С группы по нитке

Он всегда мечтал увидеть, как яркие краски растекаются по холсту, как садится солнце, как маргаритки цветут, как по небу плывут облака. Он мечтал увидеть цвета. Он знал, что река голубая, солнце желтое, а молоко белое, но он не имел понятия о том, какие эти голубой, желтый и белый. Он хотел понять, как выглядит по ощущениям продолговатая гитара, которая издает прелестные звуки, хотел понять, как колышутся листья на ветру, как капельки дождя отскакивают от асфальта, как обычные люди читают книги, шурша страницами. Он не знал, как выглядит его друг, да ему было и неважно. Он знал, что его друг прекрасен, как бы ни выглядел. Он любил гладить его по волосам – они пышные и как будто шелковые; он любил проводить кончиками пальцев по теплым, слегка пухлым щекам, любил касаться его обкусанных шершавых губ своими, любил держать за руки с немного кривыми музыкальными пальчиками, любил гладить его по широкой спине и опираться руками о крепкие плечи, когда казалось, что ноги сейчас откажут. Он точно был не другом, но признаваться как-то страшно. Он знает, что его любят независимо от того, какой он, поддержат в любую минуту, но страшно было, что, когда он будет говорить "я люблю тебя", ему скажут, что уже полюбили другого, нашли нормального, нашли того, который может все без ограничений. Так и сказывалась родительская не любовь. За ним не хотели ухаживать. Все делала бабушка, но она умерла, когда ему было пять, и дальше ему приходилось адаптироваться и учиться жить самому. Ему всегда говорили, что никто не станет возиться с ним или любить инвалида, но когда он был маленький, он верил, что найдет того, кто его примет. Этого так и не случилось. Каждый, кто с ним знакомился, смеялся или говорил тонну не приятных слов. Но в тот момент, когда он уже повзрослел и перестал надеяться, он познакомился с ним. Он был на пару лет старше и уже совершеннолетним. Этот парень работал в кофейне, в которую он нечаянно заглянул, потому что потерялся и хотел понять, где сейчас находится, и они разговорились. Намджун был до смерти влюблен в человека, которого никогда в жизни не видел и не увидит. Сокджин был просто потрясающим и не скупился на слова поддержки и прикосновения. Правда, сколько бы поцелуев он не оставлял на лице Джуна, он никогда не говорил заветное "люблю". Он боялся, что сейчас вот Намджун наиграется и скажет, что Джин ему больше не нужен. Ведь это прекрасный опыт. У Намджуна никогда не было того, кто относился бы с трепетом, мягко даря поцелуи и выгибаясь под ним в постели, поэтому Джин так боялся надоесть, как и всем до этого, кому нравились эксперименты. Они оба боялись тех самых слов из своих уст, оба накладывали на свою любовь давние травмы, что никак не заживали, оба любили и показывали это действиями. — Скажи, как я выгляжу? — спросил один раз Намджун, лежа у Сокджина на коленях. Они сидели у Джина в комнате, слушая аудиокнигу и лопая приготовленный совместными усилиями и неудачами вишневый пирог, который из-за ломающего все Намджуна получился со второго раза. — На какой ответ ты расчитываешь? — улыбнулся в ответ парень. — Хочу понять, чем я привлек тебя, — Джун повернул голову на голос, но глаза так и не открыл – он не любил этого делать. Какой смысл открывать глаза, если ничего не изменится? Все та же кромешная темнота и ничего больше перед белыми глазами, у которых почти не различить выцветшую радужку и нет зрачка. Они большие и "как у мертвой рыбы" - сказала однажды мать. — Я полюбил тебя за ум, ты, кажется, знаешь ответ на все в этом мире, за теплый звонкий смех, что согревает меня даже в самый холодный день, за твой характер, что каждый раз открывает новый уголок тебя и позволяет узнать лучше, — Сокджин склонился над парнем, чтобы оставить поцелуй сначала на одном закрытом веке, а потом на втором, — Но если ты хочешь, чтобы я сказал, как ты выглядишь...— потрепал его по щекам Джин. — У тебя очень красивые большие белые глаза, твои коштановые волосы переливаются на солнце, по всему лицу разбросаны родинки - держу пари, это я целовал тебя в эти места в прошлой жизни - твои пухлые губы, растягиваясь в улыбку, позволяют миру видеть ямочки на щеках, которые хочется целовать до потери сознания, а твои руки надо фотографировать и выставлять в Пинтерест с подписью "эстетика" — смеется Джин под лепетание Джуна о том, что он слишком красиво его описывает. — Полюбил, — прошептал Намджун и, конечно, он не мог видеть, как расширились глаза Джина, а губа оказалась прикушена, когда он понял, что сказал, — я тоже. Тоже полюбил тебя за то, кем ты являешься в глубине души, за твою поддержку, за твою улыбку, что я могу трогать ладонями, за глупые шутки, с которых ты смеешься, задыхаясь, за твои поцелуи, за то, что тебе нравятся мои мертвые глаза, — Джун нащупал руку Сокджина и приложил к своему сердцу, чтобы ему было слышно, как громко оно стучит, колотясь о ребра, готовое вырваться из груди и лечь в пропахшие кофе руки Джина, чтобы он спрятал его у себя и никогда не позволил разбиться. Намджун не видел мира, не видел людей, что проходили мимо, не видел то, что ест и пьет, не видел Ким Сокджина. Да ему было плевать, как выглядит Сокджин, потому что он любил его каждой клеточки тела не за глаза, не за волосы, не за хороший стиль в одежде, а за то, что он - Сокджин и никто больше. Намджун и правда отличался красотой, своеобразной красотой, и она пленила Джина с первого взгляда. Но полюбил он слепого мальчика не за это, и не бросит даже несмотря на то, что некоторые вещи он делать сам не может и теряется на незнакомых улицах, затыкает уши в слишком людных местах, потому что очень громко для обостренного слуха, ощупывает каждую вещь, которая ему встречается, не умеет правильно сочетать одежду и носит нелепые очки на улице, чтобы никому не было дела до человека, идущего с закрытыми глазами. Они любят друг друга и будут любить, несмотря на все опасения и страхи.