***
Я покачал головой и решил оставить мучительные мысли на потом, и использовать это время для поиска книги. Я спустился вниз и обыскал кухню, гостиную, кабинет отца, я смотрел везде, даже проверил ванную. Я уже собирался сдаться, но потом вспомнил, что не заглянул в спальню родителей. Я ударил себя по лбу и пошел обратно вверх по лестнице, думая, что это должно было быть одно из первых мест, где мне стоило поискать. Я со скрипом открыл дверь и вошел, мой взгляд тут же остановился на книжном шкафу. Я провел пальцами по корешкам книг, начиная слева направо. Когда я пересмотрел почти все книги, мой большой палец пробежался по знакомой книге, и я остановился. Я вздохнул с облегчением, радуясь, что книга не пропала, и снял ее с полки. Я открыл и проверил её, и это была та самая книга, которую дал мне Тук. Я улыбнулся знакомому ощущению и сунул её в куртку. Затем я вернулся в свою комнату и несколько минут сидел на кровати, просто заново знакомясь с комнатой. Я так давно не сидел здесь, что это казалось странным. Я хотел верить, что вернулся сюда навсегда, но реальность была бессердечной сукой с ножом в одной руке и топором в другой. Я откинулся на спинку кровати и уставился в потолок. Я хотел заснуть здесь и проснуться утром от запахов вареного риса, приготовленной на пару рыбы и супа. Но в конце концов мне пришлось бы проснуться, и реальность была далеко не так хороша, как мои мечты. Я подошел к окну и вылез через него на улицу, бросив последний взгляд на мой бывший дом, прежде чем уйти. Потому что у Чо Кюхёна теперь не было дома. Он был один.***
Я сидел один на диване и листал книгу, не читая, а просто играя со страницами, так как мне всё равно больше нечего было делать. Я щёлкнул пальцами по задней обложке книги и уже собирался перелистать страницы к самому началу, когда заметил маленький белый уголок, торчащий из желтого кармашка на задней стороне книги, куда обычно прикрепляли библиотечные карточки. Я в замешательстве нахмурился, никогда не замечая этого раньше, даже после столь долгого владения книгой, и вытащил крохотный листок бумаги. На нём был незнакомый мне номер и лениво нацарапанное предложение. «Я хочу снова поговорить с тобой. Тук.» Я расширил глаза от удивления, потрясенный тем, что это никогда не привлекало моё внимание раньше. Кусок бумаги был не больше двух моих суставов, но я вцепился в него, как будто это был мой спасательный круг. Мне действительно нужно было поговорить с кем-то, кроме Хичоля. С тех пор, как я узнал о том, почему он вообще заговорил со мной, всё, что я мог чувствовать, когда смотрел ему в глаза, была тяжелая пустота, которая бурлила в моем животе. Да и с Сонмином я тоже пока не готов был разговаривать. Это было бы освежающе; мне нужен был кто-то ещё, чтобы помочь мне разобраться в моих мыслях. Сразу после этой короткой прогулки я почувствовал, как что-то начало подниматься во мне, но я не мог точно определить, что это было за чувство или что оно хотело, чтобы я сделал. Вот почему мне понадобился Тук. Он мог бы помочь мне; он всегда помогал мне. Я вытащил телефон и сохранил номер, потом написал смс. «Тук? Это Кю.» Я нетерпеливо ждал с телефоном в руке, просто глядя на экран и не отводя от него взгляд. В итоге я включил телевизор после пятнадцатиминутного ожидания, но ему потребовалось ещё полчаса, чтобы ответить. Когда мой телефон завибрировал, я подпрыгнул от удивления и волнения и молниеносно открыл текстовое сообщение. «Кю ^^ мы можем встретиться? В Коэн парке?» Я ответил согласием, сказав, что встречусь с ним в одиннадцать утра. Казалось, я сойду с ума, ожидая. Чтобы скоротать время, я решил попробовать воспользоваться одним из многочисленных средств Хичоля по уходу за кожей. Я серьёзно надеялся, что это будет весело. Я открыл шкаф, взял какой-то тюбик