Sehnsucht

Финиш Это то, как заканчивается конец начала. Прошлое Тсуна никогда не спрашивает ее о времени, когда она была Червелло Синтией, и все остальные берут пример с него. Даже Реборн, хотя, по ее мнению, он все равно копается о её прошлом за спиной Тсуны. Судя по тому, как он иногда хмурится глядя на неё, девушка не думает, что тот много находит. В течение примерно месяца ее семья попеременно ходит вокруг нее на цыпочках и суетится вокруг. Норико ценит это. Правда. Это помогает ей оставаться в настоящем, отгоняет нежелательные воспоминания. Но хватит. — Пойдемте на лыжные гонки, — весело объявляет Норико во время обеда. — Проигравший покупает напитки! — Н-н-нори-тян! — прошептал Тсуна. — Что... — Это отличная идея, Рэйки, — заявляет Реборн, выскакивая из-за дерева в лыжном костюме. — Это будет хорошая тренировка. И у меня уже есть билеты для всех. — Подождите... — пытается Тсуна. — Лыжные гонки, да? Звучит забавно! — Такеши усмехается и складывает руки за головой. Его взгляд мягкий и пристальный, но Норико лишь невинно моргает. Хаято хмыкает. — Я определенно займу второе место после Джудайме! Кея терпел все это около месяца. Но даже у него есть пределы. — Если вы, травоядные, продолжите кричать, я забью вас до смерти. — Подождите!... — кричит Тсуна. Примерно через секунду обед перерастает в драку. Вот и все. Норико опирается на протянутые ладони и улыбается. Пусть прошлое останется в прошлом. Сейчас её ждет будущее. Радуга Норико не впечатлена, когда Шахматноголовый знакомит их с Представительной Битвой Радуги. Правда? Не прошло и полугода с их последней большой катастрофы. Она скучает по тем дням, когда самые опасные мероприятия, в которых они участвовали, состояли из прыжков с парашютом и плавания с акулами. (Возможно, чувство нормальности у Норико было сильно искажено... или, как вариант, просто никогда не существовало). — Не делай Приговор, если этого не нужно, хорошо? — беспокоится Тсуна за день до начала первого раунда битвы. — Хорошо, — говорит Норико и делает глоток розового вина. Она пристрастилась к нему во время их поездки в Италию. К счастью, Дино был более чем счастлив отправить бутылки Такеши, чей отец не задает вопросов. Тсуна бросает на нее взгляд. — Нори-тян, мы несовершеннолетние! — Технически, я — нет, — отмечает она. Норико может никогда не рассказывать своей семье никаких важных подробностей о своей прошлой жизни, но она не против использовать этот открытый секрет в своих интересах. — Ты не можешь использовать это оправдание каждый раз! — причитает Тсуна. Такеши делает осторожный глоток саке. — Она отчасти права, Тсуна, — говорит он. — Эй, не так уж и плохо! — Такеши-кун! Только не ты! Пустышка Норико не вмешивается в битву, как просит Тсуна. Это выглядит даже забавно, как турнирный матч между друзьями и союзниками, если бы не напряжение, которым отдает от каждого аркобалено. Однако она вмешивается, когда появляются Вендиче. Не может не вмешаться. Они думают, что могут тронуть её семью? Сначала она сотрет их в пыль под своим каблуком. (Тсуна, конечно, всё решает. Он всегда решает). Будущее Тсуна выводит мафию из Вонголы. Вывести Вонголу из состава мафии это немного другая проблема, но они работают над этим. Когда они празднуют, бармен быстро заверяет их, что у них в запасе много розового вина и саке. Тсуна стонет. А потом сам вежливо просит яблочный сок. Норико так гордится им. Ночь заканчивается тем, что Хаято окунают в общественный фонтан, а за Такеши гонится Скуало с мечом в руках. Кея избивает половину гостей вечеринки - надо отдать должное, они были буйными, особенно когда алкоголь начал идти рекой — и заканчивает спарринг с Занзасом, разрушив целое крыло особняка. Звук... смутно похожий на то, будто Рёхей и Ламбо взрывают задние сады. Норико сидит на качелях во внутреннем дворике и смотрит на звезды. Прошли столетия, а они все еще почти такие же. Тсуна, спотыкаясь, подходит к ней и со стоном падает на качели, положив голову ей на колени. — Спаси меня, Нори-тян. Завтра у меня будет столько бумажной работы, — сетует он, уже звуча как человек, идущий на гильотину. Норико смеется. Она проводит пальцами по его волосам, все еще мягким и пушистым. — Мы всегда можем сбежать, — предлагает она. — Оставим других разбираться со злыми бумагами. Тсуна гримасничает и закрывает глаза. — Ты же знаешь, что Реборн просто притащит нас обратно, а потом заставит делать в три раза больше бумажной работы в качестве наказания, — вздыхает он. — Вот почему я всегда говорил, что не хочу становиться боссом мафии! — Тогда стань кем-нибудь другим, — просто сказала Норико. — Кем-нибудь получше. Тсуна приоткрывает один глаз, чтобы бросить на неё сердитый взгляд. — То же самое ты говорила два года назад, и посмотри, к чему это привело сейчас. — Он с досадой машет рукой на беспорядок огня, взрывов и гигантских черепах перед ними. — Опять бумажная работа! У меня будет язва до тридцати лет! — Хорошо, что Рёхей - отличный целитель, — говорит Норико, насмешливо-задумчивая. — Иначе представь себе счета из больницы. — Нори-тян! — хнычет Тсуна. Она просто улыбается. Несколько минут они сидят молча под фоновый саундтрек разгрома и порчи имущества. Хорошо знать, что некоторые вещи никогда не меняются. И что некоторые меняются. — Эй, Нори-тян? — Хм? — Ты счастлива? Она думает об этом. Счастье - это не более чем чувство. Счастье всегда временно. Счастье - это что-то настолько хрупкое, что она не может прикоснуться к нему, боясь, что оно разобьется. — Да, — говорит Норико. — Я счастлива. Сегодня полнолуние.