Огни на поле

      Я был рад, что в город мы вошли ночью. Да, место, где я жил, сложно было назвать массивным словом «город», хотя он был достаточно развит и облагорожен, но жителей в нем было так мало, что я мог назвать по имени каждого. Но новое место напугало этого горного парня. Он шарахался от сконцентрированных белых кругов фонарей, проходя мимо сияющих вывесками магазинов, сжимался, а когда мимо нас проехала машина, от страха он отскочил назад в переулок и снес мусорные баки.       Почти за шкирку я уже втащил его в дом на свой этаж. Если бы не обещание, то я бы уже полный злости бросил бы его в том переулке. Пока я разувался, он сел в углу рядом с дверью и, поджав ноги, уткнулся в них лицом так, что лишь его глаза следили за моими действиями. Я прикрикнул на него, его потерянность выводила из себя.       Еще большим испытанием было заставить его принять ванну. Со стороны это выглядело, наверное, комично: я, уже принявший ванну, завернутый по пояс в полотенце, пытался отодрать от дверного проема напуганного и рыдающего парня в старинных одеждах. Пару раз в процессе этой картины мне досталось хвостом по лицу. Дошло до того, что я уже просто поднял его на руки и прямо в платье запихал в воду. Он заскулил. Только сейчас я заметил, что ногти на его руках довольно длинные: если бы он вцепился ими не в косяк, а в меня, то кричал бы я уже не от раздражения.       Оставив его в ванной, я пошел заниматься ужином и проектом. Впрочем в ужине ничего мудреного не было: две порции рамена — я все же студент. А вот с проектом я засел по полной. Но мысли мои все время уходили в сторону двери, за которой плескался незнакомец. Довольно настойчиво мои размышления крутились вокруг того, что хвост вполне может оказаться ложью, а слова этого лиса злыми намерениями для меня и моего имущества.       Кицуне… о них я не слышал со времен начальной школы, тогда о них мне затирала бабушка. Она вообще обожала говорить о екаях, душах и тому подобной дичи. Причем делала это настолько мастерски, что мать потом часто ругала ее, потому что ночью и ранним утром я боялся или спать, или идти в школу. Довольно странно, что насыщенный с детства такими историями и страхами я сам привел предполагаемого екая к себе домой. Еще и рамен ему приготовил.       Когда дверь ванной распахнулась, я смотрел в монитор, а сам блуждал в воспоминаниях детства. Поэтому я не сразу заметил, в каком виде этот дикий выскочил на меня с гордым криком: «Рицука, я справился!». Между ног у него болтался не только хвост на всеобщее обозрение.       — Ага, моло… — все в той же задумчивости начал я, переведя на него взгляд. — Балбес! Прикрываться не учили?! — в него полетел плед, который единственный оказался у меня под рукой.       Мафую это не смутило, возможно, он не знал все тонкости обращений к человеку, поэтому он просто накинул на плечи плед и уселся напротив меня. Пряча свое пылающее не понятно от чего лицо в чашке, я толкнул рамен и ему. Все с той же довольной невозмутимостью лис схватил еду, он жадно дышал запахом еды, но, едва начав есть, тут же скривился и стал плеваться на пол.       — Да ты совсем охренел! Мне ж теперь убирать!       — Невкусно… и горячо, — в подтверждение своих слов он высунул красный кончик языка.       — Ну извини уж, я не настолько богат, чтобы каждый день говядину есть, — отчего-то раздражение во мне ушло от произошедшего. Я словно перестал смотреть на Мафую, как на сверстника. Скорее уж, как на тупого младшего братца.       Я продолжил работать, отправить работу по-хорошему надо было еще пару часов назад, но теперь придется в письме строить дурачка, отмазываясь — непонятно зачем — какой-нибудь наивной глупостью. В пылу работы я совсем забыл о своем госте.       — А ты один здесь живешь? — Мафую дрейфовал по квартире, хватая вещь за вещью. Откуда он их только брал?       — Угу, — я даже не понял, что он спросил. Все мои мысли были обращены к таблице, в которую почему-то не влезали все данные.       — Значит это от тебя так странно пахнет? — Мафую оказался около меня.       — Угу, — клянусь, я сожгу разработчиков программы за функцию таблицы!       Лис сел за спиной. Я не замечал его. Вздрогнул я, лишь когда ощутил кожей его дыхание. Прежде чем я успел что-либо сказать, в мою шею вонзились его зубы, особо глубоко и остро чувствовались клыки. Вскрикнув и рванувшись, я попытался освободиться, но Мафую будто бы закоченел. Более того, его руки, подрагивая, сплелись у меня на груди.       — Что ты вытворяешь?! — со всей силы я толкнул его, мне показалось, что от шеи у меня откусили целый кусок.       Мафую заплывшим взглядом наблюдал за моими попытками рукой остановить кровь. Я так напугался, что в стремлении отдалиться от него, снес книги, лежащие в беспорядке на тумбе.       — Так словно было нужно… — он опустил взгляд и на что-то вперился. — Так странно…       Я хотел в тот же миг вышвырнуть его на улицу в том виде, в каком он сейчас сидел на полу передо мной, но не смог. Меня начала бить дрожь ужаса только от мысли об этом. Казалось, что только этот лис способен защитить меня от чего-то, словно, как после бабушкиных сказок, на меня набросятся все злые духи.       Мафую поднялся на ноги. Я понял, что привлекло его внимание до этого. Он сделал шаг ко мне, но я, уже не зная, чего ожидать от него, пулей бросился в ванную, где должна была быть аптечка. Только до желаемого бинта я не добрался, потому что поскользнулся на мокрой одежде гостя, которую он просто швырнул к порогу. К боли в шее прибавился гул в голове.