Sehnsucht

Нарастание Это кровь, падающая на землю. Неподвижный Деймон был Хранителем тумана Примо. Деймон был Хранителем Тумана Секондо. Деймон разрушил бесчисленное количество семей, как мафиозных, так и нет, разрушил бесчисленное количество жизней, убил бесчисленное количество людей. Возможно, он самый сильный Туман в мире. У Деймона были годы, чтобы совершенствовать свое ремесло, наращивать силу, раскрытия своего потенциала. У него огромный опыт, он был свидетелем самых ужасных злодеяний человека, провоцировал резню и геноцид, обладает верой и преданностью самого стойкого священника во имя Бога. Он - непоколебимый объект. Неудержимые Тсуна должен стать Дечимо Вонгола. Энма должен стать Боссом Шимон. Их Хранители должны стать сияющими свечами, которые осветят тьму, остановят поток крови, чтобы ничто не смогло даже коснуться их Небес. Они летят в праведной ярости и дикой решимости. Они всё еще учатся, всё еще пытаются, всё еще продвигаются вперед, они всего лишь ученики младшей школы, сражаются, борются и пылают меньше года. Их улучшенные кольца обладают силой, которую они не полностью понимают, но их воли наполнены жаждой мести, жаждой защиты. Они - неудержимая сила. Ложь Всё начинается так. Деймон моргает и появляется прямо перед Адельхейд, в его правом глазу мелькает пика. Ее прекрасные красные глаза закатываются, а затем становятся захваченными тем же символом. Ее веера вырываются, поражая и Джули, и Энму, а Пламя вспыхивает ледяным холодом. Она ускользает от криков, требований и мольбы Шимон и создаёт Алмазный замок. Пятьсот Адельхейд заполняют поляну, и анархия кружится в воздухе туманными пальцами. Деймон улыбается с косой в руке. Стиснув зубы, Тсуна бросается на врага, за ним следует и Энима, остальные расчищают путь и сдерживают Адельхейд. Мукуро и Хром остаются на краю, образы туманны, как тепловой мираж, а мир дрожит и содрогается - реальность такая переменчивая штука. Тсуна взлетает в воздух, как подобает Небу, Энма остается на земле, как подобает Земле, а Деймон смеется, холодно и мрачно. Все выплескивается наружу, каждая ложь и смерть, вся кровь, запятнавшая его существо, и правда, когда она наконец выходит наружу, оказывается столь же болезненной, как и ложь. Уловки Деймон силен, очень силен. Мукуро и Хром вместе могут отключить только половину его иллюзий, и, несмотря на все их усилия, они в основном сражаются между собой. Адельхейд крепко держится под его контролем. Ухмылка - и оружие Тумана висит в воздухе, наклон головы - и вдруг его становится шесть. Маг, думает Тсуна, обман и галлюцинация. Они пробиваются вперед, потому что должны пробиться, потому что все поставлено на карту, Вонгола и Шимон, друзья и семья, и их Воля горит все сильнее и сильнее, как и их Пламя разгорается все ярче и ярче. Энма удерживает Деймона Гравитационной Сферой, а Тсуна стреляет из своего Х-Бернена. Когда это не срабатывает, их Пламя Клятвы с треском и воплями прорывается сквозь все слои Тумана, пока не врезаются в самого Деймона. Занавес падает, и на этом все заканчивается. (Или нет. Пока нет.) Вина — И что теперь? — требует Хаято, скрестив руки. Джули держит на руках бессознательную Адельхейд, остальные Хранители Шимон толпятся вокруг измученного и израненного Энмы. Тсуна шатается на ногах, и Рёхей прижимает руку к его спине, чтобы поддержать его. — Что значит "что теперь"? — Койо огрызается, сжимая кулаки. — Он уничтожил семью Энмы! Из-за него началась вся эта кровавая вражда! После всего, что он сделал, он заслуживает смерти! — Это не тебе решать! — Хаято придвинулся ближе к Тсуне, сверкая глазами. — Мы все согласились, что Норико имеет право Приговорить его! — Её сейчас здесь нет, — заметила Шитопи-тян, положив руку на бедро. — Мы не можем ждать вечно. — ... мы и не собираемся, — произносит Тсуна с мягким голосом. Реборн смотрит на своего ученика, его лицо не поддается прочтению. Глаза Тсуны по-прежнему ярко-оранжевые, знающие. — Нам не нужно. Деймон, лежащий разбитым и истекающий кровью в мертвом центре кратера в земле, занимающем почти половину поляны, остальное уничтожено другими, хихикает, кровь стекает по его подбородку. Его улыбка искаженная, затравленная. — Как раз вовремя. Мукуро, который до этого прислонился к дереву, выпрямляется и прищуривает глаза. Хром заламывает руки, с тревогой вглядываясь в мерцающий туман, который возник вокруг них, незамеченный в суматохе. Что-то витает в воздухе, как озон, предвещающий бурю, как звезды, приветствующие восход Луны. Такеши появляется первым, меч в ножнах перекинут через плечо, ухмылка на месте, глаза веселые и острые. — Эй, ребята! — небрежно окликает он их изумленные, недоверчивые, ликующие возгласы. — Извините, похоже, я немного опоздал! — Ямамото! — Каору задыхается от восторга. — Т-ты тупой бейсбольный идиот! — Хаято хмурится, но невозможно скрыть огромное облегчение, промелькнувшее на его лице. — Неужели ты не мог придти раньше! Такеши смеется, потирая свободной рукой затылок. — Может быть, — говорит он, теперь уже серьезно, — но я ждал. — Ждал? — спрашивает Рёхей. Туман расступается, и Норико выходит на поляну, рассеивая все тени и сверкая так ярко, что на неё больно смотреть. Завершение На поляне воцарилась тишина. Глаза Норико жутко светятся. Её волосы развеваются вокруг лица, невесомые и колышущиеся от несуществующего ветерка. На ней длинное черное погребальное платье, которое касается травы, когда она подплывает к Деймону. Пораженные, встревоженные и завороженные, один за другим все они отступают в сторону, чтобы освободить путь для неё, этого духа, этого призрака, этого ужасающего небесного существа. Тсуна неподвижно стоит в стороне, тихо наблюдая за ними.