей школе был ученик по имени Тэй. Он был американским студентом по обмену, но… Сухён решил, что он ему не нравится, и делал всё, что угодно, лишь бы превратить жизнь Тэя в ад. Мы с Тэем были друзьями, и однажды мы вместе пошли на занятия, но Сухён решил снова поиздеваться над ним. И я говорю о издевательствах, потому что он серьезно это сделал. Сначала он просто наезжал на него, говоря Тэю, чтобы он вернулся в свою страну, а потом он стал бить его головой об стол, — сказал я, слова потекли рекой из моего рта, как только я начал. Я хотел, чтобы они точно знали, каким был Сухён. — Потом он схватил его за воротник, мы были на третьем этаже, и он высунул Тэя в окно. А Тэй плакал и умолял кого-нибудь помочь ему, он был чертовски напуган, но учитель вошёл и увидел, что происходит, так что Сухён потянул Тэя обратно в класс, но учитель не сказал ни слова, — я остановился на мгновение и перевел дыхание, — Той ночью Тэй покончил жизнь самоубийством. Офицер Ким теперь смотрел на меня, скрестив руки на груди. — А вы с Тэем были близки? Я вытер каплю пота, скатившуюся по моему лицу. Нет, мы не были так близки, но у меня возникло искушение сказать, что мы были очень-очень близки. Но затем слова Реука эхом отозвались в моей голове. «Будь честным.» Возможно, было бы лучше, если бы я просто сказал правду, иначе я просто попался бы на тысячи маленьких обманов, из-за которых я выглядел бы более виноватым, чем был на самом деле. — Нет. Мы просто иногда разговаривали. — Но именно поэтому Вы встретились с Сухёном? — Да. — Чтобы отомстить ему? — Да. — Но вы не были близки. — Нет. Офицер Ким откинулся на спинку стула и посмотрел на меня. — Была ли какая-то другая причина, по которой Вы могли хотеть причинить вред Чхве Сухёну? Я покачал головой. — Нет, не было. Честно говоря, я не выношу, когда так издеваются над людьми. Меня тошнит от этого. Я просто хотел… заставить его почувствовать то, что он сделал Тэю. Но я пошел туда не для того, чтобы серьезно навредить ему. — А что Вы планировали сделать? — Я просто хотел немного побить его и накричать на него; заставить его осознать, что то, что он сделал, было неправильным, и что кто-то из-за этого погиб. Я просто хотел, чтобы он понял, что он практически кого-то убил — но я не хотел на самом деле причинять ему боль. — Вы ударили его первым? Я нахмурился, вспомнив эту сцену, и покачал головой. — Нет, он ударил меня первым. Взгляд офицера Ким остановился на моем слегка ушибленном и опухшем носу. Он постучал ручкой по блокноту и пролистал несколько страниц. — Здесь сказано, что Вы несколько раз ударили Сухёна битой по плечу, а затем бетонным блоком по голове. Сухён получил сотрясение мозга, перелом плеча, переломы шеи и позвоночника. Это был несчастный случай? — Я знаю, что это выглядит паршиво, — сказал я, — Но я не осознавал, насколько сильно я ранил его, когда бил его битой. Я специально не пытался ударить его по голове, я не хотел его убивать… — я замолчал, — Но потом он начал говорить, что это несправедливо, потому что у меня было оружие, а у него нет, но это просто напомнило мне о Тэе, только теперь Сухён был на месте Тэя. На этот раз он был в невыгодном положении, а потом он назвал меня убийцей, и я просто… Я не очень помню, что произошло, но я знал, что ударил его чем-то, тогда… Я не знаю. Я пошаркал ногами по полу и посмотрел вниз, изо всех сил стараясь выдавить из глаз несколько слез, чтобы это выглядело искренне. Я знал, что дела у меня идут не очень хорошо. Но надо было как-то выкрутиться из этой ситуации. Такие вещи просто не случались с такими людьми, как я. — Значит, Вы говорите, что действовали инстинктивно? — Что-то в этом роде, — пробормотал я. — Мы говорили с Ким Хичолем, и, по его словам, Вы, Ли Хёкдже и он были там в тот день. Он утверждает, что сам не вмешивался, и в связи с некоторыми смягчающими обстоятельствами ему не будет предъявлено обвинение в сокрытии информации или участии в… — Подождите, кто такой Ли Хёкдже и что там за