Огни на поле

      Я проснулся от того, что меня тормошил и тянул зубами за рукав кофты Мафую. Он был встревожен, но волнение было радостным, предвкушением. Его хвост так стелился по полу, что походил на бенгальский огонь, которым что-то старательно, быстро пытались вывести на воздухе.       Я встал, еще не понимая, что происходит, и поплелся за ним к входной двери.       — Там Айко и Харуко! Рицука! Скорее! Они за дверью.       Спросонья я никак не мог вспомнить, кто эти особы такие, но раз Мафую им рад, значит угрозы от них ждать не стоит. Да и я был уверен, что он защитит меня. Пусть он и был наивным, словно ребенок, но когда в нем просыпалось нечто животное, инстинктивное, он, не раздумывая, подчинялся этому, становился сконцентрированным и твердым, ему хотелось подчиниться даже человеку, который не мог учуять все особенности лисьих жестов.       Механически я открыл дверь и рассеянно вперился на двух девушек. На двух безумно красивых девушек. Обе были рыжеволосыми, как Джанко, но у той, что стояла слева, пряди хаотично были наполовину белыми. Она же спокойно все время улыбалась, отчего ее глаза складывались в два месяца. Девушка справа, хотя и была также красива, как спутница, но было в ней что-то небрежное, неудержимое, как у пламени, скачущего на конце спички. Наверное, такое впечатление создавала прическа и очень быстрый носик, вертевшийся от любопытства во все стороны и все время ловящий запахи.       Увидев Мафую, она сразу же ринулась вперед и повисла на его шее. Я с усмешкой отметил, что хвост Сато от этого стал мотаться еще быстрее. Я уже понял, что это родня Сато.       Другая сестра почтительно поклонилась — в своем кимоно она казалась гостьей с фестиваля — и представилась:       — Я Харуко Сато, а это Айко Сато. Мы старшие сестры Мафую. Приношу извинение за вторжение, но нам необходимо поговорить с вами.       Я заметил, что ее лицо было чуть покрасневшим. Не знаю, от чувства неловкости за сестру, которая уже обвилась вокруг брата, или от причины визита ей было некомфортно, но я не планировал гнать ее. К тому же Мафую очень был рад, у меня рука бы не поднялась его огорчить в этой ситуации.       Пока я закрывал дверь и искал чай на кухне, молясь, чтобы хотя бы он был, Харуко, видимо, одернула сестру и напомнила о поручении отца, потому что, вернувшись, я заметил, что Айко смиренно сидела на диване и была чуть подавлена. Мафую сидел на полу, положив голову на колени Харуко. Чуть приоткрыв рот, сестра улыбалась и гладила его уши и густые волосы. Было видно, что ей любопытен человеческий облик младшего и она рада, что он в порядке.       Я с извинением на лице поставил чай перед ними: мне нечего было больше предложить им, не самый хороший момент, как, они подумают, я забочусь о Мафую. Айко сжала в кулаках футболку и дерзко, словно загнанный зверь посмотрела на меня. На секунду мне показалось, что я вижу прижатые к голове уши у нее.       — Нас послал отец. Мафую, он просит тебя вернуться. Вернуться по доброй воле, пока он еще сдерживает свой гнев. И Рицука, — она посмотрела на меня со страхом, — если это ты наставляешь его на то, чтобы остаться подле, то лучше прекрати.       Я молчал. Я не удерживал Сато насильно, но и не очень хотел, чтобы он уходил. Сердце и шрам от укуса на шее ныли от одной мысль. Но решать в этой ситуации должен был лис. Если он уйдет — я не стану хвататься за него, это его вечность.       Мафую нервно отнял голову от колен сестры и насуплено посмотрел исподлобья. Потом он демонстративно встал и перешел за мою спину. Забавно, что в минуты, когда мне угрожали другие лисы, он загораживал меня собой, но когда дело касалось его семьи — я становился деревом, за которым он пытался играть в прятки.       — Мафую! — Айко встала и попыталась настигнуть его, но внезапно Харуко преградила ей путь рукой и подошла к брату сама.       Я стоял между ними, но они не замечали меня. Харуко даже теперь улыбалась, но теперь я видел ее оранжевые спокойные глаза. Она смотрела не с тревогой, не с осуждением, просто любовалась братом, который так внезапно стал взрослее. Она протянула руку к его волосам, мне показалось, что первым его порывом было уклониться от жеста, но он не смог этого, поэтому сам прильнул к ее ладони. Он смотрел на нее молящими глазами.       Только сейчас я подумал о том, каково Мафую, как ему некомфортно в этой ситуации. Отец, сестры — те, кого он любил все свои сто лет, просят его оставить меня, а самому ему это, или тяжело, или невозможно. Две любви терзают его.       — Ты любишь его, маленький хотару? — Мафую кивнул, мне показалось, что глаза у него были влажными. — Ты не знаешь, что это такое, но любишь, — она улыбнулась уже, но с таким теплом, что даже я понял, с какой материнской заботой она о нем думает. — Мафую, если ты того желаешь, защищай его. Пусть отец и назвал его недостойным человеком, но раз он не сумел тебя огорчить, то значит он не такой и плохой.       Мафую вскинул голову после ее слов, детский счастливый огонь вновь разлился по его лицу, уже готовому к слезам. Он ринулся к сестре и замер, обнимая ее. В это время мы смотрели с Харуко друг на друга. Она предупреждала меня чуть строгим взглядом о приближающейся опасности, я же, серьезно прищурив глаз и еле кивая, пытался дать ей понять, что я сделаю для Мафую не меньше, чем он делает для меня.       — Сестра, — Айко побледнела и вновь стиснула футболку. — Отец не простит нам этого. И ты знаешь же! — она взвизгнула, подбежала и уткнулась в плечо брата, пытаясь его оттащить от нас. — Отец подговаривает небожественных кицунэ начать охоту на этого человека! Если Мафую останется с ним, то они его просто разорвут! Он не справится с такой толпой! Он маленький! Ему едва сотня!       Я знаю, — Харуко положила ей на плечо руку. — Но ты сможешь помочь Мафую вынести столетия страданий об утрате? Он укусил этого юношу, это не просто влечение это уравнение духовной связи, такие раны долго затягиваются, что бы там ни говорил отец, — она повернулась к Мафую. — Будь сильным, чтобы защитить то, что тебе дорого.       Харуко слегка поклонилась и повлекла к выходу сестру, которая плакала и расстроенно по-лисьи повизгивала. Я положил руку на плечо Мафую. После такого благословения от его сестры мысль о принадлежности этому лису мне не просто нравилась, а дарила покой. Но кое-что тревожило меня.       — Простите! — я не знал, как помягче спросить подобное, поэтому выпалил, как есть. — Джанко, она в порядке? А с вами отец… не сделал того же?       — Она будет в порядке, — Айко кивнула в подтверждение слов сестры. — Благодарим за заботу и гостеприимство, не беспокойтесь о нас.       Они ушли. Мафую поднырнул мне под руку и затих, у меня было такое ощущение, что он пытался справиться со всем этим огромным круговоротом конфликтов в моем узком пространстве. Я подождал, пока он успокоится и велел собираться на улицу. Первым делом мне надо решить проблему с деньгами и с продуктами, довольно кормить Мафую пустой лапшой.