и, выдавив немного крема, намазал его на своё лицо, совершенно не представляя, как, черт возьми, мне его правильно использовать. Он должен был впитаться или его нужно было смыть? Я только пожал плечами про себя и продолжал втирать его в свою кожу. Когда крем уже почти стал прозрачным, я остановился, потому что кое-что вспомнил. Лекарство, которое было у Хичоля. В свете других приоритетных вещей, это совершенно вылетело из моей головы. Я закусил губу и уставился на шкафы, пытаясь еще раз найти коробочку с лекарством. Я раздраженно вздохнул, когда не смог её найти, но решил, что, поскольку Хичоля не было дома, а мне было скучно, я мог бы ещё немного поискать. Я догадывался, где он их хранит, поэтому я направился к его комнате и выдвинул каждый из его ящиков, проверяя их. Думаю, я знал Хичоля лучше, чем иногда думал о себе, потому что коробка с таблетками была зарыта под кучей старых газет и журналов. Я вынул коробочку с лекарством и повертел в руках, пригнувшись и изучая этикетку. На обороте: Карбамазепин ТАБ 20 мг 28 КИМ ХИЧОЛЬ Д-р Чжон С. Что больше всего привлекло моё внимание, так это предупредительная надпись: «Не прекращайте прием препарата внезапно, не посоветовавшись с врачом.» Я задумчиво почесал подбородок. Хотя, судя по дате, лекарство было прописано ему почти четыре месяца назад, тогда, когда я последний раз проверял, не хватало всего три таблетки. Я открыл коробочку и увидел, что не хватает по-прежнему всего трех таблеток. Я закусил губу. Как я и думал, он не принимал лекарство. Но от чего оно вообще? Я решил поискать в гугле название, и то, что появилось, на мгновение меня шокировало, но потом я понял, что не должен был так удивляться. Их использовали для лечения судорог и эпилепсии, чего я не замечал у Хичоля. Но что привлекло мое внимание, так это вторичные применения — от биполярного расстройства; вероятно, я должен был понять это раньше… Неудивительно, что он все время был таким неуравновешенным — потому что, зная Хичоля, он, вероятно, то принимал лекарства, то прекращал их принимать, и это определенно не могло хорошо сочетаться с наркотиками и алкоголем, которые он постоянно употреблял. Я подумал, стоит ли мне обсудить это с Хичолем, но в конце концов решил не делать этого. Это было его личное дело, и я не имел права вмешиваться. Я сомневался, что он обрадовался бы, услышав, что я рылся в его вещах. Поэтому я положил их обратно, закрыл ящик и сделал вид, что ничего не видел. Так было проще — делать вид, что я ни о чём не знаю и даже не догадываюсь.***
Я барабанил ногой по полу, но повторяющиеся постукивания не уменьшали моего нетерпения. Тук должен был быть здесь пять минут назад. Я убедился, что точно сказал ему, где нахожусь, и что он прочитал моё сообщение, но его всё ещё не было здесь. Мне казалось, что я взорвусь, если он не… — Кю! Я обернулся на знакомый звук голоса Тука и улыбнулся, когда он появился в поле моего зрения. Он ухмыльнулся в ответ, держа в руках два стаканчика кофе на вынос. Он протянул мне напиток и оглядел меня с ног до головы. — Значит, ты вышел. — Как видишь, я же здесь. — Ты держишься подальше от неприятностей? — А ты? — ответил я вопросом на вопрос. Он засмеялся и сделал глоток кофе, и я воспринял это как нет. Нет, он определенно не останется в стороне от неприятностей. Он сел рядом со мной на скамейку в парке и вытянул ноги, скрестив лодыжки. — Итак, — начал он. — Что? — Как ты? — спросил он. Я кивнул: — Хорошо. Тук закатил глаза и сделал глоток, морщась от обжигающе горячего кофе. — Нет, правда, как дела? — Ну, как могут быть дела у человека, который только что вышел из колонии и которого отец выгнал из дома? Я невозмутимо посмотрел на него. Он немного поёжился от моих слов. — Это довольно погано… — Да, паршиво. А как ты? Тук пожал плечами и откинул