обстоятельства? — спросил я, совершенно сбитый с толку, — Я больше ничего не хочу говорить, я подожду своего адвоката. Офицер Ким согласился, но попытался выведать у меня дополнительную информацию, которую я не дал. Мне нужно было проветрить голову, прежде чем я сказал что-то еще. Что это были за особые обстоятельства? Почему они с такой готовностью поверили тому, что сказал Хичоль? Офицер Ким показал мне мою временную камеру, где он сказал, что я останусь, пока всё не уладится. Очевидно, поскольку у них были доказательства того, что я напал на Сухёна, и я сам в этом признался, меня пришлось задержать. Я проклинал себя за то, что был настолько глуп, чтобы говорить без адвоката. Всё, что я мог сейчас сделать, это ждать.***
На следующее утро офицер Ким пришел, чтобы вывести меня из камеры, сказав, что у него есть ещё вопросы, которые нужно задать мне. — Но я уже сказал Вам, я не хочу ничего говорить, пока не встречусь с адвокатом, — запротестовал я, следуя за ним по пятам. — Тем не менее, у нас есть кое-что, о чем мы хотели бы Вас спросить. Я застонал от досады, зная, что ничего хорошего из разговора с полицейским не выйдет. Я сел в той же комнате, что и вчера, и скрестил руки на груди. Я снова узнал вчерашнего офицера, стоящего в углу, но на этот раз с ним была черная сумка и черные перчатки. Я в замешательстве подняла брови, пытаясь понять, что там внутри. — Прошлой ночью мы обыскали Ваш дом… — Что? — я был ошеломлен, — Почему? — Мы не нашли биту, поэтому в нашей юрисдикции было обыскать Ваш дом на предмет наличия орудия преступления. Мой рот был открыт, но я позволил ему продолжить. — Когда мы обыскивали Ваш дом, мы нашли, — офицер Ким жестом пригласил парня сзади, — это. Он вытащил из своей сумки пакетик с белым порошком, и я почувствовал, как у меня сжалось сердце. — Это не мое, — сразу сказал я, — Я держал его для друга. — Какого друга? Я ни в коем случае не хотел сдавать Хичоля, но я не хотел, чтобы они думали, что я принимаю кокаин или что-то в этом роде, — Это… я не могу Вам сказать, но это не моё. Клянусь, это действительно не моё. — Значит, Вы держали его только для друга? — Да! — Тогда скажите нам, кто этот друг, — потребовал он, наклоняясь вперед, — Если Вы этого не сделаете, вина просто ляжет на Вас. Я глубоко вздохнул, чувствуя, как мое сердце на мгновение сжалось от чувства вины, прежде чем я произнес его имя. — Мой друг — Ли Сонмин. Я пожалел о словах в тот же момент, когда они сорвались с моих губ. Я чувствовал себя виноватым за то, что использовал его таким образом, но какой у меня был выбор? У меня могли вот-вот отнять всю мою жизнь, я просто не мог этого допустить. Ну и взять свои слова обратно я тоже не мог, это выглядело бы подозрительно. — Значит, Ли Сонмин попросил Вас хранить порошок для него? Какие у Вас отношение с ним? — Эм, мы… мы… друзья. Он заметил мою нерешительность и уцепился за неё. — Друзья? Больше ничего? Я склонил голову набок и закусил губу. — Мы не встречаемся, но… — я замолчал, не особо желая раскрывать свою сексуальную жизнь этому полицейскому, — Это вообще относится к делу? — Но вы находитесь в достаточно близких отношениях, чтобы держать это для него. Я поджал губы. — Да. Офицер Ким некоторое время молчал, оценивая меня. — Мы хотели бы сделать анализ крови и мочи. — Ладно, — рявкнул я, — Он ничего не покажет. Я уже говорил Вам, что это не моё. Я не занимаюсь такими вещами. — Значит, Вы никогда раньше не употребляли запрещенные вещества? Я молчал. Офицер Ким встал и оставил меня с жутким офицером, который всегда стоял сзади. Жуткий офицер повел меня к туалету и дал мне маленькую чашку, в которую я мог помочиться. Я угрюмо выхватил ее, разозлившись на то, что помимо покушения на убийство меня обвинили в хранении наркотиков. Ни в том, ни в другом я не был виновен. Нападение, да, но не покушение на убийство. Многие люди дрались, и не все попадали в тюрьму. Это был просто несчастный случай. Я сидел в своей камере и делал единственное, что мог — ждал.