Sehnsucht

Затмение Это то, как они справляются. Отдаление — Похоже, Норико снова за свое, да? — Такеши смеется, но натянуто, что подсказывает беспокойство в его взгляде. Норико, в данный момент сидящая на самом краю школьной крыши, свесив ноги над большой пропастью, совершенно ничего не замечает. — Да... — вздыхает Тсуна, прикусывая зубами нижнюю губу. Это плохо. Он никогда еще не видел Нори настолько отрешенной. Хаято переводит взгляд с них на Норико, нахмурив брови. — Джудайме? Прости, я не понимаю... — Все, что он знает после того как очнулся - она уже была в таком состоянии, а их враги разгуливали на свободе. — Нори-тян становится такой во время Затмения, — объясняет Тсуна, старательно не сводя с нее глаз, хотя Кея сидит на заборе всего в пяти метрах от Норико. — Обычно все не так плохо, хотя... — Затмение, даме-Тсуна? — вопросительно вторит Реборн, появляясь из ниоткуда и запрыгивая на плечо Такеши. Когда Тсуна даже не вздрагивает от неожиданного появления, становится понятно, насколько он обеспокоен. — Затмение, — подтверждает Тсуна с тяжелым выдохом, сжимая пальцы в кулаки. — Я не могу толком это объяснить, но когда происходит Приговор, Нори-тян просто... уходит на некоторое время. Аргумент Первый раз Тсуна стал свидетелем подобного поведения Норико еще в третьем классе, когда Тсуна и Такеши подрались. Он даже не помнит, из-за чего они поссорились, но помнит, как все было ужасно. Тсуна в слезах, Такеши хмурится, и они в самом деле кричат друг на друга, бросая обидные упреки, когда Норико без предупреждения выходит вперед, хотя до этого она все время оставалась в стороне от спора. Они синхронно поворачиваются к ней, готовые либо направить на нее свой гнев, либо умолять ее снова все исправить, но замирают, когда видят пугающе пустое выражение на ее лице и равнодушный взгляд глаз, которые они привыкли видеть горящими от эмоций. Хватит, говорит Норико совершенно апатичным и в то же время решительным, как бетон, голосом, этот спор окончен. Нет смысла продолжать это, когда оба участника ослеплены эмоциями, правильными и неправильными в равной мере. И в ее словах есть такая весомость, такой безусловный вывод, что ни Тсуна, ни Такеши не могут заставить себя протестовать. Это стук судейского молотка, подпись на контрасте, вынесенный окончательный приговор. Неизменяемый. Неизменный. Постоянный. Затем она уходит, все с тем же пустым выражением на лице, и они единодушно соглашаются отпустить свой гнев, боль и замешательство, чтобы вместо этого беспокоиться о ней. Норико находится в таком состоянии следующие три часа, прежде чем медленно приходит в себя чтобы слабо улыбнуться Такеши и заверить Тсуну, что с ней все в порядке. Это случится снова, говорит она им. Не волнуйтесь. Я вернусь. Но Тсуна не может не волноваться, особенно когда Затмение с каждым разом длится все дольше и дольше. Отстраненная Прошло много времени с тех пор, как она была в таком состоянии, думает про себя Норико, со всей той отстраненностью, которая возникает при созерцании катастрофы, случившейся четыре тысячи лет назад, или при размышлении о комете, упавшей на Землю в другой эпохе. Абстрактная. Далекая. Отстраненная. С таким же успехом это может происходить и не с ней. С Норико. Возможно, с кем-то на другом конце планеты. Не с тем, кого она знает, не с тем, о ком она заботится. Просто... там. Как будто существует пропасть длиной в вечность, отделяющая ее от остального мира. Никто не может переступить через это, ни ее друзья, ни ее семья, ни даже она сама. Она прижимает руки к толстой стеклянной стене, с ее стороны звук приглушен и свет искажен до тени. В последний раз, когда Норико чувствовала такой огромный вакуум, она не была Норико. Она была Синтией, главой Червелло, советницей Вонголы, Судьей. Тогда... тогда на скамье подсудимых был Шимон Козарт. Не имело значения, что он был другом Джотто. Не имело значения, что он был хорошим человеком. Не имело значения, что Козарт приходил им на помощь. Все, что имело значение - это факты, поступки, результат. Чтобы быть Судьей, быть Арбитром, не может быть предвзятости. Не может быть предубеждений, фаворитизма, эмоций. Только вердикт. Вот почему решения выносятся во время Затмения. В конце концов, именно поэтому Синтия была неофициальным союзником Виндиче. Они понимали друг друга так, как никто другой в этом мире не мог. Соглашение Гестиона было результатом этого непростого объединения. И Виндиче были правы. Только один человек - Синтия Червелло - должна была знать об этом Соглашении, потому что после ее смерти оно было похоронено. Единственная проблема заключается в том, что Синтия переродилась в Норико. Сравнение Однажды Джотто сравнил это состояние с режимом Гипер-Умирающей воли. Услышав, как он описывает это, отсутствие колебаний, абсолютную целеустремленность, Синтия пришла к выводу, что похоже. Но не то же самое. В режиме Гипер-умирающей воли все еще есть эмоции. Джотто был тем, кто назвал эту фазу "Лунным Затмением Арбитра". Осведомленность Это не значит, что Норико безоговорочно отрезана от окружающего мира. Она знает, что ее семья обеспокоена. Она знает. Она просто не понимает, почему это важно. Проблемы нет. Решение принято, договор заключен. Еда и сон не нужны, так как ее организм может поддерживать себя еще две недели без особых проблем. Почему они крутятся вокруг нее? Нет никакой причины. Нет ни споров, ни ссор, ни битв. В Затмении Норико живет для Суда. Все просто и одновременно сложно.