голову назад, пытаясь казаться ленивым и расслабленным, но я видел напряжение в его плечах и напряжение в его глазах. — Хорошо, всё просто… как обычно. — Полагаю, обычно всё дерьмово. Он тихо усмехнулся. — Точно. Я играл со стаканчиком из пенопласта после того, как сделал последний глоток, протыкая дырки в стакане. — Тук, — осторожно сказал я, не желая переходить границы, которых он не хотел, — Могу я спросить, — я замялся, — почему ты был там так много раз? Что ты сделал? Тук закусил нижнюю губу, уставившись в парк, его глаза ничего не видели, а разум, вероятно, был далеко. — Много всего, Кюхён, — мягко ответил он. Я ждал. — В первый раз, когда меня отправили туда, мне было тринадцать. Наркотики. Меня взяли за хранение марихуаны, у меня было немного, но школа хотела поднять из-за этого большую шумиху, притворяясь, что действует упреждающе, выгоняя проблемных. Я отсидел всего месяц, но когда я вернулся, школа явно не собиралась меня обратно принимать. Мама, она была хорошим человеком, хотя у нее был такой ебанутый сын, она всегда старалась помочь мне, и меня всё же вернули в школу; она умерла, правда, когда мне было шестнадцать, в автокатастрофе, но тем не менее. Мне стукнуло четырнадцать, и меня отправили обратно в изолятор, когда я подрался с каким-то парнем из моего класса из-за чего-то совсем пустякового. Я сломал ему нос и ушел. Они решили, что я опасен для детей. Но ты знаешь… В тот момент, когда ты называешь кого-то монстром, это момент, когда он действительно становится им. Когда я вернулся во второй раз, они продолжали отправлять меня туда снова и снова. Наркотики, наркоторговля, воровство, нападение, короче, я много всего натворил. Он рассмеялся, но это было не искренне. Он выглядел сожалеющим. Он посмотрел на меня и сказал: — Кюхён, не будь таким, как я. У тебя ещё есть шанс выбраться, прежде чем ты погрязнешь в этом. Ты не такой, как я, Кюхён. Ты умный, и у тебя есть будущее. Ты просто должен перестать притворяться, что всё кончено, потому что это не так, и тебе действительно не так тяжело, как кажется. Но это не только у тебя так. Многим нравится притворяться, что им тяжелее всего, чтобы чувствовать себя лучше из-за своей лени. И твоя мама, она ждет тебя. Моя — уже нет. И твои друзья — держу пари, они тоже ждут тебя, Кюхён. Ты просто боишься. Поверь мне, я знаю. Но Кю, ты не одинок. Тебя ждет счастье, и ты должен найти его. — Ты тоже. Тук, я знаю, что ты неплохой парень. Он покачал головой и легко рассмеялся. — Перестань видеть во мне хорошее — ты единственный, кто это действительно видит. Хотя, думаю, это твоя отличительная черта. По крайней мере, ты видишь хорошее, а не плохое.***
Я опустил голову и положил руки на колени, сцепив ладони. — Эта моя черта доставляет кучу проблем, — сказал я, думая о Хичоле. Если бы я мог не видеть в Хичоле столько всего хорошего, сколько в нём был, кем бы он был для меня? Просто очередной мудак. Просто еще один Сухён. Просто очередной кусок дерьма. И мне было больно думать об этом, потому что я был таким же, как он. Мой телефон зажужжал, и я посмотрел вниз и увидел, как на экране мигает имя Сонмина. Я нахмурился, заинтересованно, и открыл сообщение. «Сухён очнулся». Когда до меня дошёл смысл этих слов, по моему позвоночнику пробежала волна шока, словно молния. Я покачал головой и встал; я хотел поскорее уйти отсюда. Я хотел спрятаться в своей маленькой раковине рядом с Хичолем, игнорируя всё остальное в этом мире, кроме секса, сигарет и наркотиков. — Тук, я… Давай увидимся позже, — заикаясь, пробормотал я, бросив на него короткий взгляд, прежде чем уйти. Я понял, что это может быть последний раз, когда я вижу его, если его отправят обратно в изолятор или уже в настоящую тюрьму, но мне нужен был Хичоль. Мне был нужен Хичоль, и никто, кроме него.